Мы приехали в небольшой музей древностей на окраине города. Итальянец просил меня устроить обзорную экскурсию, читая таблички всего, что мы видели. Пока мы обходили зал за залом, он внимательно изучал мое лицо, словно примечая малейший проблеск каких-либо эмоций. Зачем он делал это? Неужели думал, что я совру? Я нервничала. Стараясь не замечать его сканирующий взгляд, я сконцентрировалась на экспонатах.

Закончив осмотр музея, мы сели в машину и отправились в следующий музей, такой же маленький и далекий от города.

Осмотр экспонатов проходил по тому же сценарию. Внезапно мое внимание привлекла золотая шкатулка, инкрустированная драгоценными камнями. Я не могла оторвать от нее глаз, хотелось прикоснуться к ней, провести пальцами по ее поверхности. Не сразу ко мне пришло осознание того, что моя рука уже лежит на стекле, огораживающем шкатулку.

– Она прекрасна, – невольно произнесла я с придыханием, не понимая, что меня в ней заворожило. Обычно я не питаю слабостей к драгоценностям.

Внимание итальянца тут же переключилось на шкатулку. Он осыпал меня вопросами: видела ли я ее раньше, чем она мне понравилась и какие чувства она у меня вызывает. Допрос о личных чувствах меня разозлил. На мою злость он ответил яростью в глазах, но ни один мускул на его лице при этом не дрогнул. Он оставался таким же хладнокровным. Первой отвернулась я. Я хотела все бросить и уйти, но боялась его разозлить. Я твердо решила для себя закончить поскорее экскурсию, прийти в агентство и отказаться от работы с ним, а если не предложат другую кандидатуру – уехать. Он вопросительно посмотрел на меня, возможно, заметив, что мой гнев сменился решимостью. Вот только решимостью на что, надеюсь, он не понял. Его изучающий взгляд напрягал меня. Затем он позволил себе сухо улыбнуться и снова подставил мне локоть.

– Прошу прощения, если был груб. Продолжим, мадмуазель Мильская?

Моя рука налилась свинцом при мысли о том, что придется опять к нему прикасаться. Пусть даже через ткань его пиджака. Я медленно обвила свою руку вокруг его предплечья и старалась держаться невозмутимо, делая вид, что никакой взаимной ярости у нас не было.

Мы прошли остальные залы. Все это время я оставалась равнодушной. Ничего меня больше не интересовало, я просто делала свое дело, останавливаясь у каждого экспоната лишь на несколько секунд для того, чтобы прочитать название и перейти к следующему. Похоже, его это устраивало.

Закончив осмотр, итальянец довел меня до машины и открыл дверь, однако садиться я не собиралась. Он вопросительно взглянул на меня. Было уже шесть часов вечера. Поскольку телефон агентства не отвечал, я надеялась приехать туда лично и обсудить свою отставку.

– Теперь я свободна или у Вас еще какие-нибудь планы на сегодня, в которых понадобятся мои услуги?

Он задумчиво прищурился, взвешивая что-то в своей голове.

– На сегодня Вы свободны. Распоряжайтесь своим временем как пожелаете. Куда вас подвезти?

– Спасибо, не стоит. Я доберусь сама.

Он недоверчиво взглянул на меня.

– Здесь недалеко, – соврала я.

Он чуть помедлил, прежде чем кивнуть, и улыбнулся странной улыбкой, словно что-то не договаривал, но я не могла понять, что именно. К сожалению, я не была экспертом по чтению с лица, в отличие от моих новых знакомых.

Итальянец чуть склонил голову, взял мою руку, поднес к губам и поцеловал. Кожу приятно покалывало после легкого прикосновения его губ. Интересно, это когда-нибудь прекратится?

– Благодарю за прекрасную экскурсию, – проговорил он, не отпуская моей руки.

Его взгляд из-под бровей казался еще более убийственным. Затем он разжал руку, задержавшись на ней взглядом, развернулся и сел в машину. Через несколько мгновений машина уехала.

Какое-то время я стояла в смятении. Слово «прекрасную» в его устах звучало как-то противоречиво. Именно это слово я невольно произнесла, увидев шкатулку. Итальянец же сделал паузу, прежде чем произнести его, словно подбирая подходящее или вспоминая мою брошенную от восторга фразу. Зачем? Он смеялся над моей нелепой реакцией на драгоценную шкатулку? И с чего бы ему устраивать мне допрос после этого? Но в глубине души меня беспокоило то, что, несмотря на его угрожающий вид и грубость вперемешку с галантностью, мне понравилось держать его под руку. Я чувствовала себя в безопасности. Нет, я жутко боялась его, но безопасность была от других, от всего мира. Казалось, никто не притронется ко мне, если он не позволит. А когда он коснулся губами моей руки, мне захотелось прижаться к нему плотнее. Странные мысли. Я тут же помотала головой, сбрасывая наваждение. Этого человека следовало выкинуть из моей жизни, и как можно быстрее.

В кармане блузки я нашла немного денег – сдачу от покупки, которую я случайно сунула туда. Ее едва хватало на проезд до агентства. Я забыла взять свою сумку, когда увидела итальянца на своем пороге, и тот увел меня за собой. Я ругала себя за такую безответственность.

Доехав на автобусе до нужной остановки, я в недоумении вылетела из него, не в силах поверить в увиденное. На месте десятиэтажного стеклянного здания, в котором находилось агентство, теперь располагался обычный жилой комплекс.

Я закрыла рот рукой, подавив вскрик. Затем закрыла глаза, досчитала до пяти и снова их открыла. Жилой комплекс никуда не исчез. Неужели я сошла с ума? Может, я не туда приехала? Я медленно оглядела улицу. Все находилось в том же состоянии, что и прежде, кроме этого здания. Мне хотелось плакать, кричать, но вместо этого я стояла в ступоре и смотрела на здание с леденящим душу ужасом. Не знаю, сколько времени я так простояла.

– Ищешь меня, красавица? Я же говорил, что мы еще встретимся, – услышала я шепот у своего уха.

Обернувшись, я увидела Даниэля, весело улыбающегося мне.

Я была так рада увидеть хоть какого-нибудь знакомого вменяемого человека, что сразу же, с чувством облегчения, кинулась к нему, обнимая его за шею и уткнувшись в плечо.

Руки Даниэля неуверенно обвились вокруг моей талии.

– Лана, я… – прошептал он и крепко обнял меня.

– Все хорошо. Я с тобой. Ты в безопасности. – Его руки успокаивающе гладили меня по спине.

Наконец я отстранилась от Даниэля. Он позволил мне немного отдалиться, но все же обвивал мою талию руками.

– Прости, Даниэль. Я просто очень рада тебя видеть. Я в порядке, отпусти меня.

Я попыталась высвободиться из его рук, но парень цепко взял меня за плечи и испытующе вгляделся мне в глаза.

– Я, конечно, польщен, что ты так тепло приветствуешь меня. Черт, мне даже приятно! Но я вижу, что ты напугана. Я не отпущу тебя, пока ты мне все не расскажешь.

Мне хотелось рассказать Даниэлю всю правду об исчезнувшем здании, но тогда он сочтет меня сумасшедшей. Разве кто-нибудь может поверить в это? Я бы на его месте не поверила. Да я и сама до сих пор не могу этого понять.

– Я просто заблудилась. Скажи, этот жилой комплекс давно здесь стоит? Мне казалось, раньше я видела тут стеклянное здание с офисами и магазинами.

– Столько, сколько его здесь помню, – задумчиво протянул он. – Лана, таких зданий полно в Париже. Может ты адрес перепутала? Ничего страшного, ты ведь впервые в этой стране. Такое часто случается.

– Наверное, – проговорила я, но ни капли не поверила в это. Я четко запомнила адрес, по которому мы с Алиной приезжали вчера в агентство. Алина. Как она? Все ли у нее в порядке в этой сумасшедшей стране? Может, только одна я схожу с ума.

– Это все, что тебя испугало? – недоверчиво спросил Даниэль.

– Я не испугана, просто растеряна, – оправдывалась я.

– Лана, ты побледнела и смотрела так, словно увидела привидение. Думаешь, я поверю, что всему виной одно единственное здание, которое ты не смогла найти? Расскажи мне все. Я тебе помогу, обещаю.

– Еще я осталась без денег и не могу доехать до своей гостиницы. Даниэль, одолжи мне немного на проезд, пожалуйста. Я все тебе верну, честное слово.

– В этом нет нужды, красавица. Я тебя отвезу.

– Нет, спасибо за заботу, я доеду сама.

– Ты все еще не доверяешь мне? – Даниэль огорченно вздохнул.

Я виновато посмотрела на него, но ничего не ответила. Я не могла рассказать ему об опасности, которая нависла надо мной. Если Даниэль узнает об итальянце, то это может плохо кончиться для него, а я себе этого ни за что не прощу. Я должна выпутываться из этой истории сама.

– Как пожелаешь, принцесса. Больше ничего не хочешь мне рассказать?

Я покачала головой. Даниэль долго вглядывался мне в глаза. Затем нехотя отпустил руки и погладил меня по щеке.

Ты все еще бледная. Можешь не рассказывать всего, если не хочешь, но знай, что я всегда готов тебя выслушать. Пойдем, я накормлю тебя. Обещаю посадить тебя на такси, но только после того как мы поужинаем в кафе.

Я согласно кивнула. За весь день я ничего толком не съела и чувствовала себя без сил.

Даниэль привел меня в уютное кафе на веранде. Я заказала себе блинчики и кофе. Неодобрительно взглянув на меня, он добавил к заказу еще несколько блюд – мясное, салат, десерт и то же самое для себя.

– Это вкусно. Тебе понравится, – улыбнулся парень.

– Не стоило.

– Стоило. Надо вернуть румяный цвет твоим щечкам. Не спорь, – отрезал Даниэль.

Препираться сейчас с ним было бесполезно, поэтому я смирилась. К тому же я действительно была голодна. При этом меня мутило от волнения и тревоги.

Пока ела, я обдумывала, что мне делать дальше. Нельзя было рассказывать об итальянце Даниэлю. Алина тоже не должна знать. Я не хочу подвергать опасности других людей. У меня нет иного выхода, кроме как завтра же купить билет на самолет и уехать домой. С этими мыслями я успокоилась. Паника сменилась твердой уверенностью.

– Вижу, ты что-то решила для себя. Что-то важное, – сказал, наконец, Даниэль. Он любезно предоставил мне возможность погрузиться в собственные мысли, не беспокоя разговорами, и только теперь заговорил. Я была благодарна ему за это.

– Да, я хочу уехать назад, домой.

– О, вижу, мы тебя здорово потрясли, красавица, – усмехнулся Даниэль.

– Нет, не в этом дело, – улыбнулась я. – Просто я здесь чужая. Я не могу справиться с теми трудностями, с которыми мне пришлось столкнуться. Я многого здесь не понимаю. Дома моя жизнь была гораздо проще.

– Когда мы сталкиваемся с трудностями, с которыми не можем справиться, есть люди, способные нам помочь. Надо лишь попросить их, – многозначительно произнес Даниэль.

– Я привыкла справляться со всем сама.

– Чёрт побери, – он резко стукнул кулаком по столу. – Ты настолько не доверяешь мужчинам, девушка?! Что за ублюдок приложил к этому руку? Пусть только попадётся мне на глаза…

Я чуть не подпрыгнула от резкой перемены настроения Даниэля. Меня потрясла охватившая его злость, которая так же внезапно прошла, как появилась несколько секунд назад.

– Прости. Я вышел из себя. Ты не заслуживаешь такого обращения, Лана. Как можно было причинить боль такой прелестной девушке? Ты не должна взваливать всю ответственность на свои хрупкие плечи. Я вижу, что именно так ты и поступаешь по жизни.

– Даниэль, я росла без матери с десяти лет, так что мне пришлось быть ответственной и самой заботиться о себе. Отец сам как ребенок, за которым нужен глаз да глаз. Хоть он и относился ко мне с большой любовью, я не хотела быть обузой для него, так что, как только стала достаточно зарабатывать, сняла себе квартиру. Он, конечно, был против, но достаточно и того, что мои приёмные родители содержали меня практически с рождения и дарили заботу и любовь, несмотря на то, что я им не родная, поэтому меньшее, что я могла сделать, это перестать обременять отца. Я чувствовала себя словно не на своем месте, пока не ушла в «вольное плавание» после совершеннолетия.

Я не хотела рассказывать столь личные вещи, но признание вырвалось само собой: Даниэль затронул мое прошлое, о котором мне не хотелось вспоминать, и вызвал бурю эмоций в глубине моей души. Я хотела лишь доказать ему, что ответственна перед собой, и это совсем не связано с тем, что однажды человек, которому я безгранично доверяла и любила, мой парень, предал меня, и тогда я перестала ходить на свидания даже спустя шесть лет.

Даниэль молча сжал мою ладонь. Взгляд его красноречиво говорил, что он обо всём догадывается.

– Ты удивительна. Твоим родителям очень повезло с тобой. Но всё же я говорил о другом. Можно быть ответственным и при этом чуть больше доверять другим. Я вижу, что кто-то предал тебя, кто-то, кому ты доверяла, поэтому ты сторонишься мужчин.

– Мне бы не хотелось об этом вспоминать, – остановила его я, в очередной раз удивляясь его проницательности.

Даниэль кивнул, соглашаясь, но в его глазах по-прежнему отражалась задумчивость.

– А ты давно живешь здесь, Даниэль? – сменила я тему.

– Двадцать три года, – пожал плечами тот.

– Значит, всю жизнь? – прикинула я его возраст, на что парень лишь ухмыльнулся. – И чем ты занимаешься?

– Мои ответы не бесплатны, красавица. Я расскажу всю правду о себе, как только ты доверишься мне. – Даниэль лукаво улыбнулся.

– Ты прав, не будем об этом. Мне уже пора. Спасибо тебе за все, Даниэль. Не знаю, что бы я делала, если б не встретила тебя. По крайней мере, уж точно бы натерла мозоли на ногах, пока добиралась до гостиницы. Оставь мне свой номер телефона, я верну тебе деньги.

– Девушка, если ты еще раз заговоришь о возврате этих смешных денег, я оскорблюсь. Но я рад, что ты попросила мой номер, – довольно улыбнулся Даниэль.

– Вот. Звони в любое время, если понадобится помощь, захочешь встретиться или просто поговорить. – Даниэль протянул мне визитку.

– Спасибо. – Я убрала её к себе в карман.

Даниэль расплатился за ужин, и мы вышли из кафе.

– Лана, давай немного прогуляемся, – предложил Даниэль.

– Даниэль…

– Да, знаю-знаю. Тебе пора. Ты так спешишь поскорее уехать отсюда?

– У меня остались важные дела.

– Хорошо. – Даниэль вздохнул, подошел к обочине дороги и махнул рукой проезжающему мимо такси. Он заплатил водителю деньги, открыл для меня дверцу и жестом пригласил сесть в салон автомобиля.

– Еще раз спасибо тебе, Даниэль! Ты замечательный, – я поцеловала его в щеку и села в машину.

Глаза Даниэля довольно заблестели, и он нежно улыбнулся мне.

– Я буду надеяться, что ты передумаешь, красавица, и останешься в Париже. Я буду ждать нашей встречи.

Мне бы хотелось, чтобы мы стали друзьями, но я знала, что не могу себе этого позволить и должна немедленно уехать домой. В Россию.

Вернувшись в гостиницу, я позвонила в аэропорт. Рейсы были на завтра в одиннадцать часов утра, в четыре часа дня и в половину двенадцатого ночи. Надо уйти отсюда поздно вечером, как раз к ночному рейсу, чтобы не заметил итальянец. Если я уйду утром, выбрав одиннадцатичасовой рейс, то могу столкнуться с ним в коридоре, или же он рано придет за мной, и я буду вынуждена все ему объяснять. Я убедила себя, что выдержу с ним еще день в этой чертовщине, а ночью сбегу, и забронировала билет на половину двенадцатого ночи.

Взяв в руки телефон, я увидела несколько пропущенных вызовов от Алины. Я тут же ей перезвонила.

– Ну, давай, рассказывай, как все прошло? Вы были так заняты, что вам было не до разговоров? Каков он? – Алина засыпала меня вопросами.

Я обдумывала, что можно ей сказать и чего говорить не следует.

– Успокойся, Алина! Это были скучные деловые встречи.

– Расскажи о нем, – не унималась Алина.

– Да мне нечего рассказывать. Это угрюмый неразговорчивый мужчина. Я не хочу о нем вспоминать.

– Все так плохо, подруга? – кисло спросила она.

Я не могла рассказать Алине о своих планах, иначе она бы вмешалась, решив, что я совершаю большую ошибку, уезжая из Парижа. Я слишком хорошо ее знала.

– Ты лучше расскажи, как у тебя день прошел? – Я перевела разговор на безопасную тему.

Мы долго разговаривали о беспомощной женщине, которая и шагу не может ступить без Алины; о том, как они колесили по Парижу, посещая всевозможные экскурсии, и о том, как Алина ходила под ручку с пожилой женщиной, переводя ей на ухо все, что говорят экскурсоводы. Я смеялась ее шуткам и сочувствовала жалобам, но как бы тяжело ей не было, все происходящее с ней было гораздо лучше, чем ситуация, в которой оказалась я. Она останется здесь, а я уеду домой. Несмотря на все неприятности, в глубине души мне не хотелось покидать Францию.