Глава 4

На следующий день я молча отводила глаза, стараясь не встречаться взглядом доктором Ильей. Мне было невероятно стыдно за вчерашнюю истерику и грубые слова, брошенные сгоряча. Двумя глотками выпив свою чашку кофе, я торопливо оделась и выскочила из дома. Мороз на улице заставил съежиться. Я почти бежала, стремясь как можно быстрее нырнуть в тепло больницы.

Выполняя по порядку рутинные обязанности: протирку поверхностей дезинфицирующим раствором, мытье полов, я старалась не думать ни о чем. Это получалось вполне успешно: в сознании царили пустота и тишина. Такое состояние было намного лучше и приятнее, нежели бесконечное самокопание в поисках истины.

– Анна! Доброе утро! – Я убиралась в ординаторской. Врачей еще не было, и от звука голоса я вздрогнула. Передо мной стоял хирург-ортопед собственной персоной. Надо же! Я так сильно старалась выбросить все из головы, что напрочь забыла о вчерашнем происшествии.

– Доброе утро! – неохотно выдавила я. Разговаривать с Ратунским не то чтобы не хотелось… Тошнило даже от взгляда на него.

– Насчет вчерашнего… Если есть желание узнать обо всем, сегодня расскажу. Вечером. Сами сядете в мою машину. Буду вас ждать. Договорились? – Хирург как будто издевался. Дразнил, как котенка, издали помахивая перед мордочкой игрушкой на веревке.

– Не собираюсь! – грубо ответила я. В этот момент в ординаторскую вошел еще один доктор. Мысленно возблагодарив Бога за появление людей, я молча доделала работу и вышла. Внутри все кипело. Каков ублюдок!

Больше никаких разговоров! Я окончательно уверилась в лжи Ивана Сергеевича о том, что меня кто-то разыскивает. Не очень разговорчивая прежде, теперь я стала молчаливой, замкнулась в себе. Ратунского сторонилась, но его присутствие в одном отделении держало меня в постоянном напряжении.

– Анюта, хотела тебя попросить… – Галя, санитарка из челюстно-лицевого отделения, находящегося напротив нашего, подошла ко мне. – Мне сегодня надо встретиться с одним парнем, а у меня двое висят, надо за ними присматривать… Так мне этот парень понравился, выручи, пожалуйста, Анют… Подежурь сегодня вместо меня, прошу! Я тебе заплачу…

Я собиралась отказаться, но, взглянув в умоляющие глаза Гали, осеклась. Она была не менее странная, чем я, эта Галя. Сорокалетняя бездетная женщина, она бесконечно проводила время на сайтах знакомств. Искала свою «вторую половинку», уверенная в том, что она непременно ждет ее на просторах интернета.

При этом Галя умудрялась зарабатывать очень неплохие деньги: она постоянно брала подработку в виде присмотра за больными. Родственники, которые были в состоянии платить, щедро одаривали Галю за присмотр за травмированными. Но Галя при этом еще всячески пыталась устроить личную жизнь! С момента моего трудоустройства прошел месяц, за это время я два раза подменяла женщину на суточных подработках (когда она подрабатывала, то буквально жила в стационаре). Оба раза она щедро оплачивала подмену. Сначала мне было неловко брать деньги, я отнекивалась, краснела и говорила, что просто выручила ее. Но, увидев, сколько она заплатила, в следующий раз согласилась без колебаний. Правда, доктору Илье не нравились такие подработки:

– Аня, не стоит вам браться за подобную работу. Я не уверен вообще, что вам надо работать санитаркой. Вам бы побольше отдыхать, а вы на сутки остаетесь. Перегружаете организм.

Вспомнив о своей вчерашней истерике, я ненадолго задумалась. Перед Ильей Сергеевичем было стыдно. Не хотелось показываться на глаза.

– Смотри, какой красавчик! – Достав телефон, Галя показывала мне фото мужчины, с которым собиралась встречаться. – Ну как тут устоишь?!!! Ведь красавчик, правда?

– Хорошо, Галь, я останусь вместо тебя. – Равнодушно скользнув взглядом по холеному лицу красавца на снимках, я поинтересовалась: – А ты уверена, что на встречу с тобой придет именно он? Правда, очень хорош. Даже слишком для Доброславля…

– Анюта, ты лучшая! – Во взгляде Гали искрилась благодарность.

– Смотри, аккуратнее там с ухажером… Главное, чтобы хороший человек попался, – пожелала я.

– Ой, спасибки, родная! – Галина тут же упорхнула на крыльях счастья. Я с некоторой завистью посмотрела ей вслед. Потом со вздохом отправилась проведать ее подопечных. Их я уже знала: сморщенный старичок лет восьмидесяти (поскользнулся и сломал ключицу) и молодая женщина лет тридцати, которая попала в ДТП. У нее был перелом обеих ног. Женщину было особенно жалко: она постоянно плакала, боялась остаться инвалидом-колясочником на всю оставшуюся жизнь. Я утешала ее как могла. Вот и сейчас я перехватила грустный взгляд ее мокрых глаз. Стало не по себе, но я улыбнулась:

– Здравствуйте, Надежда! Как себя чувствуете?

– Добрый вечер, Анечка! – торопливо вытирая слезы, проговорила женщина. – Знаете, я постоянно вас жду. Понимаю, что моя санитарка Галя, а высматриваю вас… Может быть, вы могли бы хоть иногда навещать меня? Мне так легко с вами. Я совсем забываю о своих болячках…

– Конечно, я буду приходить! – неловко улыбнулась я. – Если вам и вправду становится легче… А сейчас быстренько сделаем обтирание, хорошо?

Мы занимались гигиеническими процедурами и болтали о том о сем почти два часа. Надежда отмякла, взгляд стал довольным. Мне было очень приятно, что женщина хоть ненадолго отвлеклась от тяжелых мыслей. Она рассказывала мне о своей жизни. Тридцать два года, учительница начальных классов, у нее еще не было своей семьи, никого, кроме мамы. Мне было искренне жаль ее. Если бы это было в моих силах, я бы сделала все, чтобы женщина поправилась. Наконец я спохватилась.

– Простите, Надя, мне же еще надо успеть к Семену Юрьевичу!

Я успела и к дедушке, помогла ему поужинать. Левая рука у него очень сильно ослабла после инсульта, а правая ключица была травмирована.

– Анечка, вы как лучик солнца среди зимы, – влажными глазами посмотрел на меня дедушка. Мне стало очень приятно, защекотало в гортани. Какое-то чудо происходит, когда люди, нуждающиеся в тебе, благодарят. И тогда кажется, что на самом деле никакая я не преступница (может быть, это недоразумение!) Бесконечная давящая тревога отступает, и становится легко, как будто тело парит в невесомости… Точнее, моя измученная душа.

Я тянулась к пациентам, совсем необязательно именно к этим, «платным». Так же радостно приветствовали меня «бесплатные». Но общаться с ними приходилось, как правило, на бегу, времени хронически не хватало вследствие большого количества работы. Тогда, как в случае с «платными», можно было не спешить. Это было мое, «нерабочее» время, которым я могла распоряжаться, как желала.

Пообщавшись с дедушкой, я вышла из палаты и направилась в комнату отдыха. Еще днем отправила Илье Сергеевичу сообщение, что остаюсь сегодня на ночную подработку. Дело в том, что подопечным Гали в любой момент могла понадобиться моя помощь. Ответ доктора Ильи даже немного разочаровал. Короткое «хорошо». Выходит, ему наплевать на меня, и вся его забота – показуха? Дурацкие мысли навязчиво крутились в голове. Я сделала глоток крепкого чая и вздохнула. Что я за человек такой? Заботится обо мне человек – и я начинаю раздражаться и беситься. Не обращает внимания – и опять не то… Что тебе надо, женщина?!!! В дверь раздался стук. Я вскочила, мельком глянув на часы. Была уже половина первого ночи.

– И снова, здравствуйте! – За дверью стоял не кто иной, как назойливый хирург-ортопед. Я почувствовала, как в кишках противно забурлило.

– Никак не оставите меня в покое? – сухо поинтересовалась я.

– Я на дежурстве. Совсем необязательно, что остался на дежурство из-за вас, – холодно парировал в ответ Ратунский.

Я ощутила, как краска заливает мое лицо. В самом деле, у человека дежурство, а я решила, что он явился по мою душу…

– Извините… Вы что-то хотели? – намного мягче спросила я.

– Да. Зайдите в ординаторскую, – приказным тоном заявил хирург. В моей глотке застряли готовые вырваться слова возмущения. Возможно, надо чем-то помочь, а я снова о себе, любимой. Что я возомнила о себе? Я покорно кивнула:

– Сейчас?

– Да! – Он развернулся и, не издав больше ни звука, удалился в другую сторону. Я не решилась спрашивать, зачем мне надо срочно явиться в ординаторскую. Потеряв значительную часть своей спеси, направилась в кабинет. Войдя, оторопела. В ординаторской горел свет, а на столе красовались бутылка вина, тарелка с фруктами и два бокала. Задохнувшись от возмущения, я повернулась к двери, собираясь уйти без лишних разговоров. Не успела. Улыбаясь, вошел Иван Николаевич. Быстро закрыл дверь, ключ убрал в карман халата.

– Может быть, объясните? – внезапно осипнув, спросила я. Тревога поднималась из глубины души. В кишках уже не забурлило – взвыло.

– Присаживайтесь, Анечка, – кивнув на кресло возле стола, любезно предложил хирург.

– Я уже говорила… – не двинувшись с места, начала я.

– Говорила! Ну нет так нет! – легко согласился Ратунский. Не теряя времени, схватил меня и притянул к себе. В мой живот уперлось что-то очень твердое…

Я еще не успела сообразить, что делать дальше, а тело мое отреагировало мгновенно. Рывком отстранившись, я коротко ударила коленом в пах непонятливому доктору.

– Сука! – тонко взвизгнул врач, согнувшись пополам. Я быстро выхватила из его кармана ключ и не спеша направилась к двери. Открыла ее и оглянулась:

– Нет так нет, доктор! Выпейте винца, может, полегчает, – посоветовала я. Стремительно зашагала к своей каморке. Несмотря на то, что меня трясло мелкой дрожью, я испытывала страстное желание расхохотаться. Надо было видеть лицо хирурга, когда его яички вопили от боли…

Я так и не уснула. Нахождение в одном отделении с любвеобильным доктором держало в непрерывном напряжении. Несмотря на то, что остаток ночи прошел спокойно, я издергалась, вздрагивая от каждого шороха в коридоре.