Мы ехали по абсолютно ровным улицам города. Широкие проспекты с обеих сторон были обсажены деревьями, пустые пространства рождали ощущение простора, здания, окруженные зелеными дворами, были не очень высокими. Я не помнила Конью такой. В памяти моей остались только старые таинственные дома под бескрайним небом, узкие улочки, уходящие в неизвестность, старые мечети и встречающиеся на каждом шагу внушающие страх надгробные камни с навершиями в виде чалмы… Интересно, а где находился тот старый дом из саманного кирпича, в котором мы были с отцом? Я стала внимательно смотреть сквозь окна машины, словно действительно могла увидеть этот дом. На одном из перекрестков трамвай с разноцветными вагонами закрыл мне обзор, проехав так близко, что я разглядела внутри него младшеклассников в синих костюмчиках, подшучивавших друг над другом. Когда трамвай миновал, я заметила на скамейке на тротуаре очень бедно одетую девушку. В руках у нее было одеяло, в котором она что-то держала.
Приглядевшись, я поняла, что в одеяло завернут ребенок. Молодая женщина кормила младенца. Чтобы никто не увидел ее грудь, она закрыла лицо малыша краем одеяла… Вдруг я почувствовала, как слезы подкатили к моим глазам, а в горле образовался комок.
Мои руки скользнули вниз, на живот, а глаза не отрывались от кормящей матери. Она подняла голову, наши взгляды пересеклись.
Она улыбнулась мне, но я не улыбнулась в ответ: не потому, что не хотела, нет, а потому, что не смогла. Занервничала, очень невежливо отвернулась. Сама не понимаю, почему я так сделала. Нет, я не хотела ее унизить, скорее, испугалась, но не из-за этой женщины, а из-за ребенка, что рос у меня в животе. Из-за того, что я до сих пор не решила, что с ним делать. Я не выдержала, снова обернулась, хотела улыбнуться молодой матери, может быть, поздороваться с ней кивком головы, но она уже забыла обо мне и занималась только своим ребенком.
Тут зазвонил телефон. Найджел? Все еще взбудораженная, я достала трубку из сумки. Нет, звонил Саймон, мой начальник. Я ответила, постаравшись скрыть разочарование.
– Алло…
– Алло, Карен… Как поездка? – спросил Саймон высоким, как у женщины, голосом.
– Все хорошо. Недавно приземлилась. Меня встретил Меннан-бей, сейчас едем в отель.
– Значит, Меннан встретил, это хорошо. Но вот что я тебе скажу: не доверяй этому человеку, – он перешел на шепот, словно его могли услышать. – Мы с ним работаем уже два года, но до сих пор не знаем, что он за человек. Тебе стоит быть с ним настороже… Я тебе вот еще зачем звоню. Мы обнаружили дополнительное соглашение. Очень выгодное для нашего клиента соглашение. Из семи его статей пять связаны с пожаром. Мне все это чрезвычайно не нравится. Я хочу, чтобы ты была предельно внимательна. Не упускай никаких деталей, помни: владелец «Икониума» – очень хитрый человек. У него хорошее образование. В таких вещах он разбирается не хуже нас. Способен на любую хитрость, лишь бы запудрить тебе мозги. Он и Меннана мог перекупить…
Через зеркало заднего вида я видела лицо человека за рулем. Он не выглядел в чем-то замешанным. Но, возможно, только не выглядел. Может быть, и английский он неплохо знал, просто притворялся, что не знает. В этой сфере мне уже встречались такие мошеннические схемы, которые бы и сам черт не придумал, такие подлоги, которые даже гению не пришли бы в голову. Меня бы уже не удивило, если бы человек, которого я считала самым честным на земле, на самом деле оказался самым страшным обманщиком.
Чтобы ничем не выдать себя Меннану, я дала Саймону самый непрозрачный из всех возможных ответов:
– Не волнуйся, я в курсе, сделаю что надо.
– О’кей, я отправил тебе допсоглашение по электронной почте. Будет неплохо, если ты взглянешь на него перед завтрашним собранием… И еще. Насчет двух официантов, погибших в пожаре. О них пишут турецкие газеты. Журналисты считают, что это был не несчастный случай, а преднамеренное убийство. Газетчики, конечно, любят преувеличивать, но тебе стоит почитать про это.
– Хорошо, обязательно почитаю.
– Тогда до свидания. Если что-то произойдет, звони немедленно! Неважно даже, в котором часу. Я никогда не выключаю мобильный, помнишь?
– Договорились.
Завершив разговор, я стала убирать телефон обратно в сумку и тут почувствовала на себе тяжелый взгляд. Я подняла голову и заметила, что через зеркало заднего вида на меня внимательно смотрят суженные зеленые глаза Меннана. В ответ я кое-как слепила на своем лице улыбку, но этого явно не хватило нашему уполномоченному агенту в Конье.
– Из Лондона звонили? – спросил он заинтересованно.
Мне была известна эта особенность турок – за очень короткий срок сходиться с абсолютно незнакомыми людьми. Если бы не звонок Саймона, то вопрос можно было посчитать проявлением упомянутой особенности, но речь все же шла о компенсации в три миллиона фунтов стерлингов.
– Да, один приятель из Лондона… – постаралась я закрыть тему, но Меннан был весьма настойчив.
– А я был в Лондоне в прошлом году, – он явно хотел продолжить разговор, – мы с друзьями из Коньи туда большой группой поехали… Как туристы… Темза, Биг-Бен, Гайд-парк… И еще тот музей, в котором статуи знаменитостей, сделанные из восковых свечек…
– Музей мадам Тюссо, – подсказала я ему.
– Ага, он. К левостороннему движению мы не успели привыкнуть, но Лондон нам очень понравился. Зеленый очень, не то что здесь… Но вот солнца мало.
Этот разговор нагнал на меня тоску, и я снова стала смотреть в окно, надеясь увидеть дом с садом, полным надгробий с навершиями в виде чалмы. Это должно было быть место где-то в центре города. С автовокзала мы поехали туда на такси, ехали по узким улочкам… Мне смутно вспомнилась каменная мечеть с низким минаретом. А еще площадь… Широкая площадь, на которой были расставлены базарные прилавки, полные разноцветных фруктов. Дом находился неподалеку от площади. Мы вошли в него через большую одностворчатую дверь. Внутри нас встретил старик. Мой отец наклонился и поцеловал ему руку. Я подумала, что это какой-то наш родственник, например, дядя. Хотя папа никогда не рассказывал нам ни о каких своих родственниках, но почему-то тогда, когда он целовал руку незнакомому старику, я подумала, что это незнакомый мне дядя. Самое странное, что потом старик поцеловал руку моему отцу. Я знала, что у турок принято целовать руки старшим, но чтобы старик целовал руку кому-то младше себя…
– Вы ищите что-то, мисс Карен?
Я вздрогнула. Зеленые глаза Меннана вновь смотрели на меня.
– Да, я ищу один дом, – я немного поколебалась, раздумывая, стоит ли говорить о себе, но потом решила, что крупица сведений о личной жизни положения не испортит, и продолжила: – Старый дом с большим садом, где полно надгробных камней с навершиями в виде чалмы.
– Вы его в журнале видели? Дом этот? В журнале туристическом?
Я не смогла заставить себя соврать ему:
– Нет, я раньше уже бывала в Конье…
Глаза Меннана захлестнула новая волна любопытства:
– Правда? А когда?
– Очень давно, в детстве… Нас тогда отвезли в один старый дом… Даже не дом, какое-то религиозное сооружение.
– Мечеть?
– Нет, не мечеть, там жили какие-то люди.
– Наверное, дервишеская обитель, – предположил он. – А с кем вы сюда приезжали?
Я хотела сказать, что с отцом, но вовремя одернула себя.
– Со знакомым. Мы в Лондоне жили по соседству.
В зеркало заднего вида я заметила, как Меннан наморщил лоб, словно столкнулся со сложной проблемой.
– Мисс Карен, простите, но таких мест очень много… Даже интересно, какое именно, – тут его глаза загорелись. – А давайте поедем проулками! Наш городок не очень большой, вдруг что узнаете.
Он даже не дал мне слова возразить, сразу свернул на первую попавшуюся улочку. Эта маленькая улочка, на которой вряд ли бы смогли разъехаться две машины, начиналась с пары страшных многоквартирных зданий, но сразу за ними ее фактура менялась: по обе стороны теснились симпатичные двухэтажные домики из саманного кирпича. Они, казалось, меняли и время, нас окружавшее, – будто переносили на пару сотен лет назад. Могли ли мы когда-то ходить с отцом здесь? Видела ли я раньше эти двухэтажные дома с резными дверьми и зарешеченными окнами? Может быть… Но чем дольше я всматривалась в столетний проулок, тем меньше становилась моя уверенность. Скоро я уже не могла бы уверенно сказать, видела я это все раньше или нет. Впрочем, через несколько сотен метров милые домишки закончились, и наша машина выскочила на небольшой проспект, протянувшийся между новыми зданиями.
– Ну, что скажете? Напомнило места, где вы бывали?
– Я не уверена…
Прядь волос сползла мне на лоб, пришлось откинуть ее назад.
– Тогда я была ребенком, да и все вокруг должно было измениться…
Мы проезжали мимо парка с небольшой мечетью. Нет, я никогда не видела этого раньше. Ни этот парк, ни эту маленькую мечеть. Я всмотрелась внимательнее в мечеть. Похоже, она была построена очень давно. Я пыталась на ходу разобрать, что написано на фронтоне здания, но тут Меннан резко нажал на тормоза.
– Черт подери…
Когда машина, вздрогнув, остановилась, Меннан обернулся ко мне с озабоченным лицом.
– Прошу прощения… – он показал на правый бок автомобиля. – Колесо… Переднее правое колесо пробило…
«Ну этого еще не хватало», – подумала я, но Меннан не дал мне ничего сказать и продолжил:
– Не волнуйтесь, я сейчас же вызову такси, и вас довезут до отеля.
Такси? Вытаскивать чемодан из машины, снова укладывать его в багажник… Это, конечно, не так сложно, но…
Меннан заметил мои колебания и поспешил объяснить:
– Замена колеса займет время…
– Неважно, – решительно ответила я ему, – я подожду.
Он посмотрел на меня, пытаясь оценить мою уверенность.
– Займитесь своим делом. Все равно мы едем в отель, какая разница, будем мы там раньше или позже?
– Хорошо, – ответил Меннан и стал снимать пиджак. – Я постараюсь сделать все как можно быстрее.
Он вылез из машины и направился к багажнику. Пока он там рылся, я принялась рассматривать людей в парке, погруженном в вечернюю полумглу.
О проекте
О подписке