Вроде бы все выглядело чинно и благородно. Даже крайне вовремя, учитывая, что у нас с мужем случилась размолвка. Мы разъехались почти год назад и каждый сам себя обеспечивал.

А со мной еще и жила дочка. Старшеклассница.

– Ладно, – Аня закрыла дверцу машины, взяла мое лицо ладонями и повернула в свою сторону. – Давай все еще раз обсудим.

Я только кивнула.

– Смотри. Алиф Шиковский – неплохой парень. Мажор. Но приятный в общении. Не заносчивый и вполне адекватный. Физику не любит, не учит. Предпочитает заняться чем угодно, кроме физики. Но в этом и наша задача! Заинтересовать парня предметом и помочь ему сдать экзамен. Ничего сверхординарного. По крайней мере, он не дурак, не наркоман и не какой-нибудь отмороженный. Обращается уважительно, берега не путает никогда. Теперь. Его дядя – Азамат Шиковский. Очень уважаемый и удачливый бизнесмен. Умный мужик, щедрый. Оплатит тебе работу, закажет обед, обеспечит хорошие условия. Плюс – возможность плавать в его бассейне и отдыхать в его роскошном саду. Что тебе не так? Что смущает?

Я сморгнула и быстро ответила:

– А тебе что не так?

Аня не поняла.

– Что ты хочешь узнать? Ты о чем?

– Почему ты, на самом деле, от них уволилась? Аня! Почему! Ты! От них! Уволилась!

Бывшая коллега по кафедре и моя хорошая приятельница вдруг спрятала глаза и убрала руки, которыми удерживала мое лицо. А затем, отвернувшись, буркнула в сторону. Будто говорила не мне, а кому-то третьему, что стоял за окном машины с ее стороны.

– У меня личные мотивы.

– Я не понимаю! Он тебя домогался? Он сделал тебе непристойное предложение? Он требовал, чтобы ты и ему оказывала определенные услуги? Он тебя обидел? Почему ты бежишь отсюда в такой спешке? И ощущение, что готова сама мне приплатить, лишь бы я согласилась взять на себя твои обязанности?

– Я ведь уже говорила, – по-прежнему не глядя на меня, ответила Аня и в голосе ее отчетливо слышалось напряжение. – Азамат согласился отпустить меня, расторгнуть договор без неустойки и даже заплатить премию. Но лишь в том случае, если я найду себе достойную замену. Он не особо разбирается в преподавательницах. В преподавателях…

Она так странно поправилась: суматошно, четко проговорив окончание второго слова, что я вскинула брови.

– Он потребовал, чтобы ты нашла именно женщину в качестве репетитора?

Аня мотнула головой и посмотрела в упор.

– Нет. Этого не было.

На сей раз с вопросом я не угадала. Он ни на миллиметр не приближал к разгадке. Напротив, похоже, это был тот самый единственный из моих последних вопросов, на который Аня отвечала без проблем и стеснения.

Я собиралась спросить что-то еще. Попытаться опять вырулить на тему беседы, которая приблизит к разгадке, поможет разобраться с моими нехорошими предчувствиями…

Однако машину открыли снаружи и бархатистый мужской бас предложил:

– Илена Разумовская. Если уж вы приехали, может зайдете? Я не кусаюсь. Как и мой племянник, к слову. Там все и обсудим? Вас ведь не в плен берут, а на работу!

Шутка мне не особо понравилась. Я хотела выйти сама, но Азамат Шиковский подал мне руку.

Я уже знала его в лицо по новостям и снимкам в сети.

Но вблизи, лично, этот мужчина впечатлял еще больше.

Ну прямо достойный образчик самца. Залюбуешься!

Аня метнула в его сторону странный взгляд: со значением, с каким-то затаенным вопросом. Но заметив мой интерес, улыбнулась. Так она обычно улыбалась на заседании кафедры, когда ее несправедливо распекали на все корки и требовалось корректно и вежливо принять «критику».

– Ну так что? Пройдем в беседку?

Я огляделась. Да! Хоромы у Шиковского те еще!

Огромный трехэтажный особняк. Наверное, одна только мансарда тут размером с четыре моих трехкомнатных квартиры. А то и больше.

Мягкие газоны ковром стелились под ногами. То тут то там их разбивали ленты широких брусчатых дорожек. Подстриженные пирамидками деревья выглядели аккуратно и эффектно.

Простора тут было – бегай не хочу.

Неподалеку от дома овальным зеркалом поблескивал на солнце пруд. Даже издалека я заметила в самом его центре огромные жемчужины цветков лилий.

Азамат Шиковский меня не торопил. Позволял оглядеться, освоиться. А скорее даже свыкнуться. Хотя тогда я еще не понимала – зачем.

А еще присутствие этого мужчины будоражило. Шиковский время от времени останавливал на мне пронзительный взгляд. Чуть прищуривался, криво улыбался, но ничего не говорил. Не знаю почему, но в такие минуты мне становилось как-то не по себе. А Азамат еще больше на мне сосредотачивался. Будто весь уходил в гипнотический, нацеленный на меня взгляд…

И вот в один из таких моментов я взглянула прямо в глаза Шиковскому и уточнила:

– Так мы идем в беседку?

Шиковский улыбнулся еще более криво и как мне показалось – даже порочно. Хотя, вполне возможно, я просто настроилась на волну того, что писали про этого мужчину в сети. Плейбой, богатый и развращенный мачо. Любитель менять любовниц каждые полгода.

Казалось, я совсем не в его вкусе. Совершенно не похожу на женщин, которые фотографировались в обнимку с Шиковским.

Не юная фея до тридцати – я давно разменяла четвертый десяток. Не воздушная, как облако – фигуристая, хотя и подтянутая благодаря йоге. Не романтичная творческая натура – технарь до мозга костей.

Не ухоженная как садовая роза, скорее – дикорастущая незабудка.

Однако сейчас, когда Азамат то и дело на меня странно поглядывал и продолжал улыбаться, чудилось – я ему все-таки нравлюсь. Причем, именно, как женщина.

Все в Азамате голосовало за это. Он кружил вокруг как изголодавшийся тигр возле сочного куска мяса. Смотрел так, что хотелось срочно найти балахон и прикрыться.

Однако не делал ничего, в чем я могла бы его упрекнуть.

Аня косилась то на меня, а то на Шиковского еще более странно, чем Азамат смотрел на меня.

С каким-то затаенным чувством. Время от времени даже прикусывала губу.

Хм. Странно. Сама меня сюда чуть ли не силком притащила! Уговаривала в машине буквально несколько минут назад. Я бы сказала – даже уламывала.

А теперь? Жалеет?

Я вгляделась в лицо Ани, и она тотчас улыбнулась, еще больше убеждая – что-то во всем этом не так.

Я слишком хорошо знала Аню, чтобы спутать эту приклеенную вымученную улыбку с ее обычным игриво-задорным весельем. Приятельница умела развлекаться, умела оторваться и умела радоваться по-настоящему.

Однако сейчас глаза ее словно потухли. Казалось, внутри все это время горели лампочки и вот – бац – их просто выключили. Поэтому глаза Ани потемнели, как и ее лицо. Уголки губ опустились.

Так улыбается клоун, у которого кто-то умер. Знает, что должен, правильно растягивает нужные мышцы… В общем, работает не на вдохновении, душевном подъеме, а на честном и порядочном слове «надо».

Шиковский заметил мое внимание к Ане и вдруг подхватил под руку. Внезапно. Без предупреждения и разрешения на подобное панибратство. И… меня словно током пронзило. Сам Азамат странно покосился и сильнее сжал ладонью мое запястье.

Ноздри Шиковского затрепетали, а уголки губ дернулись ввверх.

Но не успела очухаться, как Азамат уверенно потянул в беседку.

Выглядела она очень уютно и навевала приятные мысли.

Резной деревянный полукруг стен под широкой аркой крыши прятал столик и удобные скамейки возле него.

Здесь было уже накрыто.

Причем, так что у меня слюнки потекли.

В центре стола дымился белеш: пирог с мелконарезанной картошкой, сочным бульоном и нежным мясом индейки. Как я люблю!

От зеленого салата пахло свеженарезанными огурцами, сладкими помидорками и пряной рукколой.

Нарезка нежной мраморной ветчины, блестящей копченой колбасы, красной рыбы притягивала взгляд.

Тут же к столу подскочила служанка. Наверное, так было правильным ее назвать.

Девушка в аккуратном белом переднике поверх джинсов и черной футболки нарезала пирог и заторопилась в дом. Оттуда она вернулась с этажеркой фруктов.

Сочные манго пахли медом и летом. От спелых до прозрачности яблок-китаек тянуло сладостью и кислинкой.

Крупные черные виноградины так и просились в рот.

Азамат жестом предложил мне садиться. И стоило устроиться за столом, как Шиковский тотчас разместился рядом. Так, что его бедро временами касалось моего. И то ли мне чудилось, то ли нет, но нога Азамата ощутимо нагревалась. И от этого меня обдавало каким-то пьянящим жаром…

Не дав мне опомниться, Азамат налил вина, чаю и положил пирога.

За Аней ухаживала служанка. Она все еще косилась на меня и Шиковского так, словно ее на куски режут.

Но стоило мне посмотреть на приятельницу внимательней – немедленно надевала на лицо уже знакомую мне улыбку человека, что вот-вот шагнет в пропасть.

По знаку Шиковского мне принесли договор. И я пробежалась по нему глазами. Все вроде выглядело прилично, выгодно для меня и удобно.

За мной должна заезжать машина. Оплату обещали более чем щедрую. Отдых в бассейне, на веранде дома и у озера прилагался к договору. Впрочем, это мало меня интересовало. Я не собиралась проводить время здесь, среди чужих людей. Да еще и без своей дочки.

Какое уж без нее веселье?

Какие бы шикарные развлечения мне ни сулили.

Однако стоило отметить, что меня ни в чем не обманули.

Все, что старательно перечисляла Аня раз за разом, было отражено в контракте. И все равно меня что-то напрягало.

– Могу я еще подумать? – почему-то вдруг ощутив себя загнанной в угол, уточнила я у Шиковского и бросила взгляд на Аню.

Приятельница повела плечом и вздохнула.

Азамат вдруг взял ладонью мой подбородок и заставил обернулся в его сторону.

– Можешь подумать. До сегодняшнего вечера.

Я вздрогнула так, словно меня поставили на счетчик. Но в эту минуту служанка вернулась и принесла мне большой стакан гранатового сока. Лично мне!

Я опять покосилась на Шиковского.

В голове крутились кусочки пазла.

Белеш, манго, яблоки китайки, черный виноград, гранатовый сок и чай с шиповником. Он словно знал обо всех моих предпочтениях в еде. Откуда?

– Мне Аня сказала, как лучше накрыть на стол! Должен же я был задобрить отличного репетитора. Я ж знаю, что вы не любите работать с мажорами… – вдруг быстро произнес Шиковский. Аня вначале выпрямилась, словно шест проглотила, а затем закивала как китайский болванчик.

Хм… Выглядело вроде бы правдоподобно.

Но все равно что-то меня напрягало. Опять! В который уже раз!

Мы поели и немного пообщались. Странное напряжение, которое то и дело витало в воздухе, настораживало. Я не понимала поведения Ани. Она то вскидывала на Шиковского внимательный, грустный взгляд, то смотрела на меня с надеждой, а то с затаенным недовольством. Впервые на моей памяти приятельница так менялась во время самого обычного делового обеда.

Шиковский то и дело подливал мне чай и подкладывал добавки, как истинный джентльмен. Улыбался голливудской улыбкой. И время от времени внезапно останавливал на мне такой взгляд… Даже не знаю… Как тогда, когда мне чудилось – он оценивает меня как женщину и очень даже неплохо оценивает.

В глазах мужчины неожиданно вспыхивал голод, и от его взгляда мне становилось жарко.

Почему-то вспоминался один вампирский сериал, когда-то дико модный, а теперь уже почти забытый даже поклонниками.

Две гифки на фанатском сайте. Герой смотрит на героиню, а она опасливо и смущенно отводит глаза. И подписи: «Он хочет», «Она боится».

Однако Шиковский тут же отводил глаза и говорил что-нибудь нейтральное.

После обеда, я рассчитывала сразу же уехать домой и собраться с мыслями. Тем более, что времени мне дали только до вечера.

Работа мне была очень нужна. Ну прямо критически! Увольнение из вуза сказалось на моем кошельке совсем не лучшим образом. Накопления таяли как снежные сугробы весной. А так хотелось радовать дочку новыми красивыми платьями, заколками, вкусностями… Детско-юношеской косметикой!

Муж «отсыпал» от щедрот несколько тысяч в месяц на мою Аленушку. И на том спасибо. Зарабатывал он в последнее время немного. Так что вряд ли я могла винить его за слабую поддержку. И без того я винила его уже во многом.

Наши отношения, поставленные на кнопку «стоп», все равно неуклонно катились в гору под названием «развод». И мы оба это отлично понимали. Пожалуй, даже я лучше благоверного. Который временами будто приходил в себя и спрашивал – а не сходить ли нам к семейному психологу, не встретиться ли на нейтральной территории.

Сейчас я жила за счет репетиторства. Писала рефераты, дипломы и курсовые. Наступила на горло своей педагогической совести. Бедняжка буквально до последнего момента кричала, как же это неправильно, нечестно, непрофессионально. Но я задушила ее на корню и продолжала. Потому что требовалось как-то выживать.

Работа у Шиковых покрывала все мои расходы. При такой зарплате я бы еще и откладывала. И к концу обучения Алифа какое-то время могла вообще не думать о деньгах.

Я встала из-за стола, собираясь отправиться к машине. Но на сцене появилось новое действующее лицо.

Высокий, красивый парень, похожий на дядю. Я сразу поняла, что это Алиф.

Парнишка остановился рядом со мной и внимательно изучал. Словно я пришла не учить его физике, а на кастинг фотомоделей.

Но один взгляд Шиковского – и Алиф растянул губы в улыбке, а затем приветливо произнес:

– Вы, наверное, Илена?

– Да.

– Я слышал много хорошего о вас… от ваших студентов…

Я заломила бровь. Они наводили обо мне справки? Впрочем, ничего такого уж странного в этом я не усматривала. Почему нет? Меня брали репетитором в богатый дом, куда могли нанять практически любого физика моего уровня.

Мало ли? Я плохо разбираюсь в предмете и преподаю лишь потому, что больше некому? Ситуация в вузах стала катастрофической. Старшее поколение преподавателей сдавало, хотя и медленно – старая гвардия она такая, стойкая. Молодежь предпочитала работать в коммерческих фирмах, где лучше платили и меньше навешивали «бесплатных обязанностей». Вроде необходимых трех методичек за несколько лет и научных статей, которые, по факту никому не сдались – народ просто переписывал старые трактаты на новый лад. И благодаря этим «старым песням о главном», ВУЗы получали какие-то статусы в международной статистике. Руководство отваливало себе громадные премии, а преподаватели пахали «за так». За счастье работать в вузе на копеечной зарплате. При таких условиях, большинство энтузиастов из молодежи быстро сдавали позиции и линяли под первым благовидным предлогом.

Так что в вузы нередко брали тех, кого просто больше никуда не принимали на работу. А может я не чиста на руку? Или еще что.

1 2 3

...

Стандарт

(34 оценки)