Глава 7

Новенький на первый взгляд оказался типичным представителем типичной богатой семьи. Да и на второй взгляд тоже.

Мальчик, рожденный с золотой ложкой во рту. Он даже приезжал в школу на новеньком Лексусе, хотя ему еще не было и восемнадцати. Парни завистливо вздыхали, девчонки в восхищении чуть ли не капали слюнями, когда видели, как он выходит из машины.

И, конечно, ему прочили карьеру дипломата, потому что для этого были все предпосылки. Отец у него был послом то ли в Коста-Рике, то ли в Панаме, я все время путала их. Сейчас, правда, он осел преподавателем в Дипломатической академии МИД. Куда же еще мог податься сын такого отца? Конечно, по проторенной дорожке.

Саша очень быстро освоился в незнакомом коллективе. Но по непонятной мне причине он стойко игнорировал все томные взгляды, которые бросали в его сторону и одноклассницы, и девицы из более младших классов. Мне всегда казалось, что такой мажор должен был расцветать от повышенного внимания и всеобщего восхищения.

Но Саша меня приятно удивил. И, пожалуй, именно поэтому я, наконец, перестала от него шарахаться.

Он не только игнорировал их всех, но и выражал недовольство и даже злился. В конце концов, он стал ездить в школу на метро, смотреть в ответ на восхищенные взгляды со звериным оскалом, и старался ни с кем особенно близко не общаться.

Ни с кем, кроме меня.

И вот это поразило меня до глубины души. Я искренне не понимала, что ему от меня нужно и почему я стала объектом его пристального внимания. Но он от меня не отлипал. Сначала я думала, что он решил развлечься за мой счет. И у меня даже пробегала мысль, а не розыгрыш ли это. Ну мало ли, поспорил с ребятами, что сможет соблазнить пацанку-недотрогу. Но чем больше проходила времени, тем я уверялась в мысли, что это не так. Просто у него такой извращенный взгляд. Ведь я в то время красивой себя не считала.

Он стал меня провожать домой. Я жила с мамой в хрущевке на Академической, а гимназия находилась в Центральном районе, на Греческом. И Саша ехал с мной сначала домой, потом возвращался обратно на Чернышевскую, потому что он-то как раз жил в пешей доступности от гимназии.

Так у нас и повелось. Он меня «отвозил» домой, мы заходили ко мне, и я поила его чаем с неизменными плюшками с корицей, которые мы покупали в булочной по пути домой. Однажды мы пришли, а мама уже была дома, чем меня очень удивила. Обычно она возвращалась домой чуть ли не ночью.

Она вышла нас встречать, и я их с Сашей познакомила. Мама, пыхтя неизменной сигаретой, внимательно прошлась по Саше взглядом с головы до ног и обратно. Хмыкнула.

– Вот, значит, что за новенький. Да уж наслышана от Сени, как вас с урока турнули. Что ж, будущая гордость дипломатии, пошли пить чай, – она строго посмотрела на меня и ушла на кухню.

– А Сеня – это?.. – спросил у меня, делая большие глаза, Саша.

– Ты правильно понял, – вздохнула я. – Наш директор. Поэтому о каждом моем вздохе в школе мама сразу становится в курсе. Мне кажется, что она – первая любовь Афанасия Емельяновича, но она не колется, – шепотом поведала я свои подозрения Саше.

– Хватит там сплетничать! Я все слышу! – крикнула с кухни мама.

Мы, смеясь, шмыгнул в ванную мыть руки и пошли пить чай.

А в один декабрьский день Саша не смог меня проводить, и на меня напали.

Они появились из-за угла неожиданно. Их было трое. Два парня из параллельного класса, я даже не знала их имена, и наша красавица, Оля Королева. Пани были крупные, качки, и сильные. Им бы не в языковой школе учиться, а в спортивной какой-нибудь. Один схватил меня сзади, за руки, жестко их фиксируя, и с силой прижал к себе.

– Вы что, отпустите, – рванулась я. Вернее, попыталась рвануться. Но парень был силен, он мои трепыхания даже не заметил. Тогда я попыталась обратиться к голосу разума, вернее к той, которую считала разумной.

– Оль, ты что? Зачем это? Что за шутки?

– Здесь никто не шутит, – она подошла ко мне и хлестко ударила по щеке. Голова мотнулась. А, нет, с голосом разума я погорячилась.

– Ты ненормальная, да? – я посмотрела на нее. – Ты понимаешь, что я подам заявление в полицию о нападении?

Парни дрогнули.

Но Оля только насмешливо изогнула губы.

– Соболевская, ты забыла, кто мой папочка? Да и кто докажет, что это мы? А мы ничего такого и не делаем, правда, мальчики? – она мило улыбнулась им. – Просто по-дружески разговариваем. Пока по-дружески, – уже с угрозой в голосе обратилась она ко мне.

– Что тебе нужно-то от меня, убогая? – я устало вздохнула.

– Что?! – взвизгнула она. – Дрянь, да это ты убогая, а не я! И я тебя предупреждаю, если я тебя еще хоть раз увижу вместе с Сашей, пожалеешь, поняла?

– Ах вот, в чем дело. Так ты с ним и разговаривай, чего ко мне привязались? – я с недоумением смотрела на эту дуру, которую по ошибке посчитала разумной.

– Он таскается за тобой! А ты его поощряешь! – визгливым противным голосом сказала она.

– Ну так он не бычок на веревочке, я же не насильно его за собой вожу, – фыркнула я и попыталась еще раз вырваться из захвата.

– Я тебя предупредила, Соболевская. Леша, она твоя, – кивнула она второму лбу, который все это время стоял в стороне. Он вальяжно подошел ко мне очень близко и стал пристально рассматривать. И было что-то такое в его взгляде, от чего мне именно в этот момент стало очень страшно.

– Слушай, Королева, а она настоящая милашка, если ее вблизи рассматривать, – сказал он, ухмыляясь и стал шарить по моему телу руками. – Да и фигурка под всей этой мешковиной у нее отличная.

Я дернулась и закричала. Тот, который меня держал, зажал мне рот рукой. Я вцепилась зубами в его ладонь с такой силой, что даже почувствовала вкус крови во рту. Стало противно и меня чуть не стошнило.

– Ах, ты, сссука, – прошипел он и ударил меня кулаком в лицо.

Перед глазами потемнело и я провалилась в спасительную темноту.

Глава 8

Саша, настоящее, посольство в Панаме, за неделю до встречи с Аней

– Саша, зайди ко мне, – прозвучал голос моего начальника по внутренней связи.

– Евгений Юрьевич, вызывали? – после стука я вошел в кабинет.

– Да, Саша, присаживайся, нужно поговорить, – задумчиво произнес Евгений Юрьевич, посол в Панаме, где я служил вторым секретарем посла.

– Мальчик мой, – да, иногда Евгений Юрьевич позволял ко мне такое обращение, когда никто нас не слышал и мы были одни. – Ты когда в последний раз был в отпуске?

Я стал прикидывать. К чему вообще этот вопрос?

– Евгений Юрьевич, а к чему такой вопрос? Что вы в действительности хотите у меня спросить? Или может быть, сказать?

– Да уж, Саша, дипломат из тебя никакой, – хмыкнул он. – Что ж, ты меня раскусил, – сказал Евгений Юрьевич и вздохнул.

– Понимаешь, Ольга хочет в Санкт-Петербурге организовать выставку какого-то там именитого французского фотографа. И я хочу, чтобы ты ее туда сопровождал. Как и положено жениху.

Я напрягся. Вот это совершенно лишнее. И ведь припер к стенке, хитрый лис.

– Евгений Юрьевич, у нас с Олей еще ничего не определено. Мы даже не пара. Это пока только в ее воображении я являюсь женихом, – я поморщился.

– Ну, мальчик мой, Оля же не с потолка взяла это, правда? – проницательно посмотрел он на меня. – И ты же знаешь, она всегда добивается того, чего хочет, с детства не мог ей ни в чем отказать. А хочет она тебя, – припечатал он меня.

Черт, знал ведь, что та случайная ночь с Ольгой еще выльется мне боком. И про это он знает, старый хрыч. Ольга тоже хороша. Какого она все своему старику выкладывает?

– Насколько я помню, ты ведь давно хочешь книгу написать? – и он выжидательно посмотрел на меня.

А это то он откуда узнал? Неужели тоже Ольга проболталась?

Пришлось кивнуть. Я действительно хотел написать книгу. После поездок и встреч с разными интересными людьми накопилось много впечатлений и материалов, столько, что хотелось выплеснуть их куда-то. И проще всего – на бумагу.

– Ну вот, и поезжай. В Питере как раз нужная для писательства атмосфера. Тем более у тебя же там квартира, да? И Ольга с тобой под присмотром поживет.

Я поперхнулся воздухом.

– В смысле? Вы что же, хотите, чтобы она жила у меня?

Он вообще в своем уме, если предлагает такое?

– А в чем дело? – он холодно посмотрел на меня. – Сейчас не то время, когда девицы не могли остаться жить под одной крышей с мужчиной, не запятнав свою репутацию. К тому же, ты как раз уже поработал над ее честью, не так ли?

Так ли, так ли. Особенно если обладательница этой самой чести сама охотно прыгает в постель. И не только ко мне.

– Да и квартира у тебя там четырехкомнатная в старом фонде, вы даже можете и не встретиться, – продолжал он меня увещевать, а я понял, что мне не отвертеться.

– Пятикомнатная, – машинально поправил я.

– Ну так тем более! – довольно потер руки Евгений Юрьевич. Сейчас он как никогда был мне неприятен. – И подумай еще вот над чем: ты же хочешь продолжать дипломатическую карьеру? И рекомендации от меня наверняка ждешь для перевода в Венесуэлу, так?

Сссволочь. Это был удар ниже пояса. Я холодно прищурился. Хочешь, чтобы мы играли по твоим правилам? Ну что ж, давай сыграем. Я не позволю какой-то подстилке, пусть и высококлассной, сгубить на корню всю мою карьеру.

– Хорошо, Евгений Юрьевич, я присмотрю за Ольгой. И помогу с выставкой. Но на этом все. Не надейтесь, что я буду ее везде сопровождать, – я холодно смотрел на отца, который сейчас шантажом выбивает из меня мнимое счастье для своей избалованной дочурки.

– Конечно, Саша, этого будет вполне достаточно, – он нарочито радостно закивал. – А еще вот, обратись в это издательство, там главред отличная женщина. Грубоватая, режет правду-матку, но надежная, – он протянул мне визитку, и я взял, даже не взглянув на нее.

– Она тебе назначит редактора, с кем сможешь написать свою книгу. И не торопись. У тебя отпуска накопилось на пару месяцев точно.

Я молча кивнул. Как он меня будет прикрывать столько времени, мне уже было неинтересно. Значит, сможет. Главное, выдержать Ольгу и не прибить ее за это время.

По тому, что Евгений Юрьевич взялся за телефонную трубку, я понял, что аудиенция закончена. Встал и пошел к двери. И уже там меня нагнало:

– Удачи, Саша, и помни про Венесуэлу. Пусть она для тебя будет стимулом.

Как же мне хотелось послать куда подальше и его, и его дочурку, и вообще всё. Но тогда придется слить в унитаз годы упорного труда, учебы, бессонных ночей, вообще всего, чего я добивался сам, а не благодаря известному папе-дипломату, как многие наверняка думали.

И только выйдя из кабинета и отойдя подальше, я решил взглянуть на визитку. Нет, такого просто не может быть. Дорогое Мироздание, ты сегодня решило меня добить окончательно? Я поднял глаза к потолку и расхохотался. На визитке изумрудного цвета золотыми буквами было напечатано:

«Издательство «Метафора»

Главный редактор Зинаида Андреевна Аверина.

Господи, почему из тысяч издательств именно это, где главным редактором работает мать девушки, которую я когда-то считал своей и которую полюбил сразу, с первого взгляда?

Но именно ее мне пришлось оставить в прошлом.

Глава 9

Аня, настоящее

Я задумчиво смотрю в окно. Метель усиливается, и я равнодушно отмечаю про себя, что пробки станут еще больше.

Саша уже ушел. Мы обговорили детали нашего сотрудничества, он пообещал набросать мне идею и синопсис книги и дальше уже будем отталкиваться от этого. Все то время, что он был здесь, я чувствовала на себе его взгляд. И упорно старалась не смотреть на него. Просто по-деловому фиксировала условия нашего сотрудничества, заполняла договор, подписывала. То есть полностью спряталась за работой и отгородилась от него ролью будущего редактора.

А тот факт, что, когда он случайно коснулся моей руки, потянувшись к чайнику, у меня прервалось дыхание и опалило жаром, я обдумаю потом. Я не пошла его провожать в коридор. Просто кивнула на прощание и как можно суше бросила «жду материалы и тогда созвонимся». Но Саша проигнорировал мой тон. Взял руку и по-старомодному поцеловал. Я удивленно распахнула на него глаза.

– Я счастлив, что увидел тебя и что буду работать именно с тобой, Анна, – сказал он, опалил взглядом темных глаз и вышел вслед за мамой.

А я осталась у мамы, чтобы привести мысли в порядок и хоть немного сбросить с себя груз всех событий, разделить его с самым близким человеком.

Мама молча курит и сквозь дым буравит меня прищуренным взглядом. Чего она ждет, интересно? Саша своим появлением всколыхнул всё давнишнее, что было спрятано. Я же наивно думала, что забыла его, что все давно отболело, что всё – в прошлом. Оказывается нет. И сейчас, в моей ситуации с Игорем, это ощущается особенно остро и больно. Прямо как тогда. Я прогоняю воспоминания о той боли и сосредотачиваюсь на настоящем.

– Ма, ну что ты молчишь и смотришь на меня? – нервно спрашиваю я.

– А что, мне на тебя уже и посмотреть нельзя? – ворчит она. – Я же помню, что с тобой было тогда, когда Саша выбрал не тебя, а карьеру и бросил тебя.

– Это было понятно с самого начала, что мы с ним не можем быть вместе. Ты же помнишь и его окружение, и отношение его родителей ко мне. Конечно, он выбрал дипломатию. Да и жить на два города и сохранить отношения, в нашем возрасте – это было утопией. Я вот только понять не могу, чего ты добиваешься, сводя нас вместе общей работой?

– Да думала, отболело у тебя все. А теперь вижу, что нет, – смущенно отвечает мама. – Деньги за заказ неплохие, а они тебе нужны. Ведь я права? Выкладывай, что случилось.

Мама, как обычно, видит меня насквозь.

– Дай тоже, – тянусь я к пачке сигарет.

– Ты же не куришь, – у мамы вытягивается лицо.

– Не курю, – киваю я. – Но мне нужно или выпить, или закурить. Выпить я не могу, так как за рулем, поэтому курение подойдет.

Я делаю первую затяжку и закашливаюсь. Никогда не курила. Так, баловалась за компанию в школе, конечно, но дальше этого у меня не зашло.

Курю, кашляю и смотрю в окно, не видя, что там, за окном, потому что реальность расплывается от слез.

Мама молчит и просто ждет. И я ценю, что она не лезет с вопросами, не напирает, знает, что сама расскажу, когда буду готова. А я просто не знаю, как маме все рассказать про Игоря. Это все так мерзко и грязно, что я просто не нахожу слов, с чего начать. А еще я не понимаю, как я могла оказаться замужем за таким человеком. Неужели я настолько не ценила себя, что повелась на ухаживания первого встречного? Хотя Игорь очень красиво ухаживал, твердил о любви. И мне казалось, что я тоже полюбила. Что оттаяла от боли после Саши и встретила того, кто будет поддержкой и опорой.

И я начинаю рассказывать маме с главного.

– Я развожусь с Игорем.

– Как? Почему? – ахает мама.

– У него есть любовница, от которой у него дочь почти как Егорка, на год младше, – горло перехватывает и мне сложно говорить, голос получается хриплым и скрипучим.

– Анюта, ты сгущаешь краски, – неверяще качает головой мама. – Игорь не такой… Ты просто не знаешь мужчин, у тебя же и не было никого. Твою юношескую любовь можно не брать в расчет, – отмахивается она от меня.

Меня начинает колотить крупная дрожь, и я практически кричу на маму. Вскакиваю и начинаю лихорадочно бегать по кухне.

– Мама, он такой! Он именно такой! Это ты возвела его в какой-то непонятный мне идеал. А он сволочь, каких поискать. И я вот нашла. Ты просто не знаешь всего, – останавливаюсь и смотрю на маму.

– А ты? Ты что знаешь о мужчинах, мать-одиночка, которая растила дочь одна? Ты-то откуда знаешь про мужчин? Почему, мама, почему, ты не научила меня, не показала пример своим опытом? Как я могла встретить кого-то нормального, если всю жизнь видела твой неудачный опыт? – я кидала в лицо маме жестокие и обидные слова, намеренно желая сделать ей больно.