Цитаты из книги «Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)»

Дружественность и любовь в семейных взаимоотношениях всё же не могли создать обстановку былого полного единодушия, недомолвки и разного рода натянутости не могли не проявляться временами очень заметно. «Я теперь чужой дома, – писал Николай Гаврилович в дневнике, – я не вхожу ни в какие семейные дела, всё моё житье дома ограничивается тем, что я дурачусь с маменькой, и только… Я даже решительно не знаю, что у нас делается в доме»

А. Тихменев, Н. Турчанинов, который впоследствии познакомит Чернышевского с Добролюбовым, братья Вороновы и некоторые другие «ученики-земляки» составят в скором времени петербургский «кружок молодых людей», обосновавший «большую популярность Чернышевского» в студенческой среде

Итак, Фонвизин, Княжнин, Крылов, Дельвиг, Пушкин, Лермонтов, Кольцов – вот перечень имён, введённых Чернышевским для литературных диспутов. Не обойдены и темы по фольклору, некоторые теоретические проблемы словесности, Тексты указанных сочинений неизвестны.

Благодаря составленной Чернышевским «Программе риторики и теории прозы» Саратовская гимназия чаще, чем обычно, фигурировала в официальной переписке округа, и её дирекция дождалась, наконец, начальственного благоволения

По свидетельству мемуаристов, он постоянно выходил за пределы официальной программы, особое внимание уделяя освещению исторических фактов, не полагаясь на осведомлённость учителя-историка и проделывая непредусмотренные учебниками экскурсы в историю

Свои уроки словесности Чернышевский начал с того, что об учебнике Кошанского, который всем опротивел, вспоминали впоследствии гимназисты, даже и не упомянул. Вместо учебника он стал читать сочинения Жуковского, Лермонтова, Пушкина «и критически разбирать их»

Учителя – смех и горе, если смотреть с той точки зрения, с какой следует смотреть на людей, все-таки потёршихся в университете – или позабыли всё, кроме школьных своих тетрадок, или никогда и не имели понятия ни о чём

В оценке драматического произведения он выдвинул тезис «естественности», верности жизни, т. е. писатель обязан «изображать людей, характеры, действия, чувства такими, какими бывают они в действительности» (II, 807). По Чернышевскому, «законы художественности не могут противоречить тому, что есть в действительности, не могут состоять в том, чтобы действительность изображалась не в своём настоящем виде; как она есть, так и должна она отразиться в художественном произведении» (II, 796). Апология действительности, рассуждения об «идее и концепции произведения», связанные с животрепещущими общественными проблемами, явно перекликаются с общеэстетическими принципами критики Белинского.

мелодраматические сцены, как всегда у него» (I, 234). По поводу романа Ж. Санд «Теверино», который он теперь «с большим наслаждением» читал в апреле 1849 г., Чернышевский записывает в дневнике: «Дух сильный, воображение творческое, чрезвычайно сильное, всё это как-то приковало меня <…> Да, сильный, великий, увлекательный, поражающий душу писатель, эта Жорж Занд: все её сочинения должно перечитать»

Почти все участники «сред» Введенского прямо или косвенно были связаны с литературой, и литературные вопросы следует признать главным цементирующим элементом в этой дружеской среде. Предметом ближайшего поклонения здесь были Белинский и Герцен