Амина и Катя вместе поспешили домой, пока их не хватились взрослые. А Сиян, достав из сумки лист виденья, приложил палец к строке с именем Иоанна. Тот ещё находился в селе Владимирском, и шёл от него по знакомой улице Советской, к сельскому кладбищу. За ним, как указал ему новый настоятель сельского храма, Игорь, находилась просёлочная дорога вдоль пшеничного поля, которая и должна была привести Ивана ко мне.

– Куда он направляется, Судный? – спросил у меня Сиян.

– Тот, кто ему нужен, служит в единственном у меня православном храме, – ответил я. – Это на улице Храмовой, недалеко от моего вокзала.

– А что такое вокзал? – поинтересовался мальчик.

– Такое место, куда автобусы приезжают.

– Кто-кто?

– Автобусы. Поезда и электрички ко мне не ходят, нет железнодорожных путей. Так что, вокзал у меня тоже только один. Может быть, до поры до времени.

Вообще-то, у меня хотели проложить железную дорогу, ещё когда я был советским селом. Мне даже платформу построили, уже вбили шпалы, и прикрутили к ним рельсы. Всё шло нормально, я помню, как в 1988 году устанавливали двуглазый светофор и сигнальный звонок, и как подключали их к электричеству. Потом привезли шлагбаум, и перегородили проезжую часть, где как раз собирались залить асфальт. Вот, его залили. Но шлагбаум так ни разу и не опускался, и я не уверен, что он вообще рабочий. Словом, всё железнодорожное сообщение у меня так и осталось на уровне той платформы, светофора и рельсов, по которым ко мне так и не пришла ни одна электричка.

– Да, сложно мне будет отыскать у тебя Храм Божий, – озадачился Сиян, который и близко не имел представления обо всех этих видах транспорта.

– Я для того и позвал тебя, чтоб познакомить с сегодняшним миром, – подбодрил я собрата. – Так иди, начинай знакомиться, и понемногу во всём разберёшься. А я, если что, подскажу.

Олег Краев в эту ночь дома не ночевал, к большому разочарованию Адоневича. Дежурный врач не вышел на смену, а работы было невпроворот, вот ему и пришлось остаться на сутки. Жене звонить, конечно, не стал, потому что знал, как никто лучше, сколько времени длится начавшийся разговор с Алёной по телефону. Он просто скинул ей смс, и сразу же отключил свой мобильный. Теперь же, он поймал самую редкую у меня маршрутку с номером 40, единственную, на которой можно добраться до улицы Базовой. Правда, на Заречную она не сворачивала, но там нетрудно было дойти пешком.

Алёна Демидовна, тем временем, уже накормила своих гостей завтраком, и Катя помогала ей убирать со стола посуду. Окно в кухню было открыто настежь и, войдя туда с тарелкой в очередной раз, она увидала сороку на подоконнике. Та сверкнула одним жёлтым глазом, взглянув на девочку.

– Убирайся, – велела ей Катя. – Тебя только здесь не хватало!

И, схватив кухонное полотенце, она в раз прогнала птицу прочь, после чего закрыла окно.

– Ну, зачем же ты так на птичку? – удивилась Алёна. – Ты знаешь, вот я всегда со всеми животными ласкова! И они меня любят, ты знаешь, вот даже синички, всех боятся, а меня нисколечко! Мне прямо на руку могут сесть! Или на плечо, точно попугайчики!

– Это не синица, и не попугай, – напомнила маме Катя. – С ней шутки плохи, та ещё бестия!

Адоневич поднялся из-за стола, и пришёл к ним в кухню, чтобы поблагодарить хозяек.

– Вам большое спасибо за ночлег, за такой радушный приём, – произнёс он. – Но скажите, когда-таки уже придёт Ваш отец семейства?

– Да скоро должен быть дома, – ответила Катя.

– Ой, Вы знаете, он у нас такой работящий, – сразу принялась нахваливать мужа Алёна, но Иосиф Залманович уже вышел из кухни, и быстро удалился во двор, чтобы покурить.

– Я тоже хотела бы повидаться с твоим Олежеком, – сказала Вера из прихожей.

– А я больше всех! – поддержала маму из-за стола Амина. – Дядя Олег хороший, я помню, как он лечил моего любимого дедушку.

– Как будто, у тебя другие дедушки есть, – рассмеялась Алёна Краева, но тут же поняла, что могла задеть за живое сестру, и повернулась к ней, – ой, прости, моя дорогая…

Вера с укоризной глянула на сестру.

– А мне одного хватало! – спасла ситуацию Аминка и, вскочив из-за стола, подбежала обнять маму. – Мамочка, если другой дедушка был по отцу, то мне такой и не нужен. Ведь папа на тебе не женился!

– Милая, – вздохнула Вера, – твой папа вовсе не был плохим человеком. Но жениться на мне не мог. У него уже была семья, были дети… – Так у меня есть сестрёнки и братики? – изумилась девочка.

Вера больше не могла сдерживать слёзы. Катя, слышавшая этот их разговор, подошла к Амине.

– Теперь я у тебя сестрёнка, – сказала она. – А другие, наверное, ещё старше тебя, и играть с ними всё равно неинтересно. Особенно, если это мальчишки! Давай, лучше, торт есть?

– Я сладкое не ем, – отказалась девочка, и сразу утешать маму. – Не плачь, я больше не буду, честно!

Стоявший на крыльце Адоневич нервно курил вторую подряд сигарету, когда со стороны улицы Базовой, из-за угла, показался Олег. Чтобы не выяснять с ним отношения дома, при его близких, Иосиф Залманович затушил, и сам подбежал к нему.

– Здорово, Олень! – поприветствовал он давнишнего друга.

– Ёж, ты, что ли? – устало ответил тот – Ну, привет.

– Что с тобой? Ты мне-таки не рад? – съязвил Адоневич. – Повесил на меня, значит, кредит свой, а того, кто его за тебя до сих пор выплачивает, даже не рад увидеть?

– Да верну я тебе деньги, отстань! – безучастно отмахнулся от него Краев. – У меня просто семья теперь, а зарплата, сам понимаешь какая.

– Ну, ты Олень! – протянул Иосиф Залманович, поражаясь его наглости – У тебя вообще, что ли, нет никакой совести, даже в зачатках?! Да у меня чуть квартиру не отобрали из-за тебя!

– Ну, не отобрали же?

– Да, слава Гиппократу, я её на сына успел-таки переоформить! Он теперь там с молодой женой живёт, а мне где прикажешь жить? На помойке?

Краев обернулся и показал рукой на противоположную сторону улицы.

– Вон, видишь, тот дом на два хозяина? – спросил он. – Там хозяин один всего, вот и сними у него полдома. И я у тебя буду под боком, и ты под крышей.

– Смеёшься? Я и печь там разжечь не смогу, угорю раньше, и выгонит меня этот хозяин!

– Тогда где-нибудь на Калинке жильё присмотри.

– У меня денег, только на бензин!

Надеясь решить вопрос миром, Краев вынул из бумажника пару тысяч и даже все сотни ему отдал.

– Тут цены другие, – пояснил ему Краев. – Этого хватит не только на съём жилья. А остальное, я тебе потом, со временем, выплачу, честное слово!

– Жильё я сниму, – сквозь сжатые зубы процедил Адоневич. – Но вот тебе, Олень, и твоему слову я теперь ни за что не поверю! И никогда не прощу! Слышишь?

– А ты меня слышишь? Сказал, верну! – повторил Краев. – Я и не жду, что ты мне долг простишь.

Видя, что слов тот не понимает, Адоневич двумя руками ухватил его за грудки, и поднял Краева над землёй, сантиметров на пять. Затем, прижал его спиной к придорожному фонарю, надавив костяшками в грудь со всей силой.

– Знаешь, почему я лишился работы? – с ненавистью произнёс, дыша в лицо должнику. – Потому что коллекторы названивали туда и рассказывали начальству, какой я у них ненадёжный! Тебе известно, сколько лет я этой клинике посвятил! 15 лет! Она ровесница моего стажа, это ты понимаешь? И меня попросили оттуда, из-за тебя! Так что, теперь, Олень, даже если ты выплатишь мне больше, чем должен… Всё равно сколько! Клянусь щелевой лампой, я тебе твоей подлости не прощу!

– Успокойся, Ёж! – тщетно отталкивал от себя его руки Краев, и пинал его в голень, но не мог справиться, так как чересчур сильно устал за минувшие сутки.

Адоневич и сам несколько подустал так его держать, когда уже выпустил пар, но злости в нём было ещё достаточно много. Я не знаю, чем бы всё кончилось, если бы в этот момент к ним не подоспел Иван Крепцов, который как раз добрался до моей окраины через рощу.

– Отпустите его, что Вы делаете! – вступился он за Олега.

– Не лезь, поп, – ответил ему Адоневич. – Я слишком долго этого ждал!

– Сейчас же уберите от него руки! – не отступал Крепцов, и принялся сам оттаскивать его от Краева.

Я связался с Сияном, который уже поднимался по лестнице на пешеходную дорожку над тоннелем через реку Летку. Это было достаточно далеко, две автобусных остановки, но при желании, добежать можно было довольно скоро.

– Ты рано ушёл, братец! – сказал я ему. – Вернись к тому дому, тот, кого ты ищешь, сейчас там, разнимает двоих мужчин.

– Ты же знаешь, я в драки не вмешиваюсь, – отозвался он. – Если Иван идёт по моим следам, лучше, я просто подожду его здесь. Он ведь всё равно не пройдёт мимо этого перехода.

Решив так, он остановился и присел на одной из площадок лестницы. Потом достал из сумки лист виденья, и принялся наблюдать за событиями у дома Краевых, глазами Ивана.

Тому, тем временем, уже удалось помочь Краеву, теперь все трое могли немного перевести дух. Я тоже вздохнул с некоторым облегчением.

– Что на Вас нашло? – спросил Иван их обоих.

– Накипело! – ответил на выдохе Адоневич. – Да этот Олень всю жизнь мне переломал! Я доверял ему, как лучшему другу! Чем он и воспользовался, токсокароз собачий! Скинул на меня свой кредит, сам скрылся, купил тут дом, а я из-за него остался теперь без квартиры! Сколько судов я прошёл! Сколько потратил денег и нервов за эти годы!

– Как Вас зовут? – поинтересовался Иван.

– Иосиф, – представился Адоневич.

– Я Олег, – следом назвался Краев и пояснил: – Это у нас со студенчества клички такие, Ёж и Олень. Мы ещё с аспирантуры дружим.

– Дружили! – поправил его Адоневич.

– Иосиф, – улыбнулся ему Иван, – и как же Вы, с таким именем, прощать не умеете? Знаете, один Ваш тёзка, прощал своим обидчикам куда большее зло.

– Сравнили! – рассмеялся тот. – Он во дворце жил, а я третий месяц в машине ночую! Пока работал, спал на стоянке у клиники. А как уволиться попросили, поехал разыскивать этого паразита!

– А Вы оба крещёные? – поинтересовался Крепцов. – Вам бы о примирении враждующих заказать молебен. И об умягчении злых сердец, Богородице.

– Я – нет, – сказал Краев. – Я атеист.

– Ну, меня макали в купель, ещё сосунком, – ответил Иосиф Залманович. – Мать с бабушкой настояли. Только я тоже атеист, и в сказки не верю. Но Библию прочитал, ради интереса.

– А послание Ефесянам, четвёртую главу, читали? – напомнил Иван, – где говорится: «Гневаясь – не согрешайте: да не зайдёт солнце во гневе вашем!»

– Так это же Ефесянам сказали, не нам! – отшутился в ответ Адоневич.

Иван Крепцов очень искренне рассмеялся, оценив его чисто еврейский юмор.

– Нам этих проповедей тут не надо, – продолжил тот, – проблему ими решить всё равно не получится.

– Но Вы можете изменить своё отношение к ней, – предложил Крепцов – Когда кажется, что простить нельзя, вспомните, сколько прощено было вам, и ведите себя достойно!

Не знаю, повлияли ли эти слова как-нибудь на Адоневича, но страсти немного остыли.

– Дай мне свой номер, – попросил у него Олег Краев. – Я позвоню, когда у меня появятся ещё деньги. И ты мой телефон запиши, на случай, если вдруг я тебе понадоблюсь.

На этом и попрощались. Адоневич сел за руль и поехал искать жильё в районе Калининском, а Краев пошёл домой отсыпаться после тяжёлых суток. Иван же, продолжил свой путь ко мне, за реку, и встретил на лестнице уже знакомого ему мальчика в русской рубахе.

– Ты что, преследуешь меня? Не пойму, – удивился он.

– Подожди, не уходи, – остановил его Сиян, видя, что Иван собирается пройти мимо. – Если ты не хочешь меня видеть, я пойду с тобой так, что никто не увидит меня.

С этими словами, он сжал в кулаке свой нательный крестик, и на глазах у диакона тотчас же растворился в воздухе. А разжав руку, снова возник перед ним, с довольной улыбкой.

– Да кто ты?! – изумился Иван. – Не смущать ли меня поставлен?

– Нет, не бойся, – заверил его Сиян. – Пойдём в Божий Храм вместе, а то, самому мне его тут долго придётся искать. А я обо всём расскажу тебе по дороге.