Первыми классическими книгами, которые прочел, были роскошное издание «Витязя в тигровой шкуре» Шота Руставели с рисунками знаменитого Табидзе и «Как закалялась сталь» Николая Островского с его вдохновенными мыслями о смысле жизни[6].
До них были сказки и повести, которые брал в детских библиотеках, где работали душевные люди, приобщавшие нас к книгам. Библиотеки, пусть и небольшие, были в шаговой доступности. Подолгу засиживался в них. С тех детских лет моя любовь к книгам – хранителям культуры и глубокая почтительность к библиотекарям.
Люблю классику – отечественную и зарубежную, мемуарную литературу, историческую. Как-то прочел: «Книги – таблетки от тупости». Печатали книги огромнейшими тиражами, цены были доступными. Тогда было положено начало домашней библиотеке. В ней много авторских экземпляров с любезными дарственными надписями, которые, естественно, допускают преувеличения, но тем не менее…
Уйдя из большой политики и получив много свободного времени, окунулся в свою годами пополнявшуюся библиотеку. Давно замечено, что кто много читает, рано или поздно берется за перо.
Читая классиков, нередко удивлялся: точно мои раздумья и мысли, но первыми высказали их именно они… Не существует другого противоядия от низостей человеческой натуры, кроме сомнений и хорошего вкуса, которые находим в произведениях литературы. Прочел немало фундаментальных книг, поучительных не только для тех, кто интересуется политикой, но особенно для тех, кто ее делает, – у последних не всегда хватает времени для такого чтения. А жаль!
Чем больше углубляюсь в человеческую историю, тем сильнее нарастает понимание того, насколько не теряют своей актуальности и для нас, сегодняшних, наставления древних. Вот, например, строки из «Дистихов Катона» (латинская поэзия, III век):
Господу молись.
О родичах пекись.
С добрыми водись.
Будь опрятен.
Приветов не жалей.
Старшему уступай.
Скромность соблюдай.
Вином не упивайся.
Не подумав, не доверяй.
Книги читай.
Не смейся ни над кем.
К добру будь добр.
Не злоязычествуй.
Суди справедливо.
Ни в чем не лги.
Блюди закон.
В застолье не болтай.
Над убогим не глумись.
От суждений не уклоняйся.
За дело берись лишь правое.
Щедро дари любовь.
К благородному стремись.
Полны жизненной мудрости «Повесть об Ахикаре Премудром» (папирус конца V века до н. э.), «Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова» (написана в 200–170 годах до н. э.), «Книга притчей Соломоновых», произведения других мыслителей.
Несмотря на игнорирование накопленного человечеством опыта, люди все же берутся за перо, излагая мысли о прожитом, о том, что волновало их. Двигает ими прежде всего чувство ответственности, а отнюдь не честолюбие или амбиции: «Verba volant, scripta manent» («Слова улетают, написанное остается»).
Когда очевидцы молчат, рождаются легенды. Вот, например, как иногда излагается история.
В первую годовщину Октябрьской революции Сталин опубликовал статью, в которой говорилось: «Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета т. Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой работой Военно-революционного Комитета партия обязана прежде всего и главным образом т. Троцкому».
В пылу борьбы с троцкистской оппозицией в 1924 году Сталин уже писал: «Должен сказать, что никакой особой роли в Октябрьском восстании Троцкий не играл и играть не мог. Будучи председателем Петроградского Совета, он выполнял волю соответствующих партийных инстанций».
Кому же принадлежала эта «особая роль?» На этот вопрос находим ответ у Сталина в 1938 году: «16 октября состоялось расширенное заседание ЦК партии. На нем был избран Партийный центр по руководству восстанием во главе с товарищем Сталиным. Этот Партийный центр являлся руководящим ядром Военно-революционного комитета при Петроградском Совете и руководил практически всем восстанием»[7].
Забавен пример того, как буквально на глазах могут изменяться оценки. Приведу тон заголовков официальной парижской газеты «Монитор» по мере приближения к столице Наполеона, бежавшего в 1815 году с острова Эльба.
10 марта – Корсиканский людоед высадился у мыса Жюэн.
12 марта – Чудовище добралось до Гренобля.
14 марта – Тиран уже в Лионе.
18 марта – Узурпатор приблизился к столице на 60 часов марша.
19 марта – Бонапарт быстро приближается.
20 марта – Наполеон явится завтра под Парижем.
21 марта – Император Наполеон в Фонтенбло.
22 марта – Его Императорское Величество Наполеон Первый совершил торжественный въезд в свой верный Париж.
В азербайджанском языке слово врач пишется так – «хяким», а судья – «хаким». Изменена лишь одна буква «я» на «а», а смысл различен. А сколько подмен не только буковок, а целых понятий в толковании исторических событий, фактов… Нередки при этом преступные намерения.
Я часто задумываюсь о смысле жизни. В книге Сомерсета Моэма «Бремя страстей человеческих» есть поучительная притча. Приведу ее.
Жил-был один китайский император. Он знал очень много, и ему хотелось знать еще больше, но, увидев, сколько еще непрочитанных книг в дворцовой библиотеке, понял, что не сможет их все прочитать. Позвал мудреца и приказал написать всю историю человечества.
Проходили десятилетия, и вот готовы пятьсот книг, в которых описана вся история человечества. Император попросил сократить повествование, оставив самое важное.
Проходят годы, и в один из дней слуги вкатили к императору тележку с пятьюдесятью книгами. Император уже совсем состарился. Он понимал, что не успеет прочесть эти книги, и попросил мудреца оставить только самое-самое главное.
Спустя время удалось уместить всю историю человечества в одну книгу, но, когда он принес ее, император лежал на смертном одре и был настолько слаб, что попросил выразить все еще короче и прямо сейчас. И тогда мудрец написал лишь одну фразу: «Человек рождается, страдает и умирает…».
Занявшись реставрацией прошлого, долго мучился над компоновкой текста, искал точную тональность формулировок. Использовал метод Даниеля Дефо, автора «Записок кавалера», где рассказ о событиях его личной жизни служит нитью, на которую нанизываются факты истории и рассуждения по поводу важнейших событий в свете оценки человеком, бывшим их свидетелем и участником. Время, словно прожектор, высвечивает из глубин памяти то один кусок, то другой. Решил, что необязательно писать, последовательно связывая их.
Сохранилась венгерская карикатура, в которой докладчик, в голове которого изображена керосиновая лампа, поучает слушателей, в головах которых уже светят электрические лампочки. К сожалению, в жизни немало похожего. Надеюсь, что в своем повествовании не окажусь в положении подобного лектора, пытаясь поучать других, возможно, знающих не меньше, а может, больше меня.
Какие дни или моменты жизни остаются в памяти? Те или иные детали позволяют восстановить всё до мельчайших подробностей. Мозг человека способен хранить до миллиона мегабайт информации.
Навсегда запомнилось, как ночевал на склоне Эвереста на высоте 5 тысяч метров. Довелось наблюдать, лежа на льду Байкала, невероятную чистоту и прозрачность его воды. Незабываем вид с высоты полета трансатлантического авиалайнера на то, как откалываются от ледников Гренландии величественные айсберги – горы заледеневшей пресной воды. С изумлением любовался Ниагарой, которая, падая, ложилась вуалью на лицо. В Венгрии, на знаменитом Токайском винохранилище протяженностью 40 километров, меня угостили напитком, произведенным в год моего рождения. У пирамиды Хеопса в ночное время наблюдал вращение Земли. Яркая звезда, приблизившись к ее вершине, пряталась за ней и спустя минуту-другую появлялась с другой стороны. Неописуемое впечатление от Великой Китайской стены, которая угадывается с Луны, и т. д.
Подробности нашей жизни, которыми мы пренебрегаем, считая их излишними, становятся драгоценными, поскольку рассказывают нам о нравах, обычаях, событиях исчезнувшего поколения.
Как и большинство людей, я не вел дневников. Это вроде разговора с самим собой. Остались, правда, пометки в блокнотах времен служебной деятельности – о событиях и встречах в те или иные дни. Сохранились записи, сделанные в загранпоездках. Многое вспоминается, когда разбираю кипы фотографий, писем, телеграмм.
Всегда был далек и от соблазна сесть за воспоминания. Сказывались загруженность нескончаемой работой и несколько ироничное отношение к мемуарам (которые тем не менее люблю). И все же взял ручку, стал по школьной привычке макать перо в чернильницу, забывая отряхнуть его от лишних чернил.
Платон утверждал, что «тот, кто рассказывает истории, управляет обществом». Такой задачи перед собой я не ставил. Тем не менее, следуя мысли Платона, рассказчики истории помогают лучше понять самих рассказчиков и общество.
Повествование мое вобрало в себя множество линий и сюжетов, превращаясь в историю жизни. Подобно симфонии, оно содержит несколько частей – разных по стилю и эмоциональности.
Написанное переделывалось не единожды, добавлялись многочисленные вставки. Убедился в том, как сложно придать соответствующую форму обилию фактов и сведений. Терзался, когда удачную мысль долго не мог воплотить в точную фразу. Я не просто писал книгу, а многие месяцы жил в ней.
Невиданные возможности для встреч и общения с интересными людьми предоставили деятельность в комсомоле и на дипломатическом поприще, пребывание на высоких должностях. Это был удивительный способ самообразования.
В текст намеренно включил множество имен людей, с которыми вместе работал и которым многим обязан[8]. Это, возможно, утяжелило повествование, но еще более я корил бы свою совесть, не вспомнив прекрасных наставников, соратников, друзей. Пусть простят те, кого не упомянул, и им мой привет и благодарность.
Я, конечно, понимал, насколько сложно говорить о времени и о себе. Возник и нравственный вопрос: как писать книгу о своей жизни, не затрагивая острых вопросов?
Хотелось рассказать о чувствах, связанных с близкими людьми, о взаимоотношениях с ними, о неизбывном чувстве благодарности. Частично удалось это сделать в книге «Моя дипслужба», вышедшей осенью 2009 года, – о времени загранработы в Индии, Непале и Пакистане. Рад, что она получила добрый отклик.
Не знаю более квалифицированной школы служения государству, чем дипломатия. Долгие разлуки с родными и близкими были нелегки, но многое вознаграждалось впечатлениями от интересной работы и знакомством с иными странами, их народами, традициями и обычаями.
К продолжению воспоминаний подтолкнул и тот факт, что почти никто из тех 15 человек, кто в 1920–1991 годах был Первым секретарем ЦК Компартии республики, то есть возглавлял Азербайджанскую ССР, не оставил памятных записей. Я был четырнадцатым (см. Приложение). Горькой была участь большинства, различны сроки их нахождения во главе республики.
К сожалению, люди не помнят многих из них, имена и дела их преданы забвенью. Забвенье говорит не о том, кого забывают, а скорее о тех, кто не помнит. Уважение к прошлому – черта, отличающая образованность от дикости.
Политики, достигающие определенных высот, заметно выделяются из своей среды. Различия бывают в уровнях опыта и кругозора, чувства долга и ответственности. Человек, которому предназначено поднимать людей на решение сложных задач, как правило, обладает исключительными качествами и способностями.
Обладание властью – невероятно тяжелое испытание. Сразу входишь в сложные взаимоотношения с людьми: тебя могут воспринять, не сразу понять, вовсе не понимать. Выдвинутые на первые роли в истории своих народов, они всегда под градом запрещенных ударов. Их признают сейчас, а потом распнут… (См. «Что дает Власть, и что она отнимает».)[9]
Личность, обратившая на себя внимание общества и попавшая в историю, имеет свою биографию.
Расскажу о том, что, возможно, не всем известно. В Венеции, в зале приемов Дворца дожей – самом большом помещении в мире, – под потолком по всей длине стен размещена галерея портретов всех 76 дожей Венецианской Республики. Фактически они были формальными правителями. Все решал Совет старейшин. За сотни лет только один дож решился на захват абсолютной власти. За это поплатился головой. Звали этого дожа Марино Фольер (1274–1355). Его портрет, единственный из всех, замазан черной краской[10].
В оценках событий прошлого встречается немало упрощенных, далеких от истины суждений и выводов. Нельзя, чтобы одна эпоха отрицала то, что было сделано до нее. Есть жестокий закон, который действует в жизни. Это закон о цене потерь: мы не ценим то, что имеем. Ничто в жизни не появляется вдруг, все взаимосвязано и вытекает одно из другого.
Без понимания истинной подоплеки и неизбежности происходившего в прошлом их толкование с нынешних позиций, а тем более исходя из интересов политической борьбы, ведет к искажению тогдашней действительности, тогдашних акций. Как в кривом зеркале: что-то раздуто до невероятных размеров, а что-то невозможно разглядеть. В описаниях исторических событий нередко много выдумок, извращений, умышленно недосказанного… Очистка от наслоений – забота неангажированных исследователей.
Разглядеть, что истинно, что ложно,
Может только беспристрастный суд.
Осторожно с прошлым, осторожно…
(Высоцкий)
К сожалению, усилия часто направляются не на то, чтобы учесть ошибки, извлечь из них уроки и двигаться вперед, а на то, чтобы оплевывать прошлое, выплескивая вместе с водой и ребенка[11]. Американцы, китайцы или французы никогда не позволят себе оболгать свою историческую память, не воюют, как мы, с собственным прошлым.
Многие не удостоились добрых слов, хотя в период нахождения на высшем посту были окружены почитанием.
Из книги Айдына Балаева «Мамед Эмин Расулзаде»[12]: «На территории нынешней Азербайджанской Республики, которая считается преемником независимого Азербайджанского государства 1918–1920 годов, нет могилы ни одного из ее основателей и руководителей».
Печальна судьба многих, кто в свое время был вознесен над остальными. «Почитание почти всегда кончается оскорблением того, кого почитали» (Моруа).
Вот примеры недавнего прошлого.
21 мая 1988 года Пленум ЦК Компартии Азербайджана удовлетворил просьбу Кямрана Багирова и освободил его от обязанностей Первого секретаря ЦК[13]. Ему была предоставлена трехкомнатная квартира в Москве, установлена пенсия союзного значения.
После Пленума он сказал мне: «Поскольку Первым секретарем ЦК избрали тебя, я не хочу переезжать в Москву. Я обязательно уехал бы, будь избран другой из нынешнего состава руководителей».
Как-то помощник Сахиб Кулиев (сохранил теплые воспоминания об этом порядочном и доброжелательном человеке) сообщил о наступившем дне рождения Кямрана Мамедовича. Я позвонил ему и поздравил. Поблагодарив, он сказал, что никто, кроме меня, его не поздравил. Это произвело удручающее впечатление.
Актуальна японская пословица: «Есть много людей, которые приходят и хвалят цветущий вишневый сад, но истинно добры те, кто придет к вам, когда листья облетели».
Когда Гейдар Алиев был выведен из состава Политбюро ЦК КПСС и освобожден от должности Первого заместителя Председателя Совета Министров СССР, было немало тех, кто с ликованием восприняли это, резали баранов… Вчерашние подручные спешили откреститься от бывшего шефа. Так повели себя многие холуйствовавшие. Г. Алиев вспоминал: «Когда в 1987 году я оказался в отставке, подавляющее большинство окружавших меня людей забыли обо мне и я остался совершенно один».
В этой связи вспомнились похвальные высказывания старших о том, как поддерживают друг друга грузины. Когда в апреле 1989 года в Тбилиси случились кровавые события, вся Грузия обвинила в случившемся руководство Кремля. И хотя Шеварднадзе был влиятельнейшим членом этого руководства, земляки постарались выгородить его. А когда он оставил пост Президента Грузии, предоставили подобающие привилегии и почести.
Поступили совсем не так, как в Баку в отношении своего руководителя того времени, не допустившего потери даже вершка Отчизны.
Страшное потрясение, которое испытал, став руководителем Азербайджана, – это бездумное стремление безответственных сил всячески раскалывать общество, обессиливать республику. В истории редки примеры того, чтобы народ перед лицом агрессивных намерений не сплачивался, не объединял свои ряды, все ресурсы.
Общеизвестна хрестоматийная притча о венике – крепком, пока он единый, но который легко разломать по отдельному пруту. К сожалению, карабахский конфликт не стал определяющим лейтмотивом для объединения нашего народа. Против армян, выступавших единым фронтом, словно сжатый кулак, с нашей стороны выставлялись растопыренные пальцы.
Вернувшись в республику после 12-летней загранкомандировки, я познал и то, как к тому времени серьезно пошатнулся авторитет Коммунистической партии республики, ослабли ее позиции. В рядах партии оказалось немало карьеристов, случайных людей[14].
Негатив от воздействия вышеназванных факторов отрицательно сказался на том, что случилось в 90-х годах прошлого столетия – оккупация пятой части республики, гибель десятков тысяч людей, армия беженцев и эмигрантов…
О проекте
О подписке