Дассария вместе с вождём Цардаром и всеми людьми расположился в одном из удобных тенистых урочищ, отступив на безопасное расстояние от греческой дороги, как стали меж собой называть её саки, и выставив вдоль неё скрытные дозоры, чтобы следить за продвижением войск. Заколол пару лошадей, накормил воинов и, на второй день пребывания в этом месте снабдив запасом мяса, направил по всей сакской земле восемь отборных отрядов, во главе каждого из которых поставил наиболее опытного десятника, в том числе и из племени Цардара. Цель для них была поставлена одна – найти сородичей и сообщить всем вождям о том, что правитель земли массагетов и тиграхаудов призывает их к себе с войсками для противостояния иноземцам. Теперь оставалось только ждать, накапливая сведения о противнике.
Феспид, происходивший из довольно богатого и весьма знатного рода и являвшийся представителем аристократической македонской семьи, которая с самого начала поддерживала Александра, одним из первых был зачислен в ряды его конницы – нового вида войск, созданного царём Македонии Филиппом II. С той далёкой поры миновало очень много лет, и теперь, пройдя почти половину мира под предводительством самого царя Александра III, он уже стал командовать большим отрядом конных катафрактариев. Ранее существовавшее построение войск фалангами – тесно сомкнутыми многорядными шеренгами тяжёлой пехоты – очень удобное в применении на равнине и имевшее на ней сокрушающую мощь, отныне, с вступлением их в гористую местность, стало непригодным. С этого времени все войсковые подразделения были реорганизованы и раздроблены на более приемлемые и эффективные в действиях небольшие отряды, способствующие своей мобильностью выполнению самых активных операций в новых условиях. Умение принимать самостоятельные решения, развитое в полководцах в результате постоянных требований царя, отныне имело особенное значение, так как во всех густозаселённых областях, бывших персидских сатрапиях, расположенных на северо-востоке державы, местное боеспособное мужское население значительно преобладало над армией Александра, в результате чего она была как никогда уязвима и подвержена многократно возросшей опасности.
Наряду с этим определённые неудобства представляло как своеобразие здешней природы, так и устои и обычаи проживающих в этих краях народов, отчего приходилось спешно менять отдельные устоявшиеся правила, обретать иные навыки, привыкать к переменам и приноравливаться к вновь возникшим жизненным требованиям. Из далёких родных земель по приказу Александра постоянно прибывали новые воинские части, подкрепления, состоящие из новобранцев. Почти во всех завоёванных им согдийских городах по-прежнему царило недовольство присутствием иноземцев, отчего продолжали случаться, хотя и разрозненно, выступления бунтовщиков. Чаще всего они носили спонтанный характер. Силы, бросаемые на подавление таких бунтов, обычно входили в состав созданных городских гарнизонов. Порой они не могли самостоятельно справиться, и тогда на помощь спешили дополнительные войсковые подразделения, направляемые царём.
Расправа над повстанцами свершалась очень жестоко. Сотни, тысячи и десятки тысяч согдийцев уничтожались в сражениях. Не меньшее их число подвергалось казням и обращалось в рабство. Всюду лилась кровь. Пленённые крепкие мужчины под усиленной охраной направлялись на строительство города Александрия Крайняя, заложенного царём на берегу реки Яксарт, в её самой южной излучине. Нескончаемыми потоками рабы продвигались по земле к указанному месту, сливаясь там в одну кишащую массу, занятую непосильным трудом, ещё не ведая о том, в каком творении принимают участие, с чем довелось им соприкоснуться, к чему приложили свои руки и для чего отдают последние силы. Сам Александр III, одержав победу в одном из наиболее крупных сражений с согдийцами, в котором его войскам противостояла почти тридцатитысячная хорошо вооружённая армия повстанцев, занявшая оборону на высокой и неприступной скале, названной впоследствии его людьми «согдийская скала», неотлучно находился в лагере у возводимого города.
Усиленные отряды конных катафрактариев днями и ночами напролёт надёжно оберегали все подступы к ставке царя, а также все пути, ведущие к Мараканду и другим наиболее значимым поселениям Согдианы. Сведение о том, что уже произошло кровавое столкновение с племенами кочевников-саков, своевременно было доведено до царя, в связи с чем были значительно укрупнены все сторожевые части вдоль границ. Одним из таких отрядов, который размещался от ставки на расстоянии, равном ста пятидесяти стадиям, и командовал Феспид. Сегодня его вызвали в главный лагерь для получения пополнения из воинов, прибывших с родины. Сотня, приданная его полутысячной коннице, была весьма значимым дополнением, но теперь менялись и задачи, поставленные перед ним. Сразу по прибытию к своим войскам ему следовало скрытно вступить в сакские земли, дабы провести там тщательную разведку и как можно больше узнать о численности и сосредоточении сил неприятеля.
Наметив начало похода на третий день после проведения подготовки, полководец Феспид собрался было более тесно пообщаться с вновь прибывшими, чтобы, прежде всего, узнать как можно больше о событиях, происходящих в родных краях, но присланный к нему срочный гонец оповестил о немедленном выступлении.
Верховному правителю Дассарии начальники дальних дозоров подробно докладывали, что отряды грека Ксандра стали всё чаще появляться на вновь возникшей границе, постоянно контролируя проходящую по ней дорогу, день и ночь неустанно следуя в обоих направлениях. Он понимал, что такое оживление связано с произошедшим двадцать дней назад первым столкновением с ними отрядов вождя Цардара, и теперь ясно осознавал, что подобного поражения они впредь не допустят.
Чардад, оповещённый о встрече с Цардаром, три дня назад прислал ещё пять сотен воинов, прося разрешения прибыть самому, на что Дассария ответил отказом, повелев ему, как прежде, оставаться на месте и оберегать женщин и детей.
В наступивший полдень небо заволокло тучами, и на землю обрушились тёплые дождевые потоки, перешедшие к закату в прохладную морось. Натянув навесы между деревьями, воины отдыхали у костров, ведя меж собой тихие разговоры и по привычке проверяя всё оружие и отлаживая снаряжение. В небольшом отдалении от места их расположения под охраной целой сотни паслись лошади, набираясь сил от сочных густых трав.
– Да, если бы не пришлые греки, можно было бы начать хорошую жизнь. Много всего худого, порой почти невыносимого случилось… Столько невзгод, ненастья и голода, что даже вспоминать не хочется. Все, кто остался на этой земле живыми, достойны другой, лучшей участи, но враг, пришедший как никогда некстати, вновь угрожает нашему народу, и без того ослабшему и разбросанному по всем этим необъятным просторам, – оглядывая с вершины холма округу, произнёс Дассария, вдохнув всей грудью вечернюю свежесть.
– Прошло столько дней, а от наших гонцов пока нет никаких вестей. Как думаешь, правитель, где наши племена? – угадывая думы Дассарии, спросил находящийся рядом с ним Цардар.
– Я прошёл вдоль всех ближних берегов Яксарта, но, к сожалению, не нашёл там никого. Даже с тобой тогда не довелось мне повстречаться. Ты же знаешь, что это было давно. Полагаю, что все ушли на восток и оттуда уже повернули на север, ближе к подножьям гор. Спасение могло быть только там. Хотя те края не изведаны нами, и оттого очень опасны. До этой поры, насколько мне известно, туда никто из саков не ходил. Нужды в том не было. Слишком далеко они находятся, да и кто там обитает, нам неведомо. Я очень надеюсь, что обратная дорога для них всё же осталась открытой, – вздохнув, задумчиво ответил Дассария. – Нужно ждать. Иного нам не дано.
– Правитель, лазутчики сообщили, что грек Ксандра начал и ведёт какое-то крупное строительство у реки. Что, по-твоему, он задумал?
Цардар стоял сбоку от Дассарии, всматриваясь ему в лицо в ожидании ответа.
– Не знаю, Цардар. Подойти ближе к нему у нас пока нет возможности. Слишком много войск собрал он в том месте. Язык их мы не понимаем, вот что плохо для нас. Думаю, нам эти его работы не сулят ничего хорошего. То, как он оберегает все подступы, о многом говорит. Боюсь, что он укрепляется там и уже оттуда собирается пойти в наши земли. Мне бы хоть одним глазом увидеть творящееся там… Вот об этом я мечтаю больше всего! Пройти туда с боем мы не сможем. Мало нас пока. Эх, собраться бы нам всем поскорее, вот тогда бы мы всё успели сделать и не дали бы ему закрепиться в такой близости от наших земель! Ну ничего, дай нам только срок. Мы ещё посмотрим, насколько крепко и долговечно это его новое становище. Всему однажды наступит своё время и подойдёт нужный черёд, – взглянув на Цардара, Дассария сжал кулаки и прикрыл веки.
Скользя по траве, падая, скатываясь и спешно и суетливо поднимаясь, к ним на вершину, тяжело дыша, взобрался сотник Дуйя и сообщил:
– Правитель, прибыл срочный гонец от одной из наших самых дальних разведок. Он внизу ожидает тебя.
– Ну наконец-то дождались, – кивнув Цардару, Дассария устремился в лагерь.
Прибывший вестовой доложил о том, что к полуночи подойдут тридцать сотен вождя южного племени Кардаура, внука вождя Суссанга. Дассария ещё не успел как следует выразить слова благодарности, лишь наспех одарив его мечом, как сотник Фарх доложил о прибытии в лагерь ещё троих вестовых.
– Эдак у меня и оружия не хватит на дары всем, – явно повеселев, пошутил верховный правитель, направляясь к ним навстречу.
– Найдём для каждого, только бы вести были достойными, – улыбнулся Цардар.
Под одним из навесов у костра, протянув к нему ладони, сидели озябшие гонцы. Увидев приближающегося правителя, они тут же повскакивали с мест и, став рядком, молча приветствовали его, склонив головы.
– Принесите еды и плащи, – осмотрев их, повелел Дассария.
Несколько воинов мгновенно исполнили приказ.
– Правитель, позволь говорить нам, – по-прежнему стоя, держа плащ в опущенной руке и даже мельком не взглянув на пищу, обратился к вождю один из вестовых.
– Присядьте. Грейтесь и докладывайте, – предложил Дассария.
Неуверенно посмотрев на своих товарищей, стоящих по бокам, гонец простуженным голосом начал:
– Правитель, на заре к тебе прибудет вождь Бомпа, – он замолчал, сдерживая подступивший кашель, затем продолжил: – Внук вождя Лидибора. Он ведёт с собой двадцать пять сотен.
– Правитель, а ближе к полудню должен подойти и вождь Урбенч, внук вождя Дончу. С ним будет тридцать сотен, – произнёс совсем юный воин, что находился справа.
– И у меня есть подобная весть, правитель, – кашлянув в кулак, сообщил третий. – К этому же сроку с пятьюдесятью сотнями должна прибыть и воительница Усанна.
Услышав последнее имя, Дассария удивлённо повёл бровью и взглянул на Цардара. Тот растерянно пожал плечами.
– Кто это, Усанна? – спокойно спросил Дассария.
– Прости, правитель, но вождь Талантар умер, а Усанна – его единственная сестра. Внучка вождя Зембы, – пояснил гонец.
– Вот как! Да упокоится с миром душа доблестного вождя Талантара! Прими её достойно, великое небо! – тихо произнёс верховный властитель.
Словно эхо его слова повторились устами Цардара.
– Добрые, важные вести принесли вы мне. Ну а это примите от меня за всё, что вы сделали, за труды ваши, – Дассария повернул голову, и ему тут же подали три новых меча. – Не обессудьте за столь малые дары. Не те времена.
С небольшим опозданием от срока, указанного гонцом, прибыл только вождь Бомпа, внук вождя Лидибора.
Ещё со времён великого хромого властелина массагетов Дантала, ценою своей жизни в честном сражении покорившего племена тиграхаудов, власть в племенах передавалась по наследству, причём называя имя правящего вождя, как это велось с давних пор в сакской земле, обязательно упоминали и имя его предка, наиболее отличившегося при жизни.
В течение следующих десяти дней с войсками к верховному правителю Дассарии прибыли вожди Бурдаш, Тынгир, Елемар, Мелисар, Донгор и Пунт, внуки прославленных вождей Спура, Винсары, Бандосара, Такмара, Клибера и Бадрата.
Ни одного из восьми вождей племён тиграхаудов найти не удалось.
Судя по докладам десятников всех дозорных отрядов, направленных на их поиски, те увели своих людей далеко на север, следуя по неизведанным восточным предгорьям протяжённой гряды.
Призвав к себе вождя Чардада с его двадцатью пятью сотнями и имея под рукой почти сорок тысяч своих воинов, Дассария стал усиленно готовиться к войне с греком Александром, но он не обладал даже приблизительными данными о численности греческих войск и решил во что бы то ни стало добыть эти сведения, дабы не подвергать смертельной опасности остатки своего народа.
Феспид тем временем уже второй день вёл свой отряд на северо-запад по земле кочевников-саков. Разбив людей посотенно и находясь с сотней недавно прибывших в самом центре построения войск, где также были все лошади, загруженные необходимым снаряжением, провиантом и лёгкими палатками, он с пяти сторон от себя на обозримом отдалении расположил все остальные сотни.
День обещал быть ясным и жарким, отчего и без того тяжёлые доспехи казались невероятно громоздкими и тесными. Ближе к полудню солнце палило нещадно, и люди, пытаясь остудить разгорячённые тела, смыть липкий пот и хоть как-то освежиться, всё чаще снимали шлемы и обливались заметно потеплевшей водой.
Местность была холмистой и почти оголённой. Лишь изредка у подножий высоких курганов им попадались небольшие тенистые урочища. По команде полководца вскоре встали на отдых, сохраняя установленное расположение.
Феспид объехал отряды и, убедившись, что всем развезли еду, вернулся обратно и сел у своего костра, разведённого под навесом у маленькой речушки, что журчала в узкой ложбинке средь редких деревьев с извилистыми тонкими стволами и пышными ветвистыми кронами. Во избежание обнаружения кем-либо издали, на расстоянии, по дымкам от костров, воины разводили огонь под низкими небольшими навесами, натянутыми за углы на короткие копья, дабы поднимающаяся вверх копоть быстро рассеивалась и не была видна со стороны. Как обычно, быстро приготовленную сытную пшённую и ячневую кашу они закусывали хлебом и запивали разбавленным вином. Парные дозорные окольцовывали стан, зорко осматривая все подступы к нему.
О проекте
О подписке