Глава 2. Анаконда

Следующая моя история имеет не столь эротический, сколь эзотерический смысл. Я был безусым юношей, не вкусившим еще всей Радости и полноты Бытия…

Итак, начиналось лето 1994 года…

Река пьянящей Любви струилась под нашими крыльями теплым июньским утром Подмосковья. Мне давно нравилась одна девушка, и я, наконец, осмелился пригласить ее с ночевкой в лес. Мы намеревались провести незабываемые три дня в одном из райских уголков природы. Договорившись встретиться с ней утром на платформе электропоездов, я, вооруженный нехитрой туристической утварью и старой палаткой, ждал ее на пустом перроне…

Утренний воздух был пронизан духом Свободы, и, пропитанный запахом приключений, наполнял легкие восторгом и радостью Бытия.

– Она не придет, уехала с родителями на дачу, – раздался сзади негромкий девичий голос.

Я обернулся и увидел хрупкую невысокую девушку, рядом с ней стоял парень с сумками…

– Я ее подружка, меня Леной звать, а это мой муж, нас она тоже пригласила, а утром позвонила, сказала не придет…

– Ну, тогда вперед, – расстроенно выдохнул я…

Очевидно, парень уловил в моем голосе нотки разочарования и поспешил «успокоить», что у них есть две бутылки лимонной водки. Я совсем поник: то, что начиналось так романтически, обещало превратиться в банальную попойку моих спутников. Но подошедшая электричка отвлекла мои пессимистические мысли…

В окне мелькали поселки цвета молодой травы в конце весны и деревья, выкупанные в чистом ветре. Все это было узорчатой тканью начинающегося лета, а для нас – тканью приключения. Мы проехали Сергиев Посад и после еще двух часов езды на сельском автобус углубились в Лес…

Мы не знали, куда точно мы идем, впрочем, нам было все равно. На маленькой полянке, с трех сторон которой извивался лесной ручей, мы решили разбить палатку. Место было сказочным, небо лишь маленькими клочками просвечивалось сквозь раскинувшиеся над нами кроны величественных сосен… Паренек возился с костром, уже почав бутылку, я был приятно удивлен, что его девушка, как и я, отказалась пить. Очевидно, она тоже была романтиком…

Пока я с ней натягивал палатку, пареньку здорово поплохело. Он лежал у костра и что-то бормотал, а рядом лежала выпитая им в одно лицо пустая бутылка из-под водки.

– Как обычно…, – вздохнула девушка и достала из своей сумочки начатую пачку «Беломора».

– Будешь? – спросила она… – Вещь стоящая, шаманы позавидовали бы.

Не дожидаясь моего ответа, она ловко закрутила маленький косячок, зажгла, затянулась и, глядя куда-то в небо, протянула мне. Затянулся и я… Горько-сладкий дым обжег горло и защекотал легкие.

Постепенно мир вокруг начал менять свои знакомые очертания… Звук, ранее воспринимавшийся как непрерывный шум, начал обретать объемную форму. Каждая из частот образовывала светящиеся нити, из которых саткивались ажурные звуковые узоры. Звук можно было видеть. Время начало замедлять свой ход… Видно, скорость моего восприятия возрастала. Девушка сидела рядом и указывала куда-то вдаль рукой.

– Смотри! – шепнула она, не отрывая взгляд. – Озеро…

Сквозь листву серебрилась гладь воды. Вдруг все вокруг замерло. Кажется, что птицы перестали петь… Воздух менял свою структуру, становился жидким, но кристально прозрачным… Мы были загипнотизированы серебряной гладью воды, хотя разум отказывался понять, откуда взялось это озеро в лесу? Но оно было реальным! От легкого дуновения ветерка на его поверхности заиграли волны. Девушка встала и направилась к воде. Озером оказалась наша палатка! Ветерок нежно колыхал фалды палатки, вызывая волны. Девушка «нырнула» внутрь, и я за ней.

Прилегли рядом друг с другом. Мы лежали на спине, молча созерцая старый, в прорехах, палаточный купол. Над нами из-за этих прорех открывался вид «звездного неба». Причем небо было не нашей звездной системы. Почему-то подумалось в то мгновение, что это был Сириус. Звезды и планеты медленно вращались, так как рисунок кратеров на них, похожий на лунный, менялся.

Так, завороженные, мы, очевидно, заснули…

Не знаю, сколько времени прошло, может, Вечность, а, может, лишь мгновение, но, очнувшись, я ужаснулся, увидев картину, которая передо мною предстала. Из низа моего живота выползал огромный питон. Он с осторожностью огибал складки моей одежды, очевидно, выполз на охоту, пока я спал. Я проводил его взглядом по всей длине, его голова упиралась во что-то нежное, теплое и пушистое…

Очевидно, он, как и все змеи, полз на тепло…

Тут я осознал, какая опасность угрожает моей спутнице… Глаза девушки были закрыты, и я было успокоился, надеясь, что она этого не увидит. Мне стало даже немного стыдно за то, что для такой маленькой узенькой кроличьей норки это был слишком большой питонище. А его голову щекотали редкие, но очень мягкие светлые волоски. Очевидно, от этой щекотки я и очнулся…

Что произошло далее, я сразу не понял…

Девушка открыла глаза, и в них я отчетливо прочел фразу: «Попался!»…

Хищница смотрел на меня… Я понял, кто из нас кролик… В следующее мгновение она перебросила ногу через меня, будто запрыгивала верхом… и, оказавшись на мне, сильно сжала меня своими гибкими ногами…

– Не вздумай даже пикнуть! – прошипела она…

Я лишь мог лежать, наблюдая за происходящим…

Гибкая и стройная, она превращалась в красивую анаконду… И я был ее жертвой.

Боже мой! Я начинал понимать, что чувствует кролик, превосходящий в диаметре удава. И, подобно удавам, мою анаконду это ничуть не смущало. Было похоже, что она просто налезет на кролика, голова которого уже туго входила в ободок ее первого змеиного кольца…

По животу Анаконды бегали волны, кролик вибрировал от напряжения, и вот уже пройдено второе кольцо. Расширяясь, Змея действительно налазила на свою жертву. Прошла целая вечность или минут десять, прежде чем змеиные кольца до конца заглотили кролика. Я ощутил на своем животе щекотание ее нежных волосков.

Танец Анаконды только начинался… Когда она туго и медленно скользила вверх, то сжимала кольца, вытягивая из своей жертвы жизнь… А, опускаясь, разжимала объятия… От Наслаждения я не мог шевельнуться… Все мое тело ласкала неведомая приятная щекотка… Где-то внутри меня рождалась неподвластная энергия, Озеро Света… С каждым движением Анаконды Свет внутри меня становился все ярче…

– Наполни меня до краев! – крикнула мне Анаконда…

Я чувствовал, что еще немного, и я весь превращусь в Свет. В тысячу Солнц…

Вдруг у Анаконды кольца тоже начали светиться. Их Свет чуть отличался цветом от моего. У нее он был лиловый или даже сиреневый против моего золотого. Анаконда вся превратилась в светящиеся лиловые кольца. Я был уже не в состоянии сдерживать Озеро Света, Сияние начало становиться белым. На мгновение все замерло, и поток моей энергии взорвался, озаряя Анаконду изнутри бело-желтым сиянием. Анаконда тоже взорвалась. И в этом взрыве Света, мы стали Единым лилово-золотым Живым Сиянием…

Мое «Я» распространялось на все нити этого Существа, и я ощущал неведанную ранее Полноту…

Это было последнее, что я способен описать словами…

Потом мы провалились в Небытие…

Очнулись на рассвете, муж девушки сидел у костра, рядом стояла начатая вторая бутылка водки, ему было плохо, и он решил похмелиться…

Мы поели и решили пойти отдохнуть в палатку. Нас с девушкой клонила в сон немыслимая усталость, а ее муж ночью замерз, когда костер погас… Я с ней пошел в палатку, скоро туда заполз и ее муж, очевидно, он допил вторую…

Парень лежал справа, я слева, а девушка посередине между нами… Она повернулась набок к своему мужу лицо и с любовью гладила его волосы. Я же лежал и вспоминал пережитое…

Боже! Не верилось самому!

Я БЫЛ ЖЕРТВОЙ ДЕВУШКИ-АНАКОНДЫ ГДЕ-ТО НА ПЛАНЕТЕ В СИСТЕМЕ СИРИУСА…

И пусть это происходило в моём воображении, Чувства, пережитые мною, были так же реальны, как и всё остальное в окружающем мире. Эти воспоминания стали частью меня.

Позже я обязательно попытаюсь изобразить прожитое маслом на холсте.

Женщина-Змея… Гибкая, тугая… Восхитительная девушка.

Хорошо, что нас не «спалил» ее муж. Я обернулся к ней. Девушка все еще гладила его волосы одной рукой. Второй она вдруг приспустила сзади свои трусики, ее нежный пушок смотрел на меня. Рядом раздавался храп ее парня…

Я глянул на купол палатки, одна из звезд подмигнула мне,, я обнял девушку обеими руками за узкую талию. Как горяча и восхитительно легка она была на этот раз! Моя рука скользнула ей под одежду, и в ладонь легла нежная девичья грудь. Ее дыханье наполнилось глубиной, и девушка закрыла глаза. Мы утопали в Наслаждении, растворяясь друг в друге. Уходили за ненадобностью мысли и слова. Лишь откуда-то в глубине моего Сердца появилась уверенность, что

ЕСЛИ СУЩЕСТВУЕТ ГДЕ-ТО РАЙ, ТО Я НА ВЕРНОМ ПУТИ.

Не выходя из девичьего лона, просветленный и полный неземного Счастья, я уснул.

Глава 3. Барби

С алым соком ягоды на коже,

Нежная, красивая, была

На закат ты розовый похожа

И, как снег, лучиста и светла.

Зерна глаз твоих осыпались, завяли,

Имя тонкое растаяло, как звук,

Но остался в складках смятой шали

Запах меда от невинных рук.

С. Есенин

Моими основными увлечениями в жизни были живопись и мотоциклы. Я не помню, когда ко мне это пришло, кажется, что я любил их всегда.

На дворе стояли золотые лихие девяностые, я был молод и горяч, двигатель моего «джиксера» Сузуки резво подхватывал, когда я проезжал мимо зазевавшихся перехватчиков БМВ. Их белые шлемы с кокардами медленно поворачивались, провожая взглядом мой первый в районе супербайк. Вечерами мы собирались группками, тропками и двориками просачивались в Лужу. Так рокеры называли площадь в Лужниках. Когда к полуночи собиралась команда человек в двести-триста, один выезжал в центр площади и начинал непрерывно сигналить. Его подхватывали те, кто заводился, и вот уже вся площадь сигналила на разные лады. Это был знак срываться с места.

И мы срывались. Ночная Москва всегда представляла воистину величественное зрелище.

Огни проспектов слепых фонарей купали в неоновых брызгах железных коней Свободной Стаи. Черная кожа косых курток блестела во тьме, и лишь кое-где искрами света вспыхивали клепки металла. Воздух был наполнен Духом Свободы и пением моторов с редкими отсекающими хлопками глушителей без флейт.

Когда воздух пропитывался сладким запахом сдобного печенья, сразу было ясно, что в этот момент мы пролетаем кондитерский завод «Рот Фронт «или «Красный Октябрь». Обычно путь Стаи лежал в Шереметьево, в магазин Дути Фри, где за три рубля можно было купить родную пачку Мальборо…

Хотя было совершенно не важно, куда ехать. Главное, тот несравнимый ни с чем Кайф, который получаешь от самого процесса езды. Сзади, на пассажирском месте, обязательно сидела какая-нибудь стройная подружка, чаще всего незнакомая, но напросившаяся по пути прокатиться. Если на ней была черная коротенькая юбочка, и пусть и дерматиновая черная же курточка, это была наша пассажирка. Таким никто не отказывал.

Ни с чем несравнимое чувство возникало, когда мотоциклы замирали на перекрестке. Когда поравняешься с сонными автомобилями, а блики света замирают на стекле шлема, ловишь на себе взгляды водителей машин и редких ночных прохожих. Легким движением руки, затянутой в черную кожу перчатки, проводишь по стройному бедру своей спутницы…

И тогда не нужно слов. Ибо чувствуешь кожей…

Истинно сказано: «Машина возит тело, а Мотоцикл-Душу».

И вот так однажды, наездившись всю ночь и вернув незнакомку в целости и сохранности домой, я возвращался к себе…

Город уже просыпался, и я выруливал к своему дому, полный приятой усталости впечатлений. У подъезда уже сидела молодая девичья компания. Завидев мой мотоцикл, они перестали разговаривать и повернули головы в мою сторону. Я привык к девичьим собраниям у своего подъезда, видев причиной красоту моего мотоцикла. Иногда рядом с девчонками появлялись парни с гитарой, что сулило местным бабулькам неспокойный вечер.

Но, очевидно, из-за раннего часа девушек тем утром было лишь трое. На одну из них я давно обращал внимание, когда, снимая шлем, входил в подъезд. Это была очень красивая и молодая девушка. Ее белоснежные зубки сияли, а улыбка… Боже, как она улыбалась…

Я поравнялся с ними и заметил, как одна девушка толкнула ее в бок:

– Давай! Не тормози! – шепнула она, и белоснежные зубки робко сделали несколько шагов в мою сторону.

– А у вас нельзя помыть руки? – спросила она и улыбнулась, протянув мне испачканные соком ягод девичьи пальчики. Я не смог ей отказать.

– Конечно, пошли…

Мы стояли в лифте вдвоем.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Наташа.

И она опять улыбнулась. Черты ее лица, стройная фигурка и белоснежная улыбка напоминали мне куклу Барби.

Мы поднялись ко мне. Пока она мыла руки в ванной, я снял мотоэкипировку, поставив косую куртку в угол. Косая куртка – это особый пункт в жизни рокера. Если ее поставить, она должна стоять. Моя была из толстой кожи буйвола и стояла бы даже на рукавах, если б не теряла равновесие.

Раздевшись, я вышел на балкон, проверить все ли в порядке с оставшимся внизу мотоциклом. Спутницы Барби уже ушли, мотоцикл был на месте. Следом за мной на балкон вышла Барби.

Девятиметровая лоджия произвела на девушку впечатление. Тут было все, чтоб расслабиться и ни о чем не думать. Солнце вставало утром, освещая лоджию с одной стороны, светило весь день сверху и дарило свои последние лучи на закате. Это делало лоджию идеальным местом для загара, отсутствие высоких зданий поблизости вообще оставляло происходящее в недоступности для посторонних глаз.

Вся лоджия изнутри была увита венецианским плющом, а множество разных цветов вообще наполняло радостью душу. Но, наверное, самым ценным растением на балкон был метровый куст марихуаны в ведре. Куст Мэри Джейн. Он раскинул свои зеленые листья, и, если заглянуть внутрь кроны, можно было увидеть целый Мир… Посередине этих кущ располагалось шикарное мягкое кресло, а рядом самовар, из которого я так и ни разу не пил чай, и маленький магнитофон с выведенными стереоколонками. Колонки прятались где-то в зарослях.

Окинув эту картину взглядом, Барби оживилась:

– А, давай позагораем? – спросила она.

– Давай…

Она быстро скинула джинсы, оставшись в купальнике, и откинулась в кресле. Я сел под Кустом Мэри Джейн.

Растворяясь в какой-то музыкальной композиции, мы утонули в утреннем солнце.

– А у тебя есть что-нибудь для загара? – спросила Барби.

Мы пошли в мою комнату. Увидев широкую кровать, она упала на живот.

– А помассируй мне спинку…

Бретельки ее лифчика расстегнулись. Какая же бархатная нежная кожа у нее была! Казалось, она светится изнутри. Я неуверенно начал гладить ей спинку.

Но Барби стряхнула плечиком мою руку:

– Ну что ты все спинку да спинку, а погладь попочку.

И она медленно стащила с себя плавочки купальника.

Признаюсь, я не видел тела более совершенного. Она была вся бархатная и источала свежесть. Каждый изгиб ее тела был совершенен…

Я просто молча созерцал эту Красоту. Чувствуя мой взгляд, Барби спросила:

– А как тебе моя лодочка? Видишь, если я делаю попку вот так… видишь лодочку?

Я Девственница, – добавила она негромко.

Я опешил и сел рядом.

– А вот грудь не растет, – с сожалением сказала она и перевернулась на спину.

Идеально ровные две полусферы с торчащими упругими сосочками были божественной красоты.

Это нежнейшее и чистейшее создание. Передо мною был Ангел.

Я просто ее пил глазами, я вдыхал ее, не в силах к ней прикоснуться.

В тот момент я понял следующую истину:

В РАЮ ОДНОМУ БУДЕТ СКУЧНО, НУЖНА ЖЕНЩИНА.

Мы снова пошли на балкон загорать, только на этот раз я упал размышлять в кресло, а Барби под куст. Одеваться мы не стали…

Я созерцал эту картину и думал. Передо мною была Девушка, с которой я был бы Счастлив провести Вечность…

Бедное Создание, она тоже чувствовала свое Совершенство и хотела поделиться своей Красотой с тем, кто сможет это оценить по достоинству… Видно, никто из ее знакомых был неспособен на это, и она решила показать себя мне…

На залитой Солнцем лоджии, окруженная цветами и зеленью растений, под Кустом Мэри Джейн сидела, облокотившись на ветвь декоративного винограда Девственница. Мэри Джейн положила к ней на плечо свой раскидистый лист. Ее Лодочка покрывалась едва заметным пушком.