Волот не смог бы уйти далеко.
Мы оба это знали: и он, и я.
После перерождения в тело Латынина Волот был ещё слаб, хоть и выглядел бодрым. К тому же, мой враг особо от меня и не скрывался. Он лишь хотел дать себе время на подготовку к бою, хотя бы пару минут.
При этом я заметил одну интересную деталь: Волот не использовал магию. Ни один из тех девяти Путей, которые освоил.
Он убегал от меня, как самый обычный человек, а я догонял его, как самый обычный человек.
Я не принимал образ Призрака, не пользовался эктоплазмой сидарха или биомагией гладиатора, не применял сверхскорость, ловкость или какой-то из стилей магического боя.
Я просто следовал за противником из зала в зал, а он убегал.
И вот в одном из залов он наконец остановился, затем развернулся и стал ждать, когда я приближусь.
– Эй, Гедеон! Ты же не идиот! – выкрикнул Волот, тяжело и по-старчески переводя дыхание. – Ты же понимаешь, что как только используешь магию, то тёмный эфир начнёт пожирать её? Он, как вампир, присосётся к твоему магическому резерву, пока не выжрет его до последней капли! Даже когда ты просто ничего не будешь делать, тёмный эфир всё равно будет проверять тебя на прочность, а уж когда ты ударишь магически, то разрушишь всю свою защиту! Ты же не настолько тупоголовый, чтобы этого не понимать, да? Гедеон! Ты слышишь меня?!
Я отлично его слышал и понимал риски, а они были огромные, но всё равно решил не останавливаться, продолжая молча надвигаться на Волота.
Нас разделяли несколько открытых залов.
– Гедеон! – снова выкрикнул Волот. – Всё, что мы здесь с тобой увидели – это неправда! Этого не существует! Гедеон! Это будущее ещё не случилось! Зачем так из-за него волноваться?
Я покачал головой, не сбавляя при этом шага, и ответил громко, через все залы:
– Тёмный эфир уже создан! Он вышел из-под твоего контроля! Ты выпустил оружие из рук, и теперь оно живёт само по себе. Ты же сам недавно сказал, что не сможешь ничего сделать, даже если захочешь. Тёмный эфир неизбежен.
Волот развёл руками и произнёс уже тише, без надрыва:
– У тёмного эфира нет уязвимостей. Ничего уже нельзя исправить.
– Уязвимость есть у всего, – бросил я. – У меня, у тебя. И даже у тёмного эфира.
Он будто меня не услышал, продолжая давить:
– Ты же так хотел узнать мои тайны. Ну и в чём дело?
Я сощурился, продолжая надвигаться на него.
– Всё, что надо, я уже узнал.
– Ты ничего ещё не узнал, не обольщайся, – хитро осклабился Волот. – Ну а сейчас, дорогой друг, я натравлю на тебя тёмный эфир, который тут везде, и тогда твоя духовная защита рухнет, а потом ты сдохнешь от истощения в собственной червоточине. Хороший план.
– Ну попробуй, – ответил я. – Думаешь, и я кое-чего не заметил? Даже сейчас ты не используешь магию, потому что как только ты это сделаешь, то тёмный эфир атакует и тебя самого. Он точно так же будет тебя истощать, как и меня, а ты и без того слаб после очередной смены тела. К тому же, живым ты мне больше не нужен.
– Вот как? – Волот неторопливо стянул с ладоней щегольские белые перчатки, что остались от Бала Мёртвых, и отбросил их в сторону.
Затем прикрыл глаза и снова их распахнул. В один момент они стали красными – в них полопались сосуды. Он сдёрнул бабочку с шеи, скомкал в кулаке и прищурился, пристально меня разглядывая.
Весь его вид говорил, что драться со мной он не боится, как и умереть.
Я же немного слукавил, что живым Волот мне больше не нужен. На самом деле главного он до сих пор не рассказал, и ради этого секрета я был готов рискнуть.
Наконец Волот перестал меня уговаривать. Лишь констатировал:
– Ну раз так, то и ты мне живым больше не нужен.
А потом пошёл навстречу.
За ним потянулся тёмный эфир. Чёрный туман, как гигантский теневой плащ, собрался позади своего создателя и шлейфом последовал за ним. Щупальца дымки расползлись по жёлтому и блестящему полу Музея. Слепое оружие массовой мутации охватило всё, до чего могло дотянуться – стены, экспозиции, стеллажи, картины – и я нисколько не сомневался, что Волот действительно натравит на меня весь тёмный эфир, что есть поблизости. Но вряд ли решится на большее.
На ходу я глянул на свой эхос.
У меня осталось восемнадцать минут, и надо было поторопиться.
Оружие для Дуо-То было при мне, однако вынимать его я не стал. Волот был сильным противником даже в ослабленном виде, но рубить его клинками и устраивать тут поединок на мечах не имело смысла.
Нет.
На этот раз я планировал убить врага иначе и с особой целью – так, чтобы его поганая кровь никуда не делась, чтобы ни о каком прекрасном будущем этот ублюдок даже не помышлял, чтобы он, в конце концов, хотя бы временно оставил этот мир в покое, и меня вместе с ним.
Такие «герои» хуже чумы.
Созданный им тёмный эфир больше от него не зависел, как вышедший из-под контроля лабораторный вирус. Волот не мог его уничтожить или изменить состав, иначе давно бы это сделал, усилив его разрушительные свойства.
Но он не мог.
Зато мог кое-кто другой. Это я понял в зале с табличкой «ЗОНА Т. Э».
Если в будущем Виринея примкнула к Волоту и смогла поменять состав тёмного эфира, сделав его ещё более губительным, то значит, могла и ослабить его действие, а возможно, и вовсе нейтрализовать.
Неторопливо идя мне навстречу, Волот всё же решил высказаться напоследок:
– Из червоточины выйдет только один из нас. Может, ты не заметил, но в будущем тебя вообще нет. А вот я есть. Весь этот чёртов Музей тому подтверждение. Ты не можешь спорить с будущим, Гедеон. Смирись.
Видя, что я не реагирую, он поморщился и добавил сквозь зубы:
– Меня невозможно убить, если ты ещё не понял. А вот ты очень даже смертен.
Больше он ничего не стал добавлять. Вместо этого поднял руки и вытянул их в стороны, будто обнимал весь мир. Его узловатые пальцы сомкнулись в кулаки, а потом снова разжались.
В этом жесте Волот сосредоточил всё своё умение управлять тёмным эфиром, насколько это было возможно здесь, в залах Музея.
Мутационный туман сгустился за спиной своего хозяина, заклубился и живым веером вытянул щупальца.
Ну а потом его будто спустили с цепи.
Он лавиной ринулся в мою сторону. Клубы эфира принялись обгонять друг друга, стремясь вперёд всё быстрее.
Шага я не сбавил, но приготовился и мобилизовал все силы. На ходу приложил кулаки друг к другу, как обычно делал во время магической йоги для измерения своего резерва. Затем опустил руки и совершил быструю манипуляцию пальцами правой руки – сомкнул большой и мизинец, одновременно скрещивая указательный и средний.
Этот жест давал мощнейший выброс чистого эфира на особые навыки. Когда-то давно я учился этому несколько лет и потратил немало сил, чтобы управлять своим резервом филигранно и точно. Сейчас же мне нужен был всего один из базовых навыков шестого ранга.
Один-единственный, но очень нужный.
Эктоплазменный купол.
Его я уже однажды использовал при встрече с Волотом, и ловушка отлично себя показала.
Выброс чистого эфира получился таким мощным, что над головой Волота затрещало сразу несколько вспышек, а потом плотный энергетический купол начал образовывать крышу полусферы и стены вокруг моего противника.
Я знал, что тёмный эфир сразу же облепит ловушку и начнёт пожирать её, но у меня был шанс успеть сделать всё, как надо.
Семнадцать минут.
– Ничего не выйдет! – расхохотался Волот, задрав голову и без опаски наблюдая, как мой Эктоплазменный купол растёт над его с головой.
Да, это был огромный риск.
С другой стороны хуже мне всё равно не будет. Тёмный эфир и без того меня атаковал. Казалось, весь чёрный смог, что имелся сейчас в этом проклятом Музее, собрался вокруг меня с одной целью – сделать ещё одного мутанта. Такого же урода, на каких мне пришлось вдоволь насмотреться.
А теперь, использовав магию, я добровольно сделал из себя уязвимую мишень и снизил крепость духовной защиты.
Тёмный эфир с легкостью начал проникать в мои мышцы и кровь. Уши сдавил шум, острая боль прокатилась по телу, тут же напоминая мне о недавних словах Волота:
«Миллионы маленьких зубастых термитов грызут сейчас твою духовную броню… миллионы маленьких зубастых термитов… миллионы… маленьких… зубастых… термитов…».
На самом деле это было похоже не на миллионы термитов, а на миллионы крючьев, рвущих кожу. Мою духовную броню терзало в клочья, но я продолжал приближаться к Волоту, а моя ловушка уже почти полностью накрыла его собой.
Волот не стал сопротивляться.
Он просто стоял и ждал, когда меня сломает истощение, и мой Эктоплазменный купол иссякнет сам по себе.
Истощение, кстати, не заставило себя ждать. Тёмный эфир с жадностью начал пожирать мои запасы, высасывать всё, что у меня имелось – весь чистый эфир, который я собрал за прошедшее лето и штурм червоточин.
Эхос на руке мигнул предупреждением:
«ВНИМАНИЕ! ПРИМИТЕ РАДОНИТ!».
Потом ещё раз:
«ВНИМАНИЕ! ПРИМИТЕ РАДОНИТ!».
Эх, если бы всё было так просто. Разломил капсулу с радонитом – и живи дальше. Устройство ведь не знало, что радонит на меня не действует.
Я не стал отвлекаться на эхос, а продолжил создавать ловушку вокруг Волота.
Тем временем тёмный эфир атаковал не только меня самого, но и мой Эктоплазменный купол. Его стенки моментально облепило слоем чёрной мглы, и та гущей потекла по стенкам свода, будто грязь. Каждая капля этой кислотной скверны принялась проедать под собой всё, что касалось магии.
Моё воображение живо нарисовало, как точно так же тёмный эфир атакует источники чистого эфира, все пятьсот. Наверняка, он бы даже не подавился и сожрал всё, что попалось бы ему на пути.
Чистый эфир для него – настоящее лакомство, самое желанное топливо.
Из этого следовало, что обычные маги для тёмного эфира не интересны. Он лишь мутирует их организмы, но не подпитывается их силой. А вот для подпитки тёмному эфиру нужны те, в чьём резерве есть именно чистый природный эфир.
Такие, как я.
Но что насчёт Волота?
Чем он пополняет свой магический резерв? Радонитом? Нет, сильно сомневаюсь. Или живёт только силой тех, в чьи тела вселяется? У него ведь нет доступа к источникам чистого природного эфира. Возможно, он использует что-то вроде артефактных амулетов, которыми меня снабжала Виринея. Вот это уже ближе к правде. У него есть целая армия горных некромантов.
Снова мигнул эхос, оповещая:
«ВНИМАНИЕ! ПРИМИТЕ РАДОНИТ! ВНИМАНИЕ! ПРИМИТЕ РАДОНИТ!».
Наконец Волота полностью скрыло за грязными стенками моего Эктоплазменного купола, но напоследок я успел услышать, как мой враг опять рассмеялся.
Да пусть хоть ухохочется!
Осталось четырнадцать минут. Теперь надо было всё сделать чётко и быстро.
Итак, существовало правило: из червоточин ничего нельзя вынести. Однако никаких проблем с тем, чтобы что-то в них принести, не было. Вот я и принёс – знал ведь, что в конце концов окажусь здесь вместе с Волотом.
Я сунул руку во внутренний карман пиджака своего смокинга и достал серебряный портсигар, хотя никогда не курил.
Отщёлкнул крышку.
О проекте
О подписке