Глава II. Черновик Эсфигмена
(Проспект Мира – через час)

Здесь на бумагу так и просится заштампованная фраза «жили-были». Но это совершенно ни к чему. То, что они «были», и без того подтверждается многими источниками, ну а «жили» – так это вообще отдельный разговор. Начнем с интересного факта: редкие гости, удостоившиеся посещения той самой квартиры на проспекте Мира, уже с порога не скупились на восторженные восклицания – поражаясь тонкому вкусу хозяина. Это своеобразный закон бытия: едва у человека появляются деньги, он начинает воспитывать вкус, иногда даже против собственной воли. Меняет отдых в Хургаде на Ниццу, выбрасывает «москвич» и покупает «порше», продает дачу в Подмосковье и строит виллу на Бали. Именно по причине наличия у хозяина достойной суммы денег квартира напоминала скорее музей, чем жилище. В каждой из шести комнат (а в особенности в той, что была искусно обставлена дорогим и штучным антиквариатом) хотелось зависнуть в воздухе, дабы без помех обозреть каждую деталь. Стильная гостиная, выполненная в лимонных тонах, с желтым диваном, столиком-баром и плазменными ТВ-экранами на всех четырех стенах, дарила впечатление детского счастья. Свет хрустальной люстры был намеренно притушен, отбрасывая шпионские тени, но собравшиеся в гостиной в освещении не нуждались. Да, они познакомились не так уж и давно. Однако при желании смогли бы узнать лица друг друга даже в кромешной тьме. Каждый жалел, что они не встретились раньше, но в то же время не уставал благодарить обстоятельства за то, что каприз судьбы, совершив настоящее чудо, собрал их десять лет назад – именно в этом городе…

Хозяин квартиры (к слову сказать, ее обширные комнаты занимали весь последний этаж – «пентхаус» элитного дома с вертолетной площадкой) – обладатель купеческой бороды, сгорбленный человек лет сорока, ловким жестом бармена виртуозно выбил дубовую пробку из бутылки старого французского коньяка. Наморщив покатый, высокий лоб, он плеснул гостям приличную порцию темно-янтарной жидкости. Не удовлетворившись результатом, сразу же долил еще столько же – практически до краев.

Все молча залпом выпили – до дна, как привыкли в этой стране.

Хозяин и один из двух гостей потянулись к нарезанным цитрусам. Они тоже олицетворяли определенный стиль: аккуратные кружочки лимонов в центре лимонной гостиной, чудесно гармонировавшие с обоями из китайского шелка. Бородач всегда лично занимался дизайном квартиры, не доверяя это душевное дело посторонним, – он с давних пор любил самостоятельно украшать стены. Каждый закусывал по-своему, выдавая поведением давнюю привычку. Владелец квартиры проглотил цитрус вместе с коркой, разжевав в месиво. Второй человек – крепыш с выбритой головой, горбатым носом и накачанными бицепсами, помогая языком, вырвал желтую мякоть зубами – сок брызнул на столик. Третий собутыльник – молодой человек лет двадцати, с длинными черными кудрями, прикрывавшими тонкий, еле различимый шрам у мочки левого уха, побрезговал лимонами. Он лишь крякнул, уважительно покрутив головой.

– Послушай, – чеканным голосом произнес горбоносый, сглатывая остатки лимонной дольки. – Ты уверен, что на этот раз приметы действительно совпали? В Москве газетчики обожают выпускать пар впустую. Еще год назад был у меня случай – сломалась машина, ехал в метро. Час пик, стиснули меня со всех сторон: стою, держусь за поручень, трясусь. Вижу, девушка разворачивает газету, а на первой странице аршинный заголовок: «Завтра – конец света!». Сердце обледенело. Прыгнул, как обезьяна, через весь вагон, пассажиров кругом насмерть перепугал. Ну и что? Оказалось, водка подорожала на двадцать рублей. И не поспоришь ведь – для России это действительно Апокалипсис. Про толпу дурацких сектантов, которые в ожидании светопреставления дружно забрались под землю, я вообще молчу. Лично откопал бы каждого, чтобы персонально съездить по роже. Наперсточники. Объявили Апокалипсис – уж будьте добры, держите марку!

Паренек заранее подготовился к беседе. Сунув руку за спину, он вытащил из-за ремня джинсов свернутую трубкой пачку свежих газет.

– Вот, погляди, – профессорским тоном заметил он, разворачивая газетный лист на останках лимона. – Видишь заметочку? Да нет, не эту. Смотри внизу, сразу под рекламой телефонного секса – рядом с новостью о Пугачевой…

«Двести человек в Либерии поражены загадочной болезнью».

Здоровяк по-лошадиному фыркнул, не скрывая раздражения.

– Обалдеть, как гениально! – с издевкой произнес он. – Разумеется, эта сенсационная новость – стопроцентный признак грядущего Апокалипсиса. Откуда же в Африке и вдруг взяться болезням? Чистейший, стерильный, пышущий здоровьем континент: ни вируса эбола, ни желтой лихорадки, ни тропической малярии. Только глупые скептики говорят, что там лишь присядешь на землю, так будешь потом всю жизнь на лекарства работать. Поздравляю, Малик. Как-то раз в пылу спора я несправедливо назвал тебя мудаком. Беру свои слова обратно. Ты – полный мудак.

Кудрявый юноша и не подумал обижаться.

– А ты, Кар – просто образец офицера, – хихикнул он. – Я отчего-то не удивлен, почему в любой армии ты не поднимаешься по чину выше лейтенанта. Дослушай сначала, а потом уже лепи высокоумные комментарии. В с е люди, пораженные неведомой болезнью, служили в личной охране африканского диктатора-людоеда Чарльза Тейлора. Ребятки принимали участие в каннибальских пиршествах, где повара подавали жареных на гриле врагов в томатном соусе и с перцем чили. И вот, буквально в течение суток, происходит нечто из ряда вон выходящее. Каждый телохранитель в одночасье с ног до головы покрывается смрадными язвами, источающими белую слизь. Самое удивительное – они никак не контактировали, находясь в разных странах. Врачи не могут понять, откуда взялась инфекция. А вот тебе и распечаточка из Интернета. Видишь эмблему на берете и рукаве охраны? Череп с рогами.

Рука бородача дрогнула – коньяк пролился на рубашку от Prada.

– Первая чаша… – прохрипел он с оттенком безумия.

– А вот ты определенно не дурак, Ферри, – кивнул Малик. – Соображаешь, что к чему. Именно. Большинство не отреагировало: пропустили новость мимо ушей. А им это только на руку. Похоже, наши добрые знакомцы все же собрались ввести в действие свой план, и без лишней огласки.

Ферри отошел от стола. Теряя силы, опустился в лимонное кресло. Прошло не меньше минуты, прежде чем к нему вернулся дар речи.

– И сделались жестокие и отвратительные гнойные раны на людях, имеющих начертание Зверя и поклоняющихся образу его, – безжизненным, механическим голосом сказал бородач. – Точнее не бывает. Охрана Тейлора делала себе татуировки с ликом вождя-каннибала. Зверю не обязательно быть одиночкой – он может стать и коллективным, воплотить свою сущность в сотне земных тиранов. Под его образ при желании легко подверстать кучу персонажей. Учитывая общее развитие атеизма в XXI веке, Небесам нужно сильно постараться, чтобы напугать людей Дьяволом. А тут – просто и понятно. Этим миром правит столько реальных монстров, что по сравнению с ними князь тьмы – сопливая мелюзга в коротких штанишках.

Малик вытащил из пачки вторую газету, присев на желтый валик кресла.

– Ты не даром заработал свои миллионы, Ферри, – восторженно похвалил он приятеля. – Да, они нас переиграли. Мы были уверены, что успеем подготовиться – конец света произойдет в строгом соответствии с «Откровением» от Иоанна. Однако они по загадочной причине предпочли вариант, незаметный широкой публике…

Газетные страницы зловеще шелестели у Ферри на коленях.

– Забавненько, – с увлечением тыкал пальцем Малик. – Опять в самом низу… информашечка… Из стиля – «пролистнул и забыл». Читай-читай. «Приток реки Литани, текущей в джунглях на границе Суринама и Гвианы, полностью превратился в кровь». Все живое умерло. Власти вяло расследуют случившееся, предполагая нашествие непонятных микроорганизмов либо экологическое преступление, – кто-то из мясных королей слил в речку отходы с полусотни свинобоен. Смешно, правда?

– Третья чаша… — выдохнул бородач. – Мать вашу… одна за другой…

От прежнего спокойствия Кара не осталось и следа. Поддавшись всеобщему волнению, он нервно вытер платком блестящий от пота лысый череп.

– Но позвольте, друзья, а как же все остальное? – воскликнул Кар. – Наблюдается несоответствие их первоначальному плану. У меня от зубов отскакивает, заучил наизусть. Перед тем как на Землю прольются семь чаш гнева Божьего, с книги Апокалипсиса снимут семь печатей, а уж после этого все и появится – и четыре всадника, и семь ангелов, – они вострубят, предвещая приближение конца света. Но вместо всего – полный сумбур. Смысл Апокалипсиса в следующем: он обязан двигаться неспешной поступью, сжирая планету постепенно, и от него не будет спасения. Тут же исчезли целые текстовые фрагменты, словно их вырезала рука безжалостного редактора. «Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала в третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде „полынь“; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки». Но что-то пока никто в целом мире не жаловался на горечь вод.

Юноша по прошлому опыту знал: убеждать Кара – дело тяжелое.

– Я каждый раз забываю, что ты военный, – обреченно ответил он. – Хорошо, нет проблем. Чтобы дошло, я тебе три раза расскажу. Они решили сделать все по-тихому. В «Откровении» от Иоанна черным по белому начертано: «Третий ангел вылил чашу свою в реки и источники вод: и сделалась кровь». Но нет ни е д и н о г о слова, что это событие должно происходить в водах по всей Земле. Одна река в Суринаме, вторая – где-нибудь глубоко в джунглях Конго, третья – на необитаемом острове в Микронезии, подальше от человеческих глаз. И все, дело сделано, условия соблюдены. Горькие воды? Миллион вариантов. Не сказано же, третья часть к а к и х именно вод обрела вкус полыни: тут можно, по сути, и тремя ведрами обойтись. Несложно пойти на подмену смысла, оставшись точным стилистически. Например, недавний скандал в Китае, когда младенцев напоили молоком, отравленным меламином. Чем не звезда «полынь»? Четыре всадника Апокалипсиса? Отлично. А ты способен сообразить, что они у ж е появлялись? Представь себе въезд конной четверки на площадь в Новом Орлеане во время карнавала или их возникновение перед парламентом в Лондоне. Да никто не испугается – их примут за уличных актеров. Людям и в голову не придет, что пришел конец света. Ты видел, у нас на Сухаревке мужик на рыжем пони катается, мобильники рекламирует? Они зарядят его, как всадника Апокалипсиса… а ты и знать ни о чем не будешь.

На бугристом лице Кара отразилась тень понимания.

– Так вот откуда взялось глобальное потепление, – потирая затылок и стараясь не смотреть в глаза Малику, промычал Кар. – Надо же. Хитрые твари. И верно, ни с того ни с сего – температура плюс сорок пять градусов. «Он вылил чашу на солнце, и было дано ему жечь огнем людей». А перед жарой – затмение состоялось. Народ обрадовался – толпой на пляж в Серебряном бору повалил. Никто не понял, что его типа жгут, – у всех в рюкзаках лосьоны от солнечных лучей с фактором защиты 45. Одно беспокоит – как это мы умудрились пропустить с а м о г о Зверя?

Лимонный кондиционер тихо зажужжал, охлаждая комнату.

– Ты думаешь, он реально был? – прыснул смехом Малик. – «И увидел я выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами, был он подобен барсу, ноги у него – как у медведя, а пасть – как пасть у льва». Будь уверен, о таком чудовище все газеты разом бы отписались. Полагаю, есть два пути развития событий. Первый – этот Зверь вышел из моря в такой несусветной глуши, что на него никто не обратил внимания, специалисты между тем каждый год открывают на нашей планете новые виды животных. Сам недавно по Discovery Channel смотрел – у берегов Мадагаскара нашли якобы вымершую рыбу из каменного века. Второй – Иоанн нигде не указал конкретно размеры этого Зверя: ему показалось самым ужасным его число – шестьсот шестьдесят шесть. Теперь закрой глаза – сидишь ты в шезлонге на Красном море, а тут из волн выбегает малюсенький такой крабик…

– Крабик с пастью, как у льва? – поразился Кар. – Оригинально…

– Да по хрену, какая там пасть, – прервал ход его мысли Малик. – Факт, что мы провафлили начало конца света, нам решили устроить ползучий Апокалипсис. Все приличествующие события из «Откровения» тихой сапой устраивались в отдаленных уголках планеты – без лишнего шума. Болезни? Есть Африка. Кровь? Есть речушки. А уж землетрясения сейчас – и вовсе обыденность. Они отлично все рассчитали. Дьявол не успеет принять меры: у них на руках все козыри. Если ты не заметил один из признаков Апокалипсиса – вовсе не значит, что его не было. Ты же не видишь с балкона Австралию? А между тем она вполне себе существует. Думаю, начало светопреставления – дело ближайших часов. Мертвые встанут из могил.

От жаркого и страстного монолога у Малика пересохло во рту… – метнувшись к коньяку, юноша налил себе полстакана. Бородач вздрогнул, как бы приходя в себя после комы. Его рука слепо зашарила по столу. Секунда – и пальцы клещами вцепились в пульт. Панели на стенах дружно мигнули, послышался хриплый голос диктора: он не владел собой. Слова из дрожащих губ вырывались кусками, словно их резали на ходу:

– Это невероятно… на одном из кладбищ Москвы всего полчаса назад… наш оператор упал в обморок, но его камера продолжает снимать… срочно уберите от экранов детей… прямое включение…

Камера на штативе отобразила толпу людей среди вскрытых могил, разломанные гробы и опрокинутые надгробия. Земля, подобно куску сыра, была усеяна множеством дырок, лабиринты которых методично выплевывали все новых и новых пришельцев. В царских вицмундирах, меховых малахаях, железных кольчугах, а то и вовсе замотанных в изорванные звериные шкуры, с дубинами в руках. Кар и Ферри обмякли, едва не слившись с креслами: они сделались похожими на надувные матрасы, разом потерявшие весь воздух. Малик напряженно вглядывался в происходящее на плазменных экранах, ни на секунду не спуская с них глаз.

– Если бы вы только слушали меня, – напомнил он, не отрываясь от репортажа, – то сейчас все было бы по-другому. Теперь вникайте. Мы забыли: существует одна помеха – очень значительная и досадная. Маловероятно, что у н е е получится, но мы просто обязаны принять меры…

– О чем ты? – не понял Кар.

Малик, отклеившись от экрана, одарил его усмешкой.

– Последняя невеста… – отчетливо произнес он, и Ферри с Каром разом дернулись. – Слова из черновика. Это п е р в о е кладбище, где восстали мертвые, там обязана быть и п о с л е д н я я невеста. Та, которая…

Его собеседники быстро переглянулись.

– Ни слова больше, – простер руку Ферри. – Да, я ее вспомнил.

– И я тоже, – эхом отозвался Кар. – Просто удивительно, как я смог это забыть. Наверное, все потому, что мы давно устали ждать: никто не верил в настоящий Апокалипсис – церковь пугала им слишком часто и много. И вот, так и случилось… он пришел в тот момент, когда мы к нему совсем не готовы. Если бы не обгоревший обрывок страницы из черновика, что я успел выдернуть из пожара на горе Афон… мы до сих пор пребывали бы в неведении относительно опасности, таящейся в проблеме невесты. Однако, на наше счастье, мы з н а е м. Нельзя медлить. Ее надо остановить.

Ферри дернул воротник рубашки: несмотря на кондиционер, ему стало душно. На пол посыпались пуговицы: дряблая шея выглянула наружу, на коже налились кровью вены. Он всегда реагировал флегматично, когда Кар в сотый раз в красках рассказывал о своей поездке в Грецию, сияя, как алхимик, открывший секрет превращения свинца в золото. Подумаешь, раздобыл обгоревший клочок бумаги. Да и то – полфразы: а о другой половине можно лишь строить догадки. Смутное упоминание о последней невесте, которая способна разрушить дело всей их жизни. Тогда Ферри не испугался – ему показалось это смешным. Страх пришел сейчас: «Откровение» творилось у него на глазах. И один человек способен им помешать. Невеста.

А ЕСЛИ ИМ ИЗВЕСТНО ПРО НЕЕ… МОЖЕТ, ЗНАЮТ И ДРУГИЕ?

– Дохлый номер, – уныло проскрипел бородач. – Допустим, мы найдем ее. И что с ней делать? Запереть в комнате, подвале, вывезти на дачу? Но если за ней придут и те и другие — мы не сможем им противостоять. Убить – не убьешь, невеста уже и так мертва: что называется, раскройте объятия, для вас сюрприз от Страшного Суда. Покойники воскресли, и теперь смерти не существует. Больше никто в мире не умрет – разве что, как в детской игре, «понарошку», на несколько секунд. Остается лишь надеяться на лучшее…

Он хотел добавить, что не все так плохо – возможно, именно на этом кладбище никого и нет, но все его предположения разбились вдребезги, похоронив зачатки оптимизма. Перед глазом камеры медленно прошла девушка – светленькая (явно крашеная блондинка), с красиво уложенными волосами и бледным лицом. Ее одежда, как магнитом, притянула взгляды мужчин из разных углов комнаты – они, будто по четкому приказу, подались вперед, лихорадочно всматриваясь в платье.

Белое… красивое… кружевное… п о д в е н е ч н о е…

Стакан, выпав из рук Малика на пол, разбился вдребезги. Ферри широко открывал и закрывал рот – как рыба, вытащенная на сушу. Хладнокровие сохранил только Кар, быстро нажавший на кнопку записи, – внизу ТВ мигнул красным огонек включившегося видеомагнитофона.

– По крайней мере, теперь мы знаем ее в лицо, – спокойно заметил он. – Она уже здесь, и у нас есть шансы перехватить ее – до того момента, пока к невесте успеют приблизиться наши возможные противники. Малик, очухайся. Влезай в Интернет, достань мобилу – звони по справочным, вычисляй, кого из баб хоронили на Ваганьковском за последние три дня. Имя, адрес, родственники. Любые подробности. И как можно точнее.

Малик кивнул – на помертвевшие щеки вернулись розовые пятна. Кар, подойдя к сумке-«ягдташу» в прихожей, отстегнул один из карманов. В его руках оказалась записная книжка в обложке из мягкой черной кожи. Подкинув ее на ладони, он задумчиво заговорил, разглядывая потолок…

Монолог Кара, чье происхождение покрыто мраком