ГЛАВА ШЕСТАЯ

Кажется, только что было утро, и они с Катаржиной ехали на велосипедах через сосновый бор, и Марек любовался стройными ножками панночки. На болоте их едва не съели заживо комары, а потом они поднимались по солнцепеку на Лисью гору и, наверное, целую вечность сидели вершине, на маленьком плато возле старого кострища. Мареку кажется, что стоит только протянуть руку и коснешься этих мгновений, но вот они уже катят на велосипедах по проселочной дороге вдоль леса, и Марек с удивлением замечает, что солнце вот-вот опустится за горизонт, и этот чудесный летний день того гляди кончится.

– А вот и хутор пани Подлещ, – оглядывается Катаржина. – Я же говорила, здесь недалеко.

Из-за стоящих вдоль проселка чахлых деревьев появляется большая изба с крытой дранкой крышей. Рядом с избой Марек замечает баньку и немного поодаль коровник. На веревке, протянутой от угла дома к столбу с фонарем, развешено для просушки белье.

– И не страшно им жить на отшибе? – спрашивает Марек.

– Халина никого не боится, она же ведьма, – смеется Катаржина. – А потом, от хутора до Маженьи доплюнуть можно. Я покажу тебе потом одну тропинку…

Катаржина соскакивает с велосипеда и ставит его к ограде. Она толкает калитку и идет по дорожке мимо грядок с зеленью, посматривая по сторонам.

– Иренка, здравствуй! – звонким голосом кричит Катаржина.

Они проходят между кустов смородины и останавливаются возле коровника.

– Привет, подруга, – отвечает невесело Иренка.

На панночке короткое выцветшее на солнце платье, а на руках брезентовые рукавицы. Этими рукавицами Иренка держит пучок крапивы. Крапива растет тут же, на краю огорода, высокая, где-то по грудь Иренке с жирными ярко-зелеными листьями.

– Привет, – кивает панночке Марек.

С Иренкой Подлещ его познакомила Катаржина прошлым летом. С тех пор он встречал панночку пару раз в селе и видел однажды, как она купается голышом на озере. Иренка худенькая, ростом ниже Марека, её можно принять за подростка, но Марек знает, что она на год старше его и уже закончила школу.

– А мы на Лисью гору ездили, – хвастается Катаржина.

– И что вы там забыли, – ворчит Иренка.

Тяжелый и тусклый диск солнца низко стоит над поросшим бурьяном полем. Его красные лучи тянутся через весь огород, стена коровника залита закатным светом, словно выкрашена терракотовой краской.

– Что у тебя опять приключилось? – спрашивает Катаржина.

Мареку скучно, он оглядывается по сторонам и с удивлением замечает, стоящий на подножке возле крыльца мотоцикл. Это «Сокол» с темно-синими лаковыми крыльями и белой вставкой с логотипом завода на бензобаке.

– Я на танцы ездила в Картузы, – отвечает тихо Иренка. – Ну, ясное дело, вернулась, за полночь. Что я ей, маленькая что ли!

Катаржина ничего не говорит, только горестно вздыхает.

– Ты же знаешь, какая она, слово поперек не скажи, – жалуется Иренка. – мол, явилась среди ночи, совсем совесть потеряла… Я, наверное, уеду отсюда в Варшаву, найду работу.

– А жить где будешь? – спрашивает Катаржина.

– В общежитии, где же еще? Все равно мне здесь жизни нет.

– Я тоже хотела податься в Варшаву, только боязно.

– Знаешь, как она чешется потом! Да и жжется так, что сил нет, – со слезами в голосе говорит Иренка, и Марек не сразу понимает, что она это про крапиву.

– Принеси нам воды, пожалуйста, – просит Катаржина. – У меня в горле все пересохло, да и Марек пить хочет.

Иренка кладет пучок крапивы на скамью возле коровника и идет к крыльцу.

– А чей это мотоцикл? – спрашивает Марек.

– Пани Подлещ, чей же еще? Они здесь вдвоем с Иренкой живут.

– Что, Халина Подлещ ездит на мотоцикле? – не может поверить Марек.

Иренка с ковшиком в руках быстро спускается с крыльца и идет по огороду к коровнику. Покуда Катаржина пьет колодезную воду из ковшика, панночка стоит рядом и тоскливо смотрит мимо Марека куда-то за дом. Красный закатный свет освещает половину ее лица. Легкий ветерок треплет пряди её вьющихся рыжих волос.

Катаржина протягивает Мареку ковшик. Марек делает первый глоток и только сейчас понимает, как же ему хочется пить. Он жадно выпивает всю воду до дна и протягивает ковшик Иренке.

– Спасибо, – говорит Марек. – Какая же у вас вкусная вода!

Тут дверь в избу открывается, и на крыльцо выходит Халина Подлещ. Это высокая худощавая женщина лет сорока. У нее узкое смуглое от загара лицо с россыпью веснушек. Рыжие, как у Иренки волосы собраны в конский хвост. На пани Подлещ песочного цвета брюки с накладными карманами и клетчатая рубашка с подвернутыми рукавами.

Заметив, что Иренка в огороде не одна пани Подлещ удивленно поднимает тонкую изогнутую бровь и спускается по ступенькам.

– Здравствуйте, пани Халина, – говорит Катаржина, когда пани Подлещ подходит к коровнику.

– Здравствуй, Катаржина. А кто это с тобой?

– А это Марек. Племянник пани Фелиции.

– Добрый вечер, пани Халина, – здоровается Марек.

Халина Подлещ откровенно разглядывает молодого человека, кривит в усмешке красивый рот, а потом оглядывается на Иренку.

– Нарвала?

– Да, маменька, – тихо отвечает Иренка, опустив голову.

– Мы, пожалуй, поедем, – торопливо прощается Катаржина. – А то сейчас темнеть начнет, а нам еще по лесу ехать.

Когда они выходят за ограду, Катаржина останавливается посреди проселка и спрашивает Марека,

– Ну что, похожа Халина на ведьму?

– Ну, какая же она ведьма, – отвечает Марек рассудительно. – Я никогда не слышал, чтобы ведьмы ездили на мотоцикле. А ты слышала?

– Нет, и я не слышала.

Катаржина садится на велосипед и едет вдоль ограды, поглядывая на стену коровника с маленькими окошками.

– Давай поглядим? – предлагает панночка Мареку.

Глаза у Катаржины становятся совсем шальные. Не дожидаясь, пока Марек ответит, она останавливает велосипед, перелезает через ограду, сколоченную из длинных кривых жердей, и быстро идет к коровнику. Марек идет следом.

В сложенной из потемневших бревен стене не очень высоко прорезаны маленькие окошки. Встав на цыпочки, Катаржина заглядывает сперва в одно окошко, потом в другое. Мареку становится любопытно, он подходит ближе и тоже заглядывает через окошко в коровник.

В коровнике стоит коричневый сумрак. Вечерний свет льется внутрь через распахнутые ворота. Марек видит два пустых стойла и белую с рыжими пятнами корову, стоящую в третьем. Корова помахивает хвостом и неторопливо и вдумчиво подъедает свежее сено из кормушки. Возле пустого стойла стоит Халина Подлещ с пучком крапивы в руке. На руках у пани надеты брезентовые перчатки.

У Марека в голове не укладывается, что Катаржина позвала его смотреть, как пани Подлещ будет наказывать Иренку крапивой. Марек чувствует смущение, ему становится неловко и хочется тотчас уйти, но он стоит и смотрит, как Иренка стаскивает через голову короткое линялое платье. Стройные ножки Иренки светятся в сумраке коровника. Марек разглядывает узкие белые трусики, плотно сидящие на маленькой круглой заднице панночки. У Иренки совсем нет груди, только темные, как шоколад ореолы сосков.

– Рот закрой, а то муха залетит, – шепчет на ухо Мареку Катаржина и больно пихает его локтем в бок.

Её жаркий шепоток волнует Марека не меньше всего прочего. Бросив на Катаржину быстрый взгляд, он замечает, как азартно блестят у панночки глаза.

Иренка вешает платье на ограду стойла и оглядывается на пани Подлещ. Она стоит босая, в одних только узких трусиках на засыпанном старой соломой земляном полу коровника.

– Ну, и чего ты ждешь? – спрашивает пани Подлещ.

– Маменька, честное слово, на станции в Картузах автобус сломался. Я, наверное, час прождала, пока следующий не пришел… Я обещаю, я вам клянусь, ни за что на свете я не стану возвращаться так поздно…

– Не желаю слушать твое бесконечное вранье, – раздраженным голосом говорит Халина Подлещ. – Не испытывай мое терпение, Иренка! Живо!

Иренка всхлипывает и смотрит на пани Подлещ большими испуганными глазами. Потом медленно поворачивается к Халине спиной. Панночка делает один шажок к толстому, покрытому паутиной столбу, подпирающему крышу коровника. Иренка прижимается к столбу и крепко обнимает его руками.

– Не смей являться среди ночи, как гулящая девка, – говорит пани Подлещ и хлещет пучком крапивы по голым плечам Иренки.

Иренка шипит сквозь зубы и переступает с ноги на ногу подле столба.

– Жжется? – спрашивает с усмешкой Халина и сама себе отвечает. – Жжется, еще как жжется.

Халина хлещет крапивой по пояснице и ляжкам панночки, а та пританцовывает и приседает возле столба. Марек чувствует, как его охватывает странный азарт. Он видит, как на белой коже Иренки проступают волдыри от ожогов.

– Маменька, хватит уже! – просит Иренка. – У меня вся спина горит! Я вам клянусь… Я никогда-никогда… Ай!

– Ты и в прошлый раз клялась всем на свете, – качает головой пани Подлещ и хлещет крапивой по голым ногам Иренки. – Ты меня за дурочку держишь? Нет тебе больше веры, Иренка.

 Марек замечает, что на щеках Иренки блестят слезы. Он понимает, что не на шутку взволнован этой сценой в коровнике. С удивлением Марек чувствует растущее возбуждение. Его член твердеет, поднимается в штанах и упирается головкой в ширинку.

– Маменька, миленькая, жжется сил нет! – кричит Иренка.

Катаржина наблюдает за наказанием, улыбаясь и кусая губы. Панночка часто и взволнованно дышит. Внезапно она оборачивается к Мареку и жадно целует его в губы. Марека словно бьет молнией. Совсем близко он видит яркие, сверкающие глаза Катаржины.

Корова в стойле ни с того ни с сего поднимает голову и протяжно мычит на весь коровник. Катаржина истерически смеется и отшатывается от окна. Они бегут в тусклых закатных лучах прочь от коровника. Перелезают через ограду, запрыгивают на велосипеды и катят в темнеющему вдалеке лесу.

По поляне плывет серый сумрак. Красное, как угли закатное небо поблескивает там и сям между стволов.

– Давай передохнем, – говорит Катаржина.

– Ладно, – соглашается Марек.

У него сумятица и неразбериха в голове. Эрегированный член по-прежнему стоит торчком, всю дорогу до леса головка члена терлась о раму велосипеда.

Катаржина ставит велосипед к березе и обходит полянку. Панночка искоса посматривает на Марека и смущенно улыбается.

– Если я попрошу, ты сделаешь для меня одну вещь? – спрашивает Катаржина, и Марек слышит, как ее голос дрожит от волнения.

– Все, что попросишь, – отвечает Марек. – Ты же знаешь, я от тебя без ума.

Он чувствует, как волнение панночки передается ему.

– Пообещай, что сделаешь, – просит Катаржина. – И пожалуйста, не спрашивай, зачем мне это нужно. Просто сделай, как я прошу.

Панночка смотрит на него шальными глазами и кусает губы. Её щеки розовеют от смущения.

– Обещаю, – говорит Марек, а сам теряется в догадках.

Катаржина выламывает из куста длинный прут и очищает его от листьев.

– Мне немного неловко тебя об этом просить, – говорит панночка, подходя к Мареку все ближе.

И тут с ветки дерева с пронзительным криком срывается большая птица. Она пикирует вниз, прямо на Катаржину, и Марек успевает заметить черные с белыми кончиками крылья и длинный хвост. Катаржина испуганно вскрикивает и пытается закрыть лицо руками, но сорока налетает на нее и бьет крыльями, а потом облетает поляну по кругу и исчезает среди темных деревьев.

– Да что с ней такое? – удивляется Марек.

– Чертова птица мне щеку разодрала, – жалуется Катаржина. – Больно как…

В слабеющем свете Марек видит капельки крови, выступившие на щеке панночки из неровной царапины, оставленной когтями птицы.

– Так не бывает, – говорит Марек. – Сороки не бросаются на людей. Это какая-то ерунда. Знаешь, я уже где-то видел эту птицу…

– Здесь полно этих несносных сорок, – злится Катаржина.

Она находит платок и осторожно стирает кровь со щеки.

– Знаешь, что-то мне не по себе, – невесело улыбается панночка. – Поехали отсюда, пока совсем не стемнело.