Глава 5

– Ты не хочешь принимать решение! – бушует Дада после очередного дня, проведенного вместе. – Я поднес тебе на блюде эту должность и возможности, которые она дает, а ты вместо благодарности нос воротишь!

– Моя работа мне нравится, как ты не поймешь? – пытаюсь объяснить ему спокойным тоном. – Я сейчас зарабатываю в два раза больше.

– И просираешь все это на баб и развлечения! Не думай, что я не знаю, какой образ жизни ты ведешь в Москве, Максуд. Тебе не двадцать лет, пора бы и повзрослеть! Сколько еще ты собираешься продолжать жить там? Или мне ждать, пока ты, как и мой идиот-сын, дашь окрутить себя какой-нибудь русской?

Я понимаю, почему он так упорствует, но не собираюсь гнуться под его волю, как остальные члены семьи. Это моя жизнь, в конце концов. И только мне решать, как ее прожить.

– Я не хочу жить здесь, Дада, – заявляю твердо. – И я уже говорил тебе это. Сколько бы времени я не провел дома, моего решения это не изменит.

Он багровеет от гнева, сжимая кулаки и глядя на меня дикими глазами. Я даже пугаюсь, как бы у него сердце не прихватило, но Дада держится уверенно.

– Я воспитал неблагодарных детей! – орет он, сплевывая мне под ноги. – Что тебя, что Васима! Будь проклят тот день, когда я решил, что могу доверять вам и позволил выехать из дома! Иди, вали в свою Москву! И этому полудурку передай, чтобы отныне не смел звонить ни мне, ни своей матери. Вы оба меня разочаровали и я больше не хочу видеть ни одного из вас! Чтобы сегодня же ноги твоей не было в моем доме!

– Дада, – пытаюсь успокоить его, но он отмахивается от меня резким движением руки.

– Я все сказал, Максуд. Вы не нужны мне здесь, живите, как хотите. Отныне, я не несу перед вами никакой ответственности, как и вы передо мной.

Он выходит, не дав мне шанса даже слово вставить, и я со злостью пинаю кресло, потому что ненавижу расползающееся в груди чувство вины. Однако, он не заставит меня поступить по-своему. Я слишком хорошо знаю своего старшего брата и понимаю, что, когда угрозы не действуют, он переходит к манипулированию.

Иду в свою комнату, собрать вещи и заказать билет, благо самолеты летают каждый день. Дада слов на ветер не бросает и, если он говорит, что не хочет меня здесь больше видеть – значит так оно и есть. Однако, не проходит и двадцати минут, как он заходит ко мне, все такой же суровый и бескомпромиссный, сложив руки за спиной и не глядя мне в глаза.

– Зарина едет с тобой, – огорошивает меня внезапной новостью. – Пусть ее муж с ней разбирается.

– Дада, ты же знаешь, что Васим не примет ее. Он ее даже на порог не пустит, – пытаюсь образумить его.

– Это не моя проблема. Делайте, что хотите. Жена его – значит, и ответственность за нее на нем. Я не обязан держать ее в своем доме.

– Но Дада…

– Я не намерен обсуждать свои решения, Максуд. Если не заберешь ее с собой, я сам лично доставлю эту девушку в Москву. Так или иначе, Васиму придется столкнуться с этим и что-то решить. Слишком долго он прятался за женской юбкой.

***

Оказавшись в аэропорту с напуганной и дезориентированной Зариной, я понимаю, что не буду везти ее к Васиму. Нет, я, конечно, сообщу ему о том, что отец прислал за ним его женушку, но зная Васима и тем более отношение его первой жены Вики ко всей этой истории с Зариной, я не сомневаюсь, что он не захочет ее видеть. Что дает мне шанс заполучить ее в свое личное владение.

Не могу поверить, что все складывается именно таким образом, но похоже, колючка сама плывет мне в руки. Вот только возникает вполне закономерный вопрос: что делать с ней после? Потому что надолго она мой интерес не удержит, а жить ей где-то все равно необходимо. Придется и впрямь образумить Васима и заставить его решить свои проблемы с многоженством раз и навсегда. Если не хочет покупать ей отдельное жилье, то пусть уже разводится, потому что спихнуть Зарину на родителей снова не получится.

***

Я как раз собираюсь начать готовить ужин, когда свекор начинает громогласным тоном звать меня из гостиной.

– Да, Дада? – спешу к нему, на ходу вытирая руки.

– Зарина, Максуд сегодня улетает обратно в Москву и ты едешь с ним, – оглушает он меня неожиданной новостью. – Иди, собирай вещи.

– Зачем еду? – спрашиваю, ничего не понимая. – Надолго?

– А это решать уже твоему мужу. Ты должна жить там же, где и он. Если решит вернуться на родину – приедешь вместе с ним. А нет, так останешься там. Иди, собирайся поживее.

– Ладно, – соглашаюсь, не зная, что должна чувствовать по этому поводу.

Поднимаюсь к себе, а там уже ждет свекровь, которая собственноручно собирает мои вещи в чемодан.

– Тетя, что вы делаете? Я сама могу собраться.

– У нас нет на это времени, – отрезает она. – Иди, быстро прими душ и наряжайся. Я прекрасно знаю, что тебе нужно взять с собой.

Я понимаю, что спорить с ней бесполезно, но меня коробит, когда она лезет в ящик с нижним бельем и извлекает мои нераспакованные комплекты ночной одежды и белья, которые я не ношу из-за их непрактичности. Приданое перед свадьбой мне собирала жена Шамиля и уж она-то оторвалась от души, хотя мне все эти развязные штучки оказались ни к чему.

Скрепя сердце, я отправляюсь в душ и даже пускаю слезы, потому что меня дико пугает неизвестность. Васим для меня незнакомый человек. Я видела его один раз в жизни. Я даже не уверена, что наш брак в силе, потому что он не был осуществлен и целый год просуществовал, как фиктивный, что само по себе строго запрещено по религии. И теперь меня отправляют жить с этим человеком?

Хоть я и ненавижу свою жизнь в этом доме, но я по крайней мере знаю, чего от нее ожидать, как и чего стоят люди, живущие со мной. Но Васим… Что, если он такой же, как Максуд? Несдержанный, бесстыжий прожигатель жизни? Что, если он ведет в Москве беспорядочную половую жизнь? Я не хочу быть женой такого человека. Все внутри меня бунтует против этого.

С трудом беру себя в руки и одеваюсь, после чего накладываю макияж. Когда я выхожу из ванной, мой чемодан уже готов, а свекровь о чем-то шепчется с дочерью.

– Счастливого пути! – напоследок наставляют меня они, прежде чем Максуд молча заходит и уносит мой чемодан вниз.

Дада отводит меня в сторонку и говорит еще несколько слов, прежде чем я сажусь в машину, попрощавшись со всеми. Если честно, он дезориентирует меня еще больше, заставляя задуматься, что заставило их вдруг так поступить со мной. Всего за один час моя жизнь перевернулась вверх дном.

***

Максуд не разговаривает со мной. Мы немного опаздываем, так что он гонит машину, сосредоточенный на дороге, а когда в аэропорту мы после всех процедур оказываемся в самолете, утыкается в свой телефон, с кем-то переписываясь.

Из аэропорта едем на такси. В любое другое время, я бы с любопытством разглядывала новый для меня город, но меня так трясет от приближающейся встречи с Васимом, что я не могу себя никак успокоить и отвлечь. Дрожу, и когда машина останавливается перед многоэтажным домом, и когда мы поднимаемся на лифте.

Только зайдя в квартиру, понимаю, что никого нет. Васим не пришел с работы? Но уже почти восемь вечера.

– Хочу кофе. Будешь? – спрашивает Максуд и я отрицательно качаю головой.

– Нет, спасибо.

Иду за ним на кухню, ставя телефон на зарядку. Не хочу самовольно разгуливать по квартире.

Он хозяйничает, инспектируя шкафы и точно зная, что и где находится, из чего я делаю вывод, что видимо у них с Васимом одна жилплощадь. Включает кофемашину и готовит себе эспрессо, а потом садится за стол и нервирует меня молчанием и пристальным взглядом темных глаз. Скоро одна чашка кофе сменяется второй, а мое напряжение растет.

– Где мой муж? – спрашиваю у Максуда, когда начинает темнеть.

Я нервничаю от того, что мы одни в этой квартире, но пока не переступаю границы и не устраиваю допрос. Стыдно. Ведь все мои выводы о нем и его поведении могут оказаться лишь домыслами. Возможно, в его взглядах и намеках не было ничего предосудительного. Хотя интуиция так и кричит остерегаться дядю моего мужа.

– У себя дома, – отвечает он, встречая мой взгляд из-под кружки с кофе, который пьет.

– А разве не это его дом? – задаю вопрос, чувствуя, как бешено колотится сердце от страха.

– Его дом там, где его жена.

– Я – его жена, – возражаю дрожащим голосом.

Неужели то, о чем сплетничала свекровь со своей сестрой правда, и у Васима здесь действительно вторая семья с русской женщиной? Я слышала лишь обрывок их разговора и не приняла это на веру, ведь мало ли кто какие сплетни распускает?

– Нет, не ты, – спокойно замечает Максуд, не переставая сверлить меня предвкушающим взглядом. – Ты никогда не была ему женой, Зарина.

Меня бросает в жар от оскорбительного намека.

Да, мой муж уехал сразу же после свадьбы, так и не вступив со мной в брачные отношения, но то, что Максуд осмелился так прямо заговорить о чем-то, столь интимном, поражает меня до глубины души. Неужели, Васим откровенничал с ним? Я знала, что они выросли как настоящие братья из-за того, что являются ровесниками, и что они близки друг с другом, но говорить о своих личных делах? Какое неуважение по отношению ко мне, как к женщине и жене!

– Отвезите меня к нему! – требую решительно, опустив его омерзительный намек.

– Нет. Он не хочет тебя видеть.

– Но я должна быть рядом с ним! – возражаю в отчаянии. – Я его жена! Мне нужно поговорить с ним.

– Он не будет говорить с тобой, – все так же спокойно продолжая пить этот чертов кофе, отвечает Максуд. – Зарина, Васим уже сто раз пожалел, что уступил давлению и женился, но он не считает тебя своей женой. И учитывая, что прошел год, а он даже не виделся с тобой со дня свадьбы, ты сама должна была понять, что к чему. Ваш брак недействителен.

– Тогда я уезжаю домой! – чувствуя, как меня охватывает паника, говорю я, вскакивая на ноги и несясь к выходу.

Подальше от него.

Сую в не разобранную дорожную сумку зарядку от телефона, которую достала ранее, и направляюсь с ней к выходу, даже забыв про чемодан, но Максуд становится на моем пути, нависая надо мной пугающей темной тучей, и я резко останавливаюсь.

Он непозволительно близко. Моя грудь почти соприкасается с его и это настолько обескураживает, что когда я прихожу в себя и пытаюсь отступить, уже поздно. Его рука уперлась в косяк над моей головой, а дверь гостиной позади меня захлопнулась, отрезая нас от мира в небольшой прихожей.

– Мне нужно домой, – с дрожью в голосе говорю я, чувствуя, как наворачиваются слезы.

– У тебя нет дома, кроме этого, – констатирует он, смотря на меня темными глазами, в которых горит дьявольский огонек. – Разве Дада не сказал, что ты сможешь вернуться в его дом только со своим мужем?

Дада. Мой свекор, из-за которого я и оказалась в Москве в сопровождении Максуда. А ведь он именно это и сказал мне при прощании.

На секунду прикрываю глаза, умоляя слезы высохнуть и не втаптывать в грязь мою гордость, а потом принимаю решение, которого всегда желала, но боялась из-за безвыходности своего положения.

– В свой отчий дом, – заявляю с уверенностью, которую не чувствую. – Я целый год жила, как примерная жена и невестка. Если мой муж не хочет быть женатым на мне, то мы разведемся. И вины Ангелоевых в этом не будет!

Я нахожусь в таком состоянии, что хочу выбраться любой ценой. К черту приличия! Я больше не могу оставаться с ним наедине. Даже если придется драться и вырываться, я выберусь из этой квартиры. Обязательно выберусь! И поеду домой. Туда, где не нужно вздрагивать от страха и бояться за свою честь. Туда, где за каждым моим движением не следят бесстыжие глаза дяди моего мужа. Где нет его удушающего присутствия.

Как же я его ненавижу! Видит Бог, ненавижу всей душой!

– Я слышал твой дед даже строже Дады, – вкрадчиво говорит Максуд, отступая на шаг. – Уверена, что он примет тебя обратно?

– Уверена, – вру я.

Но дед меня не примет. Если я разведусь, то останусь сама по себе. Какой бы пугающей не была перспектива, это лучше, чем провести хоть одну ночь под крышей Максуда, наедине с ним. Потому что я не могу доверять мужчине, не скрывающем своей заинтересованности в чужой жене. Более того, жене родного племянника и лучшего друга в одном лице.