Я лечу над городом, внимательно вслушиваюсь в потоки эмоций, втягиваю в себя мешанину самых разнообразных запахов. Собственно говоря, с вылетом надо было бы подождать; еще не стемнело и на фоне неба, светящегося сине-зеленым цветом, мой силуэт выделяется особенно ярко. Ну и наплевать! Кому не нравится – пусть не смотрит, а все прочие могут считать, что это такой голубь или ворона.

Кажется, насчет вороны я немного погорячилась. Ощущаю на себе взгляд, полный холодного пристального внимания. Окно легковушки, остановившейся на перекрестке перед светофором, медленно поползло вниз и в полумраке салона что-то сверкнуло. Как же я могла забыть, ведь я недавно видела эту передачу. Среди морально неполноценных личностей стало модным отстреливать голубей и ворон прямо в черте города. Нет, не может быть, чтобы кто-то решил устроить охоту здесь, в центре, и потом я ведь никого не трогаю, лечу по своим делам… Раздается тихий едва различимый хлопок и стальной шарик проходит сквозь меня, не причинив никакого вреда. Но, во-первых, хоть я и не принадлежу к миру живых, чувствовать боль я могу, особенно в последнее время, когда мой образ жизни максимально приблизился к человеческому. А, во-вторых, спускать такие вещи я не намерена. Что же, расследование немного подождет.

…Откормленный "мужчина в самом соку" был приятно удивлен, когда перед ним в лучах фар возникло юное создание с такими формами, какие не увидишь даже в отечественной порнухе. Но цыпочка, кажется, не спешила прыгать в его машину. Ладно, покажем ей, как ухаживают настоящие ковбои. Легковушка резко затормозила прямо перед слегка удивленной девушкой и в окне появилась широко улыбающаяся физиономия патентованного "хорошего парня".

– Садись, крошка, будь как дома. Не боись; крутой Оукер сможет тебя защитить!

Мгновение спустя куколка была уже на переднем сидении; его тренированный глаз не уловил, когда она только успела туда забраться. Наверняка, сгорает от нетерпения так же как он сам. Следующий взгляд, брошенный на попутчицу, полностью убедил его в этом. На подружке не было ничего кроме черных шелковых трусиков, толком ничего не прикрывающих. Сейчас, только свернем в подходящий переулочек или сквер, двор-колодец тоже подойдет. Ты будешь в восторге, когда увидишь, что у меня припасено для тебя… Но на следующем повороте выяснилось, что никакой девушки в машине нет: вместо нее на спинке переднего кресла сидела крупная угольно-черная ворона и в упор рассматривала его…

Светлая легковушка ни с того ни с сего вылетела на встречную полосу и на полном ходу врезалась в неторопливо ползущий самосвал, нагруженный строительным мусором. Машина кроу-киллера моментально превратилась в груду искореженного металла. Бесстрашный охотник на ворон и его любимая винтовка с оптическим прицелом перестали существовать.

Делаю пару кругов над местом дорожно-транспортного происшествия. Может быть, включить этих горе-охотничков в свой список после лохотронщиков, наперсточников и им подобных? Подумаю об этом на досуге, а теперь не буду отвлекаться от главного.

Совершенно неожиданно обнаружился и мой свидетель. Знакомый запах крови явственно чувствовался где-то неподалеку.

Унылый тип, которому с одинаковым успехом можно было дать тридцать пять или пятьдесят лет, выходил из продуктового магазина, волоча полиэтиленовый мешок с картошкой. И этот изменился не в лучшую сторону, а ведь тогда был молодым парнем, полным сил и надежд, уверенный, что еще немного – и жизнь станет яркой и интересной, полной самых разнообразных событий. Стоит только чуть-чуть напрячься, и он заработает первоначальный капитал, откроет свою фирму. Для начала кооператив, где будут оказывать услуги населению, например, чинить обувь или электротовары… Кажется, теперь до меня доходит смысл банальной фразы: вот, что делает с людьми жизнь.

Но вся эта лирика к делу не относится. Мне нужна информация и сейчас я ее получу. Присаживаюсь на крышу одного из тех хлипких павильонов, которые нынче построены на любом более-менее свободном пространстве. Прячусь за светящимся изображением ковбоя Мальборо и проникаю в сознание свидетеля. Кому бы такое рассказать: следствие ведет вампир, нарочно не придумаешь!

Мужчина с полиэтиленовым мешком вдруг почувствовал желание свернуть в скверик и хоть пару минут посидеть там и покурить спокойно. Он перешел улицу и устроился на одной из не до конца разломанных скамеек. Непонятно откуда нахлынули воспоминания, казалось, давно похороненные в глубинах памяти. Отличная тогда получилась халтура и наварились классно, даже если учесть, что ему как самому молодому досталось меньше всех, хотя вкалывал он побольше некоторых. Но ничего не поделаешь, в бригаде свои порядки, а попал в стаю, лай не лай, а хвостом виляй, как говаривал батя, когда приходил с работы в хорошем настроении… Портрет рыжей бабы пришлось снести в комиссионку: Катерина ни с того ни с сего начала ревновать, а они только собирались расписаться. Зато золотые сережки с красными камушками ей сразу приглянулись. Да и кожаный пиджак того мужика он до сих пор таскает с удовольствием. Нет, он вовсе не изверг бесчувственный, у которого ни стыда, ни совести; он, хоть и неверующий, даже в церковь зашел, поставил свечку, за упокой, а потом на скамейке в соседнем дворике устроил поминки на славу. Чтобы земля ему, значит, пухом. Так что шмотками можно пользоваться с полным правом.

Эх, и чего он, бедолага, поселился в таком месте: ни электричества, ни телефона. Небось, сердце прихватило, а скорую-то и не вызвать. И соседей никаких; не годится человеку одному жить, неправильно это…

Хотя, нет, не один, перед тем, как войти, он ясно слышал чьи-то шаги, а потом в заднем помещении что-то прошуршало. Слух у него такой с детства как у сторожевой собаки, даже пацаны во дворе удивлялись. А в комнатке форточка была приоткрыта и на подоконник кто-то пыли натряс. Какая разница, что фортка совсем крохотная: Сашок, который по малолетству загремел в колонию за то, что обчистил продуктовый ларек, рассказывал, что если куда-то пролезла голова – пролезет и все остальное.

А ведь верно! Он тогда не утерпел, выглянул наружу. Что-то было, вроде как тень в боковой аллее. Не собака, та на четырех ногах бегает, а это все же человек – длинный, худой и бежал как угорелый, спортсмен хренов. Понятно: драпал кто-то со всех ног. Может, вернулся домой, а сосед уже тю-тю, вот у него очко и сыграло. Или кто-то вроде нас поживиться хотел, а услышал шаги и перетрусил, что застукают его с покойничком, заметут, да, недолго думая и пришьют статью? …И чего я вдруг все это вспомнил? Пойти, что ли, взять баночку "отвертки", да уговорить за упокой души?

Но дальнейшие мысли бывшего паркового рабочего меня не интересовали. Я увидела то что хотела – черный силуэт, удаляющийся по аллее. Высокий, худой, с ног до головы закутанный во что-то темное. И двигался он слишком стремительно и плавно для человека… Если это не человек, то кто же тогда мне нужен? Если бы я была меньше поглощена своими переживаниями, то увидела бы его сама, своими глазами. Или наверняка почувствовала бы его. А так убийца ушел живым и невредимым… Живым? А вот об этом мне, похоже, и стоит подумать.

* * *

Парк, как давно я здесь не была… Несмотря на то, что сейчас самое неприятное время года, когда листья уже облетели, а снег еще не выпал, здесь все равно красиво.

Спускаюсь, присаживаюсь на одну из нижних веток старого дуба и принимаю человеческий облик. То, что после превращения в летучую мышь и обратно, мой деловой костюм превратился в живописные лохмотья, меня абсолютно не волнует. Во-первых, я почти не чувствую холода, а во-вторых, те, кому вздумалось погулять в парке в первом часу ночи, увидят невзрачную женщину в старой одежде, совершенно не вызывающую никакого интереса.

Как здесь все переменилось! Кажется, даже дорожки теперь проложены по-другому. На месте старомодного городка аттракционов поставлено нечто вроде жестяного ангара с завлекательной надписью "искусственный каток, коньки круглый год". В глубине парка, там, где раньше все пространство занимали разросшиеся кусты белой сирени, тоже красуется бездарная копия какого-то известного дворца. Я видела его еще в детстве, у тетки был набор открыток "курорты Крыма"… И что здесь такое? Ну да, очередная клиника красоты класса люкс, их сейчас понаставили на каждом углу.

Зато сохранился холм, на котором я любила поводить время в лунные ночи. Я просто сидела и мечтала, что еще немного и у меня будет лунный загар, я начну светиться в темноте. Надо же, какой я была наивной! Чуть дальше, там, где виднеются лесенки, лабиринты и горки детского городка, и находилось наше жилище. Несколько лет спустя я случайно прочитала, что здесь и в самом деле стоял двухэтажный дом для работников парка. А еще раньше жил один ученый, он выводил особенные сорта цветущих кустарников. На первом этаже этого дома располагалась лаборатория, а на втором жил он сам с женой и теми, кто помогал ему в научных исследованиях. Однажды дом оказался пустым, а всем, кто интересовался судьбой его жителей, говорилось, что те в "очень длительной командировке без права переписки"…

То там, то здесь я чувствую следы крови. Не имеет значения, насколько она свежая. Возле неработающего фонтана подростки, которым пиво ударило в голову, примерно месяц назад устроили драку, толком не понимая, что послужило тому причиной и кто первый начал. Здесь, у спортплощадки, имела место разборка посерьезнее, чуть дальше, за деревом, бездомная кошка поймала голубя… Нет, искать мне тут нечего. Не имеет смысла ходить и тратить силы, предаваясь печальным воспоминаниям. Следы пятнадцатилетней давности не прочитает никакой вампир, вряд ли бы это удалось даже кому-то посильнее меня. Ничего не поделаешь, двигаемся дальше.

Румыния

Офис туристского агентства «Элеонора»

Офис, расположенный в подземном этаже старинного замка, который фигурирует во всех путеводителях как "замок Дракулы", с первого взгляда ничем особенно не отличался. Светлые стены, которые после евроремонта отделали обоями, похожими на грубую ткань, несколько столов с компьютерами и прочей оргтехникой, красочные плакаты, рекламирующие различные достопримечательности – все как в любом другом офисе. Необычными были только те, кто собрался здесь на производственное совещание. Странно было видеть настолько непохожих друг на друга сотрудников. Изящный господин в темном костюме, из под которого выглядывала белоснежная рубашка с жабо и кружевными манжетами, небрежно откинулся на спинку вертящегося кресла, барабаня по столу длинными тонкими пальцами. Очаровательная белокурая девочка по виду младшего школьного возраста в старомодном платье из шотландки и соломенной шляпке с бантиком сидела наверху стеллажа с документами, беззаботно болтая ногами. Длинноволосый хиппи со всеми полагающимися атрибутами – знаком "пацифик", намалеванным на футболке, джинсами в дырках и заплатках и бисерными фенечками на руках, непринужденно устроился прямо на полу посреди офиса. На кожаном диване сидела "ночная бабочка", как будто выскочившая из старого черно-белого фильма. Под столом распластался в позе "медвежья шкура" громадный серо-бурый волчище, изредка поглядывая на присутствующих одним глазом. Молодая женщина в старинной крестьянской одежде пригорюнившись сидела у столика с факсом. Общей чертой для всех, собравшихся в офисе, исключая, разве что, волка, была странная неестественная бледность. И еще то, что все они не были людьми.

Мужчина в кресле, который, судя по всему, был самым главным среди присутствующих, нарушил молчание:

– Господа, вынужден вам напомнить, что приближается Рождество, а с ним и рождественские каникулы. Хотелось бы услышать о новых наработках по этому поводу. Не время впадать в спячку.

– Без мазы это все – отозвался с пола хиппи, закуривая сигарету с приторно-сладким запахом. – Им сейчас совсем другое подавай – Санта-Клауса, оленей с бубенчиками, сказку про Золушку, на худой конец фольклор или Кота в сапогах. А кому нафиг нужен театр вампиров? Расслабьтесь, френды, и ловите кайф!

– Потуши свою дрянь, Майкл – зашипела со шкафа девочка не хуже рассерженной кошки. – И так дышать нечем, а тут ты еще…

– Ну что ты привередничаешь – заметил из-под стола волчище вполне человеческим голосом – можно подумать, что последние триста лет ты сильно страдала от отсутствия воздуха. Вечно капризничаешь как маленькая.

– Кто маленькая, я?! Да я тебе, шавка облезлая, в прабабушки гожусь! Таких как ты в мое время в будке на цепи держали.

– Да уймитесь вы, неугомонные – плаксиво протянула женщина в крестьянской одежде – Все ругаетесь и ругаетесь ночи напролет, ну что за беда с вами.

– Господа сотрудники, я бы попросил вас ближе к делу. Напоминаю, что если наша работа не будет на должном уровне, нам могут урезать дотации, а запасы консервированной крови и так более чем скромные. Насчет рождественских программ я всех предупредил, хочу их видеть у себя на столе не позднее, чем до конца недели. И еще: у меня была встреча с представителем Ордена, он был очень недоволен инцидентом, который имел место на прошлой неделе. Нам категорически запрещено увеличивать численность, а в тоже время еще немного и мы бы имели дело со случаем несанкционированного обращения. Марго, я к тебе обращаюсь! Объясни, пожалуйста, чего ради ты начала приставать к человеку, совершающему вечернюю пробежку?

– Я хотела немного заработать – затараторила "ночная бабочка" с заискивающей улыбкой. – Он был из богатеньких; сразу видно, что денежки у него водятся. Я поняла, что он не прочь развлечься, иначе с чего бы ему бегать рядом с кладбищем?

– Тебе здесь настолько мало платят, что надо подрабатывать на панели? – невозмутимо спросил Альберт и в голосе его появились угрожающие нотки. – А, может быть, тебе надоело быть под нашей защитой? Раз так – иди, но помни: твое независимое существование продлится до первого клиента с серебряным крестом на шее или до первого умника, вообразившего себя охотником на вампиров.

– Ну что ты так сразу заводишься, миленький? – жалобно начала Марго, машинально открывая пудреницу, поднося ее к лицу и тут же с досадой захлопывая. – Никогда я от тебя ничего не утаивала, что у меня, вовсе совести нету? Думаешь, сладко быть одинокой женщиной? А я, может, и не вовсе пропащая, может, мне тоже чистой любви охота…

– А еще на свежую кровь потянуло, а такие слова как "чувство меры" для тебя звук пустой. Ладно, свободна, и еще раз замечу – вычеркну из программы твое эротическое шоу и переведу в посудомойки. Будешь работать исключительно в женском коллективе. Исчезай с глаз моих долой!

Восприняв отданное распоряжение в буквальном смысле, Марго вспорхнула с дивана и растворилась в воздухе, оставив после себя приторный аромат духов.

– И с такими кадрами приходится работать – простонал Альберт, страдальчески подняв глаза к потолку.

– Да ладно тебе, классная чувиха: всегда вписаться можно, никогда на солнце не выгонит…

– Ты как будто существуешь первую сотню лет! Из-за таких как она мы попадем в поле зрения знаешь кого? "Крыльев ночи"! И даже люди из ордена окажутся бессильны что-то сделать для нас! Ты слишком молод, чтобы знать, что такое война вампиров, все человеческие разборки не идут с этим ни в какое сравнение. Вик, хватит притворяться блохастым ковриком, перекидывайся и просвети тех, кто не в курсе.

Произнеся этот прочувствованный спич, Альберт закрыл глаза и замер подобно алебастровой статуе. Волчище нехотя вылез из своего убежища, перевернулся брюхом кверху и минут десять спустя стал рослым мужчиной, одетым в одни оборванные шорты. Прошествовав босиком через всю комнату, он открыл нижнее отделение шкафа, достал оттуда красный махровый халат с надписью "спорт", потом открыл дверцу мини-холодильника, практически не жуя, проглотил упаковку мясных полуфабрикатов и только после этого повернулся к коллегам.

– Короче, так: никто нынче не бегает сам по себе, ни те, кто под законом ходит, ни те, кто этот закон видел в гробу в белых тапках.

– Так закон это для живых, а нам-то давно все фиолетово.

– То-то и оно, что нас касается как никого. Одним словом, началось это после того, как всем нам известного Влада Дракулу заперли на освященной земле на вечные времена без права обжалования. До него мы, конечно, тоже существовали, только он был первым, кто нас объединил, иначе всех бы поодиночке перебили. А может, они и раньше уже организовались, а тогда только вышли на свет, сам не знаю.

– Вик, ты же не сказку на ночь рассказываешь – нетерпеливо перебила его Эмма, дитя-вампир. – Кто "они"?

– Те, кто следит, чтобы все вампиры жили как надо, так как велел Хозяин. Чтобы люди – только пища, в лучшем случае слуги, а чем-то заниматься, сотрудничать с людьми – не моги даже и думать. Организация похлеще мафии: все видит, всюду дотягивается. Сотни полторы лет назад во Франции был театр вампиров; думаете, он просто так сгорел, да еще днем, когда весь персонал мирно отдыхал по своим гробам? Эти ни с чем не посчитаются; могут при случае и церковникам настучать, например, слить информацию о месте лежки. Или вот вам совсем свеженький пример: был один, лет не менее пятисот, силы такой, что все мы перед ним новорожденные щенки. Дел ни с кем из наших не имел, охотился принципиально только на разбойников, а с некоторыми из людей даже приятельствовал как с равными. Говорят, у него был приемный ребенок, из живых, хотя, скорее всего это чьи-то выдумки, такое даже для него чересчур… Жилище было защищено так что и муха не пролетит, а незаметно к нему подобраться вообще дохлый номер, а все равно… Не такие уж мы бессмертные, а с "Крыльями ночи" лучше вообще не ссориться. Эх, такая личность была!

– Ты-то откуда знал?

– Да так, вел с ним кое-какие дела по старым связям. В основном книги ему доставал, он до них был сам не свой, а мне теперь все это проворачивать даже и легче. Один мой старинный враг любил повторять, что хороший контрабандист – это мертвый контрабандист. Думаю, мне удалось убедить его, что это вовсе не так – и мужчина довольно оскалился, вспомнив о чем-то очень приятном.

– Ой, горе горюющее, на свете живущее! – всплеснула руками женщина в крестьянской одежде. – Мы-то чем их рассердили? Чужого не берем, у других не просим, налоги, вон и то, все до копеечки платим…

– Ты, Стефания, будто только что из своей деревни – рассердился рассказчик. Все-таки больше ста лет уже в городе, пора бы научиться соображать. – Пока у нас Михай был, чем мы занимались, помнишь? Охотились, выслеживали в горах одиночек, а кто-то из присутствующих, помнится, специализировался на солдатах …

– Ну что ты все о старом поминаешь – засмущалась Стефания, непроизвольно выпуская и опять втягивая клыки. – Мы же теперь все… порядочные.

– Вот именно! Работаем, туристов обслуживаем, налоги платим. Как ты думаешь, может им такое понравиться? А если все вампиры захотят как мы, что тогда?

– Тогда они перестанут получать свои дивиденды и фактически потеряют власть – пояснил Альберт, не меняя позы и даже не открывая рта.

– Эй, так у нас же нехилая крыша – дневной вампир – перебил Майкл – это же круче не бывает.

– Ты о нашей леди-президент? Так она в России, а мы здесь. И потом, один против целой организации – сам понимаешь… Ты лучше вспомни, что было до нее.