Дитер с досадой отвернулся и стал смотреть на далекие зарницы подступающей с юга грозы. Девчонка собрала игру и сочувственно заявила:
– Ничего, потренируешься и, возможно, придет день, когда ты меня обыграешь.
– Отстань, Чичек, я уже три года играю в эту проклятую игру. Честно сказать, у меня пропал интерес.
– Ты так говоришь, потому что проиграл, баронет.
Дитер посмотрел на дерзкую девчонку, свою ровесницу, которая практически на всех занятиях соображала быстрее его, а, может быть, просто отличалась усердием. Дитер вздохнул: терпение – вот чему стоит поучиться у Чичек.
– Ладно, я плохо играю в корабли. – Он помолчал и прибавил запальчиво. – Но и ты не завидуй тому, что мне светит более блестящее будущее, чем тебе.
Дитер знал, что пухлая четырнадцатилетняя Чичек чья-то незаконная дочь, тогда как он, Дитер, баронет Майер.
– Магистр говорит, что будущее – рябь на воде, еще не оформленная Богом и… нам не дано знать, кто поднимется на высоты, а кто окажется в самом низу. Покажет только время и сам человек. Тот, который слепо верит в то, что еще не произошло, не увидит того, что показывает Бог, – ответила Чичек на его последнюю реплику.
Дитер посмотрел ей в глаза и увидел в этих озерах блеклого голубого цвета непонятную поволоку.
– Чичек, эй! Что с тобой? – Он потряс ее за рукав, потом за плечи.
Девчонка несколько раз резко мотнула головой. Поволока из глаз исчезла.
– Что? Я опять что-то вещала?
– Похоже на то. От тебя не знаешь, чего ждать. – Дитер отпустил ее плечи и поежился: слова Чичек его не порадовали.
– А что я выдала? Что-нибудь умное? – спросила она.
– Да так… что-то про самоопределение человека в мире, – пробормотал Дитер.
– Не интересно. Хотела бы я знать, почему у меня это случилось сейчас. Наставник говорил, что лучшее время для пророчеств – преддверие рассвета.
– Кто тебя знает? – отмахнулся Дитер. Совпадение темы их разговора и очередного «просветления» Чичек вызвало смутное беспокойство.
Ему и девчонке предстояло еще долго сидеть на стене Башни. Сегодня до полуночи было время их дежурства. Дитер предпочитал, чтобы его ставили в пару с меньшими всезнайками, хотя сам себя тупым никогда не считал, и это мнение совпадало с мнением наставников. Но проявившийся ментальный талант Чичек пугал Дитера. Он хорошо помнил, как однажды в кабинете Магистра случился предсказанный ею пожар. Все наставники стали относиться к ученице Чичек с большим вниманием. К Дитеру относились с не меньшим вниманием, но по другой причине: его отец, барон Майер, прочил сыну великое будущее, возможно, даже пост придворного мага. Дитер уже не мог себе представить другой судьбы, как личный советник королевы, имеющий свои апартаменты во дворце. Отец и мать часто повторяли ему, что он должен хорошо учиться, чтобы не посрамить их род и быть достойным своего будущего ответственного поста. Дитер хорошо учился, но иногда в глубине души смертельно завидовал этим всезнающим дочкам и сынкам купцов, ремесленников и мелких лордов, даже бастардам, которые еще и пророчествовали ко всем прочим своим талантам. Дитер нахмурился.
– Может, сыграем еще раз? – предложила Чичек.
– Тогда я еще больше разозлюсь.
– А ты не настраивай себя на проигрыш, просто играй и все.
Дитер посмотрел на ее круглое щекастое лицо и вздохнул.
– Возможно, когда я буду к этому готов, обязательно сыграю с тобой хоть тысячу партий. Но сейчас я замерз. Интересно, который час.
Чичек, прежде чем он успел возразить, сказала:
– Примерно без четверти десять.
– Тоска. Еще долго здесь торчать, – протянул Дитер, снова досадуя на то, что всезнающая девчонка так ловко определила время. Ну что ей стоило дать сделать это ему самому!
Чичек покопалась в складках ученического балахона и достала пару печений.
– Будешь?
– Не-а. Ты разве не помнишь, что сказала наставница Урсула – ночью есть вредно. Последние ее эксперименты показали, что…
– Жнаю, жнаю, – прервала его Чичек, с аппетитом жуя печенье, – тело в состоянии покоя плохо усваивает пищу. Ну, так покой – это состояние, когда человек вообще не двигается и не думает, например, спит, а мы сейчас мерзнем на этой стене и разговариваем. Получается, что пища даже необходима. Кстати, похоже, начинается дождь.
Дитер покосился на нее и заметил:
– Скажи это наставнику Урсуле. Думаю, она оценит твои рассуждения и, безусловно, новый подход к ее работе.
Чичек чуть не поперхнулась печеньем: всем была известно, что наставник Урсула, член совета Шестой Башни, фанатично предана своей теории, которую старается осуществить и на практике. Любое возражение по поводу ее исследований, пусть даже логически обоснованное, вызовет бурю возмущений, кучу сложных лабораторных работ и несколько внеочередных дежурств.
Дитер поудобнее устроился на парапете, подтянул колени к груди и прикрыл глаза.
– Если будешь дремать, то замерзнешь, – наставительно произнесла Чичек, дожевывая печенье. – Ветер усилился. Лучше используй согревающую формулу.
– Ну, посоветовала! Она у меня настолько плохо получается, что сюда сбежится вся Башня.
Чичек презрительно фыркнула:
– Не сбежится. Только что кто-то так неуклюже что-то сотворил, что у меня волосы на затылке дыбом встали. А никто и пальцем не пошевелил.
– Где? – удивленно спросил Дитер, очнувшись от полудремы.
– Не знаю, рядом, – проговорила Чичек, почему-то почти шепотом.
Дитер резко вскочил и выглянул за стену. В лицо ему ударил холодный ветер, принесший с собой капли дождя. Теперь юный баронет и сам почувствовал, как остатки мощного чужого колдовства скребут внутри головы, словно щетка для мытья посуды.
– Там, смотри, – сказала Чичек, указывая куда-то в темноту.
– Я ничего не вижу… Хотя, стой, что-то белое.
Темноту разорвала короткая вспышка далекой молнии.
– Это ребенок, совсем маленький. Пойдем, заберем его. – Чичек двинулась к ступеням.
– Ты что? Нам попадет!
– Нам попадет, если мы пропустим что-то важное. Ну, сам подумай: что делать ребенку возле Башни поздним вечером?
Дитер мысленно с ней согласился, осторожно спускаясь по ступеням вниз.
Они вышли через небольшую калитку в стене и осмотрелись. Дождь потихоньку усиливался.
– Ты видишь его?
Сверкание молнии выхвалило из темноты маленькую фигурку, сидящую на корточках. Маги осторожно подошли к ней. Действительно, это был обычный ребенок, не иллюзия, не морок, не зловещий и таинственный враг, образ которого уже успел нарисоваться в воображении двух подростков, присевших перед своей находкой. Ребенок шмыгал носом, вытирая кулачками слезы с лица.
– Ты чей? – спросил Дитер.
– Нашел чего спрашивать, он и говорить-то не умеет. – Чичек осторожно тронула ребенка за плечо и прикрыла глаза. Дитер тихо выругался: опять она все берет на себя, и наверняка ее похвалят за грамотные и оперативные действия в нестандартной ситуации. Дитер взял ребенка за вторую ручку и тоже попытался сосредоточиться.
– Так. Возраст – два полных года, пол женский, состояние сильно обеспокоенное, серьезных заболеваний нет, – голосом заправского сержанта отрапортовала Чичек.
Дитер, который тоже не терял времени даром, торжествующе улыбнулся. Он покажет этой всезнайке, что сын барона сам по себе тоже чего-то стоит.
– Это не все, Чичек. Девчонка – маг.
Чичек вытаращила на него глаза.
– Получается…. Получается… Это же она колдовала!
– Все это очень и очень интересно, – в который раз повторил Магистр Шестой Башни Андреас, постукивая пальцами по столу. Напротив сидел смертельно уставший Дитер и судорожно зевал. Была почти полночь. Накормленная и обогретая найденная девочка давно спала в апартаментах Магистра. Чичек, с которой взяли отчет о событиях, отправили спать. А несчастный Дитер продолжал сидеть перед Андреасом, не зная, зачем его здесь держат, ведь Магистр за последние пятнадцать минут произнес от силы слов десять. Дитер еще раз зевнул, прикрыв рот рукой, привычно сгорбился, но тут же выпрямился, услышав, наконец, голос Магистра.
– Надеюсь, ты понимаешь, мальчик мой, что не стоит пока сообщать никому о нашей находке.
– А… а я еще не успел никому сказать.
– И хорошо, – с нажимом произнес Магистр Андреас. – Чичек я уже предупредил.
– А можно спросить, в чем собственно дело? – осмелился Дитер. Конечно, не будь он сыном барона Майера, он и не подумал бы о том, чтобы вот так запросто сунуть нос в дела Башни.
Андреас покачал головой:
– Я сам многого не понимаю. Ясно одно – мы должны подождать.
– Чего?
Магистр вскинул глаза на ученика.
– Ты удивляешь меня, Дитер. По-твоему, у нас каждый день появляются такие дети, к тому же с талантом?
Дитер промолчал, не желая прослыть тугодумом. Он решил, что выспится и сам разберется с ночным приключение. Слово «такие» ему не понравилось почти так же, как предсказание Чичек.
– Я сообщу тебе, если что еще случится, – сказал Андреас. – А теперь иди спать.
Дитер кивнул, отвесил короткий поклон и пошел к двери. На самом пороге Магистр окликнул его:
– Чичек впадала в транс?
– Совсем ненадолго. Произнесла несколько фраз, и я ее вывел.
– Гм… Странно нелюбопытная молодежь пошла. Чичек ведь говорила о будущем, и ты даже не дослушал ее до конца.
Дитер посмотрел прямо в глаза Андреасу и сказал:
– Возможно, у меня сработала защитная реакция – прямо перед тем, как Чичек впала в транс, мы говорили… – Он устало прикрыл веки. – В общем, не понравилось мне ее пророчество. Спокойной ночи, Магистр.
Дверь мягко хлопнула, а брови Андреаса стремительно взлетели вверх.
Дама Донателла Фарелли прислушалась к необычайно умиротворяющему звуку, который издавали капли дождя, попадающие на карниз, и в очередной раз подумала, как же хорошо в такую погоду находиться дома у камина. Она поежилась, представив, что кто-то сейчас снаружи месит грязь на темных дорогах. Неожиданно Донателле пришла в голову другая мысль: а каково под дождем тому, кто лежит в склепе, глубоко под землей? Она вздрогнула и почему-то не удивилась, услышав громкий стук в ворота. Нет, конечно, она не могла предположить, что ее покойный муж вдруг покинул свое уютное обиталище и решил зайти на огонек, но в ночных гостях всегда есть что-то пугающее. Стук повторился, точнее, уже грохот. Донателла выглянула в холл и услышала шарканье ног дворецкого и приглушенные ругательства с улицы. Голос показался хозяйке знакомым, и она поспешила встретить неожиданного посетителя.
Когда она спустилась вниз, старый дворецкий со слезящимися глазами уже закрывал обшарпанную парадную дверь, а в холле стоял промокший до нитки человек с большим узлом в руках.
– Духи всего мира, пусть я опоздал на похороны драгоценного шурина, но держать меня столько времени под дождем, Дона, это уже слишком!
Хозяйка дома внимательно присмотрелась к гостю.
– Киро? Это ты?
– Конечно, это твой любимый блудный брат, Донателла. – Гость раскачивающейся походкой, выдающей в нем моряка, прошел в гостиную к камину и опустился в продавленное кресло.
– Что-то пусто и холодно у тебя здесь. – Он принюхался. – И пахнет не очень. Неужели твой муж ничего тебе не оставил?
Донателла первые секунды молчала, ошеломленная неожиданным появлением брата, по которому в последние годы даже скучать перестала.
– Средств действительно мало, – наконец ответила она. – Однако у мужа не было близких родственников, насколько я знаю, и теперь стоит вопрос, кто унаследует имение.
Киро огляделся.
– Эту развалину? Действительно, отличный кусок. Постой, Дона, у вас разве не было детей?
Ее глаза подозрительно заблестели, и она отвернулась. Киро вздохнул:
– Получается, я как нельзя вовремя. Посмотри, что я нашел у порога твоего так называемого замка.
Донателла удивленно повернулась к нему. Киро развернул свой узел, оказавшийся плащом, и Донателла каким-то сверхъестественным чутьем догадалась, что, точнее, кого, принес ее брат.
– У… моего замка? – переспросила она.
– Ну, тебе лучше знать, кто из твоих слуг развлекался последнее время, – пожал плечами Киро. – И позови-ка кого-нибудь, иначе эта несчастная совсем замерзнет. Ей от силы пара недель от роду.
Донателла подошла к нему, резко отдернула полу плаща, и пару мгновений смотрела на красное сморщенное личико.
– Бог мой, ей так плохо, или она спит?
– Пока спит, – кивнул Киро.
Донателла вдруг почувствовала, как в ней что-то надломилось. Не принесшие счастья годы замужества, собственное бесплодие, постоянные финансовые проблемы и попытки свести концы с концами, вконец подкосившие похороны скучного и давно больного мужа – в данный момент все это воспринималось как долгая полузабытая дорога к этой ночи, когда буквально из небытия появился брат, принеся на руках ее будущее. Донателла быстро взяла ребенка на руки и побежала к кухне, на ходу отдавая распоряжения немногочисленным слугам.
Послав мальчишку за кормилицей, Донателла и горничная Алессия грели воду.
– Госпожа, взгляните, какие чудные у нее пеленки.
Киро, устало сгорбившийся у очага, поднял голову.
Донателла оставила воду и подошла к ребенку. Влажные лоскуты были явно из дорогой ткани, а по краям шел затейливый рисунок. Донателла сощурилась и присмотрелась.
– Киро, – внезапно севшим голосом позвала она брата.
– Что случилось?
– Посмотри.
– Хм. Значит, я ошибся насчет распущенности твоих слуг. У них таких пеленок не бывает, да и у крестьян тоже.
– Киро, а вдруг она потерялась? Ее потребуют вернуть?
– Дона, какие глупости! Или ее твои соседи-графы потеряли? Кстати, ни у кого из них нет похожего герба? – Он разгладил ткань пеленок.
– Я никогда такого не видела. Киро, как же она здесь оказалась?
Ответом ей был тихий писк проснувшейся малышки.
– О Млет! Где же кормилица? Алессия, может, дать ей хотя бы воды?
Донателла осторожно взяла ребенка на руки, от чего та еще больше раскричалась.
– Киро, что мне делать, почему она кричит?
– Наверное, голодна. Дождись кормилицу. – Киро нахмурился, вертя в руках что-то маленькое.
– Что это?
– Похоже на украшение. Выпало из пеленок. Посмотри.
Донателла прижала хныкающего ребенка одной рукой к груди, а второй взяла у брата маленькую змейку из темного металла с рубиновыми глазами.
– Как красиво.
Она вопросительно смотрела на брата, но он молчал, кусая губы. Прибежала Алессия с водой, которую она перелила в чашку.
– А как мы ее накормим? Она же не может пить! – воскликнула Донателла.
– Прекрати панику, – раздраженно бросил Киро, оторвавшись от созерцания огня в очаге. К счастью, в это время появилась кормилица, здоровенная крестьянская девка, которая недавно родила третьего ребенка. Донателла облегченно вздохнула.
– Алессия, проводи ее в мою комнату, там хорошо натоплено. Пусть там будет детская. – Донателла запнулась. Она уже не верила, что у нее в доме когда-нибудь будет детская. – Разберитесь, что еще нужно для ребенка, и доложите мне. Завтра утром надо будет съездить на рынок у Башни и купить все необходимое.
– Теперь тебе незачем беспокоится об имении, по крайней мере, пока, – заметил Киро.
Он поудобнее развалился в старом кресле, хотя это было не так просто, потому что кресла, как и все в этом замке, пора было выбросить.
– Придется выгнать еще пару слуг, – сказала Донателла. – Для девочки кроме кормилицы будет нужна нянька, а также одежда и многое другое. У нее есть только пеленки, в которых ты ее нашел. Может, Алессия согласится быть нянькой?
Киро снова нахмурился, как тогда на кухне. Донателла вспомнила об украшении в виде змейки и о том, что брат так и не рассказал ей о своей догадке по этому поводу.
– Киро, ты узнал что-то о ней, ведь правда? – попыталась она подтолкнуть его к беседе.
– Я могу ошибаться, потому что это невозможно, – сказал Киро.
– Ты знаешь, чей это ребенок? – продолжала допытываться Донателла.
Киро рассмеялся, только смех звучал натянуто.
О проекте
О подписке