Цитаты из книги «Избранные эссе. Пушкин, Достоевский, Цветаева»

С телами – ложь. Без тел – бестелесная правда, где-то вне жизни существующая. Дух и плоть становились антагонистами. Дух не воплощался. И плоть не одухотворялась. И жизнь становилась местом, где жить нельзя. Но вот приходит человек сильный и зоркий, который любит и видит ее. И, кажется, может сделать жизнь местом, где можно жить. Это неслыханное счастье. И, однако, оно не состоялось. Почему?

Ее «сила в других мирах», ее чувство Вечности было подлинным. Но она не умела воплотить этого чувства вечности в жизни. И это было мукой, подобной муке мастера, которому никак не удается перенести в слово, краски, мрамор то, что велит душа. Цветаевой все удавалось перенести в слово, но в плоть жизни – нет… Не все удавалось. То, главное, оставалось внутри, в душе, в снах. И сюда, в душу свою, в иные, сновиденные миры она и звала.

Все это логически обосновывалось, становилось убедительным и доказательным и тут же теряло свою непостижимость, многомерность. Великий мастер метафоры, Цветаева порой пыталась реализовать метафору в жизни и тем убивала ее.

Нет. Оно еще не вмещено. Оно возвышается над сердцем, как Гора, как великая неразрешенная Задача. Пока сердце не решило этой задачи, она будет его мукой, его приговором, его проклятьем, Однако эту муку, это проклятье поэт не променяет ни на что меньшее. Ни на какую облегченную радость.

Так Ангел Ветхого Завета нашел соперника под стать, как арфу он сжимал атлета, которого любая жила струною ангелу служила, чтоб схваткой гимн на нем сыграть.

Гора была огромной. Любовь была горой. И любящие слушались своей Горы и отвечали перед ней:

На пути человека с его намерениями, клятвами, представлениями и чаяниями вставала – Гора:

Вакх – бог вдохновения – стал смыслом жизни для Тезея. А у Федры нет другого смысла, кроме Афродиты. Без Афродиты жизнь ей – склеп. И выбор для нее – между преступной жизнью и праведной смертью; ибо жизнь с Тезеем – не жизнь, смерть. Третьего не дано. Федра накладывает на себя руки, а потрясенный Тезей произносит свое знаменитое: «нет виновного, все невинные».

Так виновна она или нет? Чиста или грешна? Перед внешним судом чувствует себя невинной, чистой. Перед внутренним, тем, высшим – виновной, глубоко виновной… Разве любовь-стихия, любовь-захваченность, порабощающая душу, не опустит глаз перед Тем внутренним Голосом и Светом?

Стихия никак не укрощена, только затаилась. Цветаева ее – любит. Но что она любит больше? Стихию или внутреннюю силу, обарывающую стихию?