значительная доля мифологического миросозерцания, простирающегося даже и на новейшие религии, представляет собой не что иное, как проецированную во внешний мир психологию. Смутное познание[135], так сказать
Различие между мной и суеверным человеком двоякое. Во-первых, он проецирует наружу мотивировку, в то время как я стараюсь найти ее внутри; во-вторых, он истолковывает случай событиями, в то время как я свожу его к мысли. Однако скрытое у него отвечает бессознательному у меня, и нам обоим обще стремление не признавать случая случаем, а всегда истолковывать его.
Известные недостатки наших психических функций – общий характер которых будет ниже определен более точно – и известные преднамеренные на вид отправления оказываются, будучи подвергнуты психоаналитическому исследованию, вполне мотивированными и детерминированными[119], причем мотивы скрыты от сознания.
Ситуация одна и та же: бессознательные мысли находят себе выражение необычным путем, посредством внешних ассоциаций, в форме модификации других мыслей.
Старый домашний врач воскресил в ней воспоминания о минувших временах, когда встречи с трéтьим лицом, которое было дружно также и с этим врачом, были для нее полны значения.
Но когда он отменял предприятие из-за того, что споткнулся на пороге своей двери, то он и абсолютно стоял выше нас, неверующих, и лучше знал человеческую душу, чем знаем ее мы несмотря на все старания. Ибо тот факт, что он споткнулся, мог служить для него доказательством существования сомнения, встречного течения в его душе, которое могло в момент исполнения ослабить силу его намерения.