Глава двенадцатая
Всё на электричестве

– Господин профессор, – сказал капитан, указывая на приборы, развешанные по стенам его каюты, – вот необходимые инструменты для плавания «Наутилуса». Здесь, как и в салоне, они всегда у меня перед глазами и показывают мне положение и точное направление судна в океане. Некоторые из них вам известны, например термометр для измерения температуры на «Наутилусе», барометр, который показывает давление воздуха и предсказывает перемену погоды, гигрометр, определяющий влажность атмосферы, штормгласс возвещает приближение бури, компас указывает мне путь, секстант по высоте солнца позволяет установить широту, хронометры помогают мне определить долготу, и, наконец, дневные и ночные подзорные трубы, которые я использую, когда «Наутилус» всплывает на поверхность.

– Это обыкновенные инструменты мореплавателя, – отвечал я, – и я знаю их назначение, но здесь есть другие, которые, без сомнения, соответствуют особенным требованиям «Наутилуса»: я вот вижу циферблат со стрелкой – это манометр?

– Да, это манометр, он указывает наружное давление и в то же время глубину, на которой находится мое подводное судно.

– А эти зонды?

– Это зонды-термометры, которые измеряют температуру различных слоев воды.

– А это что за инструменты? Я не знаю их назначения.

– Тут, профессор, я должен вам дать несколько объяснений, – сказал капитан Немо. – Есть могущественная, послушная сила, простая в обращении, которой принадлежит первое место на моем корабле. Все делается ею: она меня освещает, согревает, очень быстро приводит в действие машины. Эта сила – электричество!

– Электричество?! – вскрикнул я с удивлением.

– Да.

– Однако, капитан, исключительная скорость вашего судна плохо согласуется с силой электричества.

– Профессор, – отвечал капитан Немо, – мое электричество – не простое, необыкновенное электричество! Вот все, что я могу вам сказать.

– Я не буду настаивать на подробных объяснениях, капитан, и удовольствуюсь тем, что останусь в изумлении. Только позвольте мне задать один вопрос, на который, я надеюсь, вы мне ответите. Элементы, которые вы употребляете для произведения этой чудодейственной силы, должны быстро истощаться. Чем вы замените, например, цинк, так как вы уже не имеете никакого сообщения с землей?

– Прежде всего я вам скажу, – отвечал капитан Немо, – что на дне моря имеются залежи цинковых, железных, серебряных и золотых руд, и разрабатывать их вполне возможно. Но я не хотел добывать металлы, а предпочел, чтобы само море доставляло мне способы для выработки моего электричества. – Море?

– Да, и в этих средствах у меня нет недостатка. Расположив кабель на различных глубинах, я мог бы, например, получить электричество вследствие разности температур, но я предпочел использовать более практичную систему.

– Какую же?

– Вы знаете состав одного литра морской воды: девяносто шесть с половиной процентов воды, два и около двух третей процентов хлористого натрия, небольшое количество хлористого магния и калия, бромистого магния, сернокислого магния и углекислого кальция. Хлористый натрий содержится в воде в значительном количестве. Именно натрий я выделяю из морской воды, и именно он служит для питания элементов. – Натрий?

– Да, профессор. Если смешать натрий с ртутью, он образует амальгаму, которая заменяет цинк в элементах Бунзена. Ртуть никогда не расходуется, потребляется только натрий, и море мне его снова поставляет. Кроме того, скажу вам, что натриевые элементы гораздо лучше, потому что их электродвигательная сила вдвое больше силы цинковых элементов.

– Я понимаю, капитан, превосходство натрия в тех условиях, в которых вы находитесь. В море его много, но его надо еще добыть, а как вы это делаете? Ваши батареи, очевидно, могут служить для разложения хлористого натрия, но если я не ошибаюсь, расход натрия на электролиз может превысить его приход. Что вы будете делать в таком случае?

– Тогда, профессор, я не стану добывать его таким способом, а использую энергию каменного угля.

– Каменного угля?

– Ну, скажем, морского угля, если вы хотите, – отвечал капитан.

– И как вы им пользуетесь?

– Вы увидите все на деле. Я только прошу вас потерпеть, потерпеть придется, правда, значительное время. Помните только, что я всем обязан океану: он производит электричество, электричество дает «Наутилусу» тепло, свет, движение, одним словом – жизнь.

– Но не воздух, которым вы дышите?

– О! Я мог бы добывать и воздух, необходимый для моего существования, но это бессмысленно, потому что я выплываю на поверхность, когда мне вздумается. Впрочем, если электричество и не вырабатывает кислород, необходимый для дыхания, зато управляет мощными паровыми насосами, которые накачивают воздух в особые резервуары, что и позволяет мне продолжать по мере надобности и так долго, как мне захочется, мое пребывание под водой.

– Я в восхищении, капитан! – сказал я. – Вы, очевидно, нашли то, что люди, без сомнения, когда-нибудь откроют, – истинно динамическую силу электричества.

– Я не знаю, откроют ли, – холодно отвечал капитан Немо. – Как бы то ни было, вы уже знаете первое применение этой драгоценной энергии. Она нас освещает равномерно и безостановочно, чего солнечный свет не может. Теперь посмотрите на эти часы: они электрические и ходят так точно, что могут посоперничать с лучшими хронометрами. Я разде лил их циферблат по итальянской системе на двадцать четыре часа, потому что для меня не существуют ни день, ни ночь, ни солнце, ни луна, а только этот искусственный свет, который я уношу с собой на дно океана. Видите, сейчас десять часов утра?

– Вижу, вижу!

– Другое приложение электричества – этот циферблат, висящий перед нашими глазами, – служит для указания скорости «Наутилуса». Электрический провод приводит его в соприкосновение с винтом лага, и стрелка показывает мне скорость судна. Смотрите, мы идем с умеренной скоростью – пятнадцать миль в час.

– Это чудеса! – вскричал я. – И вы хорошо делаете, что употребляете силу, которая предназначена заменять собой ветер, воду и пар.

– Мы еще не закончили, господин Аронакс, – сказал капитан, вставая, – и если вам угодно последовать за мной, то мы посетим корму «Наутилуса».

В самом деле, я уже видел всю переднюю часть подводного судна; ее устройство было следующим. От центра к носу судна шла столовая длиной пять метров, отделенная от библиотеки переборкой, библиотека тоже была пять метров. Большой салон длиной десять метров отделялся от каюты капитана такой же переборкой. Каюта капитана имела длину пять метров, рядом моя каюта в два с половиной метра в длину и, наконец, резервуар для хранения воздуха в семь с половиной метров, продолжающийся до форштевня. Всего тридцать пять метров!

Водонепроницаемые переборки и герметичные двери с резиновыми задвижками обеспечивали безопасность «Наутилуса» в случае образования течи.

Я последовал за капитаном по узким проходам и очутился в центре судна. Тут было узкое помещение, похожее на колодец, ограниченное двумя переборками; железный трап, привинченный к стене, вел наверх.

Я спросил капитана, для чего служит этот трап.

– Он примыкает к шлюпке, – отвечал он.

– Что? Разве у вас есть шлюпка? – спросил я с изумлением.

– Без сомнения. Отличное гребное судно, легкое и устойчивое, которое служит для прогулок и для рыбной ловли.

– Но когда вы захотите сесть в эту шлюпку, вы должны подняться на поверхность моря?

– Вовсе нет. Эта шлюпка прикрепляется к кормовой части палубы и занимает нишу, специально для нее устроенную. Это настоящее палубное судно, оно не пропускает воду и прикреплено болтами. Трап ведет к люку на палубе «Наутилуса», люк этот в рост человека и сообщается с таким же люком в дне шлюпки. Этой доро́гой, то есть через это двойное отверстие, я и вхожу в шлюпку. Нижний люк закрывают с «Наутилуса», а верхний – я сам. Затем я ослабляю болты, и шлюпка очень быстро поднимается на поверхность моря. Тогда я открываю люк на палубу, до сих пор герметично закрытый, ставлю мачту, поднимаю паруса или беру весла.

– Но как же вы возвращаетесь на корабль?

– Не я, а «Наутилус» возвращается, господин Аронакс.

– По вашему приказанию?

– Так точно. С «Наутилуса» проведен к шлюпке электрический провод. Я даю телеграмму, и этого довольно.

– В самом деле, – сказал я, восхищенный этими чудесами, – ничего не может быть проще!

Миновав трап, который выходил на палубу, я увидел небольшую каюту метра два длиной, в которой Консейль и Нед Ленд, зачарованные обедом, ели за обе щеки. Рядом открылась дверь на камбуз длиной три метра, расположенный между огромными кладовыми.

Здесь электричество оказалось удобнее всякого газа, оно употреблялось на всевозможные кухонные надобности. Провода в печи раскаляли платиновые спирали, нагревая плиту и поддерживая необходимую температуру. На электричестве работали и дистиллирующие аппараты, которые производили превосходную пресную воду для питья. Возле камбуза находилась ванная, удобно оборудованная, с кранами, кото рые давали по желанию холодную или горячую воду.

За кухней было расположено огромное помещение для экипажа, длиной метров пять, но дверь была заперта, и я не увидел его обстановку, которая могла помочь мне определить число людей, необходимых для управления «Наутилусом». В задней части была четвертая переборка, отделяющая кубрик от машинного отделения. Дверь открылась, и я оказался в отделении, где капитан Немо, первоклассный инженер, установил свои двигатели. Машинное отделение было отлично освещено и имело не менее двадцати метров в длину. Оно разделялось на две части; в первой находились батареи, которые производили электричество, а во второй – механизмы, приводящие в движение винт корабля.

Я был поражен прежде всего неприятным запахом, которым было наполнено это отделение, и капитан заметил это.

– Знаете, что неприятно поразило ваше обоняние? – сказал он мне. – Это газ. Выделение газа неизбежно при извлечении натрия. В сущности, это не очень большое неудобство.

Каждое утро мы очищаем воздух вентиляторами.

Я осматривал с величайшим вниманием машины «Наутилуса».

– Вы видите, – сказал мне капитан, – я употребляю батареи Бунзена, а не Румкорфа: румкорфские дают мало энергии, тогда как бунзеновских надо немного, поскольку они очень мощные. Полученная электрическая энергия через электромагнит большого размера передается на сложную систему рычагов, которые приводят в действие ось винта. Этот винт диаметром шесть метров может делать до ста двадцати оборотов в секунду.

– И вы тогда получаете?..

– Скорость пятьдесят миль в час.

– Капитан, – сказал я, – я не сомневаюсь в результатах. Я видел, как «Наутилус» искусно маневрировал вокруг «Авраама Линкольна», и знаю, какой он быстроходный, но надо же иметь возможность, чтобы направлять судно и вверх, и вниз, и во все стороны. А как вы достигаете этого на большей глуби не, где сопротивление исчисляют сотнями атмосфер? Как поднимаетесь на поверхность океана и, наконец, как вы двигаетесь на той глубине, которая вам нужна? Не слишком ли я любопытен, спрашивая это у вас?

– Нисколько, профессор, – ответил мне капитан после легкого колебания, – ведь вы никогда не покинете это подводное судно. Пойдемте в салон, там у меня настоящий рабочий кабинет, и вы узнаете все, что вам можно знать про «Наутилус»!