Для того чтобы реконструировать прошлое, историки используют источники двух типов: письменные и вещественные. К последней категории относятся все артефакты, начиная с изысканнейшего здания и заканчивая самой неприглядной кухонной утварью. В то время как при изучении относительно недавней истории вещественные источники имеют относительно небольшое значение, чем более отдален исследуемый период по времени, тем более важную роль они начинают играть. К примеру, ученый, изучающий историю XIX в., в основном работает в архивах и очень редко обращается к планам домов и церквей, в то время как архитектурные детали крайне важны для его коллеги, пишущего о Троянской войне или демократии в Афинах, так как письменные источники, освещающие эти проблемы, немногочисленны и их необходимо дополнять информацией, получаемой из любых других достоверных источников. Так как историки не имеют прямого доступа к подобным вещественным источникам, им, как правило, приходится полагаться на труды, написанные людьми, основной задачей которых являются раскопки древних городищ и некрополей, – полевыми археологами.
Историки, изучающие Ближний Восток в древности, в еще большей степени зависят от археологов, чем занимающиеся Античностью, так как в Месопотамии, Египте и Палестине артефакты и письменные источники по причинам, о которых речь пойдет ниже, глубоко погребены в земле, а значит, добыть их можно только посредством раскопок. Археологические раскопки начали проводиться в Ираке в 1843 г. и с тех пор непрерывно продолжались. Первоначально ими занимались гениальные непрофессионалы, но затем, в начале XX в., когда стало ясно: пополнение музейных коллекций предметами искусства не самоцель и гораздо важнее понять, как в то далекое время жили люди, – раскопки начали проводиться в соответствии с научными стандартами. С другой стороны, сама природа их работы – то, что они имеют дело с такими хрупкими вещами, как кирпич-сырец и глиняные таблички, а также необходимость слой за слоем уничтожать место, где некогда жили люди, чтобы «оказаться» в более отдаленном прошлом, заставила археологов разработать качественную и эффективную методику. В страну прибыли команды специалистов, получивших подготовку и финансовую поддержку от европейских и американских музеев, а также университетов и взявшие на вооружение все последние достижения современной науки, чтобы руководить опытными рабочими, орудующими лопатами и кирками, и контролировать их действия. В середине XX в. были тщательно изучены более тридцати памятников, включая практически все основные города Древнего Ирака, и «заговорило» более сотни холмов. Этой международной команде археологов удалось достичь поразительных результатов. Мы сумели полностью пересмотреть все, что нам было известно об истории Древней Месопотамии, и расширить свои познания. Историки, которым еще 100 лет назад приходилось опираться на немногочисленные и разрозненные сведения, содержащиеся в Библии и в сочинениях нескольких античных авторов, теперь признаются, что им с трудом удается справляться с огромным объемом данных, год за годом поступающих в их распоряжение, и выражают огромную благодарность археологам.
Таким образом, одной вежливости было бы достаточно для того, чтобы написать эту главу, но на это имелись и другие причины. На протяжении всей книги будут упоминаться холмы, или телли, под которыми погребены руины древних иракских городов; мы будем ссылаться на слои, а также, по возможности, приводить абсолютные и относительные датировки. Нам показалось, что читателю, возможно, с самого начала следует понять, о чем пойдет речь дальше и что рассказ о предметах, методах и развитии науки, которая в настоящее время называется «археологией Месопотамии», станет лучшим способом удовлетворить его любопытство.
В большинстве своем туристы оказываются не подготовленными к первой встрече с древними городами Ирака. Их приводят к холму, возвышающемуся над равниной, и говорят, что некогда здесь находился древний город. Подойдя ближе, они могут увидеть такие потрясающие памятники, как ступенчатая башня в Уре или ворота Иштар в Вавилоне, но в большинстве случаев им приходится довольствоваться остатками сооружений из сырцового кирпича и грудами земли, усеянной осколками керамики. Вполне естественно, что путешественники остаются в недоумении и пытаются понять, как это произошло.
Для того чтобы ответить на данный вопрос, следует для начала объяснить, что все эти древние города были построены из глины. Камень встречается в Ираке крайне редко, в то время как глина всегда под рукой. В глубокой древности дома представляли собой нагромождения этого материала или были сложены из бесформенных комков глины, однако вскоре ее стали смешивать с сеном, галькой или черепками, формовать кирпичи, сушить их на солнце и скреплять между собой с помощью гипсового раствора. Это позволяло строить более широкие, крепкие и ровные стены. Конечно, кирпичи, высушенные в печи, были более прочными, особенно когда материал для них смешивали с битумом, но стоили они дороже, так как дров было немного, а битум привозили из относительно отдаленных районов. Поэтому из обожженных кирпичей, как правило, строили дома богов и царей (конечно, существовали и исключения), а подавляющее большинство зданий в Древней Месопотамии было сложено из кирпича-сырца. В качестве крыши использовали циновки из тростника и ветвей деревьев, на которые насыпали землю. Полы были земляными, но иногда покрывались гипсом. На стены, как правило, накладывали слой глиняной штукатурки.
Эти дома с толстыми стенами были относительно удобными – летом в них царила прохлада, а зимой было тепло, но они требовали к себе постоянного внимания. Каждое лето приходилось покрывать крышу новым слоем глины, чтобы зимой, во время дождей, вода не протекала внутрь, а полы нужно было постоянно поднимать. Причина этого заключается в том, что в древности мусор не собирали, а выбрасывали на улицу, поэтому уровень дневной поверхности повышался и полы граничащих с ней домов оказывались расположенными ниже, из-за чего внутрь попадали дождевая вода и грязь. Поэтому в комнаты приносили землю, разбрасывали ее по поверхности старого пола, выравнивали и покрывали новым слоем гипса. В одном и том же доме археологи нередко находят два, три и больше пола, положенные друг на друга. Если хозяева делали все необходимое, дом из кирпича-сырца мог прослужить на протяжении очень многих лет. Но однажды могло произойти нечто из ряда вон выходящее. Что бы ни случалось: война, пожар, эпидемия, потоп или изменение русла реки, – результат был один: часть жителей или все они покидали город. Оставленные без присмотра крыши падали, а стены, с обеих сторон подверженные воздействию непогоды, обрушались, заваливая внутренние помещения и скрывая под собой вещи, оставленные хозяевами дома. В случае войны разрушения происходили гораздо быстрее, так как завоеватели, как правило, поджигали захваченные ими города.
Через несколько лет на это место могли прийти новые поселенцы, привлеченные его расположением, выгодным с точки зрения стратегии или торговли либо благодаря доступности источников воды, либо ведомые религиозными чувствами – стремлением оказаться под защитой бога, являвшегося покровителем данного города. Так как новым поселенцам нечем было убирать огромные горы строительного мусора, они сравнивали с землей разрушенные стены и использовали их в качестве оснований для своих собственных зданий. На протяжении определенного периода эти процессы могли происходить несколько раз, слои накладывались друг на друга, а уровень, на котором располагалась территория самого города, постепенно оказывался выше уровня окружающей его равнины. Конечно, некоторые поселения оказывались заброшенными через незначительное время после их основания, и люди туда больше не возвращались; другие, такие как Эрбиль и Киркук, более или менее постоянно использовались с глубокой древности и продолжают существовать в наше время. Однако подавляющее большинство городов в тот или иной период продолжительной истории Ирака было покинуто жителями через несколько столетий или тысячелетий после их основания. Несложно представить, что происходило после этого. Поднятые ветром песок и земля засыпали остатки стен, заполняли собой улицы и все доступные отверстия, в то время как дождевая вода выравнивала поверхность развалин, из-за чего их остатки оказывались разбросанными по достаточно обширной территории. Медленно, но неотвратимо город принимал тот облик, к которому мы привыкли, – закругленного холма более или менее правильной формы, для названия которого арабы используют древнее, возникшее еще в доисламскую эпоху слово – «телль».
Задача археолога заключается в том, чтобы аккуратно разрезать эту плотно спряденную ткань из стоящих и упавших стен, фундаментов и камней, полов и земляных насыпок и таким образом восстановить планировку домов, собрать и сохранить найденные в них артефакты, выявить и датировать слои, из которых состоит телль. В зависимости от количества времени и средств, имеющихся в их распоряжении, они выбирают один из нескольких методов работы.
Самым быстрым и простым способом узнать, что находится внутри телля, является шурфование. В поверхности холма под различными углами выкапываются несколько траншей. По мере углубления траншей из них вынимают предметы, в частности керамику, позволяющие сделать датировки, и фиксируют на плане места, где были обнаружены остатки полов или фрагменты стен. Этот метод несовершенен и может применяться лишь при предварительной разведке или во время работы на относительно малозначимых памятниках. На высоких и узких теллях используется несколько иная разновидность шурфования – длинная траншея прорезается не наверху, а сбоку холма, от верхушки до основания (примерно так разрезают рождественский пудинг). Таким образом можно обнаружить впечатляющую стратиграфию, состоящую из множества различных слоев, хотя подобный способ не позволяет дать характеристику отдельным постройкам.
Другой метод, в теории идеальный, заключается в разделении поверхности телля на квадраты, каждый из которых раскапывается до определенной глубины, а затем этот процесс повторяют – копают до тех пор, пока не достигнут конца горизонтального слоя. Находки, сделанные в каждом отдельном квадрате и слое, нумеруются, а их местонахождение отмечается на плане. В ходе работы памятники постепенно обретают форму. Из-за продолжительности и дороговизны работы этот метод используется очень редко. Единственный пример его применения на Ближнем Востоке – раскопки города Библа (современный Джебейль), расположенного на территории Ливана, на берегу Средиземного моря, которые ведутся там с 1926 г.
Как правило, археологи используют метод, который можно назвать «расширенным шурфованием». На поверхности телля тщательно выбирают определенный участок, на котором выкапывают траншею. Как только показываются стены, археологи начинают «идти» вдоль них с обеих сторон, пока не раскапывают все здание. Таким образом поступают с несколькими участками, которые в итоге могут соединиться друг с другом. В случае необходимости археологи могут «пойти» глубже, чтобы изучить слои, находящиеся под расположенными вверху, а значит, наиболее поздними постройками, которые ученым приходится разрушить, чтобы добраться до более древних сооружений. В одном или двух местах может быть сделан разведочный шурф, позволяющий составить представление обо всей стратиграфии холма. Некоторые части телля по необходимости оставляют нераскопанными, но это не так важно, если археологам удается обнаружить основные здания, такие как храмы и дворцы, а также такое количество частных домов, которое позволяет делать какие-либо значимые выводы. С помощью этого метода были изучены (или продолжают исследоваться) Нимруд, Вавилон, Ур, Урук, Ниппур и все основные городища Ирака, и археологам, выполняющим эту работу, как правило, удается добиться неплохих результатов.
Датировка обнаруженных памятников и артефактов может быть сделана с легкостью, а может оказаться задачей крайне сложной. Очевидно, здание, сложенное из кирпичей с клеймом «Дворец Саргона, царя Ассирии», можно датировать благодаря самому этому факту, при условии, что нам известно, когда правил Саргон. Но это скорее исключение. На подавляющем большинстве находок (и на всех, относящихся к доисторической эпохе), сделанных во время археологических раскопок, отсутствуют какие-либо надписи. В подобных случаях датировка может быть только приблизительной, «относительной». Для того чтобы установить, когда был создан тот или иной артефакт, изучают его форму, размеры и стилистические особенности. Опыт, накопленный в ходе раскопок многочисленных теллей, поз волил археологам понять, что кирпичи опреде ленного размера, сосуды той или иной формы или украшенные конкретными узорами, оружие, относящиеся к конкретным типам, и т. д. находят исключительно (или в основном) в определенных слоях. Вместе они образуют один культурный горизонт. Если хотя бы на одном из этих предметов присутствует «дата» либо если он найден неподалеку от памятника, датированного иным способом, или имеет с ним несомненную связь, то весь культурный горизонт может быть связан с определенным периодом. Когда это не удается, археологи пытаются соотнести время, когда использовались эти артефакты, с более ранними или поздними периодами. К примеру, на ряде памятников Южной Месопотамии, в слоях, расположенных непосредственно под культурным горизонтом, для которого, помимо всего прочего, характерны плосковыпуклые кирпичи (одна их сторона плоская, а другая – закругленная), и сразу над слоем, где преобладает простая керамика темного или красного цвета, находят расписные сосуды определенного типа (так называемую керамику типа Джемдет-Наср). Благо даря различным надписям ученые сумели отнести плосковыпуклые кирпичи к 3-му тыс. до н. э. (раннединастическому периоду, ок. 2800–2350 до н. э.). Простая керамика не датирована, но относится к культурному горизонту, названному «урукским» в честь памятника, где он впервые был обнаружен. Таким образом, для слоя, где находится керамика типа Джемдет-Наср, можно установить относительную датировку – данная культура существовала в период между урукским и раннединастическим периодами и закончила свое существование около 2800 г. до н. э. То, сколько продлилась эта эпоха, совсем другой вопрос, но, по крайней мере, у нас появляется возможность делать более или менее точные подсчеты.
При изучении истории важно представить датировки в виде цифр. Довольно интересно узнать, как это получается и в какой степени таким числам стоит верить.
Древние греки вели счет лет от первой Олимпиады (776 до н. э.), римляне – от основания Рима (753 до н. э.), мусульмане – от хиджры (622 н. э.), а у нас есть собственное христианское летосчисление. Однако у жителей Древней Месопотамии вплоть до позднего времени, когда они приняли летосчисление, использовавшееся Селевкидами (311 до н. э.), не было такой четкой системы хронологии. До этого они просто ссылались на годы царствования своих правителей. Делали они это с помощью нескольких способов:
1) просто обозначая год цифрами: «12-й год правления Набунаида (Набонида), царя Вавилона»;
2) каждый год правления каждого царя был назван в честь какого-либо важного события, например одержанной победы, свадьбы правителя, сооружения того или иного храма;
3) каждый год правления царя мог быть назван в честь сановника (эпонимного чиновника, или, как его называли ассирийцы, лимму).
Первая система датировки использовалась шумерами в глубокой древности и позднее, начиная с касситского периода; вторая – в новошумерский и ранневавилонский периоды; третья применялась только в Ассирии.
Жители Древней Месопотамии могли использовать эту систему летосчисления только в том случае, если у них был список названий лет правления каждого царя или эпонимов, а также перечень царей, входивших в каждую династию, с указанием продолжительности их правлений и, наконец, список династий, правивших в стране. Подобные перечни существовали, и, к счастью, некоторые из них сохранились до нашего времени. Приведем несколько примеров.
Список датировочных формул правителя Вавилона
Хаммурапи
О проекте
О подписке