Цитаты из книг автора «Жорж Ру»

Падение Ура в конце 3-го тыс. до н. э. является одним из ключевых поворотных пунктов в истории Древнего Ирака. Оно не только сопряжено с гибелью династии и целой державы, но и знаменует конец доминирования шумеров. Вмешавшись в ход событий в самый последний момент, эламцы захватили столицу, но настоящими причинами поражения шумеров стали отпадение от державы целых областей, восстание чиновников, служивших Ибби-Суэну, и вторжение амореев. Эламцев вскоре изгнали из Ирака, а семиты остались и с тех пор держали власть в своих руках на протяжении почти полутора тысяч лет.

О том, насколько критической была сложившаяся ситуация, свидетельствуют два письма из тех, которыми правитель обменивался с Ишби-Эррой, своим военачальником, происходившим из Мари. Ибби-Суэн приказал ему купить большое количество зерна в Ниппуре и расположенном неподалеку Исине и перевезти его в Ур. Ишби-Эрра заявил, что не может выполнить это задание, так как марту разорили страну, перерезали все пути, ведущие в столицу, и готовятся к нападению на Исин и Ниппур. Военачальник попросил царя позволить ему отвечать за защиту этих городов. В своем ответном письме Ибби-Суэн согласился, посоветовал Ишби-Эрре обратиться за помощью к другим энси и предложил купить зерно за двойную цену. Вскоре после этого царю удалось победить марту, но его подданные голодали, и собственные чиновники стали представлять для него угрозу. На 11-м году правления Ибби-Суэна (в 2017 до н. э.) Ишби-Эрра провозгласил себя царем Исина, того самого города, который он обещал защищать от имени своего господина, а за несколько лет до этого вождь амореев по имени Напланум был назван правителем Ларсы, расположенной всего в 40 км от Ура. Хуже того, эламцы решили воспользоваться сложившейся ситуацией и, как и много раз в прошлом, вторглись на территорию Шумера. Покинутая богами, охваченная голодом, подвергающаяся нападениям с двух сторон, уменьшившаяся почти до размеров столицы и ее непосредственных окрестностей, некогда великая шумерская держава теперь напоминала лишь собственную тень. Ибби-Суэн бился до последнего и, очевидно, сумел заключить союз с амореями против эламцев и Ишби-Эрры. Но и этому его плану не суждено было сбыться. В 2000 г. до н. э. эламцы подошли к стенам Ура, построенным Ур-Намму и «высоким, как сверкающая гора». Они напали на великий город, захватили его, разграбили, сожгли и покинули, оставив лишь небольшой гарнизон.

О том, насколько критической была сложившаяся ситуация, свидетельствуют два письма из тех, которыми правитель обменивался с Ишби-Эррой, своим военачальником, происходившим из Мари. Ибби-Суэн приказал ему купить большое количество зерна в Ниппуре и расположенном неподалеку Исине и перевезти его в Ур. Ишби-Эрра заявил, что не может выполнить это задание, так как марту разорили страну, перерезали все пути, ведущие в столицу, и готовятся к нападению на Исин и Ниппур. Военачальник попросил царя позволить ему отвечать за защиту этих городов. В своем ответном письме Ибби-Суэн согласился, посоветовал Ишби-Эрре обратиться за помощью к другим энси и предложил купить зерно за двойную цену. Вскоре после этого царю удалось победить марту, но его подданные голодали, и собственные чиновники стали представлять для него угрозу. На 11-м году правления Ибби-Суэна (в 2017 до н. э.) Ишби-Эрра провозгласил себя царем Исина, того самого города, который он обещал защищать от имени своего господина, а за несколько лет до этого вождь амореев по имени Напланум был назван правителем Ларсы, расположенной всего в 40 км от Ура. Хуже того, эламцы решили воспользоваться сложившейся ситуацией и, как и много раз в прошлом, вторглись на территорию Шумера. Покинутая богами, охваченная голодом, подвергающаяся нападениям с двух сторон, уменьшившаяся почти до размеров столицы и ее непосредственных окрестностей, некогда великая шумерская держава теперь напоминала лишь собственную тень. Ибби-Суэн бился до последнего и, очевидно, сумел заключить союз с амореями против эламцев и Ишби-Эрры.

После смерти Шу-Суэна на трон в 2029 г. до н. э. взошел его сын Ибби-Суэн. Пожалуй, мы никогда не узнаем, что произошло при его вступлении на престол, но почти сразу после того, как новый царь принял бразды правления, его держава буквально развалилась.

У царя были собственные владения, склады и мастерские, писцы, торговцы, ремесленники, работники и рабы. Для проведения общественных работ он всегда мог привлечь огромное число людей, а его приказы претворяли в жизнь многочисленные чиновники. При этом царь и храмы никоим образом не соперничали друг с другом. Первый традиционно оставался верховным жрецом, а в самом Шумере именно он (не энси) занимался сооружением храмов, делал им богатые пожертвования, назначал верховных жрецов и проводил важнейшие религиозные церемонии. В обмен на это храмы регулярно платили подати, а в случае серьезных кризисных ситуаций позволяли царю распоряжаться своими богатствами. Во многом храмовое хозяйство было подчинено царской власти, и на практике доходы храмов и государства, как правило, неотделимы друг от друга. Так, в Пузриш-Дагане (современный Дрехем), расположенном в нескольких километрах к югу от Ниппура, Шульги приказал построить большое хранилище, куда приводили крупный рогатый скот, овец, коз, привозили зерно, пиво и другие товары со всех концов державы. С их помощью царю как подносили «подарки», так и регулярно выплачивали дань и платили натурой энси различных городов в соответствии с жесткой системой очередности, которая называлась бала. Писцы, являвшиеся очень узкими специалистами, регистрировали поступающие и исходящие товары с типичной для шумеров тщательностью. Судя по их записям, большинство «отправлений» следовало в храмы Ниппура, крупнейшей религиозной столицы, хотя у нас есть вполне веские основания полагать, что значительная часть скота, приводимого в Дрехем, переправлялась затем в Ур, где его использовали для нужд царского дворца. Вследствие сосредоточения огромной политической и экономической власти в руках правителей Ура на всей объединенной с административной точки зрения территории страны сложилось общество, находящееся под контролем государства. Частная инициатива оставалась запрещенной и была опасным делом. Жизнь значительной части населения была строго регламентирована, по сути, многие люди находились в положении рабов. Но торговля, ремесленное производство и земледелие, которым оказывало поддержку государство, процветали.

Шульги и Амар-Суэн правили державой, по площади не уступавшей Аккадской, но при этом гораздо более целостной. В то время как цари Аккада были вынуждены опираться на свои войска и доверять ненадежным местным царькам, правители Ура сумели распространить шумерскую систему организации власти на довольно обширную территорию. Административной единицей как в Эламе, Ливане и Сирии, так и в самой Месопотамии был город-государство, которым управлял энси (ишакку на аккадском языке), а царь, по крайней мере теоретически, являлся еще одним энси, первым среди равных, избранным Энлилем в Ниппуре, чтобы вершить судьбы столь разных народов. Если в некоторых городах, таких как Мари и Ашшур, энси были почти полностью независимыми, то в других местах они потеряли почти все свои прежние привилегии – правитель назначал их на должность, переводил из одного города в другой, их регулярно посещали царские проверяющие, а некоторых даже подчиняли властям «провинции». Таким образом, они обладали полномочиями лишь немногим более широкими, чем у римских префектов, и отвечали только за подведомственную им территорию. В периферийных областях энси в основном были местными, в то время как в самой Месопотамии чиновников выбирали из числа как шумеров, так и аккадцев. Благодаря этой мудрой политике представители различных этнических групп не были разобщены, в более отдаленных регионах развивались хозяйство и культура, а в стране царил мир. Централизация власти и весьма необычное расположение столицы вынуждали правителей Ура развивать систему дорог. Вдоль основных путей были построены крепости с сильными гарнизонами и специальные пункты, где царские посыльные получали двойную порцию еды: первую половину – «за пребывание в городе», а вторую – «на дорогу». Так как купцы вместе со своими караванами передвигались по одним и тем же дорогам, они легко и безопасно перевозили материальные и духовные произведения шумеро-аккадской цивилизации из одного конца державы в другой. Между Эламом и Шумером существовали прочные торговые связи, а относительно малоразвитые области, такие как Северная Сирия, получили от Месопотамии импульс, способствовавший развитию их собственных культур.

Сын Шульги Амар-Суэн[15] правил на протяжении всего девяти лет (2047–2039 до н. э.). Подобно отцу, он посвящал себя строительству храмов и ведению войн в тех же северо-восточных районах, был обожествлен и, полностью лишенный скромности, называл себя «богом, дающим жизнь стране» или «богом, солнцем (то есть судьей) страны». Согласно позднему пророчеству, Амар-Суэн умер «от «укуса» своей обуви»

Оставленный на поле боя, подобно разбитому сосуду», Ур-Намму погиб в войне с неизвестным противником, и его место на престоле занял сын – Шульги[14], царствовавший на протяжении 47 лет (2095–2048 до н. э.). Первую половину своего продолжительного правления он посвятил мирным делам – завершал храмы и зиккураты, строительство которых было начато Ур-Намму, возводил собственные, восстанавливал права богов на их святилища, назначал верховных жрецов, реформировал календарь, ввел новую меру объема зерна – царский гур (ок. 255 л)

Гудеа построил (или, скорее, перестроил) по меньшей мере 15 храмов в Лагаше, но ни к одному из них не был так щедр, как к Энинну, храму божественного покровителя города Нингирсу. В надписях, вырезанных на двух больших глиняных цилиндрах и на некоторых его статуях, Гудеа подробно объясняет, зачем и каким образом был возведен данный храм, при этом ненамеренно снабжая нас бесценными сведениями о сложных обрядах, связанных с закладкой месопотамских святилищ. Для шумерского мышления вполне характерно утверждать, будто решение о постройке храма исходило не от правителя, а от божества, высказавшего свое желание в загадочном сне:

Тем не менее знание о том, что эти прекрасные башни, построенные Ур-Намму, представляют собой последнюю стадию развития архитектуры, не позволяет нам делать выводы об их религиозном значении. Почему именно платформы и башни? Филология не помогает решить эту проб лему, так как слово «зиккурат» происходит от глагола закару, который переводится всего лишь как «строить высоко». Пытаясь ответить на этот вопрос, можно присоединиться к числу сторонников одной из нескольких теорий. Некоторые исследователи полагают, что шумеры изначально жили в горах, на вершинах которых они и поклонялись своим богам. Таким образом, возводившиеся ими башни должны были стать своего рода искусственными горами, возвышающимися над Месопотамской низменностью. Другие ученые, отрицая это упрощенное и во многом довольно спорное объяснение, полагают, что храмовая платформа (а значит, и зиккурат) предназначалась для того, чтобы возвысить главного городского бога над другими божествами и отдалить его от «мирян». Исследователи, относящиеся к третьей группе, видят в зиккурате огромную лестницу, мост, соединявший расположенные ниже храмы, где проводились ежедневные ритуалы, и находившееся наверху святилище, располагавшееся на полпути между землей и небом, где в определенных случаях люди могли встретиться с богами. Полагаем, что сторонники последней точки зрения подошли к истине ближе, чем все остальные.