Глава вторая

Вопреки ее ожиданиям в комнате было тепло. И даже уютно. Холодные каменные стены закрывали выцветшие шпалеры, на которых были изображены замок, утес, море и паруса вдали. Паруса эти были темными, зловеще выделяясь на фоне светлого неба. Огромную кровать на возвышении скрывал тяжелый пыльный балдахин. Когда-то серебристый, но сейчас блекло-серый. Темный ковер с высоким ворсом, темное покрывало, и белый волк, вышитый на нем. Герда присмотрелась. Волк был повсюду. На изголовье кровати, на тяжелых портьерах, обрамляющих узкое и высокое, больше похожее на бойницу, окно. И на изразцах, украшающих камин, тоже были волчьи морды.

– Это его замок, – произнес Кай, – он здесь хозяин.

Герда оглянулась. Юноша стоял, облокотившись на дверной косяк и лениво скрестив на груди руки. Всем своим видом он выражал безразличие, но глаза, серые, как сталь, блестели любопытством. Ему было лет шестнадцать, не больше. Хотя на щеках уже проступала щетина. Темно-русые густые волосы рассыпались по плечам, смешавшись с темным меховым воротом куртки. Только одна выцветшая прядь без конца падала на лицо. Кай, не скрывая, раздражения откинул ее назад.

– Нравлюсь? – усмехнулся Кай, и Герда, стремительно покраснев, поспешила отвести взгляд. – Не переживай, до твоего появления единственной девчонкой на острове была Дин. Не считая гномок и горгулий, конечно. Думаю, вы подружитесь. С Дин, в смысле. Когда Бирк с Питером помирятся, и мы снова сможем выходить в лес.

– А почему они поругались?

– Дин не поделили, ясное дело, – Кай усмехнулся. – Устраивайся. Я принесу горячей воды и поищу что-нибудь подходящее из вещей. У старого Бьорки точно должно что-то быть.

– И часто у вас бывают гости? – спросила Герда тихо. – Ну такие…

– Последний был Томми. Его Лёд притащил пару лет назад.

– А тебя?

– Я не помню, – Кай пожал плечами. – Кажется, мы были здесь всегда. Бирк, Питер, я и Дин.

Герда удивленно посмотрела на него, и юноша вдруг резко оттолкнулся от дверного косяка и произнес:

– Мне пора. Тебе надо отдохнуть. Только принесу воды.

В камине потрескивали дрова, и Герда, устроившись на низком, обитым серебристым бархатом табурете, протянула озябшие руки к огню. В замке действительно было очень холодно. Только Кай, кажется, этого не замечал.

Юноша вскоре вернулся с парой деревянных ведер в руках, над которыми клубился пар. Следом за ним в комнату ввалился запыхавшийся Бьорки. Он принес небольшое деревянное корыто и стопку белья.

– Вот, девонька, располагайся, – пробормотал он, наполняя корыто водой. – И не бойся этих оболтусов.

– Хватит, Бьорки, – оборвал его Кай. – Герда не дура, и все поняла с первого раза. Ты не знаешь, где брат?

– Ушел на утес, где же ему еще быть, – ответил пожилой мужчина и недовольно пожал плечами. – Быстрее бы уже они с Питером разобрались. Сил никаких нет терпеть эти глупости.

Хлопнула дверь, и Герда осталась в одиночестве.

За стенами замка давно наступила ночь. Приведя себя в порядок и натянув сорочку, которая оказалась настолько велика, что подол волочился по полу, Герда подсушила волосы у камина, подкинула дров и забралась на кровать. Свернувшись в клубок под толстым слоем одеял и шкур, уставшая девочка мгновенно уснула. Ей снова снился Лёд. Только теперь он не подходил близко, а держался на расстоянии, позволяя оценить всю красоту белоснежного меха и льдистые холодные глаза. Он улыбался ей, но как-то грустно. И в ответ Герде тоже стало тоскливо. Незнакомое до той поры, щемящее чувство пустоты вдруг заполнило грудь, причиняя нестерпимую боль. Она закричала. А Лёд смотрел на нее грустным и неживым взглядом.

– Слишком рано… – голос Бирка звучал озадаченно. – Чересчур.

– И скоро полнолуние. Она не выдержит.

Герда открыла глаза. Сквозь окно – бойницу в комнату проникал тусклый свет, но его все равно было мало. Камин давно потух, и девочку била крупная дрожь.

– Началось, – произнес Кай и застонал. – Великие духи, где его горгульи носят?

– Прекрати, – оборвал брата Бирк. – Он придет, как опасность станет реальной.

– Я видела Льда во сне, – прошептала Герда.

– Это слышал весь замок, – усмехнулся Бирк.

– Кроме Бьорки, – добавил Кай. – Старик делается на редкость глухим, когда дело касается его любимого песика.

– Почему так холодно? – спросила девочка.

– Ты становишься одной из нас, – ответил Бирк и горько усмехнулся. – Ты становишься частью Проклятого острова. Глыбой льда.

Герда смотрела на него во все глаза, пытаясь понять шутит он или нет, но в глубине души она знала ответ: Бирк не шутил. Леденящий душу холод заполнял все ее нутро, причиняя тягучую, но вполне терпимую боль. Боль, с которой ей предстоит жить долгие годы.

– Она не выдержит, – пробормотал Кай. – Найду проклятого пса и подвешу за хвост этого мерзкого колдуна!

– Думаешь, это спасет девчонку? – усмехнулся Бирк.

– Спасет? – Кай удивленно приподнял темную густую бровь. – Нет, это вряд ли. Зато я получу хоть какое-то удовольствие.

Герде стало нечем дышать. Шкуры, которыми она была укрыта, вдруг сделались неподъемными. Воздух в комнате превратился в острые ледяные иглы, и при каждом вдохе причиняли страшную боль. Она закашлялась, и парни тут же прекратили перепалку.

– Брат, найди Бьорки. Он должен знать, что делать! – твердо произнес Бирк, и Каю ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

– Хочешь чаю? – спросил парень, едва за его спиной хлопнула дверь.

– Хочу. Пить.

Слова дались ей с огромным трудом. Герда попыталась сесть, но тут же зашлась в кашле, разрывающим легкие на части.

– Дыши медленно. И неглубоко, – посоветовал Бирк, помогая ей устроиться на кровати и протягивая кружку с дымящимся отваром. – Это должно помочь.

– Что происходит?

– Холод забирает тебя. Обычно это происходит куда более медленно, – произнес он и усмехнулся своим мыслям. – Питер сопротивлялся несколько месяцев. Даже из замка сбежал. Дин говорит, в нем осталось что-то от человека, горячее сердце или какой-то еще потрох, я не помню. Но я ей не верю. Он такой же, как мы. Часть Проклятого острова.

Герда сделала нерешительный глоток, и по телу разлилось долгожданное тепло. Она обрадовалась было и уже хотела рассказать об этом Бирку, как внутренности снова сковало ледяной коркой.

Девочка поспешно сделала второй глоток. Бирк усмехнулся. Его светлые волосы, в отличие от Кая, были заплетены в аккуратную косицу и украшены разноцветными лентами. Прямой нос, упрямый подбородок, и глаза невероятного оттенка: словно темные угли со всполохами огня. Темная куртка из мягкой кожи, отороченная бурым мехом, плотно облегающие бедра штаны. Он был старше Кая, но ненамного. Герда дала бы ему не больше семнадцати.

– Ну что, девонька? Замерзла ты у нас совсем? – Бьорки вошел в комнату и бросил на девочку обеспокоенный взгляд. – Где это он успел ее так привязать? Или это близость Луны? Нет, это вряд ли, конечно. Бирки, мальчик мой. Принеси-ка еще дров да разожги камин. Это вам без разницы, а девочке все полегче будет. Кай, что застыл? Иди разыщи кого-нибудь из леса. Лучше Дин. Нужен ее совет.

Парни недовольно фыркнули, но подчинились.

Герда снова спряталась под слоем одеял, оставив снаружи только нос. Дышать стало немного легче.

– Отпустило? – уточнил Бьорки и нахмурился. – Жаль, это ненадолго. Будем надеяться, что Лёд вернется в ближайшее время.

– Я умру? – Вопрос сорвался с губ неожиданно даже для нее самой, а мужчина вздрогнул всем телом, но с ответом медлил. Холод снова нарастал, вытесняя тепло, казавшееся теперь чем-то непривычным, странным.

– Умрешь? – переспросил Бьорки и снова замолчал, словно подбирая слова. – А что такое смерть? Ты уверена, что еще жива, Герда?

Она не знала. Она не помнила ничего, кроме сводящей с ума ледяной пустыни и этого замка. Но ей казалось… Ей снилось, может быть, что где-то там, за гранью у нее была другая жизнь. Там совершенно точно было что-то еще. Или кто-то…

Странно, но слез не было. И страха тоже. Ей больше не было жаль себя. Холод не пугал, нет. Он дарил спокойное равнодушие ко всему. И это было даже приятно – осознавать, что тебя больше нет.

– Она уходит, – раздался рядом голос Бирка. – Где этот чертов щенок, раздери его горный тролль?!

– Дин сказала, что видела его у гномьей тропы, – ответил Кай.

А больше Герда уже ничего не слышала.

Был только холод и лед. Но он дарил спокойствие и некую радость. Он даже забрал обратно тупую, ноющую боль, что вольготно расположилась в самом сердце.

Глава третья

– Думаешь, она еще живая? – спросил Питер и ткнул грязным пальцем в бледную щеку девчонки.

Бирк поморщился и прошипел:

– Лапы убрал! Не твое!

– И не твое! – огрызнулся в ответ Питер, но от кровати отошел.

Кай развалился в кресле у камина, нежась в ласковом тепле очага. Не то, чтобы это было ему необходимо. Просто очень приятно. Он жмурился, как сытый кот на кухне у Бьорки. Пока не вспомнил о девчонке.

– Умерла? – спросил он.

– Вроде дышит, – пожал плечами Бирк и добавил: – Но это ненадолго. Если Лёд не изволит явиться.

– Бьорки пошел за ним, – заметил Питер и потер веснушчатый нос. – И Дин тоже. Дин он послушает.

– Думаешь? – протянул Кай.

– Ты хочешь, чтоб девчонка сдохла? – Питер бросил на него разъяренный взгляд, но Кай даже глазом не повел.

– Мне все равно, – произнес он ровно. – На этом острове нет ничего, чтобы имело для меня значение. Меня просто нет. Я не существую.

– Осел! – зашипел Питер и кинулся на Кая с кулаками, но Бирк успел перехватить его за капюшон. Питер пролетел еще несколько шагов и замер, ругаясь сквозь зубы.

Кай ухмыльнулся и отвернулся к огню. Время тянулось невыносимо долго. На проклятом острове его просто не было. Вечные сумерки. Ни ночи, ни дня. Только жалкие проблески тусклого солнечного света на утро после полной луны. Жизни нет, есть только тянущая боль за грудиной. Там, где у людей находилось сердце, у Кая был осколок льда.

Герда застонала, выпростав из-под горы одеял и шкур руку. Кай повернулся на этот полный тоски протяжный звук и невольно залюбовался тонкими пальцами, уже покрытыми белесоватым инеем.

– Ей осталось недолго, – обеспокоенно заметил Бирк.

– Идут! – воскликнул Питер, и Каю пришлось оторвать взгляд от девичьей руки.

Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появилась Дин. Невысокая, закутанная с ног до головы в темно-зеленый плащ с меховой подкладкой, она показалась Каю маленьким ребёнком, едва ли старше Томми. Но то, как при ее появлении выпрямили спины его приятели, говорило о многом.

– Где он? – воскликнула Дин, и голос ее зазвенел от гнева.

– Ты нас об этом спрашиваешь? – усмехнулся Кай. – Так вот! Мы не знаем, где он. Надеялись, что ты нам расскажешь.

Девчонка только хмыкнула в ответ на его выпад, скинула с плеч плащ – Бирк еле успел подхватить его, – и шагнула к кровати.

– Что с ней? – прошептала Дин, и глаза ее наполнились слезами.

Кай не выдержал и воскликнул:

– Великие духи, Дин! Ты думала, мы здесь шутки шутим? Она умирает, Дин!

– Ее нужно отнести в деревню, – произнес Питер. – Это поможет тянуть время…

– Здесь нет времени, брат, – заметил Бирк. – А значит она обречена.

Кай грустно улыбнулся. Бирк был, без сомнения, прав. Ошибался он только в одном. Они все были обречены.

Лёд появился, когда парни, устав от долгого ожидания уснули. Бирк – в кресле напротив кровати, Питер – на толстой медвежьей шкуре у камина. Рыжий неугомонный мальчишка прижал к животу коленки и совсем по-детски подложил руку под щеку, отчего Каю вдруг стало смешно. Питер был сильнее их всех. Он так и не смирился. Собрал свою банду, состоящую из сущих детей, и ушел с ними в заброшенную деревню в Тихой бухте, подальше от Ледяного замка. Он думал, что это спасет их. Нет, не так… Он верил! Глупый мальчишка! Кай даже фыркнул, удивляясь этой наивности, и Дин тут же повернулась к нему, склонив голову к плечу и не спуская с Кая пристального взгляда.

– Ты что… – но договорить он не успел. Скрипнула дверь, и в комнату, бесшумно ступая на мягких лапах, вошел Лёд. Он был огромным, их волк. В холке почти одного роста с Дин, он доставал Каю до плеча. Густой белоснежный мех, прозрачные, голубые глаза, пушистый хвост. Лёд скользнул ленивым взглядом по всем, кто присутствовал в комнате, раздраженно дернул ухом и направился к кровати. Дин поспешила уйти с его дороги, и Кай, заметив ее смятение, презрительно фыркнул. Лёд не преминул рыкнуть в ответ. В любой другой ситуации Кай бы разразился обвинительной речью, но только не сейчас. Ему вдруг стало ужасно жаль эту мелкую девчонку с острыми коленками и в пальто без пуговиц. Внутренности затопило незнакомой тоской, словно он знал ее там. Вдали от Проклятого острова. Или хотел узнать. Девочку с глазами цвета молодой листвы. Ему казалось, что она пахнет розами. Только что такое розы, Кай, кажется, не помнил.

Запыхавшийся Бьорки застыл в дверях. Бросил на спящего Питера удивленный взгляд, но промолчал.

Бирк что-то пробормотал во сне, и Кай понял, что сон этот – наведенный. Вот и Дин устало потерла глаза, а сам он сладко зевнул. Лёд тем временем легко запрыгнул на кровать, и, зарывшись носом в толстые шкуры, добрался до девчонки. Устроился рядом с ней, обвив пушистым хвостом. И провел языком по ее щеке.

– Лёд… – позвал Кай, и волк недовольно вскинул морду, уставившись на юношу недовольным взглядом. – Великие духи, Лёд! Зачем ты притащил ее сюда?

В ответ волк заурчал недовольно, рассерженно взметнулись брыли, а Кай замер. Перед глазами поплыло, и он вспомнил, как когда-то, наверное, очень давно, он стоял на утесе, а Лёд жался к его ногам.

Море у подножья скалы уже сковало ледяной коркой, в которой отражался холодный алый закат. Прячась от пронизывающего ветра, юноша поднял меховой ворот куртки. Лёд улегся на стылые камни у его ног, положив огромную голову на вытянутые передние лапы. Чутко ощущая волнение юноши, зверь тихо поскуливал. Неясная тревога передалась и ему.