Глава 6,
в которой тайное не должно стать явным

Соседями «смертников» в здании в Малом Гнездниковском были «пропащие» – отдел поиска пропавших без вести. Оба подразделения нередко работали в паре. Тут ничего не попишешь – на десяток найденных, живых и здоровых, всегда отыщутся уже не столь здравствующие и совсем упокоенные. И зачастую коллеги препровождали своих заплаканных посетителей в ближайшую дверь – к Самарину.

Запасы успокаивающего чая съёживались с удивительной скоростью.

Сегодня, несмотря на воскресный день, завершающий второй месяц года, у «пропащих» творилась форменная суматоха. Хлопала дверь, бегали туда-сюда люди, не замолкая трезвонил телефон.

Одного из взмыленных сотрудников поискового отдела Митя буквально поймал за рукав на лестнице:

– Что у вас случилось?

– Полный хаос, Митя! – ответил сосед, вытирая потный лоб, и добавил пару выражений позабористее. – С утра все в мыле, как кони на скачках. Дочка у Барышкина пропала, младшая, Мария.

– Это который Барышкин? Сахарный?

– Он самый, раздуй его горой. Весь город на уши поднял, рвёт и мечет.

Павел Барышкин, владелец трёх сахарных заводов, был не самым крупным фабрикантом, и даже в десятку богатейших не входил. Но прославился на всю Москву вспыльчивым и свирепым нравом. Частыми свидетелями тому бывали хрустальные графины ресторана «Яр» и его же, яровские, официанты.

С некоторых пор специально для Барышкина куверты^[14] подавали серебряные, а прислуга всякий раз тянула спичечный жребий на предмет высочайшей чести обслужить самого благожелательного клиента. Счастливчику полагались двойные чаевые и вакантный день, наслаждаться которым, как правило, приходилось в лазарете.

Дочерей своих числом три коммерсант держал в строгости и всем составил выгодные партии. Старшая уже была замужем, средняя недавно обручилась, младшую шестнадцати лет готовили на выданье и уже подыскали жениха. Но у Машеньки Барышкиной на этот счёт оказался свой интерес, никак с выбором отца не пересекающийся.

– Оставила записку, – поделился сослуживец. – Мол, простите, папенька, но кандидатуру, вами выбранную на роль будущего супруга, заверить никак не могу. Он старый и воняет сыром, а я люблю другого и сегодня же ночью с ним тайно повенчаюсь, будет ли мне дано ваше родительское благословение или нет.

– Ох, так и вижу выражение его лица. Надо же, утёрла нос деспоту. Шестнадцать лет, любовь на всю жизнь?

– Вот-вот. Уже обвенчались, поди, и укатили куда дальше, а мы тут с ног сбиваемся. Или прячется где-нибудь, рыдает и боится папеньке на глаза появиться.

– Я могу чем-то помочь?

– Возьми фотографии, раздай своим, авось кто приметит, где эта влюблённая Джульетта скрывается.

Дмитрий взял стопку карточек с кратким описанием пропавшей барышни. Отменного, к слову, качества фотографии. С чёрно-белого снимка на Митю смотрело миловидное девичье лицо с по-детски округлыми щеками. Копна тёмных локонов, большие глаза, густые брови. В таком возрасте всякое душевное пристрастие представляется большой любовью на всю жизнь. Тем более если живёшь как в заточении и мнения твоего никто не спрашивает.

Это Митя по себе помнит. В таком же возрасте влюбился как мальчишка. Хотя почему «как»? Он мальчишкой тогда и был, полным дураком, если честно. Аврора Кизерицкая. Лучезарная, как утренняя заря. И такая же, как солнце, беспощадная. Да что о ней. Дело прошлое, даже вспоминать неловко.

А вот соседям с поисками надо помочь.

Сыщик прочёл описание, дошёл до последней строчки и присвистнул: «Любому, кто обнаружит место нахождения пропавшей, – вознаграждение в 500 рублей!»

Барышкин, может, и гневлив, но не жаден. Пятьсот рублей – почти годовое жалованье городового. Вот почему все носятся как угорелые.

* * *

Мите снилась буря.

Во сне сыщик прятался под хлипким навесом. От шквального ветра тот не спасал, но зато давал защиту от падающих сверху градин. И если вначале они сыпались мелким горохом, то вскоре выросли до размеров куриного яйца, а затем и более крупные с грохотом начали ударять в ненадёжную жестяную крышу над головой.

Бум!.. Бум!..

Отдельные удары участились. Казалось, небеса прицельно обстреливают Митю и его сомнительное укрытие.

Тра-та-та! Бум! Хлоп! Бац!

Самарин заворочался, приоткрывая глаза, пытаясь выбраться из нечаянного кошмара. Грохот не исчез, наоборот – усилился. Кто-то настойчиво молотил кулаками во входную дверь.

Митя очнулся в полной темноте и лихорадочно начал шарить рукой в поисках спичек, которые всегда оставлял возле кровати. Всем хороша квартира, только окна выходят в тёмный двор, засаженный старыми тополями. Зимней ночью – хоть глаз выколи. А электричества на всю ночь не напасёшься.

Поставленная с вечера свеча за ночь превратилась в плоский блин. Сыщик зажёг запасную и, накинув на себя что под руку попалось, дошёл до передней и открыл дверь. Тусклый свет керосиновой лампы в руке дворника Николая осветил его мрачное лицо. Рядом с дворником подпрыгивал худой мальчонка лет десяти.

– Митрий Саныч, уж простите за побудку. Вот малец к вам, бает, что дело спешное, – пробубнил Николай.

Не первый раз к жильцу третьей квартиры вторгались среди ночи внезапные посетители. Служба у него такая, что поделать. А дворнику когда спать?

– Здрасьте! Меня за вами послали! – выпалил паренёк, и Митя разглядел, что одет он в форму посыльного. – Велели найти и срочно ехать. Он записку дал, усатый такой хенерал.

Мальчишка достал из кармана помятый клочок и отдал Дмитрию. Знакомым резким почерком Ламарка на бумаге были выведены несколько слов: «Самарин, срочно – “Славянский базар”! Дело плохо. К. И.».

– Ясно, жди.

Чему-чему, а быстро собираться рядового Самарина на войне научили. Там счёт идёт на секунды. Замешкался – и не ровён час можешь уже никуда не торопиться. Забытые было навыки вспомнились сразу, и уже через несколько минут сыщик мчался по ночным улицам. Колёса, шурша, месили снежную кашу, ошмётки грязи летели в разные стороны. На улице ночь не казалась такой глубокой: пожалуй, ближе часам к пяти уже.

«Дело плохо», – написал Ламарк. Но подробностей не уточнил. Вероятно, настолько плохо, что огласке предавать нельзя. Ни шоффер, ни посыльный ситуацию тоже не прояснили. Мальчишка лишь мотал головой и твердил, что в отеле какой-то «ынцыдент», подробностей которого он не знает.

Автомобиль свернул на пустынную Никольскую и притормозил возле шикарного входа в одну из лучших гостиниц Москвы, с богатым, но изрядно затоптанным ковром на крыльце.

Здесь начальник Убойного до сих пор не бывал. Помпезный вестибюль с купидончиками на стенах и розовыми обоями. Статуя Меркурия в полный рост. Золочёные узорные балясины на перилах. Испуганный персонал в холле. Полицейский на входе, ещё пара – возле лестниц и дальних выходов. Митя кивнул собравшимся и в сопровождении ефрейтора прошёл через коридор, который вывел в огромную полукруглую пристройку-ресторан.

Вот это да!

Таких роскошных и удивительных интерьеров Митя ещё не встречал. Огромное помещение в три этажа сверху было накрыто стеклянным куполом, изящные столбы тянулись ввысь, расходясь наверху гнутыми арками и поддерживая хрупкий потолок. Посередине возвышался огромный помост с теми же купидонами и завитушками. Сыщик рассмотрел драпировки, узорчатые обои, кованые люстры, пальмы, пухлые диваны и… столы, столы, столы, покрытые глянцевито-молочным бельём. От обилия декора глаза разбегались даже при скудном освещении, а границы зала терялись где-то в темноте.

Группу полицейских Дмитрий увидел слева от помоста и направился туда, огибая столики. Сколько же их здесь, сколько стульев и… фонтан! Мать честная, тут ещё и бассейн с фонтаном и рыбками! При таком шике там должны плавать не иначе как стерлядки. Жаль, в сумраке не разобрать.

Неподалёку Самарин увидел и Ламарка – тот беседовал с кем-то. Митю узнал, качнул головой, но беседы не прервал. Ладно, успеется. Главное – место преступления. И что же такого страшного тут случилось?

В этой части ресторана столы были расставлены в полукруглых нишах, образующих укромные закутки. В одной из них и суетились стражи порядка. И чем ближе Митя подходил, тем более нехорошие предчувствия теснились у него внутри.

«Чёрт возьми, а ведь сегодня первое марта», – некстати вспомнил Дмитрий.

Полицейские чуть расступились, открыв картину происшествия полностью.

Она сидела в нише, за столом, сложив руки на белоснежной скатерти, сжимая в ладонях то ли абрикос, то ли персик. И по её нарочитой позе, по вымученной полуулыбке, по странно застывшей фигуре Митя догадался сразу и похолодел.

Третья.

Машенька Барышкина.

* * *

– Митя, слушай внимательно, дело дрянь. – У Ламарка обвисли мешки под глазами, и даже знаменитые пышные усы печально поникли. – Это неслыханный скандал, убийство в центре Москвы. Полный… zusammenbrechen!^[15]

От волнения Ламарк перешёл на немецкий, что делал крайне редко.

– Понимаю, Карл Иванович. Такое место… респектабельное.

– И место солидное, и жертва непростая. Огласка нам не нужна. Ни нам, ни Барышкину, ни тем более Запалову, владельцу этой гостиницы. Никаких журналистов, боже упаси. Пока вроде сдерживаем.

– Из персонала кто труп видел?

– Двое. Оба тут, под присмотром, вроде понимают, что лучше помалкивать. Сам допросишь, всё расскажут. Остальные пока не в курсе и, дай бог, не будут. Придумайте им версию – скажем, была попытка кражи, но всё обошлось. И лучше побыстрее, пока слухи не пошли.

– Всё выполним, Карл Иванович. Никаких слухов не будет.

– И вот что, Митя. – Ламарк схватил сыщика за пуговицу, слегка притянул к себе и заглянул в глаза. – Это дело – первостепенное. Важнее его нет. Раскрыть нужно как можно быстрее, иначе Барышкин нас всех тут… Ну, ты понял.

– Сделаю всё, что в моих силах и в ресурсах моих сотрудников, не сомневайтесь.

– Кстати, о силах. – Ламарк хлопнул в ладоши, привлекая внимание. – Слушать сюда! Это, если кто не знает, начальник Убойного отдела Самарин Дмитрий Александрович. Руководство по расследованию этого преступления возложено на него. Всем, независимо от звания и линии подчинения, слушать его и выполнять, что скажет. Спать пойдёте, когда он позволит! И срать пойдёте, когда он разрешит! Всё поняли?

– Так точно! – нестройно ответили полицейские.

– Работаем дальше! – Начальник сыскной полиции снова повернулся к Мите: – Всё, полномочий я тебе дал выше Спасской башни. Действуй тут по усмотрению, а я… к Барышкину. Возьму на себя, Gott schütze^[16]. И Запалова заодно, если жив останусь.

– Спасибо, Карл Иванович. Я не подведу.

Лишь после ухода Ламарка Митя понял, что очень опрометчиво пообещал начальнику разобраться с этим делом как можно быстрее. Если это тот самый третий случай (а в этом Митя практически был уверен), то быстро не получится. Что Дмитрий осознал по первым двум убийствам – преступник за ними стоит крайне изворотливый и продуманный. Отпечатков и других улик не оставляет, следы заметает мастерски, планирует всё тщательно.

А факт наделения широкими полномочиями Митю скорее привёл в ступор, чем обрадовал. Он только-то с тремя подчинёнными успел сработаться, а тут их человек десять! И хорошо, что работу свою знают, пока все заняты делом, а дальше как быть?

– Дмитрий Александрович…

Возле сыщика возник небольшого роста мужчина лет тридцати в чёрном костюме. Прилизанные русые волосы, квадратный подбородок, запавшие от недосыпа глаза. Человек протянул правую руку:

– Я Виктор Игнатьев, ночной администратор, один из тех, кто нашёл… барышню. Подумал, вы захотите со мной побеседовать.

– Захочу, – в этот момент Митя был даже благодарен портье, который вывел его из оцепенения. Что он в самом деле стоит как сомнамбула, действовать надо. Не знаешь как – действуй по инструкции. – Тут есть помещение, где можно поговорить кулуарно?

– Есть отдельные «кабинеты» на верхней галерее ресторана. Там тихо, никто не помешает.

– Отлично. Ждите тут.

Митя двинулся обратно, к месту убийства, где разглядел знакомую кудрявую голову доктора Шталя.

– Глеб, рад, что ты здесь. Осмотр трупа закончил?

– Так точно, Дмитрий Александрович. – («Как он в такую минуту ещё и шутить может?») – Время смерти навскидку – пятнадцать – семнадцать часов назад. Интенсивность трупных пятен показывает, что…

– Стоп. Полный отчёт потом. Одно скажи – на шее есть след от укола?

– Есть.

– И на глазах снова краска?

– Она самая.

Приятели посмотрели друг на друга и поняли без слов.

– Так, если всё сделал – увози её отсюда, пока не рассвело. Автомобиль подгоните к чёрному ходу, сделать всё максимально быстро и незаметно.

Пока Шталь занялся организацией погрузки, Митя поискал глазами своих. Где же они? А, вот, нашлись.

– Семён, Лев, Михаил, за мной. Остальным оставаться на местах и ждать дальнейших распоряжений.

– Есть!