интроекцию идеализированного и преследующего объекта в отщепленную часть ее Эго, с которой она частично идентифицировалась.
Значение засыпаний Оливии не исчерпывалось только исключением восприятия объекта, но включало и дезактивацию органов чувств,
Оливия преуспевала в отрицании важности эмоциональной связи, не признавая неминуемого расставания и не осознавая моего присутствия.
Тем не менее, вместо того, чтобы выражать свои чувства словами, она воспроизводила этот опыт невербально, отыгрывая его через тело.
расставания на выходные реактивировали в ней до сих пор бессознательные воспоминания об очень ранней сепарации от матери, даже более ранней, чем та, о которой я уже упоминал и которую Оливия