Цитаты из книги «Вена. Роман с городом»

Невозможно представить себе венский бал без вальса. В свою очередь, вальс неразрывно связан с музыкальной династией Штраусов, творивших в годы правления Габсбургов и благополучно их переживших. Вальс стал революцией в музыке не только потому, что предложил новый оригинальный ритм, – вальс знаменовал собой физическое и социальное

У Гайдна, Моцарта, Бетховена и Шуберта не было последователей, достигших в музыке тех же высот, что и эти гении. Их свершения навечно останутся недостижимыми. Но даже такие гиганты, как Бетховен, Верди, Вагнер и Малер, признавали аристократизм вальса, достойный симфонической музыки. Конечно, это совсем другая музыка, но это – квинтэссенция веселья, светлой грусти и изящества. Не будь вальса, Вена погрузилась бы в тоскливую скуку, какой отмечена вся эпоха «короля-буржуа» Луи-Филиппа, а мы лишились бы самых восхитительных переживаний.

затем отправлялся «прожигать жизнь». Колоссальный объем всего, что им написано, позволяет назвать его «Бальзаком от музыки», хотя в отличие от Бальзака он писал без черновиков, сразу набело. Кстати, как и Моцарт. Все его существование было похоже на бесконечную импровизацию; он сторонился тех, кто искренне желал его общества, и считал себя неудачником, хотя был великим музыкантом. Несмотря на все свои трудности и разочарования, он страстно любил Вену и не мыслил себе жизни вне этого города. Шуберт стал одним из основоположников романтизма в музыке – течения, развивавшегося параллельно с романтизмом в литературе и драматургии. В конце 1827 года, больной и изможденный, он приступает к исполнению грандиозного замысла, который должен был стать вершиной его творчества, но в октябре 1828-го его сражает тиф. В страшных мучениях он умирает на руках у своего брата Фердинанда, успев прошептать имя: «Бетховен». Согласно его последней воле, Шуберта похоронили в Вене. После него осталась «Неоконченная симфония» (написаны только две части), которую открыли лишь в 1865 году при разборе его рукописей. Но прошло еще несколько десятилетий, прежде чем энтузиасты смогли полностью восстановить все его сочи

Но Шуберт пользуется успехом только в узком кругу друзей; настоящих публичных концертов у него практически нет. Он сочинял симфонии, мессы, импровизации и музыкальные пьесы, но истинной вершины достиг именно в своих песнях. Не случайно в дальнейшем вечера, на которых исполнялись произведения подобного рода, стали называть шубертиадами. В те же годы в Вене возникла мода на пешие прогулки. На улицах появляются бродячие фокусники, и толпа с удовольствием наблюдает за их трюками – если не спешит к императорскому дворцу полюбоваться на смену гвардейского караула. Шуберт тоже часто и помногу ходил по городу. Возможно, в память об этом венцы назвали его именем один из своих парков (здесь расположен оформленный в стиле ар-нуво элегантный бар «Шуберт») и часть Рингштрассе. Шуберт не отличался внешней привлекательностью и жестоко страдал от этого. Невысокий, полноватый, с короткой толстой шеей, которую душил воротник сорочки, и к тому же близорукий… Неразборчивость в связях, как мы сказали бы сегодня, обернулась для него сифилисом. Бедный Шуберт! Каждый день он поднимался в шесть утра и работал как одержимый, хотя долгое время не мог даже купить себе пианино,

который в отличие от двух первых был стопроцентным венцем. Он родился 31 января 1797 года (его дом по-прежнему цел) и умер там же 19 ноября 1828-го неподалеку от Блошиного рынка, не дожив до 32 лет. За свою короткую, но невероятно плодотворную жизнь ему пришлось много раз сменить адрес – он существовал в основном благодаря щедрости друзей. Большую часть своего времени он проводил в кафе и тавернах, где вино лилось рекой и стояли клубы табачного дыма. Гениальный импровизатор, невероятно чуткий к тончайшим оттенкам музыкального рисунка, он страстно увлекался средневековым искусством. В то же время Франц Шуберт – читатель уже догадался, что речь идет о нем, – был современником эпохи, в которую в урбанистике и искусстве интерьера началось утверждение нового стиля, известного как бидермейер и выражающего стремление человека к буржуазному комфорту. Горожане предпочитают обставлять свои дома легкой (все познается в сравнении!) мебелью светлого дерева, в том числе витринами, заставленными всевозможными безделушками, с которых хозяйки регулярно смахивают пыль. Дамы из хорошего общества собираются за чашкой шоколада, чтобы послушать его восхити

победоносной французской армии. Автор сам дирижировал оркестром, хотя не слышал ни звука… По правде сказать, неизвестно, чем кончилось бы дело, если бы на помощь оглохшему композитору не пришел его помощник. Бетховена всегда влекла дикая природа, в которой он черпал вдохновение. Его львиную гриву часто видели на тропинках близ Бадена – знаменитого курорта, известного с древнеримских времен. Казалось, в порывах ветра, предвещающего грозу, он ловил звуки только ему слышимой музыки. 26 марта 1827 года, после долгих лет одиночества и горьких разочарований, Бетховен скончался в Вене. Перед смертью он сказал своему другу Гуммелю: – Комедия окончена, мой друг. Аплодисменты… «Мои сочинения, – писал он, – суть плоды гения и нищеты, и то, что доставляет больше всего удовольствия публике, причиняло мне самые жестокие страдания». Печальный вывод, к которому, увы, приходят многие таланты всех времен и народов. Нагл рассказ о музыкантах Вены был бы неполным, если бы мы не упомянули еще об одном великом композиторе, ко

равитель Зальцбурга оказался таким несговорчивым. В Вене Моцарт провел несколько весьма плодотворных лет и написал не один шедевр, в том числе свою первую оперу-буфф «Притворная пастушка» – пастораль на сюжет, похожий на «Деревенского колдуна» Жан-Жака Руссо. Здесь же 4 августа 1781 года, через месяц после завершения работы над «Похищением из сераля», он женится на Констанции Вебер. Венчание проходит в соборе Святого Стефана. Молодожены селятся в доме Веберов, известном как «Око божье». Но разве это тот же самый город, который несколько лет назад выстраивался в

Весь мир, в том числе музыкальный мир, считает, что Вольфганг Амадей Моцарт родился в Вене. Шесть лет спустя после описанных выше событий он, уже завоевавший европейскую известность, снова окажется в Шёнбрунне и в последний раз увидится с Антонией. После смерти Франца Стефана Лотарингского атмосфера в замке изменилась; Леопольд Моцарт с грустью отмечает, что императрица больше не общается с музыкантами и не посещает Оперу. Правда, она ре

лается все толще. Мария Терезия обратилась к Леопольду Моцарту с просьбой задержаться в Вене и дать в Шёнбрунне еще один концерт, пообещав заплатить кругленькую сумму в 450 флоринов. Публика буквально ломится на эти выступления – все жаждут своими глазами увидеть чудо-ребенка. В таком бешеном ритме проходит 15 дней, и тут «Вольферля» настигает болезнь. На теле у мальчика появляется сыпь, он горит в жару. Отец, не желая тратиться на врача, пичкает его успокоительными порошками. Толку от них мало – сыпь не исчезает. Неделю спустя Леопольд все-таки приглашает врача – и платит ему за визит! Диагноз: скарлатина. Как ни парадоксально, эта классическая детская болезнь спасла маленького Моцарта от переутомления. Пока ребенок болен, концерты отменяются. Будущие зрители выстраиваются в очередь и без конца справляются о здоровье Амадея. Леопольд нервничает, но вскоре успокаивается: к сыну вернулся аппетит, и он с удовольствием уплетает венские хлебцы, макая их в говяжий бульон. Здоровая и питательная еда, тем более, что мясной рынок расположен в двух шагах… И все-таки Леопольду жал

Почему же? – не моргнув и глазом, спросила императрица. – Потому что она добрая. Девочку звали Мария-Антония, и она была на три месяца старше Моцарта. Именно она стала злосчастной французской королевой Марией-Антуанеттой, но ее «жениху» не суждено было узнать, какая страшная судьба ее ждет. Затем он снова сел за инструмент и продолжил играть. Казалось, усталость ему неведома. Император (или будет правильнее называть его мужем императрицы?) придумывал для него все новые ловушки, просил исполнить импровизацию – что считалось трудным упражнением даже для взрослых музыкантов, – но мальчик с блеском справлялся со всеми заданиями. Самый щекотливый момент настал, когда юный виртуоз спросил разрешения сыграть одно из сочинений Георга Кристофа Вагензейля – придворного композитора и автора концерта для фортепиано, обучавшего музыке детей императорской четы. Вагензейль поставил перед ребенком партитуру и с изумлением наблюдал, как малыш с лег