Глава 1
Французская революция

Миф

Французская революция представляла собой бессмысленное побоище, в ходе которого кровожадный парижский сброд во главе с якобинскими злодеями вроде Робеспьера убил множество невинных людей. К счастью, на сцене появился гениальный человек, Наполеон Бонапарт, как бог из машины, чтобы восстановить порядок и одарить Францию невиданной силой и славой. За это он вечно будет пользоваться благодарностью великой нации, даже несмотря на то, что для него все, в конце концов, закончилось не очень хорошо, потому что ему не повезло в России, и он потерпел поражение под Ватерлоо.

Реальность

Несмотря на кровопролитие, которым она сопровождалась, причем революционеры были виноваты в нем меньше, чем роялисты, развязавшие контрреволюционный террор, Французская революция представляет собой чрезвычайно важный первый шаг вперед в истории политической и социальной эмансипации подавляющего большинства населения страны. Следовательно, это был шаг вперед в направлении демократии, не только во Франции, но в Европе и во всем мире. Наполеон, напротив, хотя и был во многих отношениях дитем революции, но он вовсе не был демократом, и его стремление к славе для себя и своей «великой нации» дорого обошлось – ценой была гибель сотен тысяч людей.

Политическая и социально-экономическая система Франции до 1789 года, когда началась Французская революция, называется «старым режимом». Это название справедливо предполагает, что в результате революции появилась совершенно другая, новая и современная Франция.

Символами этой новой Франции, республики вместо королевства, стали сине-бело-красный флаг, молодая женщина, известная под именем Марианна и «Марсельеза» – пожалуй, самый известный национальный гимн в мире. Символом старого режима были королевская лилия, Флер-де-Лис и, хотя настоящего национального флага еще не было, белый и синий были типичными цветами для знамен учреждений, связанных с королем, таких как армия и флот. Три лепестка лилии не случайно напоминали о святой Троице. Французская монархия на самом деле с самого начала своего существования, с крещения ее основателя Хлодвига была католическим королевством, в котором церковь и государство не были разделены, как в либеральной Французской Республике.

Жанна Д’Арк, героиня своей страны и веры, часто была символом старого режима и изображалась с крестом и с флагом с лилией. Во время Революции благочестивой Жанне пришлось уступить дорогу довольно легкомысленной Марианне^[3].

Франция старого режима не была демократией. Простые люди («демос» по-гречески) не имели ни малейшей политической власти («кратос» по-гречески). Она находилась в руках небольшого меньшинства дворян, епископов и кардиналов (так называемых «князей церкви»), которые также были в основном дворянами. Все вместе они составляли не более пяти процентов населения страны. Так что это была олигархия, власть («архе» по-гречески) находящаяся в руках немногих («олигои» по-гречески) или даже монархия – монополия одного человека на власть. Король, который был первым среди равных между дворянства в течение многих столетий, постепенно прибрал к рукам львиную долю власти за счет остальной знати – эволюция, которую британский историк Перри Андерсон описывает в своей книге «Черты абсолютистского государства». То есть, французская монархия стала абсолютистской монархией. Своей знаменитой фразой «L’Etat, c’est moi’» («Государство – это я!») Людовик XIV, прозванный «Король-Солнце», провозгласил, что французское государство принадлежало ему одному.

А Людовик XVI заявлял ещё накануне революции: что «Это закон, потому что я так хочу!». Таким образом, во времена старого режима простые люди не имели никакого отношения к политической системе. Но демократия имеет не только политическую, но также и социальную сторону. В условиях демократии люди не просто наслаждаются возможностью внести определенный вклад в государственную политику, но также и определенными (социальными) услугами и мерами, предоставляемыми государством. При старом режиме об этом тоже не могло быть и речи. Французская монархия тратила огромные деньги на войны и на строительство дворцов вроде Версальского и больших городских площадей со статуями правителей. Но для простых людей не делалось почти или вообще ничего. Французы были подданными короля и имели всякого рода обязанности перед государством, такие как уплата налогов и несение военной службы, но у них почти или совсем не было прав. Можно было оказаться в тюрьме на неопределенный срок или даже подвергнуться казни просто потому, что король отдал такой приказ.

При старом режиме также не было принципа равенства между мужчинами и женщинами. Да и некатолики имели еще меньше прав, чем католическое большинство. И для «благородного» меньшинства, в отличие от недворянского большинства, применялись иные законы и нормы. Например, дворяне, приговоренные к смертной казни, «всего лишь» могли быть обезглавлены, в то время как все остальные подвергались повешению или еще хуже, колесованию. Этот зверский способ казни, который осуществлялся в Париже еще в 1757 году.

Старый режим был сословным обществом. Дворянство и духовенство представляли собой первые два сословия, в то время как так называемое «третье сословие» включало в себя остальную часть населения, как сельского, так и городского.

Первые два сословия образовывали высший класс, социальную элиту, которая была богата, могущественна и во многих отношениях привилегированна. Они были вполне довольны существующим положением вещей и считали перемены ненужными и нежелательными.

К обычным людям принадлежали наряду с крестьянами в сельской местности и городские сословия, такие как буржуазия (буквально «жители города», «бург» по-французски). Среди них были как представители высшей буржуазии, такие как купцы и другие «деловые люди», так и люди, которые были заняты в хорошо оплачиваемых свободных профессиях, и гораздо менее зажиточная мелкая буржуазия, например, лавочники и другие мелкие торговцы и особенно тогда еще очень многочисленные ремесленники. Кроме этой буржуазии в городах также проживало множество бедняков, например, наемные работники, безработные, проститутки и нищие. Мы будем время от времени обозначать их римским термином «плебеи». Термин «маленькие» люди означает людей со скромным доходом и с некоторой собственностью, таких, как крестьяне, мелкие буржуа и ремесленники, но также и наемных работников, слуг и тому подобное. К плебеям также принадлежала и не имеющая собственности беднота, так называемый «пролетариат»^[4]. Однако большинство плебеев не были пролетариями, по крайней мере, в то время еще не были.

Так что третье сословие было комбинацией того, что мы сегодня именуем «средний класс», а также низший класс или подкласс. Дамы и господа из высшей буржуазии были богаты, иногда даже очень богаты, но не имели власти и пользовались относительно небольшим социальным престижем. По их мнению, назрела настоятельная необходимость это изменить. Сельские земледельцы и городские плебеи, пролетариат по отношению к мелкой буржуазии, были бедны и часто жили очень тяжелой жизнью в больших городах, даже когда они не были бедны, например, из-за частого голода и высоких цен на хлеб. Они становились все более и более недовольными, беспокойными, бунтовали, и именно они стали ударными войсками в 1789 году, штурмовавшими Бастилию и совершившими другие великие революционные дела.

Революция, разразившаяся в 1789 году, ясно отразила глубокие и болезненные классовые антагонизмы, которые были характерны для старого режима.

Большинство людей хотели покончить с этим режимом, а также с привилегиями для очень небольшого меньшинства и, следовательно, достичь определенной степени демократии. Крестьяне, буржуазия и плебеи (особенно парижские ремесленники, известные как «санкюлоты», выступили против прячущихся за спиной короля элиты, дворянства и высшего духовенства. Буржуазия возглавила революционное движение, но каштаны из огня для нее таскали санкюлоты. В сельской местности крестьяне буквально сжигали своих феодальных господ в их замках. Но после отмены ненавистных феодальных повинностей, наложенных на крестьян знатными землевладельцами, в сельской местности наступил покой. Последующие революционные действия проходили в основном в Париже.

Революция привела к драматической перемене судьбы французского народа. И это изменение было улучшением, даже значительным улучшением. Это стало самым началом эмансипации среднего класса и даже бедняков. В 1789 году во Франции женщины и мужчины перестали быть «подданными» короля. Они стали гражданами (citizens) государства, с которым они могли идентифицировать себя, с установленными законом обязанностями, но также и с правами. Это государство больше не ассоциировало себя с какой-то определенной религией, а отделило церковь от государства и ввело идею свободы совести. Французы получили право влиять через выборы на осуществление государственной политики и стали равными перед законом, независимо от социального статуса или вероисповедания. Евреи и протестанты больше не были гражданами второго сорта. К великим заслугам Французской революции относятся также и меры, принятые под влиянием идей Просвещения, и создание «неделимого», централизованного, «современного» французского государства.

Вышеуказанные достижения датируются 17891791 годами, а именно, начальной фазой Французской революции. Они были очень важны, но все же они, конечно, не создали на практике демократической утопии. Они были просто первым шагом в долгом процессе демократизации на долгом, извилистом пути, с высотами и падениями, к совершенной демократии, до которой нам еще очень далеко.

Этот демократический прогресс прошел за счет ущемления власти короля, знати и церковников, которые не испытывали ничего, кроме отвращения к идее «власти народа и для народа», ибо это означало конец их власти и привилегий. Начало демократизации особенно благоприятствовало верхушке буржуазии.

Этот класс теперь считал свою новоприобретенную власть внутри государства инструментом для получения преимуществ для себя, точно так же, как при старом режиме король, дворянство и духовенство извлекали выгоду из своей власти в государстве. Теперь буржуа, пришедшие к власти, в свою очередь принимали законы и правила, с помощью которых они, как торговцы, банкиры и предприниматели, могли иметь преимущества. Например, произошло упразднение внутренних пошлин и введение новой единой системы мер и весов, сегодня известной как метрическая система. Но также был принят и закон Ле Шапелье, который запрещал их работникам объединяться в профессиональные союзы и бастовать.

Осенью 1791 года буржуазия в значительной степени достигла своих революционных целей. Королевский абсолютизм с его привилегиями для дворянства и церковников должен был уступить место парламентской монархии, в которой граждане могли бы «дергать за ниточки». Благодаря введению избирательного права, основанного на имущественном цензе, участие в голосовании стало возможным только для тех, кто заплатил относительно высокую сумму налогов. «Маленький народ», или рабочий народ оставался по-прежнему политически бесправным.

В народных собраниях – сначала Учредительном, а затем и в Законодательном собрании – были только богатые и не было бедных. Эта новая ситуация была формально закреплена в Конституции и обрела свое символическое отражение в новом флаге, триколоре, комбинации из голубого и белого цветов монархии с красным цветом пламени Парижа.

Но революционные требования были далеко не исчерпаны. Прежде всего парижский плебс продолжал продвигать вперед более радикальные идеи революции. А во-вторых, компромисс парламентской монархии подвергся контрреволюционному давлению как изнутри страны, так и из-за границы.

Парижские санкюлоты составляли ударные отряды революции, например, при штурме Бастилии. Именно благодаря им буржуазия смогла прийти к власти. Но в то же время она презирала и боялась народные массы столицы, считая их «хитрым и опасным» «сбродом». В списке желаний этих плебеев были вещи, с которыми буржуазным революционерам было трудно или даже невозможно согласиться. Например, введение того, что потом стало считаться самой сутью демократии – всеобщего избирательного права. Это угрожало приходом к власти представителей широких народных масс, от которых нельзя было ожидать проявления необходимого уважения к собственности, то есть, ключевому камню проповедей либерального Евангелия Адама Смита, которое в то время начало распространяться во французской буржуазной среде, потому что оно продвигало интересы буржуазии.

Парижский плебс ожидал от нового зародыша демократического государства более высокой заработной платы и более низких цен – особенно установления максимальной цены на хлеб, который тогда был основной пищей французов. Для буржуазии меры такого рода в виде государственного вмешательства в экономическую жизнь полностью противоречили либеральной догме «laisser faire». Кроме того, было ясно, что буржуазии придется нести расходы на осуществление таких мер. Наемные работники были также недовольны рядом законов, которые приняли новые буржуазные власти, такими, как вышеупомянутый закон Ле Шапелье.

Хотя плебеи не могли участвовать в собраниях «представителей народа», но они оказывали давление на этих представителей через громкие демонстрации на улицах и площадях столицы. Такие действия часто сопровождались насилием, например, 17 июля 1791 года десятки тысяч санкюлотов собрались на Марсовом поле, выражая свое недовольство безработицей, высокими ценами и низкой заработной платой.

Жирондисты – группа политиков из высшей буржуазии, которая весной 1792 года пришла к власти и состояла в основном из богатых купцов, приехавших из Бордо, города, расположенного на Жиронде, нашли средство избежать этого давления. Средством, с помощью которого могли направить революционную энергию санкюлотов по менее опасному пути, вдали от Парижа, могла быть только война. Международная война, конфликт с внешним врагом, должна была положить конец внутренней войне, конфликту между классовыми врагами во Франции.