Он тратил последние минуты жизни на размышления: можно ли называть пылесосом такой агрегат, который уже два месяца расплевывает пыль вместо того, чтобы ее засасывать, или это скорее «пылеплюй»
Никто не предупредил Арчи, что в ветвях семейного древа Диаджило притаились две тетки-истерички, дядя, разговаривавший с баклажанами, и кузен, который носил одежду задом наперед.
Но я не могу все время думать об истине. Мне нужна только правда, с которой можно жить. А разница между ними, как между сумасшедшей попыткой выпить соленое море и глотком из ручья.