Этот борщ был не просто едой – он был постижением природы и самопостижением, продолжением рода и богоискательством, обретением покоя и восторженным ликованием всех человеческих сил, заключённых в горячем, расцветающем теле и бессмертной душе.
У женщины нет Родины. Её Родина – мужчина, – говорил на Соловках то ли Василий Петрович… то ли Бурцев… то ли Мезерницкий? Кто-то из них – бывших белогвардейцев и бывших живых людей. – Родина у женщины появляется, когда у неё появляется муж. Или дети. Дети бросают Родину – и у матери снова её нет. Родина там, где сердце ребёнка…”
Большевики вообще обожают всё планировать, заносить в графы и распределять, – продолжил Осип, поднося ко рту следующую ложку. – Это какой-то особый тип психической болезни: сумасшедшие, но подходящие ко всему строго научно.
Не надо меня уговаривать.
Все решения приходят сами. Я не опережаю ситуацию – я иду за ситуацией, след в след. Никакой интуиции – просто идёшь за ситуацией и не думаешь ни о чём другом.
Просто идёшь. Никогда не спешишь.
Потом ты оказываешься внутри ситуации.
Потом ситуация идёт за тобой.