Часть 2. Небезопасное место

13 сентября 2022 года. Время 00:03

Взгляд Трепача затянуло во мрак. Казалось, он находился в нём целую вечность. Краем глаза заметил распространяющуюся плесень. Она прорастала из-под скрытых в темноте жёлто-оранжевых обоев – огонь не мог дотянуться своим светлым язычком до этого места, осветить его – и покрывала стены с потолком махровым слоем. Огромным, как ковёр, который уходил в темноту. Почувствовал чьё-то дыхание… Обернулся. Никого. Исчез догорающий костёр и собутыльники. Бродяга стоял в нескончаемом коридоре, поросшим странным мхом. Сердце в груди бешено заколотилось. Он был один, абсолютно беспомощен. Не мог пошевелиться – страх охватил железными цепями. На этот раз за спиной послышался коварный смех. Не детский, более взрослый. Но такой… Красивый? На секунду он смог разбить эти цепи и развернуться к источнику звука. Побелевшие пальцы Трепача то и дело сжимались в кулак и разжимались с такой силой, что большие грязные ногти разодрали серую ладонь. На бетонный пол капало красное.

– Не бойся меня. Я хочу тебе показать… необычайную красоту. Ты видел когда-нибудь… такое? – донёсся сладкий успокаивающий голос.

Перед ним, почти впритык, стояла босая смуглая девушка в бордовом плаще, с утончёнными чертами лица: маленький ровный носик, неширокие, слегка выпуклые губы, глаза цвета спелой вишни.

Чёрные матовые волосы, длиною до плеч, шевелились как змеи. Трепач зачарованно смотрел на её лицо, тонул в её взгляде, полного удовольствия. Она сделала круговое движение руками от головы сверху вниз, вытягивая их в стороны и сомкнула у туловища. В этот момент, бусинки тёмной жидкости, появившиеся на бахроме, задрожали и начали притягиваться друг к другу. Соединялись и образовывали что-то большое. По стенам и потолку прокатились волны воды угольного цвета. Внезапно появились и утихли, впитались обратно. При этом вниз не упало ни капли. Мох по бокам стал гуще и пышнее, приобрёл фиалковый оттенок, а на трёхметровом потолке возник… цветок. Большой, ярко-чёрный бутон, который медленно распускался. Из его центра свисали фиолетовые усики.

– Бабочки его обожают. Хочешь… Ощутить его аромат? Стать бабочкой?

– Несомненно.

– Тогда… Подойди ближе. Встань под ним.

Цветок находился в нескольких шагах. Трепач, зачарованный тошнотворно-сладким ароматом с нотками гниющей человеческой плоти, шагнул к нему. С каждым шагом усики шевелились сильнее и становились всё больше. Он стоял прямо под ними. Они превратились в толстые мерзкие щупальца. Гладили по голове, лицу, всему телу. От этих ласк у Трепача по коже пробежала приятная, волнующая дрожь.

Поднял голову, закрыл глаза. Встал на цыпочки и потянулся. В этот момент фиолетовые отростки резко обви́ли его за руки и ноги с огромной силой. В следующий момент широко растянули его конечности в стороны. Трепач не успел испугаться. Ростки с неимоверной силой притянули его вверх, лицом в цветок. Он намертво приклеился к склизкой плесени. Бутон на его голове схлопнулся, распластавшееся тело затряслось крупной судорогой. Щупальца отпустили руки и ноги, прорвали его одежду. Стали сдирать кожу с боков, снизу спины, с плеч у шеи. Не трогали только по обе стороны, вдоль позвоночника. Оголилось красное человеческое мясо. Суставы начали ломаться и неестественно выворачиваться. Кровь сгонялась к освежёванной спине – конечности скручивали, выжимали, словно тряпку.

– Бескрылая де́тва трутня… переродилась.

Её глаза – раскалённый металл. Появившиеся на щеках чёрные пульсирующие язвы питали скулы огненной лавой.

Она стояла под «крыльями бабочки». Тянулся и капал липкий дождь…

Глава 2. Л.П.У.

Первый потерял семью. У второго – ветер в голове. Третий – почти как первый. А четвёртый – потерял себя.

Ликвидаторы Паранормальных Угроз – тайная, специализированная на аномальных явлениях, группировка людей. Они обладают необходимой информацией о неизвестных тварях, запретных территориях и сооружениях, о которых никто не знает. Как поговаривали в организации – военсталов много, а «элпеу́шники» – одни.

Руководство Л.П.У. использовало группы «э́савцев» (специальных агентов) по четыре человека, целью которых было обеспечение безопасности и устранения неестественных, необъяснимых с научной точки зрения, аномальных объектов и/или явлений. Эти люди проходили жесточайшие тренировки в невыносимых как физических, так и психологических условиях. В каком-то смысле, они и сами были паранормальными – за годы обучения, экспериментов и испытаний, приобрели особые навыки, недоступные обычным людям.

По полученным секретным данным об инциденте в «безымянке», операции было присвоено кодовое название – «Дитя».

Часть 1. Михов

Что есть одиночество? Одиночество, это такое состояние, когда мы находимся в одном из нескольких видов коммуникативной изоляции от общества, разрывая с ним социальные связи и прекращаем общаться с другими людьми. Одиночество может быть как положительным, так и отрицательным. Чаще всего несёт отрицательный посыл. Так зачем мы сами себе делаем хуже, принося своему организму вред, занимаясь саморазрушением? Или мы всё же защищаем себя? Но если это так, то в чём смысл такой защиты, когда созданный нами яд убивает нас изнутри? Всё просто. Жизнь – это борьба. Зачастую мы боремся с непредсказуемой моральной агрессией других людей, их негативом. Словно с цунами не в силах с ним справится. Для многих это страшнее того медленного яда, который как побочный эффект, идёт в комплекте с одиночеством…

– Не поймал, не поймаа-ал! – детский смех

– Какой ты неповоротливый… Догоняй!!! – шустрый мелкий пацан лет десяти, бегал и кружился в парке по ещё зелёному газону. Ловил в воздухе первые падающие золотые осенние листья.

– Вот сорванец, а? – делая вид, что не может догнать, изображая отдышку, тараторил Михов. Согнулся, упёршись в колени.

– Эту неугомонность он перенял от тебя… Хоть он и не твой сын, но ты его отец. – Ольга подошла сзади босиком по траве, тихо и незаметно, в слегка прозрачном светлом платье. Обняла его и положила голову на правое плечо.

– Да, но… – он коснулся её, погладил по рукам, слегка повернул голову и посмотрел ей в глаза.

– Я не был таким неугомонным в детстве, да и сейчас… Разве, что с тобой в постели, – чмокнул её в нос, она хохотнула. Взял её за талию крепко, но нежно. Поднял в воздух и закружил.

Ольга улыбалась. Золотистые волосы развивались и сквозь них просачивались мягкие лучи тёплого солнца.

Они падали на его лицо, шею… Их касание было таким нежным и тёплым, как её губы. Ему было так хорошо и легко. Хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался.

– Как хорошо, что ты вытащил нас сегодня на пикник! Этот день я запомню на всю жизнь…

К сожалению, она запомнила. И он тоже. Этот день не даёт ему покоя до сих пор, и сводит с ума.

– Да без проблем, Оленька. И вообще – нам нужно выбираться куда-нибудь почаще.

– Я – с удовольствием. Но с твоей… специфичной работой…

– Ты же знаешь, я стараюсь изо всех сил. Как только появляется свободное время, я провожу его с тобой… С вами.

– Я знаю…

***

– Папа, папа! Давай возьмём этого котёнка к себе, он такой милый! – Егор тянул Михова за руку, к нищей старушке в грязном балахоне, которая стояла у торца дома напротив. На её шее висела табличка с надписью большими жирными буквами: «ОТДАМ КОТЁНКА В ДОБРЫЕ РУКИ», а в руках дрожал маленький комочек с белыми пятнами и яркими сапфировыми глазами.

– Егор, пойдём домой! Тебе уже купили зелёного попугая… После этого ты просил щенка, а теперь – котёнка. Завтра передумаешь, и что – слона попросишь? Ты уже большой, тебе не пять лет, – Ольга одёрнула своего сына за рукав, и подтянула к себе.

– Но я хочу, правда, мне нужно, очень-очень!!! – на глазах у мальца выступили слёзы.

– Знаешь, что, – нахмурившись и сцепив зубы, сердито проговорила Ольга. Взяла его крепко за руку. – Свои «хочу» надо дома оставлять!

– Но… пааа-паа! Не молчи, скажи ей! Скажи, что я буду вести себя ещё лучше, чем с попугайчиком и… и учиться буду… ещё лучше!!! – зарёванный Егор смотрел на Михова, не просто, как на отца, родителя, а на нечто большее. И если Михов сейчас не поддержит его, то всё – дальнейшее существование маленького мальчика на этой планете не представлялось возможным.

– Дорогая. Оля… Если что, я сам буду кормить его и чистить лоток, а в своё отсутствие, когда буду на работе, готов даже нанять уборщицу за котом… Да-да, ты не ослышалась. Деньги у меня, у нас, есть. Давай не будем портить сегодняшний день, ведь он так прекрасен.

– Ты его совсем избалуешь! То всякие супергерои эти, игрушки, роботы-хероботы, потом попугай, а про сраный костюм человека-паука, подаренный на десятилетие, я вообще молчу! А потом что? Ламборгини ему купишь? Кем он вырастет, в кого тогда превратиться, а?! – Ольга серьёзно завелась.

– На следующий день рождения вряд ли, а лет так в восемнадцать-двадцать, возможно, – ухмыльнулся Михов, смотря через дорогу на бабку с котёнком.

– Ну, зашибись блин!

– Ма, ты что ругаешься?! Это некрасиво, и плохо! Сама же говорила! – Егор перестал реветь и уставился на Ольгу карими глазами. Та отвернулась, всхлипывая. Вытирала кулачками размазанную туш под глазами.

– Милая, ну что ты так… Я просто хочу, чтобы… он не был как я. Чтобы у него было детство. И подарки. Те подарки и вещи, которые он хочет. Как я, когда-то. Ты же знаешь, что я рос на улице. У меня не было дома, и семьи… Совсем. А потом… потом меня подобрали, и началось «обучение». И я до сих пор испытываю боль от того, что у меня не было детства. Не было этих чувств, и веры. Веры в доброту, отсутствие любви и радости. Так позволь мне ему дать это детство. Только и всего. Иначе, повзрослев, можно стать чёрствым и бездушным. – Михов обнял её сзади, и прижал молодое упругое тело к себе. Ольга обмякла.

Конец ознакомительного фрагмента.