Дом

Дефицит жилья, или как финской семье найти дом в якутской деревне.

Республика Саха (Якутия), Тёхтюр

Якутск, залитый солнечным светом, был очарователен.

Молодежь на площадях играла в баскетбол, а семьи нежились на песчаных пляжах реки Лены. Но мы в городе задерживаться не собирались. Это было бы слишком легко. Нам нужно жилье как можно ближе к природе, на этот счет мы с женой, к счастью, сошлись во мнениях. Дело в том, что именно в сельской местности видишь настоящую Сибирь. Да и пасти отару наших малышей на лоне природы будет куда проще.

С таким прицелом я выискал на карте деревню Тёхтюр, 800 жителей и расстояние до города 43 километра, в Сибири это час езды – то, что надо.

Деревня эта расположена на берегу реки Лены, детям есть где порезвиться – в нескольких километрах горнолыжная трасса и зоопарк. Я заранее связался с Николаем, главой администрации Тёхтюрa, и он отправил к нам своего сына, двадцатилетнего якута Николая-младшего, который более-менее сносно изъяснялся на английском, на случай, если я вдруг не знал бы русского.

В Якутске меня подхватил Николай-младший на своей «Тойоте». Мы проехали старенькие городские окраины и выехали из Якутска. Дорога из речной долины шла вверх на крутой холм – в сторону тайги. На высшей точке холма Николай остановил машину. Это было святое место – обычное дело в Якутии. Надо было повязать на дерево тряпочки и бросить на землю пшеничные, размером с ладонь, блины. По местному обычаю, так задабривают духов, чтобы дорога была удачной. Я привязал свой лоскуток на веревку на ветке дерева и пожелал, чтобы наша жизнь в Якутии сложилась наилучшим образом.

После святого места дорога снова спускалась к прибрежным лугам. Мы выехали туда, откуда начиналось расселение якутского народа – на равнинные луга долины Эркээни. На прериях паслись коровы и низкорослые якутские лошади, одно стадо захватило автобусную остановку, как будто собираясь ехать в город. На краю долины возвышался крутой, изъеденный эрозией холм, весь сморщенный из-за ручьев, которые растопили ледяные жилы вечной мерзлоты. На вершине начиналась бесконечная лиственная тайга.

И вот посреди лугов стали появляться домики. Посеревшие или покрытые цветным металлическим сайдингом бревенчатые дома стояли в ряд четко размеченными кварталами, а дорогой служили невнятно проложенные по скупой степи автомобильные колеи. Несмотря на красивую природу, саму деревню трудно назвать живописной: куда ни глянь – повсюду суровая практичность борьбы с долгой зимой.

Таков Тёхтюр; название деревни переводится как «высокое место». Говорят, сюда не доходят в половодье воды реки Лены. Но найдем ли мы тут себе жилье, станет ли эта деревня для нас домом?

Самого председателя Николая-старшего на месте не оказалось, но он приказал своему подчиненному узнать, кто сдаст нам дом. Красивая секретарша Анастасия с хитрой улыбкой пожала плечами. Рынок арендного жилья тут непростой. Домов в деревне самим не хватало, молодожены ютились в родительском гнезде за отсутствием собственного. Пустующие дома сдавали родственникам. Конечно, строили и новые, но только к ним невероятно сложно подвести газ. А жить без газа, на одних дровах, в Якутии проблематично. Поели мы с Николаем-сыном шашлыка в придорожном ларьке и вернулись в Якутск несолоно хлебавши.

Я понял, что, если хочу найти жилье, придется действовать самому. Я взял напрокат старенькую «Тойоту» и снова направился в Тёхтюр. Решил, что буду бродить по деревне, стучаться в каждую дверь и спрашивать. Не могу похвастаться успехом. Один мужик сказал, что его дом зимой пустует, но он в деньгах не нуждается и сдавать не собирается. Другой предложил мне дом, в котором, по-видимому, много лет уже никто не жил. Даже входная дверь не закрывалась. Посреди комнаты пробежал мышонок, посмотрел на нас удивленно – совсем не испугался!

У третьего мужика дома не было, зато было полным-полно историй на любой вкус. Он уверял, что мы исполняли пророчество якутского писателя Алексея Кулаковского, жившего сто лет назад. Говорят, он предсказал, что Якутия станет центром великого переселения народов, и мы тому первое подтверждение!

Когда на следующий день я снова поехал в Тёхтюр, лил сильный дождь. В Якутии дождей мало, но самый дождливый месяц как раз июль. Деревенские дороги превратились в месиво, арендованный автомобиль увяз, пришлось просить хозяина какого-то трактора вытащить меня из грязи. Потом я пробил покрышку об острый край ямы в асфальте. Запасное колесо оказалось от какой-то другой машины, к счастью, мужики, которые в соседнем гараже чинили трактор, увидели мои страдания и подсказали, где покрышку можно поменять.

Я искал дом и в соседней деревне, в Чапаево. Там есть государственная спецшкола для математически одаренных детей. В начальные классы брали и обычных, деревенских. Я встретился с директором, и он готов был уже принять моего старшего. Я обрадовался, ведь у сына довольно хорошо с математикой.

В деревне есть удобные, современные деревянные дома, которые в свое время построили для учителей, но потом учителя, как это бывает в России, жилье приватизировали, и новым учителям приходилось искать себе квартиру в другом месте. В Чапаево жилья не нашлось – от элитной школы пришлось отказаться.

Лишь на третий день в Тёхтюре мои труды были вознаграждены. Мужик, чинивший машину на дороге, указал мне на соседний бревенчатый дом, покрытый желтым сайдингом, с резными наличниками. Как только я вошел во двор, хозяйка, вдова Октябрина, попросила меня перекреститься. Она сказала, что на зиму переезжает к дочке в город, дом освободится.

Я сразу почувствовал себя у Октябрины как дома. Избу построили 30 лет назад, но она была ухоженная и в хорошем состоянии. Две спальни и просторный зал. Внутри дверей нет, чтобы теплый воздух лучше циркулировал зимой. Добротная изба. Стены бревенчатые, а из окон, куда хватает глаз, – луга. В двух крошечных спальнях немного переборщили с декором: стены были оклеены восемью разными обоями, часть из которых хватило даже на потолок. Ну и что, мы же в Сибирь не на обои любоваться приехали!

За дом Октябрина просила приемлемую для нас цену: 5000 рублей в месяц. В Якутске жилье такого метража стоило бы в пять раз дороже. Дополнительно надо было оплачивать коммунальные расходы за электричество и газ. А вот удобств, таких как вода и туалет с канализацией, в доме не было, как, впрочем, и во всей деревне. Уборная, по местному обычаю, находилась в дальнем углу двора. Похоже, этой зимой семейному проклятию в виде долгого сидения в туалете придет конец.

Заключили договор. Октябрина уверяла, что в Якутии это делается путем рукопожатия. Все уже было почти готово к нашему приезду. Николай-старший обещал пристроить моих детей в школу и детский сад. Только была одна загвоздка: деревня якутская, и в начальной школе на уроках часто говорят по-якутски. Не страшно, мои дети и русского-то пока не знали. Будем надеяться, что Сибирь научит, как говорят у нас в Финляндии.

Мессия

Автор возвращается в Сибирь, чтобы встретиться со Спасителем, и узнает, что в Рай заполз Змий.

Сибирь, Земля обетованная, Саяны

Мы определились с жильем в Якутии. Теперь наш переезд зависел от российского МИДа, который должен был выдать семье необходимые аккредитации и визы. Пока мы ждали, я решил немного посмотреть на другую Сибирь, вернуться в самое странное место, где я когда-либо бывал.

В 2003 году я ездил в общину Виссариона, что в саянской тайге Красноярского края. Цель общины – показать человечеству, что возможно жить своим хозяйством в гармонии с окружающей природой, без денег, так, чтобы отношения между людьми были основаны на добре, им даже удалось отогнать злые мысли.

В общине есть еще одна особенность: ее лидер Виссарион утверждает, что он – новое воплощение Христа. Я решил встретиться с Виссарионом. Он был одет в бархатную вышитую золотом рясу, его бородатое лицо обрамляли по-иисусовски длинные каштановые волосы. Я спросил у него, истинно ли он Спаситель?

«Кто Он на самом деле, какова Его истинная Суть, не знает из живущих никто, кроме Того, Кто Им является и Того, Кто Его родил. Та жизнь, которая была две тысячи лет назад на земле Израиля, да, это Моя жизнь», – ответил Виссарион и ласково улыбнулся.

Сибирь всегда привлекала основателей общин в погоне за утопией, укрывала гонимые религиозные меньшинства. С XVII века туда бежали от преследований старообрядцы. В советское время в Сибири обосновались «свидетели Иеговы», а теперь их организация в России снова запрещена. Виссарион, в миру Сергей Тороп, продолжает в Сибири дело проповедников.

Известно, что раньше он работал в ГИБДД в городе Минусинске, в 1989-м его уволили. Пару лет спустя глаза его потеряли «зрение, а память закрылась пеленой», он объявил себя Христом. В 1994-м Виссарион с учениками поднялся в Саяны на гору, что над озером Тиберкуль, и указал место своей небесной обители. Тысячи людей признали Виссариона Спасителем, 3500 соратников последовали за ним в Землю обетованную. Город Солнца, или Обитель Рассвета, основанный на горе, – центр виссарионовской Церкви Последнего Завета, последователи которой живут в десяти деревнях в округе.

По словам Виссариона, Бог выбрал Сибирь, ибо ее не тронут страшные катаклизмы и потопы, которые накроют мир. Когда придет конец, бо́льшую часть Земли засыплет песок. В Сибири будет решаться будущее человечества, рассказывал он мне в 2003 году.

А сейчас я снова хотел встретиться с Виссарионом и взглянуть на его царство. Ожидания мои были высоки, очень высоки.

Земля может быть обетованной, но находится она у черта на куличках: от Красноярска до самой крупной виссарионовской деревни Петропавловки около 11 часов езды. Там мое внимание первым делом привлекла архитектура: несколько зданий украшены резьбой, своими башенками напоминают буддийские пагоды, чьи крыши открываются в разные стороны. Самое красивое здание – храм с колокольней, состоящий из множества маленьких башен. По деревенским тропинкам идут женщины, пасущие коз. В праздничном дворце готовят свадьбу, молодежный праздник венчает оркестр народной музыки.

Я остался ночевать в гостевом доме, который построила немецкая учительница Биргит из Бонна… Она вместе с другой местной женщиной поет виссарионовские псалмы. «Я была в разных экообщинах в Германии, но ничего подобного я там не видела. Ничего не получится, если у людей нет общей веры», – говорит она.

Более пестрый состав общины трудно себе представить: тут и бывшие чиновники, ученые, рабочие и люди искусства, а также бывшие алкоголики, наркоманы и заключенные. Один из священников церкви – полковник ракетных войск в отставке.

Женщин, кажется, больше, чем мужчин. Многие жители городские, а работать на земле научились уже тут, на своем горьком опыте. В Землю обетованную переехали и иностранцы: немцы, болгары, прибалты. Я познакомился с одним бельгийцем, который живет в общине уже 10 лет, он здесь женился, завел троих детей. «Я хотел выяснить, чему учит Виссарион, и я очень счастлив, что тут остался. В Бельгии люди живут обособленно, не замечая друг друга», – говорил он.

Я пытался найти тех, с кем познакомился тогда, в 2003 году. Не всех нашел, но все они, кроме одного, по-прежнему живут в Земле обетованной или поблизости. Москвичка Аня Денисова училась в США и Испании, в столице у нее была своя группа фламенко. Теперь она с мужем живет в Петропавловке и воспитывает двух детей, которых она родила дома. Она доит коров в грязном хлеву в далекой сибирской деревушке и, кажется, счастлива. «Случилось чудо. Я, как только приехала, сразу поняла, что это мое место. Здесь мы вместе преодолеваем трудности. Всегда можно обратиться за советом, никто не откажет», – говорит она. Фламенко все еще ее большая страсть, сейчас она преподает танцы женщинам общины в собственном танцевальном зале.

Мать ее, Татьяна Денисова, сразу меня вспомнила, достала святые писания виссарионовской церкви – Последний Завет. Это что-то типа продолжения Библии, в котором ближайший соратник Виссариона, апостол Вадим, записывает учение Виссариона. И вот, согласно Вадиму, в Евангелии так и сказано (часть 13, глава 32), что в 2003 году я брал у Виссариона интервью для журнала Image. «Поздравляю! Вы попали в историю! О вас будут читать еще тысячу лет!» – радуется она.

Уже в 2003 году мне было сложно понять учение Виссариона, но я был поражен непревзойденным дружелюбием членов общины, их спокойствием и преданностью делу. Они улыбались пришедшим, подходили поговорить, обнять, предлагали помощь. Я называл это чудом. Сейчас я смотрю на футбольный матч среди виссарионовских мужчин. Команды радуются даже тогда, когда забивает противник. Здесь строят новое общество, в котором запретны отрицательные чувства, такие как гнев и эгоизм. Цель – создать «единый народ», смысл жизни которого – служить друг другу. «Конфликты между людьми вспыхивают, но здесь им не дают разгореться», – объясняет мне молодой человек с мячом.

В повседневных конфликтах каждый должен искать причину вначале в себе и попытаться прийти к соглашению с оппонентом. Тут действует «закон третьей стороны»: о человеке нельзя говорить и даже думать плохо. Раскол надо решить один на один, но если это не помогает, дело передается на совет общины. Если и это не помогает, дело передают на Страшный суд Христу.

Виссарион предлагает реальный способ прийти к вере, понятные правила, жизнь, в которой есть смысл. Он рассказывает людям, как жить «правильно», так, чтобы людям самим не приходилось это придумывать. Собственные школы внушают детям церковное образование. Детей надо растить «без агрессии, страха, гнева и обмана». Детей вообще не учат военной истории или «негативной литературе», вместо этого им рассказывают о «добрых достижениях человечества».

Важная часть этого обучения – разделение полов, которое только подкрепляет и так строгое разделение мужских и женских ролей в российском обществе. На собраниях участвуют только мужчины. Из девочек растят умелых хозяек, из мальчиков – работников физического и духовного поприща. Для 15–18-летних мальчиков в Городе Солнца действует «монастырь», где они растут без «пагубного женского влияния». Доктор общины рассказывает, что даже женские клетки отличаются от мужских: они не восстанавливаются после дурной жизни, например от разврата или пьянства, в отличие от мужских. Виссарион считает, что мужчина – путь к служению Богу: служа мужчине, женщина служит Богу.

Церковь известна своим учением о тройном союзе. Если женатый мужчина влюбился в другую женщину, жена обязана пригласить ее жить в их общем доме. А если женщина влюбится в другого, мужчина должен ее отпустить, так как женщина не может «помогать двум мужчинам». Иначе это эгоизм. На практике же многие живут в традиционных парах.

Центральная идея Земли обетованной – это экологичность жизни и самообеспечение. Это значит держать коз, коров, кур и заниматься огородом. Пищевой рацион состоит из базовых продуктов, таких как капуста, тыква, картошка и другие корнеплоды. Но с 2003 года стол виссарионцев все-таки изменился. Тогда ели веганскую еду, а молоко давали только детям. Сейчас же молочными продуктами от своих животных взрослые тоже питаются, и яйца разрешены.

Концепцию самообеспечения и самодостаточности пришлось подкорректировать. В Земле обетованной много тех, кто работает руками, плотников, кузнецов и тех, кто мастерит музыкальные инструменты, однако товары первой необходимости покупают все-таки вне общины. Одежду шьют изо льна и крапивы, но обувь делать, оказалось, было бессмысленно. В 2003 году я писал, что община хотела добывать железную руду и изготавливать из нее чугун и сталь. Однако местная кузница все еще закупает железо на стороне. Удивительно, конечно, вокруг тайга, а бревен не достать – тоже покупают на стороне.

Последние годы Виссарион делал большой упор на развитие «Единой семьи» и говорил о значении обработки земли и животноводства. Каждая виссарионовская деревня представляет собой Единую семью, состоящую из верующих. Единая семья предполагает 19 часов рабочей нагрузки в неделю. Это может быть выпас скота и дойка, строительство, работа в огороде или заготовка сена. Каждый мужчина к тому же четыре недели в году работает в Городе Солнца.

Создается впечатление, что развитие инфраструктуры Земли обетованной требовало так много сил, что работа стала отвлекать людей от построения межчеловеческих отношений. Работа на благо общины отвлекает от строительства собственных домов, от ухода за своими растениями и животными и воспитания детей. Поэтому люди стали уходить из Единой семьи.

Один отец семейства, живущий в Петропавловке, несколько лет подряд не участвует в «семье». «Нет у меня душевных сил сейчас быть частью Единой семьи, – признался он. – У меня дети, я вот заразился клещевым энцефалитом, строю дом. Собираю силы, чтобы вернуться».

Огромная разница за эти 13 лет – это новое поколение. Те основатели, что в 2003 году кипели энергией и жизнью, сегодня уже седовласые мужчины и женщины в широкополых шляпах. Поток приходящих иссяк: секта пожилых хиппи среди тайги уже не имеет того очарования в современной России, основанной на ценностях потребления, как было в эпоху духовной жажды, возникшей после распада Союза.