Глава первая
Вводно-техническая
Москва.
6 июля 201? года. 7.30
Новенький зеленый троллейбус бодро катил по набережной. В салоне было просторно: всего шестеро пассажиров, считая и крупного спортивного молодого человека, сидящего на сиденье у средней двери.
Вообще-то Валерий себя «молодым человеком» не считал. В конце концов, на службе давно по отчеству зовут, четвертая звездочка на погон уже неделю как упала. Начальник отдела, пусть и временно исполняющий обязанности. Да и рост метр девяносто восемь к определенному уважению взывает. Ладно, лучше «молодой», чем немолодой. Валерий покосился на брюнетку, только что сдержанно попросившую «подобрать конечности». Ну, кто виноват, что троллейбусы рассчитаны на усредненно-мелкого гражданского пассажира, и спортивный мужчина на сиденье только по диагонали и умещается. «Конечности»… Ну да, 46-й растоптанный. Человек обязан устойчиво на земле стоять. Снежана вот тоже «лапищами» ноги бывшего супруга обзывала…
Настроение окончательно испортилось. Вспоминать о бывшей Валерий жутко не любил. Но как о ней не вспоминать, если Мишка там, с ней рядом? Вырастет сын современной… позитивной личностью.
Валерий смотрел в окно и пытался думать о службе. Не очень получалось – день чересчур летний, солнечный. Смог над столицей развеялся – прошедшие дожди горящие торфяники притушили, бульвар набережной стоял позеленевший-помолодевший. За сутки особых ЧП в столице не было – просевшая Северянинская эстакада не в счет – затухающие отголоски приступа. Пробка на Комсомольском и в лучшие времена случалась. Просто нужно жить в ногу со временем и до места службы добираться общественным транспортом, свои «колеса» оставляя дома.
Период ремиссии. Успокоился мир. Временно, конечно.
Глядя на пустующие скамейки малолюдной Фрунзенской, Валерий подумал, что от Отдела и лично от капитана Коваленко это тоже напрямую зависит: сколько еще ударов выдержит спешно возводимый волнолом обороны? Да, жизнь вновь вошла в спокойную колею, аварий, драк и прочих проявлений Психи практически нет. Люди болеют, умирают и пропадают, как положено – в пределах былой нормы. Но когда бытие вновь взвоет, заскрежещет и пойдет юзом, капитану Коваленко оправдываться будет нечем – не вник, не смог, не выложился.
Валерий Сергеевич Коваленко, не так давно переведенный из Балтийска, ныне командовал ОТЭВ – отдельным транспортно-эвакуационным взводом Отдела «К» и временно исполнял обязанности начальника вышеозначенного Отдела. За последний месяц Отдел дважды пытались передать в новое ведомство, не передали, создали спецроту, расформировали спецроту, закодировали подразделение, присвоив шифр «Колонна 3945», переименовали в банальную отдельную роту с транспортным уклоном, впрочем, не отменив кодового названия. Последнюю неделю Валерий оставлял на бланках электронной переписки оба наименования. Руководство вынашивало грандиозные планы по реорганизации Отдела, и административная мысль бурлила и булькала. По опыту службы было понятно, что непосредственно с и.о. в любом случае особенно строго спросить не успеют, и Валерий благополучно игнорировал львиную долю сыплющихся сверху запросов и требований. Работать по делу тоже нужно успевать.
С «работой по делу» между тем обстояло не очень хорошо. В смысле не с работой, а с ее результативностью. Буксовало расследование. Возможно, потому что в оперативной части Отдела не имелось ни профессиональных следователей, ни аналитиков, ни штабных работников. Ну, естественно, за исключением прикомандированных консультантов АЧА и штабника Землякова. Хотя и Женька уж скорее полевой переводчик, чем штабной страдалец. Впрочем, подобная ситуация сложилась во всем огромном, перестраивающемся, активно сливающемся и частично поглощающем соседние ведомства организме ФСПП: где-то имелись руководящие кадры без подчиненных, где-то наоборот. Многие предрекали, что родится административный монстр. Собственно, чему тут удивляться? Земля создавала-рожала именно боевого монстра, способного противостоять чудовищному агрессору в небывалом сражении.
Нет, осознать это весьма трудно. Да и не требуется. Валерий знал, что, как бы ни обозвали «Кашку», заниматься и Отделу, и лично капитану Коваленко придется тем же самым – ходить в прошлое.
Валерий уже был Там. Одиннадцать суток в июне 1944 года. Немножко другим человеком вернулся. А может, и не «немножко».
Остановка. Капитан Коваленко выбрался из троллейбуса и неспешно шагал по скверу: руки в карманах джинсов, свободная рубашка прикрывает кобуру пистолета. За последнее время привык к «ТТ», будто и не таскал иного штатного ствола. Кобура, правда, современная, из кордура. Кстати, можно было бы ее и в командировку брать. Хрен с ней, с аутентичностью, всегда можно сказать, что ленд-лизовская, редкого образца.
В командировку очень хотелось сходить. Нет, «хотелось» не то слово. Нужно сходить. Полегчает. Сидеть в Отделе, пытаясь что-то анализировать и вычислять, между подготовкой расположения к приему пополнения и руганью со строителями и психологами, охреневая от спускаемых сплошным потоком циркуляров и сводок, утихомиривая взвод охраны, где срочников – «комендачей» весьма «успешно» усилили контрактниками, было сложно. Угнетало. Ну разве это дело для офицера морской пехоты? Но людей нет. Варшавин в Отделе сидел на своем месте, но теперь он высоко, и это правильно – Сан Саныч один из немногих, кто способен разглядеть целостную картину Психи, пусть и в самых общих чертах.
М-да, хрен моржовый, жили себе, с терроризмом-экстремизмом планово боролись, и на тебе. Получается, благоденствовали.
Хотелось Туда сходить. На войну, где все понятно.
Тьфу, опять упрощаем? Валерий твердо знал, и недолгая служба в Отделе весьма тому знанию способствовала, что все просто и понятно только дуракам бывает. Капитан Российской армии быть наивным не имеет права. «Наши против немцев» – это только в старом кино. Хорошее кино, кто спорит. Но существование всяких РОА и РОНА[7] забыть не получится. И на Великой Отечественной все было непросто, это нужно знать, учитывать и крепко помнить.
Нет, тогда было проще. Старший лейтенант Коваленко сам видел. Воевал народ. Погибал, голодал, кровью умывался, но бил врага. Освобождал города и деревни, выходил к государственной границе, к боязливо примолкшей Европе. И никаких сомнений у народа и Красной Армии не имелось. Шли к Варшаве, Бухаресту, Вене, Берлину и Праге. К Пиллау…
Странно представить, что город, в котором ты родился и вырос, штурмовали мужики, с которыми случалось ехать на одной полуторке и плыть одним катером, с которыми разговаривал, переругивался, юморил и с опаской поглядывал в небо. Не ветераны, старающиеся держаться прямо и бодро под грузом лет и медалей, а вполне себе товарищи-бойцы и товарищи-офицеры. Обычные и разные. Разгильдяи и толковые, блатные и интеллигенты, городские и деревенские, грамотные и не очень. Хрен его знает: чуть иная форма и техника, но если не мелочиться: что на Выборг, что на Цхинвал – один черт. Два-три дня боевого марша, и форма принимает весьма похожий драный вид-колер, и на какой броне – «тридцатьчетверки» или «бэшки» сидишь – все одно жопе жестко.
Разница в ином. Тогда страна воевала, а сейчас кусочек армии вел узкие боевые действия. Ограниченный региональный конфликт. Слово-то какое кухонное.
Хотелось сплюнуть на газон, но воздержался. Что за привычка такая пацанская? Офицер все-таки, от атавизмов избавляться давно пора.
Комсомольский проспект, естественно, стоял. Раскалялись под солнцем крыши сотен автомобилей, перегревались нервы водителей и водительниц. Скоро кто-то выскочит с битой, травматикой или чем-то посерьезнее. Недавно на глаза аналитическая сводка ФСПП попалась: кривая графика уличных конфликтов плавно, но росла. Каждый день «трехсотые» и один-два «двухсотых». И никакая ремиссия этому безобразию не указ. В выводы аналитиков Валерий вчитываться не стал, но, похоже, Психа лишь косвенно виновата. Просто москвичи. Им ехать очень нужно, срочно и спешно.
Капитан Коваленко вздохнул. Сам-то кто? Москвич. Прописка есть, квартиру дали. Ценный кадр. Снежана кипятком бы писала – столица, повышенный оклад! Умри все живое. Вот же некоторые морпехи дебилы конченые. Куда смотрел? Ладно, купился ножками стройными, очами яркими, попкой округлой. Ну, оформил отношения, чтоб систематически иметь в постели то половое счастье. Но кто ж с такой… детей делает?
Перед воротами расположения было спокойно. Стояла одинокая дежурная легковушка Филикова, у КПП чисто, подметено. Прошла по гарнизону ненавязчивая рекомендация «товарищам офицерам по возможности прибывать на службу общественным транспортом». И безопаснее, и быстрее. Откровенно говоря, и дешевле.
Стальной «бордюр» перед воротами был предупреждающе поднят, Валерий зашел в обшарпанную дверь КПП, сыграл в гляделки со сканером – агрегат не только опознавал рисунок радужки и узор кровеносных сосудов, но и диагностировал психологическое состояние гостя. Магнитный ключ, рамка «Януса»… Специалисты утверждали, что дорогостоящая аппаратура выявляет Психу в подавляющем большинстве случаев. Оно-то конечно, но возвращающиеся с полигона бойцы, проходя странную процедуру медленно и по одному, выражались непечатно.
Капитан Коваленко вошел в отстойник, старший охранного наряда поприветствовал из-за пулестойкого стекла – выходить из дежурки часовым категорически запрещалось, парились в своем кондиционированном аквариуме, где кроме мониторов камер слежения и развлечений-то было – только языками чесать. Вот контрактники с «комендачами»-срочниками и перевоспитывали друг друга. Пока довольно успешно: синяков отмечено не было, психологи уверяли, что «дедовщина» изживает себя, да Валерий и сам это видел. Уровень допуска у бойцов разный, но нормальный парень с головой на плечах не может не отмечать неумолимо подступающего изменения бытия. А безголовых в расширившемся Отделе уже нет.
Задницы механиков торчали из-под поднятого капота «Волка»[8]. Новая техника, невзирая на свою прогрессивность, капризничала. Ничего, экипаж толковый, отладят. До полигона бронированная «волко-жучка» исправно доезжает, а больше никаких поездок пока и не предвидится. Простаивает Отдел.
Простоем нынешнюю деятельность ОТЭВ, конечно, не назовешь. Отрабатывается боевое сплачивание, осваивается новое оборудование и старомодное оружие, ведется психологическая подготовка личного состава полевых отделений. Все это хорошо и правильно, только и.о. начотдела понимает, что все это откровенное околачивание груш. Тем самым, моржовым.
Завязла работа. Вернее, контрработа.
«С 14.06 по 26.06.1944 г. (по ВРК)[9] проводились следственно-разыскные мероприятия в полосе действий Ленинградского и Карельского фронтов.
Установлено:
1. Агент В4 (Варварин С.В.) погиб вследствие операции противника, направленной непосредственно на нашего агента.
2. Разрабатывалась и проводилась операция силами и тех. средствами объединенной немецко-финской диверсионной группы, руководство которой осуществляли представители «Hopfkucuck»[10].
3. Организация «Hopfkucuck» действует нелегально и изолированно, не ставя в известность о своих планах военное и политическое руководство Третьего рейха.
4. Задачи организации Hopfkucuck (предположительно): исследования в областях физики пространств, ускоренное создание мощной установки перемещения (портала), планирование эвакуации членов организации в случае военного поражения Третьего рейха.
5. Установлен круг лиц (предположительно), входящих или причастных к группе Hopfkucuck. (Список установленных лиц прилагается).
6. Эксперименты и дальнейшая эпизодическая работа установки Hopfkucuck-Портал вызвали сильные возмущения коррекционного поля, что, в свою очередь, ускоряет и провоцирует наступление стадии «П»[11].
7. Несмотря на осознание первоочередности задач по ликвидации Hopfkucuck, проведение мероприятий по выявлению и уничтожению конкретных лиц, исследовательских центров и непосредственно пусковой установки на данный момент невозможно в связи с отсутствием точных сведений о расположении противника.
Вывод: облажался Отдел по полной.
…Валерий повесил гражданскую рубашку в шкаф, застегивая форменную куртку «цифры», подошел к зеркалу. Ничего так мужчина, убедительно выглядящий. Но с крайне ослабленными умственными способностями. То, что специалисты ФСПП, АЧА, МИДа и десятков иных солидных организаций тоже не способны нащупать хвост проклятого «Норфика», ничуть не оправдывает капитана Коваленко. Тысячи людей ищут след семидесятилетней давности в архивах Москвы и Питера, Вены и Цюриха. Прикомандированный от германских коллег Отто Хольт опять улетел на родину: немцы роют землю, собственно, все, кто понимает, насколько высока ставка, делают все, что возможно. Результата нет. Слишком много времени прошло. Забыли, отвлеклись, иных дел было полно, и ту «Кукушку» в исторический мусор давно списали. Лоханулись, да. «Иногда они возвращаются».
Капитан Коваленко сообразил, что уже с минуту тупо рассматривает стену. Собственно, не саму стену, а висящий на ней ММГ[12] «маузера» С-96 с нагловато-юмористической дарственной плашкой на рукояти. Сей предмет декора отбывший «на верха» Варшавин то ли так и не успел забрать, то ли оставил в назидание нерадивой смене.
Валерий включил компьютер, а заодно и плеер, подключенный к колонкам.
задушевно поведал динамик.
И то верно. 9.00 – пора службу тянуть. Проверить вверенный командованием личный состав и вернуться к проклятому компьютеру – вон сколько почты навалило, и все «шапки-заголовки» как-то непривлекательно выглядят.
Личный состав дежурного отделения занимался самоподготовкой, то есть чтением газет и уточнением аутентичных бытовых подробностей. Капитан Коваленко сказал подчиненным «вольно», сел на табуретку и понаблюдал за попытками сержанта Гришина свернуть «козью ногу» – газета перед экспериментатором была засыпана крошками махорки.
– Если это и «нога», то слоновья, – констатировал командир ОТЭВ.
– Да я в реале это курить не могу, – пробормотал сержант. – Там же будут трофейные?
– Ты ваще кидай свой табак, – сказал, складывая «Правду», старшина Батура. – Двое вас, таких чудиков. А еще боксом балуется.
– Я дымлю умеренно, – оправдался Гришин.
О проекте
О подписке