Былины

Былина (старина) – древнерусская, позже русская народная эпическая песня о героических событиях или примечательных эпизодах национальной истории XI–XVI вв.

Впервые термин “былины” был введен Иваном Сахаровым в сборнике “Песни русского народа” в 1839 г. Он исходил из выражения “по былинам” в “Слове о полку Игореве”, что значило “согласно факту”.

Былины. Вольга.

С рисунками И. Я. Билибина. 1904 г.

Былины как памятник народного литературного творчества длительный исторический период создавались и передавались в устной форме из поколения в поколение, от учителя к ученику.

Основной цикл былин – богатырский, он более-менее систематизирован, так как создавался в наиболее поздний период (12–14 вв.) и включал 400 былин киевского цикла, 130 былин новгородского цикла и более 100 былин общерусского цикла.

В центре множества русских былин стоит фигура киевского князя Владимира, которого иногда отождествляют с Владимиром Святославичем. Илья Муромец упоминается в XIII в. в норвежской “Саге о Тидреке Бернском” и немецкой поэме “Ортнит”. В 1594 г. немецкий путешественник Эрих Лассота видел гробницу Ильи Моровлина в Софийском соборе в Киеве. Алеша Попович служил у ростовских князей, потом перебрался в Киев и погиб в битве на реке Калке. В Новгородской первой летописи рассказывается о том, как Ставр Годинович навлек на себя гнев Владимира Мономаха, и его утопили за то, что он обокрал двух граждан Новгорода; в другом варианте той же летописи говорится, что его сослали. Дунай Иванович часто упоминается в летописях XIII в. в качестве одного из слуг князя Владимира Васильковича, а Сухмана Долмантьевича (Одихмантьевича) отождествляли с псковским князем Домантом (Довмонтом). В вариантах былины

“Богатырское слово” (“Сказание о хождении киевских богатырей в Царьград”), опубликованных в 1860 г. Ф. И. Буслаевым и в 1881 г. Е. В. Барсовым, действие былины происходит не в Киеве, а в Царьграде при правлении царя Константина, который натравливает татар Идола Скоропеевича и Тугарина Змеевича напасть на Владимира Всеславьевича в Киеве.

Происхождение и состав былин объясняются с помощью нескольких теорий:

1. Теория мифологическая видит в былинах рассказы о стихийных явлениях, а в богатырях – олицетворение этих явлений и отождествление их с богами древних славян (О. Ф. Миллер, А. Н. Афанасьев).

2. Теория историческая объясняет былины как след исторических событий, спутанных порой в народной памяти (Л. Н. Майков, Н. Д. Квашнин-Самарин).

3. Теория заимствований указывает на литературное происхождение былин (Т. Бенфей, В. В. Стасов^[2], А. Н. Веселовский, И. В. Ягич), причем одни склонны видеть заимствования через влияние Востока (В. В. Стасов, В. Ф. Миллер), другие – Запада (А. Н. Веселовский, И. П. Созонович).

В итоге односторонние теории уступили место смешанной теории, допускающей в былинах присутствие элементов народного быта, истории, литературы, заимствований восточных и западных. Первоначально предполагалось, что былины, которые группируются по месту действия на киевские и новгородские циклы, имеют южнорусское происхождение и только позже перенесены на север; позже высказано мнение о том, что былины – явление местное (М. Г. Халанский). В течение веков былины претерпевали различные изменения, причем постоянно подвергались книжному влиянию и многое заимствовали из средневековой русской литературы, а также устных сказаний Запада и Востока. Приверженцы мифологической теории делили богатырей русского эпоса на старших и младших, пока Халанским не было предложено деление на эпохи: дотатарскую, времен татарщины и послетатарскую.

Широко распространенное употребление в песнях и былинах термина “Дунай” вполне объясняется выявляемым современной археологией широким расселением в Восточной Европе в VIII–X вв. разрозненных групп дунайских славян, принесших в восточнославянскую среду яркий образ и культ Дуная, представления о Дунае как земле изобилия, земле предков, пограничной реке.

Былины написаны тоническим стихом, в котором может быть разное количество слогов, но приблизительно одинаковое количество ударений. Некоторые ударные слоги произносятся со снятым ударением. При этом не обязательно, чтобы во всех стихах одной былины сохранялось равное количество ударений: в одной группе их может быть по четыре, в другой – по три, в третьей – по два. В былинном стихе первое ударение, как правило, попадает на третий слог от начала, а последнее – на третий слог от конца.

Как скакал-то Илья да со добра коня, припадал-то он ко матушке сырой земле: как стучит ведь матушка сыра земля. Да под той же как сторонушкой восточной.

Былины составляют одно из самых замечательных явлений русской народной словесности. По эпическому спокойствию, богатству подробностей, живости колорита, отчетливости характеров изображаемых лиц, разнообразию мифических, исторических и бытовых элементов они не уступают немецкому богатырскому эпосу и эпическим народным произведениям других народов.

Былины – эпические песни о русских богатырях: именно в них мы находим воспроизведение общих свойств и историю их жизни, их подвиги и стремления, чувства и мысли. Каждая из этих песен говорит об одном эпизоде жизни одного богатыря. Таким образом получается ряд песен отрывочного характера, группирующихся вокруг главных представителей русского богатырства. Число песен увеличивается, так как существуют несколько вариантов (более или менее различных) одной и той же былины. Все былины, кроме единства описываемого предмета, характеризуются также единством изложения: они проникнуты элементами чудесного, чувством свободы и, по замечанию Ореста Миллера, духом общины. Миллер не сомневается в том, что независимый дух былинного русского эпоса является отражением старой вечевой свободы, сохраненной вольными казаками и свободными олонецкими крестьянами, не бывшими под властью крепостного права. На взгляд этого же ученого, дух общины, воплощенный в былинах, является внутренней связью, соединяющей русский эпос и историю русского народа.

Кроме внутреннего замечается еще и внешнее единство былин – в стихе, слоге и языке. Стих былины состоит или из хорея с дактилическим окончанием, или из смешанных размеров – сочетаний хорея с дактилем, или из анапеста. Рифм нет совсем, все основано на созвучиях и музыкальности стиха. Тем, что былины сложены стихами, они отличаются от “побывальщин”, в которых уже давно стих разложился в прозаический рассказ. Слог в былинах отличается богатством поэтических оборотов: он изобилует эпитетами, параллелизмами, сравнениями, примерами и другими поэтическими фигурами, не теряя вместе с тем своей ясности и естественности изложения. Былины сохраняют довольно большое количество архаизмов, особенно в типических частях. Славяновед А. Ф. Гильфердинг каждую былину делил на две части: 1) изменяющуюся сообразно воле “сказателя”; 2) типическую, которую рассказчик должен передавать всегда с возможной точностью, не изменяя ни одного слова. Типическая часть заключает все существенное, что говорится про богатыря; остальное представляется только фоном для главного рисунка. По замечанию историка А. Я. Гуревича, характер былинной Вселенной таков, что с богатырем может произойти все, что угодно, а его собственные действия могут быть немотивированными.

Чтобы иметь понятие о количестве былин, отметим их статистику, приведенную в “Истории Русской Словесности” Галахова. Одних былин Киевского цикла собрано: в Московской губернии – 3, Нижегородской – 6, Саратовской – 10, Симбирской – 22, Сибири – 29, Архангельской – 34, Олонецкой – до 300. Всех вместе – около 400, не считая былин новгородского цикла и позднейших (московских и других). Все известные былины принято делить по месту происхождения: на киевские, новгородские и общерусские (более поздние).

Хронологически на первом месте, по Оресту Миллеру, стоят былины, рассказывающие о богатырях-сватах. Потом идут те, которые называют киевскими и новгородскими; по-видимому, они возникли до XIV в. Затем идут былины исторические, относящиеся к московскому периоду Русского государства. И, наконец, былины, относящиеся к событиям более поздних времен.

Последние два разряда былин не представляют особенного интереса и не требуют обширных объяснений, поэтому ими до сих пор мало занимались. Но огромное значение имеют былины так называемого новгородского и особенно киевского циклов. Хотя нельзя смотреть на эти былины как на рассказы о событиях, действительно имевших когда-то место в таком виде, в каком они представлены в песнях: этому противоречит элемент чудесного. Если же былины не представляют собой достоверную историю лиц, действительно живших когда-то на Русской земле, то их содержание надо непременно объяснять иначе.

Ученые – исследователи народного эпоса – прибегали к двум методам: историческому и сравнительному. Так называемый исторический метод в изучении былин состоял в сравнении сюжетов былинных с летописными; а так как сравнительным методом назывался тот, при котором сравнивались сюжеты былин с сюжетами других народных (в основном мифических) или же чужестранных произведений, то выходит, что здесь разница не в самом методе, а в материале сравнений. В сущности, только на сравнительном методе и основаны четыре главные теории происхождения былин: исторически-бытовая, мифологическая, теория заимствований и смешанная теория.

Сюжеты бывают разной степени сложности и схожести. Часто модные сюжеты почти в одно время обрабатываются на всех концах земного шара. Если теперь в двух или нескольких литературных произведениях присутствует общий сюжет, то этому возможны три объяснения: либо в этих нескольких местностях сюжеты выработались самостоятельно, независимо друг от друга и составляют отражение действительной жизни или явлений природы; либо сюжеты этими народами унаследованы от общих предков; либо один народ заимствовал сюжет у другого. Случаи самостоятельного совпадения сюжетов редки, и чем сюжет сложнее, тем он самостоятельнее.

Профессор истории русской литературы Орест Федорович Миллер в своем “Опыте”^[3]