– С шампуром на волка. Круто!

Через пару минут пес вдруг спохватился, покрутился у стола юлой и засеменил по тропинке.

– Он не мог заблудиться?

– Шутишь?! Собаки отлично ориентируются в лесу.

– Тогда почему он один, без хозяина?

– Откуда ты знаешь, что поблизости нет хозяина?

– Глебыч, может, пойдем за ним, если хозяин где-то рядом, заодно узнаем точно, какой породы зверюга.

– Можно.

– Вы с ума сошли! Глеб, Димка, не вздумайте.

– Алис, ну ты чего? Все будет окей. Ждите нас здесь, Димон, погнали.

– Я с вами, – сказала Люська, дожевывая кусок шашлыка.

– Одна я здесь не останусь, – взяв нож, которым недавно вооружился Димон, Алиса нехотя пошла за нами.

Пес отдалился на значительное расстояние, я предложил прибавить шаг, а когда мы, обойдя заросли орешника, перелезли через несколько поваленных ветром стволов берез, оказались у густых кустов дикой малины, Алиска от неожиданности выронила нож.

– Что это? – спросила она шепотом.

– Это жесть, – тоже шепотом ответил Димон.

Глава вторая

В ожидании неизвестных…

Вокруг свежевырытой ямы валялись комья земли, вперемешку с еловыми иглами и корнями. Сама яма выглядела жутковато: метра полтора в длину, глубокая, из стен торчали витиеватые корни, по дну бегала крупная полевка, отчаянно пытаясь выбраться наружу.

– Недавно выкопали, – сказал Димон. – Земля совсем свежая.

– Больше всего смахивает на могилу.

– Люсь.

– А что, Люсь. Или у тебя есть другие варианты?

– Почему сразу могила, может… – Алиса задумалась.

– Ну? – Торопила Люська. – Говори.

– Наверняка её вырыли с определенной целью.

– Называется, высказалась. Это и ежу понятно, что рыли с целью, вопрос в другом: какова цель?

– Ребят, предлагаю отсюда уйти. Уже не до пикника, да и аппетит после всего пропал. Пойдемте домой.

– Ты чего, Алис? – Димон подошел к краю, наблюдая за суетившейся внизу полевкой. – Уйти, и не узнать, для чего вырыли яму? Не-е, вы как хотите, а я остаюсь.

– Дим, не сходи с ума. Чего ты добьешься, узнав, кто и зачем вырыл яму?

– Она ещё спрашивает, – Люська осмотрелась по сторонам и, понизив голос, прошептала: – Пахнет жареным, я чувствую, надо остаться. Нагнетать не хочу, но, по видимому, очень скоро сюда придут люди с намерением скрыть улики.

– Что ты подразумеваешь под уликами?

– Угадай с трех раз.

– Нет, – Алиса мотнула головой. – Я не верю.

Димон обошел яму, нагнулся над небольшой кучкой земли.

– Здесь остался отпечаток следа.

– Ого! – Люська с интересом разглядывала след обуви. – А размерчик-то наверняка на сорок шестой тянет.

– Здоровый дядька.

– А может, баба яму рыла.

– Ага, рассказывай. Баба великанша.

– Почему сразу великанша. У Дианы знакомая была, с виду обычная тетка, среднего роста, а размер обуви сорок пятый. Глеб, помнишь её?

– Да. Кажется, Иветта?

– Виолетта, – засмеялась Люська. – Жуткая тетка. Сама хрупкая, ножищи огромные, голос прокуренный.

– Кто-то идет, – Алиса рванула назад, спотыкнулась о торчавший из земли корень, упала.

– Тебе показалось, никого нет.

– Как нога, Алис?

– Колено разодрала.

– Встать сможешь? – я помог Алисе подняться, и только сейчас заметил, как сильно она нервничает. Губы дрожат, руки трясутся, на лице выступили капельки пота.

– Глеб… – прошептала она.

– Пошли домой, – не дал я ей договорить.

– Скажи им, пусть идут с нами.

– Не уговаривайте. Мы с Димкой остаемся.

– Глебыч, если что, будь на связи.

Собрав продукты и прихватив мангал, мы отправились домой. Всю дорогу Алиса сокрушалась, что Люська с Димоном поступили неразумно, и впоследствии обязательно пожалеют о содеянном. Я молчал. Сказать откровенно, мне самому не терпелось поскорее оказаться в их компании. Возник сильный интерес. Взыграло любопытство, появилась интрига. И хотя я не верил, что яма предназначается для той самой улики, о которой намекала Люська, все же понимал, вырыли её не зря. Навряд ли человек станет рыть в лесу глубокую яму ради развлечения. Должен быть мотив, и, скорее всего, мотив серьезный.

– Глеб, о чем ты думаешь?

– Ни о чем. Как колено?

– Болит немного.

– Алис, я тебя провожу до дома, а сам… ломанусь в лес.

– Зачем?!

– Не хочу оставлять этих двоих без присмотра, – соврал я. – Попытаюсь уговорить их вернуться.

– Что Люська, что Димка – оба упертые. Какой смысл сидеть и ждать неизвестно чего. Только ты сам не задерживайся, я буду переживать.

– Договорились.

***

Димону я позвонил, едва отошел от дома.

– Что у вас нового?

– Пока ничего. Сидим в засаде.

– Где именно?

– В малиннике, – засмеялся Димон. – С Алиской порядок?

– Она дома. Я к вам иду.

– Я знал, что ты вернёшься.

– Пусть шашлык захватит, – услышал я на заднем плане голос Люськи.

– Скажи ей, что перебьется. Шашлык остался дома.

Передав Люське мои слова, Димон засмеялся.

– Как дома? – кричала Люська, выхватив у него телефон. – Глеб, ты вредитель! На фига отнес еду домой, мы здесь с голодухи коньки отбросим.

– Извини, не подумал.

– Вернись, и возьми шашлык.

– Уже бегу.

– Глеб!

– Лечу.

– Я тебе припомню.

– Запиши, чтобы не забыть.

Люська отсоединилась.

Десять минут спустя я сидел в густом малиннике, до конца не осознавая всей нелепости ситуации. Вдруг сюда никто не придет, и мы только зря тратим время? Сказав об этом ребятам, я услышал недовольный Люськин голос:

– Тебя никто не звал, мог бы остаться со своей вазой.

– С какой вазой?

– С такой! С Алиской. Она ж у тебя хрупкая, как хрустальная ваза. Упала, коленку расшибла, расстроилась.

– Не наезжай.

– Я не наезжаю, я констатирую факт. Алиска вздрагивает от любого шороха, стремная стала до коликов.

– На себя посмотри, вспомни, с каким лицом из леса выскочила. – Я вытаращил глаза и, подражая Люське, закричал: – Волк! Волк! Меня чуть не съел волк!

– Дурак. Как ты можешь сравнивать? Это совсем другая ситуация. И потом, я не кричала, что волк меня чуть не съел.

– Хватит вам пререкаться, – Димон поудобнее уселся и сорвал с ветки крупную малину. – Шашлык, конечно, сейчас не помешал бы, но раз мяса нет, будем питаться ягодой. Люсь, держи.

– Не хочу малину. У меня от неё изжога.

Минут через двадцать, устав томиться в ожидании и терзаться голодом, Люська объела чуть ли не весь малинник.

– Куда в тебя только влезает? – спросил я.

– Не твое дело. По твоей вине мы голодаем.

– Ну да. Ты точно голодаешь – килограмма два малины слопала.

– Ой, ну не ври. Я съела-то всего пару горсток.

– По килограмму каждая.

– Дим, если он сейчас не заткнется, я сброшу его в яму.

Телефонный звонок заставил Люську умолкнуть. Звонила Алиса. Мне пришлось объяснить, что планы неожиданно поменялись и домой мы вернемся сразу, как только узнаем, кто и зачем вырыл яму. Алиска расстроилась, назвала меня обманщиком, бросила трубку. Правда, через минуту перезвонила, просила быть осторожным и держать её в курсе.

– Волнуется, – язвила Люська. – Как трогательно. Сидит, наверное, перед теликом, трескает шашлык и переживает за нас.

Время шло, к яме никто не приближался. Лес словно замер в какой-то таинственной нерешительности. Вокруг не было ни звука, даже птицы умолкли, стих ветер, воцарилась гробовая тишина.

– Неспроста это, – сказал Димон.

– Думаешь, затишье перед бурей?

– Типа того. Но кто-то всё-таки придет. Зуб даю! Яма вырыта, она не будет пустовать, попомните мое слово.

В десять вечера меня разморило. Лесной воздух, стремительно надвигающиеся сумерки, неестественная тишина – все это навалилось разом, заставив меня расслабиться и прикрыть глаза.

В одиннадцать в лесу сделалось совсем темно. Теперь даже Люська засомневалась в правильности наших действий.

– Чё-то стремно мне, Дим.

– Хочешь уйти?

– М-м-м… Сама не знаю. Может, плюнуть на яму эту?

– Предлагаю подождать до полуночи.

– Целый час? Я застрелюсь! Прохладно что-то стало.

– Замерзла?

– Немного.

Димон хотел снять рубашку, но Люська отказалась.

– Не надо таких жертв. Не настолько мне холодно. Меня другое волнует, как думаете, в лесу есть дикие звери?

– Кабаны точно есть.

– А волки?

– Нет.

– Откуда ты знаешь, Глеб?

– Знаю и всё.

– А медведи?

– Ещё скажи, слоны и носороги. Нет здесь ни волков, ни медведей. Зайцы, белки, кабаны – есть. Возможно, водятся лисы. Хотя в этом я не совсем уверен.

– Кабаны нападают на людей?

– Только на голодных, – мы с Димоном рассмеялись.

Люська обиделась.

…В начале первого, собираясь встать, чтобы немного размяться, мы услышали треск веток и нарастающий шум. К малиннику кто-то приближался.

***

Глаза успели привыкнуть к темноте, я отчетливо различал очертания деревьев, кустов, видел поваленный ствол березы, комья земли вокруг вырытой ямы. Шаги становились настойчивей, ветки под ногами неизвестного хрустели громче. В какой-то момент начало казаться, к нам приближается не человек, а дикий зверь. Невольно вспомнился недавний разговор с Люськой. Когда она спросила про медведей, мы с Димоном посмеялись, теперь же, слыша чье-то тяжелое дыхание и твердые шаги (уж очень они напоминали звериную поступь) я не на шутку струхнул. Нет, конечно же, это не медведь, но по спине пробежался холодок страха.

– Как долго он идёт, – сказала Люська, прижавшись к Димону.

– Чёрт!

– Димка, что случилось?

– Тупанули мы. Забыли отключить телефоны.

– Зачем их отключать?

– Алиска через каждые десять минут звонит. Наберет кому-нибудь сейчас, и нам хана.

– Блин, как я не догадалась, – Люська достала смартфон.

Я тоже потянул руку к карману.

– Только тихо, – предостерёг Димон. – И желательно, отключить телефоны одновременно. Раз, два… Готовы?

– Да.

– Три!

Во время отключения Люськин смартфон издал противную мелодию. Люська зажмурилась и зачем-то открыла рот.

– Я не виновата.

– Расслабься. Все в порядке.

Прошла минута и возле ямы появился человек. Я изо всех сил пытался его разглядеть, подался вперед, сощурил глаза и едва не вывалился из кустов.

Человек был высокого роста, широкоплечий с бритой головой. Остановившись у ямы, он огляделся в темноте, опустив на землю большой мешок.

Люська тяжело задышала.

– Мешок! Вы видите мешок?

– Тихо, Люсь.

– В мешке может быть…

– Не кричи, тебя услышат.

– Глеб, я же говорила, яму вырыли неспроста.

Закрыв Люське рол ладонью, я потряс указательным пальцем.

– У нас есть глаза, мы видим мешок, не надо орать. Люсь, не усугубляй положение.

Люська умолкла, и просидела неподвижно до тех пор, пока мужик не опустил в яму мешок. Потом он отошел к ели, взял лопату (и как мы её не заметили?), начав довольно быстро ею орудовать.