В тот раз текст был несложный, почерк разборчивый, работалось легко и даже с удовольствием. И тут этот звонок, тревожный, заставивший вздрогнуть. Подумалось: «Неужели беда с Тёмой?» Всякие кошмары пронеслись в голове: то Артем накрывает собой гранату с выдернутой чекой, то танк на него наезжает, а он заслоняет собой солдатика. Мало ли какие случаи бывают в армии. Людмила, как будто это было вчера, а не много лет назад, вновь ощутила переставший подчиняться язык во рту и с трудом выдавленные им слова: «Что с Артемом? Говорите же!» А в ответ дежурный будничным голосом сообщил, что, мол, Людмила Васильевна, у вашего мужа все в порядке, а вот хочет с вами пообщаться отец ваш, Карпунцов Василий Иванович. Аж из самого города Меженска, расположение которого дежурный, похоже, не знал, но вот название выговаривал с видимым удовольствием. И будет Василий Иванович Кар-пунцов на переговорном пункте через два часа, точнее, через час и пятьдесят минут, а потому ей, Людмиле Васильевне, надлежит прибыть на КПП, где уже заготовлен пропуск, и далее к нему, дежурному, для организации сеанса междугородней связи.

Людмила почти не вслушивалась в слова говорившего, произносимые им строго в уставных выражениях, а только пыталась отогнать тревожные мысли и не могла это сделать. Почему отец ее вызывает? Что там произошло? Когда эти бесконечно длинные час и еще целых пятьдесят минут наконец прошли, оказалось, что предчувствие ее не обмануло.

– У нас что-то случилось, папка?! – Людмиле тогда показалось, что успей она задать такой вопрос до того, как отец начнет говорить, то беда испугается и шарахнется куда-нибудь в сторону, сбежит подальше.

Не испугалась, не шарахнулась и не сбежала.

– Случилось, дочка, – обессиленным, не похожим на свой, голосом ответил отец и добавил после повисшей в воздухе паузы: – Лешка заснул… Уже неделя как не просыпается…

Из мира нагрянувших воспоминаний Людмилу вернул голос мужа:

– Вот тебе кофе, горяченький. Пей!

Людмила широко раскрыла глаза, тряхнула головой, точно желая сбросить все наваждения разом, и притронулась пальцами к кофейной чашке. Руки ощутили тепло, которое медленно потекло дальше по всему телу. Стало чуточку легче.

– Тёма, – посмотрела Людмила в глаза мужа, ища в них поддержку, – не могу я… Знаю, что надо в больницу ехать, а не могу, ноги не идут. Как я с ним встречусь? Вот будь Виктор рядом, тогда другое дело. Все-таки мужчина.

– А я что, не мужчина? – с обидой в голосе отреагировал муж.

– Тёма, ты не так понял. – Людмиле захотелось сразу же его успокоить. – Ты очень даже мужчина. Ты – мой мужчина, самый хороший. Вот только Лешке ты меня заменить не можешь, я сама должна к нему. А с Виктором проще было бы.

– Так давай ему позвоним. Тем более что врачу обещали. Если он сегодня из Москвы вечерним поездом выедет, то завтра тут будет. А завтра выходной еще.

– Так его и дома, наверное, нет. Небось на даче копается, посадки делает.

– Да и ладно. Мы ему на сотовый звякнем.

– Ой, и правда, – всплеснула руками Людмила, – я все забываю, что теперь так просто стало. Никак не привыкну к сотовому. Все на домашний да на домашний.

– Это потому что у твоих подруг ни у кого сотовых нет, а ты свой только по работе используешь. Ладно, когда звонить будем?

– Куда?

– Как куда? Виктору, естественно.

– Так мы же еще в клинику обещали перезвонить. Совсем у меня голова кругом идет, не знаю, за что и хвататься. Еще клиентка эта совсем некстати.

– Может, перенести ее все-таки, Люда?

– Поздно уже, Тёма. Поди, уже из дома вышла. Она без машины, насколько я знаю. Ты же сам мне твердил, что нельзя ее терять, деньги хорошие, а сделка почти на мази. Не сглазить бы, конечно. – Людмила постучала по столу. – Нам тоже пора собираться. Пойду одеваться.

– Хорошо, – согласился с женой Артем, – а я пойду спущусь, машину прогрею. Давай тогда по пути решим, что дальше делать.

Людмила с заметным усилием поднялась и пошла в другую комнату. Все тело неприятно пошатывало, хотелось сесть, а еще лучше лечь, закрыть глаза и больше не думать ни о чем. Тянуло погрузиться в дрему и заснуть. И страха, что может получиться как с Лешкой, совсем не было. Людмила попробовала собрать в кулачок еще оставшиеся душевные силы и почувствовала, что ей это наконец удается. Она переоделась и присела перед зеркалом, придвинув к себе поближе тушь и помаду. Созерцание собственных морщинок, особенно заметных в уголках глаз, оптимизма не добавляло. «Старею, – вздохнула Людмила, – половина жизни пролетела, как и не бывало. А вторая половинка, она ведь совсем другая будет. Неужели все уже прошло? Ой, а как же Лешка меня узнает, такую старую? Он сам свеженький как огурчик, словно хлопец на танцульках. Это же шок для Лешки будет, какими мы все стали: мама, Витька, я. А потом еще про Машку эту чертову рассказать придется, про то, что Сережка теперь не его и даже, наверное, о нем и не слышал. Вот она, жизнь, как закрутилась… Ладно, надо краситься быстренько и ехать. А то уселась как клуша».

Спустившись во двор и сев в машину, Людмила поймала на себе немного раздраженный взгляд мужа.

– Тёма, прости, – она легонько чмокнула Мелешкина в щеку, – я, как всегда, долго марафетилась. Но мы же успеем?

– Попробуем, – проворчал Артем, выруливая из парковочного кармана задним ходом. – Так что решим со звонками? Сначала в клинику или сначала Виктору?

– Не знаю я, – призналась Людмила, – а ты как думаешь?

– А я думаю, что сначала Виктору. Я же пообещал главврачу, что мы сами позвоним. Логично?

– Логично, – с облегчением согласилась Людмила и подумала, как хорошо, когда муж такой умный.

– Тогда набирай его.

– Как это набирай? Из дома позвоню. Или ты по сотовому предлагаешь? Так это же дороже будет.

– Слушай, Люда, вот прожил я с тобой целую жизнь, а порой никак тебя понять не могу. У тебя брат после полутора десятков лет проснулся, а ты копейки тут начинаешь считать. А если со мной что произойдет, тоже начнешь прикидывать, что позвонить дорого?

– Нет, нет, Тёмочка, что ты! – Людмила остро ощутила подступившее чувство вины. – Это у меня, дуры, от растерянности черт-те что с языка слетать начало. Сейчас с Марианной квартиру посмотрим и сразу позвоним Витьке, хорошо?

– Хорошо. – На лице Артема появилась удовлетворенная улыбка. – А насчет денег, то ты Виктора попроси тебе перезвонить, у него как-никак матположение получше нашего.

– Так за входящий звонок все равно деньги насчитают. – Людмила сама не понимала, почему, уже согласившись с мужем, она продолжает спорить по деталям.

– Насчитают, но меньше, – подвел итог Мелешкин. – Подъезжаем. Где тут заезд во двор? Понять не могу. Справа от магазина, что ли?

– Вон она, Марианна, около дома мельтешит. Тёма, ты высади меня тут, – попросила Людмила, – а сам поищешь потом, где тебе встать лучше.

Артем прижался к бордюру, и жена легко выпорхнула из машины и заспешила по натоптанной тропинке, пересекающей широкий газон почти по диагонали к нужному дому, а точнее, к примыкающему с торца магазину. Людмила сама удивилась легкости движений собственного тела, но факт оставался фактом. Тяжесть сохранялась только в голове, набитой под завязку раздумьями о произошедшем.

– Марианна, вы давно ждете? Я вроде не опоздала. – Мелешкина посмотрела на часы.

– Ой, да что вы, Людмила, – растягивая слова чуть нараспев, отреагировала клиентка. – Это я пораньше прискакала. Уже успела дом со всех сторон обойти, посмотреть, где магазин, где аптека. Снаружи все меня устраивает, теперь важно саму квартиру посмотреть.

Осмотр квартиры с клиенткой прошел у Мелешкиной словно во сне. Вокруг как манекены двигались то Марианна, придирчиво рассматривавшая все, начиная с отделки санузла и заканчивая потолками под три десять и лепниной над окнами, то хозяин «сталинки» Михаил Степанович – мужчина лет пятидесяти пяти с роскошными, правда, уже заметно поседевшими усами. «Прям запорожец вылитый», – решила Людмила, когда впервые его увидела.

Когда в итоге Марианна заявила, что, по большому счету, ее все устраивает и лишь чугунные батареи нужно будет заменить на современные, Мелешкина вздохнула с облегчением. Она по-прежнему не представляла себе, как встретится с братом, как заговорит с ним, но откладывать поездку в клинику и постоянно думать об этом становилось нестерпимо. В конце концов, что может быть хуже ожидания?

Когда Марианна договорилась с Михаилом Степановичем встретиться завтра в банке для передачи денег и подписания договора, Людмила лишь машинально махнула головой в ответ на вопрос клиентки, удобно ли ей будет в полдень.

Распрощавшись с Марианной у подъезда, Мелешкина обнаружила припаркованную сзади и чуть сбоку от магазина машину с выглядывающим из нее Артемом.

– Все в порядке, Люда? – спросил он, когда Мелешкина открыла дверцу. – Что-то больно долго.

– Да клиентка эта, Марианна, там чуть ли не все облазила. Всю сантехнику ощупала – не подтекает ли. Хозяйственная женщина! Похоже, на сделку выходим. Завтра надо будет еще раз сюда приехать, она мужу хочет квартиру показать, потом в банк. Но, надеюсь, уже не сорвется. Денежки скоро получим.

– Ну что, домой поедем? – спросил Артем с заметным колебанием. – Оттуда и позвоним. Виктора можно сначала на домашний набрать, вдруг не уехали они никуда на праздники. И главврачу позвоним. Едем?

– Едем! Только не домой. И звонить мы сейчас никому не будем. – Людмила сама в глубине души удивилась созревшей в ней решимости.

Решимость окончательно оформилась в лифте. Где-то рядом журчал голос Марианны, но Мелешкина совершенно не воспринимала, что говорит клиентка. Наверное, продолжает делиться впечатлениями от квартиры. И тут Людмила ясно, до боли, осознала, что дальше откладывать нельзя. Там же братик ее родной, младшенький. Да, с годами чувства притупились, да и надежда на то, чтобы увидеть его не спящим, почти исчезла. Чего уж греха таить, так ведь и есть, от себя не уйдешь и перед собой не слукавишь. Но сегодня, когда Алешка проснулся? Когда он там, в палате, ждет родных, ждет ее, разве может быть другое решение?

Людмила посмотрела в непонимающие глаза мужа:

– Тёма, мы едем к Лешке в клинику. А Виктор, звонок – это потом все. Лешка, он же проснулся, он там один, без нас, только врачи до сестры вокруг. А Лешка ждет и надеется. Едем!

Артем ничего не ответил. Он своей рукой пристегнул жену и плавно тронул машину с места. До психоневрологического центра добрались минут за двадцать. По крайней мере, Людмиле так показалось. В голове у нее роились обрывки всяких и всяческих воспоминаний. То Лешка маленький, тянется ручонками к матери. То отец наказывает его, сорванца, ремнем за разбитое футбольным мячом соседское окно. То Лешкина свадьба, и он, счастливый, то и дело норовит взглянуть на сидящую рядом застенчиво улыбающуюся Машку.

– Сегодня нет посещений, только с пяти до шести вечера. – Голос вахтера в куртке с надписью ЧОП «Витязь» разогнал в голове воспоминания, точно облака после дождя.

Артем, легонько поддерживающий жену под локоть, попытался возразить:

– Мы к Алексею Карпунцову. Он сегодня проснулся! Вы разве не слышали?

– Подождите здесь, – охранник указал на стоящие в дальнем углу помещения КПП несколько стульев, – сейчас справлюсь у самого Ивана Петровича, что с вами делать.

Людмила присела на краешек и мучительно стала придумывать первые слова, которые она скажет брату. Но придумывалось плохо, можно сказать, что никак.

– Вы Людмила Васильевна? Сестра больного? – спросил подошедший вахтер.

Мелешкина почувствовала, что язык перестал ей повиноваться. Выручил Артем:

– Да, да, именно так. А я ее муж, Артем Иванович. Мы можем пройти?

– Подождите чуток. Иван Петрович обещал прислать Гаврилову за вами. Она скоро… Да вон уже бежит!

Лена Гаврилова, запыхавшаяся, с выбившимися из-под белой шапочки прядями волос, затараторила, едва просунув голову в помещение КПП:

– Людмила Васильевна, здравствуйте! У нас тут такие дела, такие дела! Иван Петрович ждет вас у себя в кабинете. Он сейчас расскажет, как и что. Надо вас подготовить к встрече.

– Не надо! Простите, забыла ваши имя-отчество, – Людмила почувствовала, что больше не может откладывать встречу с братом, даже на минуту, – не надо мне никаких инструктажей. Мы идем сразу к Лешке!

Мелешкина решительно отвела в сторону лежащую у нее на плече руку мужа и уверенно, внутренне собравшись, пошла по направлению к корпусу. За ней двинулся Артем. Гаврилова вытащила из кармана халата радиотелефон, произнесла в него несколько слов, молча выслушала ответ, сунула телефон назад и бросилась догонять Мелешкиных.

– Постойте! – до слуха Людмилы долетел голос врача. – Я вас сейчас провожу в палату. Да, вы спрашивали… меня Еленой Сергеевной зовут. Можно просто Елена. Мы же с вами общались, когда вы сюда приезжали.

– Да, я теперь вспомнила, что вы – Елена Сергеевна. Что-то растерялась я сегодня, – коротко ответила Мелешкина и, замолчав, прибавила шаг.

Она на одном дыхании взлетела по лестнице на четвертый этаж, словно забыв о существовании лифта и опережая спешивших сзади мужа и Гаврилову верных метров на пять-шесть. Сидевший у двери сорок пятой палаты санитар попытался было остановить Людмилу, но безуспешно. Распахнув дверь, она увидела сидящего на кровати брата и суетящуюся неподалеку медсестру.

Ноги сами собой понесли Людмилу вперед.

– Лешенька, братик ты мой! Дай я тебя поцелую!

Ее, уже находившуюся в двух шагах от кровати и готовую броситься в объятия, на полном ходу остановил Лешкин голос:

– Кто вы? Сестра, кто это?

– Леша, да я это, Люда! Ты меня не узнал?

– Люда??? Не похожа, голос вот только вроде…

Мелешкина с рыданием опустилась рядом и начала покрывать лицо Алексея горячими, перемешанными со слезами поцелуями:

– Я это, Леша, я.

– А почему ты такая старая? А я, я какой? Дайте мне зеркало! Что со мной, где я? И ты… ты же в Узбекистане сейчас.

– Я… я приехала тебя проведать. – Людмила оторвала губы от лица брата и, ощутив на себе чей-то пристальный взгляд, посмотрела в сторону двери.

На пороге стоял главный врач регионального центра психиатрии и неврологии Иван Петрович Померанцев.