– Не на того нарвался! – Толик оторвал своё «сокровенное» место от насиженного кресла и начал судорожно сжимать голову. Это не помогло. В мутной голове «пупыря» гроссмейстерские мысли не проявились. И первая партия, на всеобщую радость болельщиков, им была быстро и позорно проиграна.

Во вторую партию Толик вложил весь свой умственный потенциал, но вероятно первый раз осознав, что эта игра требует более серьёзной теоретической и трезвой подготовки. Он каждый свой ход сопровождал пятистопным матом, но агония продолжалась также недолго и закончилась тем же плачевным результатом для «шахматного гиганта местного разлива». И «Пупырю», по его собственному признанию, в первый раз в этой должности, пришлось выносить им же организованый приз в виде «параши», под улюлюканье раскрасневшихся болельщиков! Но это улюлюканье бригадира задело за живое…

– Значит так!.. Раз вы все болеете за него, то я предлогаю сыграть ещё «партиечку», но на «наряд», чтобы всех вас застимулировать. То есть, если проиграет новичок, то все, кроме него, идут на станцию разгружать платформы с речным песком.

– Мы верим, что он выиграет! – поручился за Оскара экс танцор Гарик.

– Мы согласны! – загалдела публика.

– А если выиграет молодое «по колено», – то самый выгодный наряд на завтра я отдам тебе «Беспалый» и твоему молодому напарнику Оскару, – так он назвал коренастого парня, у которого на правой руке не хватало двух средних пальцев, но который очень страстно жестикулировал в поддержку молодого грузчика, своего напарника по завтрашнему выгодному наряду.

«Беспалый» – это исключение из нормальной жизни. Для грузчиков в мат плане «Беспалый» был «вундеркиндом». Вообще, начало беды этого времени состояло в том, что мат среди определённых групп населения уже перестал являться исключительно шахматным термином. По информации дальних родственников и по собственному признанию «Беспалого», он прошёл курсы «спец материнства», не отрываясь «от производства» (т. е. от груди матери) присосался к значительным дозам алкоголя, насыщенного никотином, а также через её молоко легко научился – материться, пить и курить одновременно! День своего совершеннолетия «Беспалый», по его же признананию, он отметил «с друзьями» в новом отрезвителе. За своё сквернословие в общественных местах, также по его признанию, он неоднократно «награждался» пятнадцатидневными – суточными. А за временное тунеядство, его чуть было не отослали осваивать земли за сто первым километром от Столицы. К счастью, он вовремя успел устроиться в издательство «Рашпиль». Но, устроившись грузчиком, держался за работу, хоть она его порой так выматывала, что к вечеру он, забывал все скверные слова.

– Пока, – говорил «Беспалый», – только малая часть из народа понимает, что народный мат, зародившись в его недрах, вышел из народа. Поэтому, в обозримом будущем, мат с молоком матерей устойчиво войдёт и в его будущих руководителей, и будет грозным оружием в борьбе за победу рабочего класса на этом шарике!»

И действительно, под воздействием стихийно возникающих временных обществ «на троих», и их творческой пропаганды мата, под дозу на «сугрев» в подъездах и других тайных для дружинников и милиции местах, он стал замечать положительные сдвиги в сторону своей идеологии у отдельных экземпляров из народных масс. А под влиянием собственных сдвинутых идей, а также «знаний» почерпнутых из обрывков фраз черновиков и прочих бросовых материалов, которые ему часто приходилось вывозить на свалку из «Рашпиля», в голове «беспалого» зародилась мутная мысль о необходимости написания словаря по народному мату.

Развивая эту мысль дальше, он даже умудрился написать несколько статей типа: «Развития кретинизма в эпоху дебилизма!», «Мат спасёт мир!», «Луч мата в мировой культуре», «Мать вашу так…» и «Без мата жить нельзя на свете, нет!» И очень удивлялся, почему его «творения» не спешат печатать:

– Странно, почему-то не печатают! Да!.. Видимо до демократии у нас ещё далеко! – но продолжил надеяться на «положительные» сдвиги в идеологии «Рашпиля» – Главного Издательства Страны и регулярно «ходить в народ» под девизом «на троих».

… Итак, бригадир и грузчики ударили по рукам! Снова разыграли, кто будет играть белыми. И на сей раз повезло Толику!

– Вот оно знаменье свыше! – произнёс он и, видимо для концентрации шахматных мыслей в голове, «принял» перед «атакой» свои «фронтовые» сто грамм, но по привычке или от волнения опять забыл закусить. А вообще «пупырь» придерживался теории – закусывать, только «продукт портить»!

Но дополнительная «фронтовая» доза помогла продержаться Толику лишние тридцать минут, и выгодный наряд под одобрительные возгласы заинтересованных болельщиков «перекочевал» из кармана бригадира в карман Оскара!..

«Ледяной» наряд действительно мог быть выгодным, но при условии, если вам удавалось подогнать вплотную к пятиметровому льду задний борт грузовой машины и несколькими ударами в одну точку специальным ломом с резиновым набалдашником по поверхности льда отколоть ледяную глыбу, и … машина по борта наполнялась кусками льда!..

Наутро «Беспалому» и Оскару распорядитель «Рашпиля» указал место, где можно брать лёд. Место было «девственным» и, чтобы очистить от покрывавших его опилок и толи им пришлось немало потрудиться. После двух часов упорной работы лёд засверкал на солнце. Казалось, – ещё мгновенье и денежки в кармане. Но, когда они подогнали к отвесной ледяной стене задний борт машины, чтобы наполнить кузов сверкающим льдом, неожиданно появился главный завхоз «Рашпиля» Блюмкер и сообщил «радостную» весть …, что его заместитель это место указал ошибочно. И, что нужное место вон … там, где предыдущие ребята якобы из их бригады не подровняли основанье льда и это придётся сделать им, иначе льда они не получат!

– Пошёл я на! А ты за мной! – закричал «Беспалый» и тут же стал вспоминать «мать, лядь» и других ближайших родственников и знакомых Блюмкера, используя при этом термины, не вошедшие в словарь «Даля».

Он «художественно» (от слова худо) переходил с белого мат- стиха на «материзованный двустопный ямб» и хорей, а затем обратно. Но его насыщенная не стандартная и страстная речь не возымела должного действия на завхоза «Рашпиля», так как «беспалый» не знал, что Блюмкер, став начальником, тут же стал глух к «гласу народа».

– Можешь лаяться сколько угодно, я всё равно «непокабелим», – сообщил ему главный завхоз «Рашпиля».

После ещё двухчасовой «творческой» работы ломами и интенсивного потоотделения на новом поприще, стена льда стала почти отвесной. В это время снова появился Блюмкер в кожаных блестящих, светло-коричневых сандалиях на босу ногу и стал бегать перед ледяной стеной, давая свои «бесценные» указания:

– Подровняй здесь! Ударь там! … – «Беспалый» не выдержал и обратился с яркой речью с пятиметровой ледяной «трибуны» к «ледяному бугру»:

– Слушай, мать твою! В хвост тебя и в гриву! Ты своими баретками нас ослепил! И вообще, у нас от тебя, пряха муха, в глазах рябит! Тебя что, пальцем делали, и не учили соблюдать технику безопасности или ты, пидермэн, о ней, не слыхал?.. – и так минут на двадцать…

Блюмкер спокойно выслушав эту яркую и страстную речь, в ответ только произнёс:

– Слушай, ну что же у тебя в разговоре мат через каждую секунду?

– А у меня чаще не получается!

– Ну, всё равно!.. Я начальник, ты … – дурак!

– Ну, смотри хрен отмороженный! Сорвется лом «и падёшь ты чудак (на другую букву), дрючком припэртый»! – неожиданно озвучил «Беспалый» свои познания в поэзии.

– Нэ, … мимо пришпандорит вин! – как бы дразня, отозвался, гурман чистого льда, Блюмкер. Но «ледяной бугор», как его окрестил «Беспалый», не унимался со своими «ценными» указаниями, продолжая бегать вдоль ледяной сверкающий стены.

Вдруг, после очередного удара Оскара, глыба отвалилась, и специальный для колки льда лом с острым наконечником стремительно полетел вниз. В руке, у изумлённого этим обстоятельством, Оскара остался только резиновый набалдашник. Отрекошетив от образовавшегося выступа, лом, стремительно устремился вниз, и, … пронзив, блестящий сандаль «Бугра», вошёл почти на половину своей длины в землю.

– Ага! Свершилось! Я же говорил, что будешь ты дрючком припэртый! – радостно закричал, махая руками и обливаясь потом, «Беспалый».

Бледный Блюмкер, лежал на земле, с поднятым, как безымянный памятник, коленом, раскинув руки и почему-то не возражал…

Уже через несколько дней, следователь констатировал отсутствие состава преступления. И всё же Блюмкеру крупно повезло, так как, полученные по распределительным спискам профсоюза, сандалии на несколько размеров превосходили ногу главного завхоза «Рашпиля», поэтому в итоге сильно пострадавшим остался только сандаль. Блюмкеру «поставили на вид», а Оскару предложили, завершить вечернюю школу при «Рашпиле», с гарантией направления его вне конкурса на факультет журналистики при знаменитом Университете, но поскольку Оскара больше тянуло к технике, то он отказался…

– Всё-таки, – размышлял вслух Иванов после увольнения из «Рашпиля», – летние курсы «бери больше, кидай дальше» существенно пополнили мой жизненный опыт:

– во-первых, курсы способствовали укреплению молодой души и тела;

– во-вторых, я приобрёл профессиональные навыки переноски тяжёлых ящиков (узкой стороной к спине), а полутонные бумажные рулоны научился играючи поворачивать на деревянной щепке в любом направлении;

– в-третьих, я уяснил, что «салом» у грузчиков называется не только то, что съедобно, но и любой цветной металл.

Узнал, как этот товар под мусором, с лёгкостью фокусника, грузчики умудряются вывозить с охраняемой территории «Рашпиля» и реализовывать его, имея при этом приличный дополнительный «навар» к зарплате. Да, однажды грузчики даже умудрились реализовать бронзового коня килограмм на триста, изготовленного по спецзаказу, который, правда, после грандиозного скандала грузчикам пришлось тайком вернуть, утащив его обратно с приёмного пункта утильсырья. Приработок, полученный, таким образом противозаконен и, пожалуй, для использования в жизни рекомендован быть не должен;

– в-четвертых, узнал, как при «творческом» подходе к спидометру грузовой машины и с учётом её загрузки избыточным весом «меловой» бумагой, можно не отъезжая с места, увеличить количество ездок от «Рашпиля» до Южного порта с шести до восьми. Так грузчики, без обильного потоотделения, могли на одну треть увеличить свою сдельную зарплату;

– в-пятых, я убедился, что баранка грузового авто для «водили измученного нарзаном», как спасательный круг: пока держится за неё, – почти трезвый, а как только отпустил, всё… – упал! – В итоге осознал: «Жизнь не шахматы… – здесь одного мата мало!» А главное, – после различных упражнений с тяжестями, меня теперь неудержимо потянуло к умственному труду…