Глава 3

Валерий Иванович Брагин, член ордена розенкрейцеров и глава тайной подпольной организации «Петербургский освободительный фронт» (сокращенно ПОФ), неспешно шел по вечернему Лиговскому проспекту в сторону дома, в подвале которого расположилась секретная алхимическая лаборатория профессора Левинского, в миру ученого-химика и преподавателя ЛГУ.

Брагин, сорокалетний хмурый мужчина, являлся бывшим депутатом Ленсовета. После вынужденной отставки, обозлившись на всю партийную верхушку Ленинграда, он решил создать радикальную и законспирированную организацию – ПОФ, целью которой стало свержение существующей советской власти в городе на Неве, а затем и во всей стране.

Именно тогда Брагина и завербовал в «братство Розы и Креста» человек, которого было принято называть Мастер. На самом деле с Мастером бывший депутат Брагин был знаком еще во время работы в Ленсовете. Как оказалось, именно Мастер являлся предводителем советской ложи ордена розенкрейцеров, чьи цели и интересы были близки по духу Валерию Ивановичу. С тех пор Брагин вступил в орден, а сам Мастер начал активно спонсировать деятельность его детища – ПОФ.

Дойдя по заснеженному тротуару до нужного дома, Брагин огляделся по сторонам, а затем резко повернул в арку, за которой скрывался типичный питерский дворик-колодец.

Брагин прошагал через длинную арку в безлюдный двор, снова огляделся и подошел к неприметной железной двери, расположившейся в дальнем углу стены здания дореволюционной постройки.

Глава ПОФ постучал в дверь условным стуком, после чего через несколько секунд за дверью послышалось:

– Кто?

– Наш отец – Христиан, – четко произнес Брагин условный пароль членов ордена.

Изнутри щелкнуло несколько замков и задвижек, после чего дверь распахнулась.

– А, Валерий Иванович, проходите, – узнал Брагина молодой человек из ордена, открывший дверь.

Брагин вошел внутрь и сразу поинтересовался:

– Андрей Ильич на месте?

– Да, он как раз сейчас занимается исследованиями и ждет вас.

Брагин молча кивнул и направился вниз по ступенькам в комнату, где была расположена секретная лаборатория профессора Левинского.

Сама лаборатория представляла собой хорошо освещенное помещение размером примерно в пятьдесят квадратных метров. На широком и длинном столе посередине комнаты расположилось множество принадлежностей для алхимических опытов и изысканий: стеклянные колбы, банки, трубки для перелива жидкости, различные приборы и прочее.

– О, Валерий Иваныч, приветствую вас, – деловито поздоровался профессор Левинский, едва увидев вошедшего сюда Брагина.

– Добрый вечер, Андрей Ильич, – спокойно ответил Брагин.

– Присаживайтесь, – Левинский оторвался от своей научной работы и приглашающим жестом махнул Брагину на ближайший стул. – Как ваш освободительный фронт поживает? Видел, в городе уже листовки начали появляться. Не рановато начали заявлять о себе широким массам?

– Это пока еще не заявления, – Брагин сел. – Так, пробы пера и подготовительные работы, не более.

– Понятно. Просто, насколько я знаю, вы планировали начать активные действия только после результатов референдума 17 марта.

– Послушайте, Андрей Ильич, вы ведь не за этим меня сюда позвали. Мастер сегодня сообщил, что у вас есть ко мне неотложное дело. Вот и рассказывайте, по какому поводу такая срочность?

– Поводов на самом деле целых два, – Левинский начал неспешно прохаживаться вдоль стола. – Первое: мои изыскания практически закончены, но для конечного результата и осуществления планов ордена мне нужен алмаз храмовников.

– Андрей Ильич, вы знаете, я в этих ваших магических камнях и артефактах плохо разбираюсь, говорите конкретней…

– Алмаз храмовников, Валерий Иваныч, это старейший алхимический драгоценный камень. По преданию, он обладает немыслимой внеземной силой. Известно, что этот алмаз длительное время принадлежал ордену тамплиеров, затем его выжившим последователям, а уже потом на протяжении двух веков он являлся собственностью нашего братства. Его последним владельцем был светлейший князь и канцлер Российской империи Александр Андреевич Безбородко. Но с его смертью в 1799 году загадочно исчез и сам камень. А алмаз этот нам нужен сейчас, как воздух. Его находка будет не только гарантией точного исполнения нашего плана, но и исторической справедливостью: ведь алмаз храмовников с начала семнадцатого века по праву и наследству принадлежал высшим членам братства Розы и Креста.

– Хм, – Брагин задумчиво посмотрел в сторону. – Всё это, конечно, интересно, Андрей Ильич. Но, а я-то здесь при чем? Все научные изыскания – это ваша задача, а моя – это организация силовых операций и охраны. Откуда, по-вашему, мне знать, где спрятан ваш чудо-алмаз?

– Он не мой, а наш. И я об этом рассказал вам не просто так. Я знаю, что в вашем распоряжении есть необычные люди, которые могут получить доступ в любые архивы. Вы ведь уже проделали недавно подобный фокус в НИИ экспериментальной медицины, верно?

– Я смотрю, Мастер вам и про это рассказал?

– Об этом чуть позже. Так что, Валерий Иваныч? Сделаете полезное и важное дело?

– Вы вот, Андрей Ильич, сидите здесь в теплом подвальчике ночами, что-то химичите, исследуете древние рукописи, а толку на выходе пока мало. Накал страстей в стране всё горячее, а у вас еще ничего толком не готово. Не получится так, что нужный момент для реализации наших планов в день «Омега» будет банально упущен только потому, что у вас нет какого-то полумифического алмаза, который затерялся в глубинах истории?

– Не надо так, Валерий Иваныч. Вы в этом мало что понимаете и наверняка думаете, что я тут просто штаны просиживаю и гоняюсь за несуществующим рецептом эликсира бессмертия, так? А всё на самом деле гораздо глубже. Наука и, прежде всего, алхимия – тонкая и сложная материя, она требует терпения, усидчивости и, главное, веры в познание всего неизведанного. Разве не в этом состоит одна из основных идей нашего ордена? Понимание скрытых истин, которые недоступны простым смертным. Поверьте мне, я знаю, что делаю, и просто прошу у вас помощи, чтобы мы вместе могли вершить наше общее дело и нести свет и порядок в этот темный и хаотичный мир.

– Ладно, Андрей Ильич, только не устраивайте демагогию. Лучше скажите, что конкретно от меня нужно?

– Вам нужно отыскать все личные записи и документы князя Безбородко. Только в них можно найти ответ, куда перед смертью канцлер мог спрятать алмаз храмовников или кому его передать. Я уверен, что камень не мог просто так бесследно исчезнуть. Скорее всего, он до сих пор где-то здесь, в Петербурге, и мы должны найти его любой ценой. Даже спустя два столетия.

– Ну, допустим. А где именно мне искать эти записи Безбородко?

– Я вам напишу отдельно список, где могут храниться нужные документы. Соберете бумаги и передадите их мне, а дальше я сам буду пытаться найти ответы.

– Ну что ж, Бог с вами… – Брагин опустил руки и потер колени. – Ради наших общих планов я, конечно, сделаю всё, что смогу.

– Ну вот, другое дело…

– Вы, кстати сказали, что поводов для встречи два. И какой же второй?

– Верно. Второй повод не менее серьёзный. Мастер просил вам передать, что он сильно обеспокоен поведением одного человека. Вы ведь помните того столичного журналиста из «Огонька», который сейчас собирает материал для книги про Ленсовет?

– Помню. Мастер мне про него рассказывал. Марков вроде его фамилия, верно?

– Да. Так вот, похоже, этот Марков сунул свой нос гораздо глубже, чем ему следовало. Судя по всему, он пронюхал что-то про документы из Института экспериментальной медицины.

– И с чего вы это взяли?

– Мастер узнал об этом. После истории с институтом Марков начал что-то подозревать. Затем он каким-то образом проник в кабинет Мастера и смог получить доступ к документам «Цвета нации». Сами бумаги на месте, но Марков вполне мог успеть сделать копии или важные заметки.

– Вот как… А я ведь говорил Мастеру, что за этим газетчиком нужен глаз да глаз…

– Наш дорогой Мастер, несмотря на свой ум и талант, как любой живой человек, не в силах всего предусмотреть. Он попросил меня передать, чтобы вы срочно сосредоточили внимание на Маркове и узнали, какие у него планы и что он успел разузнать из документов. Иначе этот человек может стать для нас большой проблемой.

– А сейчас где он сам?

– Там же, где и раньше. Сидит в своем номере, в гостинице «Ленинград». Наверное, думает, что никто не заметил его выходку.

– Что ж, я решу этот вопрос завтра же с самого утра. Мастер специально выделил мне «особого» человека для подобных дел.

– Звучит довольно мрачно. Не перегнёте палку?

– Занимайтесь дальше своими научными трудами, профессор, – Брагин встал, намекая на окончание беседы. – А остальное доверьте нам. Всего наилучшего.

– И вам… Валерий Иваныч.

Глава 4

Максим Стрельцов, двадцатилетний студент политеха, с самого детства был хулиганом и драчуном. А как иначе, ведь Максим вырос в детдоме. Про своих родителей он практически ничего не знал, так как они погибли в автокатастрофе, когда мальчику не исполнилось и двух лет.

Детдомовское воспитание и непростой характер сделали из Стрельцова очень трудного подростка. Несколько приводов в милицию, трудные отношения со сверстниками, драки… Но, несмотря на это, у Максима было доброе сердце и очень развитое чувство преданности и честности перед близкими, которых можно было по пальцам пересчитать. Кроме того, Максим много читал, и, несмотря на репутацию драчуна- беспризорника, постоянно обогащал свою голову новыми знаниями. Этим Стрельцов заметно выделялся среди остальных постояльцев своего детдома.

В школе Максим также учился неплохо, но и с одноклассниками отношения поначалу тоже не особо складывались. Настоящих друзей Стрельцов приобрел в старших классах на волне перестройки и вспышки популярности в СССР, да и во всем мире, музыки в жанре «хэви-метал». Максим буквально заболел этой музыкой – отрастил волосы, начал одеваться в кожаную одежду, носить шипы и цепи, общаться с такими же «неформалами», как и он.

Именно на волне увлечения зарубежной рок-музыкой он и познакомился в школе со своими собратьями по жизненным интересам – Мишей Еремеевым, Германом, Шмулей и блондинкой Маринкой. Они стали лучшими друзьями для Стрельцова и по сей день. Если бы не общение с этими ребятами и увлечение музыкой, Максим, скорее всего, как и многие другие выходцы из детдома, пошел бы по кривой дорожке и загремел по итогу в колонию для несовершеннолетних.

Несмотря на ранние трудности в отношениях с окружающими, у Стрельцова всегда на удивление удачно происходил процесс общения с противоположным полом. Оно и немудрено, не всякая девчонка могла устоять перед его чарами: Стрельцов был самоуверенным, напористым и смелым. Да и внешне Максим был весьма хорош собой: высокий, стройный, с выразительными чертами лица и красивыми, даже немного нахальными зелеными глазами. В дополнение к этому положительный эффект его внешности придавали длинные, густые и чуть вьющиеся волосы тёмно-русого оттенка.

Ну а теперь, когда у Стрельцова внезапно появился необычный дар, жизнь и вовсе заиграла новыми красками. Он совершенно не врал Мише по поводу еще большей легкости в общении с девушками. Теперь охмурить очередную красотку было абсолютно плевым делом для Максима. Вот и сейчас Стрельцов шел встречаться с очередной «жертвой», попавшей в его ловушку.

Максим двигался по дворам в сторону своего общежития, которое находилось в самом конце улицы Дыбенко, расположенной в питерском микрорайоне под названием «Веселый поселок».

Несмотря на жизнерадостное название, веселого в районе, где жил Стрельцов, было мало. Местность представляла собой унылую городскую окраину с однотипными и невзрачными девятиэтажками брежневских времен. Контингент проживающих тут в большинстве своём тоже не внушал радости: хамоватые тетки с недовольными лицами, бесконечные пьяницы, работяги потрепанного вида, а также гопники, которых за последние годы здесь развелось пруд пруди.

Именно гопота в первую очередь и выводила из себя Максима. Эти существа с мозгом обезьяны не были способны ни на что, кроме как усложнять и без того нелегкую жизнь простым прохожим. Им не составляло труда докопаться до любого, кто «не так» на них посмотрит или кто, по их никчемному мнению, просто «не так» выглядит.

Словно в подтверждение этих мыслей, Максим, отключивший на время свой «дар», вдруг услышал справа громкий свист.

– Э, лохматый! Сюда иди на пару слов, – послышался совсем рядом громкий и противный голос.

Стрельцов остановился и повернул голову. Так и есть: рядом с парадной близлежащего дома торчало двое рослых и коротко стриженых ребят в спортивных костюмах и кроссовках. На их лицах совершенно отсутствовали малейшие признаки интеллекта. Один стоял и щелкал семечки, а второй сидел рядом на спинке скамейки.

Сейчас был вечер, на улице уже часа два как стемнело. Самое время для проявления активности местной «фауны».

– Че, оглох? Тебе говорю, – повторил парень, жующий семечки.

Ну что ж, вот и повод размяться появился, подумал Стрельцов и активировал в голове «интуицию». Время пока есть, так что узнаем, что от меня хотят эти милые и вежливые юноши.

Стрельцов без малейших признаков тревоги и волнения послушно пошел навстречу двум ребятам в спортивных костюмах.

– Здорово, пацаны, – улыбчиво поприветствовал их Максим.

– Здоровей видали. Сигареты есть? – спросил всё тот же гоп с семечками.

– Не курю.

– А бабки с талонами на хавку?

– Не, извините, не взял сегодня.

– А че волосы такие отрастил? Мужики, что ль, нравятся? – спросил второй, сидящий на скамейке, после чего заржал, как конь.

– В парикмахерскую забываю сходить, – всё с той же уверенной интонацией отвечал Стрельцов, который уже посекундно знал, что дальше предпримут эти ребята.

– Ну, раз ты такой забывчивый, тогда побрякушки свои гони вместе с курткой, – стоящий парень смачно выплюнул кожуру.

Тут и без особого дара было ясно, что уйти без последствий из данной ситуации не выйдет: либо наваляют по самое не балуй, либо останешься без порток…

– Ой, а может не надо, ребят? – изобразил легкий испуг Максим.

– Надо, Федя, надо. Сымай, пока мы добрые. И домой тогда здоровым дойдешь, – произнес сидячий гопник.

Стрельцов обидчиво вздохнул и начал снимать с джинсов длинную цепочку. Процесс сопровождался громким лязганьем звеньев.

– Слышь, а вы когда в жопу с друзьями долбитесь, сильный звон стоит? – продемонстрировал скверное чувство юмора парень с семками, а затем громко заржал на пару со своим тупорылым дружком.

– Нет. Звон сейчас будет стоять у вас в ушах, – спокойно произнес Стрельцов.

– Чё?

Максим тут же сделал резкий взмах цепи в сторону обрыгана с семечками. Мощный удар внушительными металлическими звеньями пришелся прямо в левое ухо стоящему гопнику. Тот потерял равновесие, покачнулся и рассыпал остатки своих семян.

– Ты че, падла?! – второй быдлан захотел было встать со скамейки, но Максим осуществил резкий удар ногой в пузо негодяя, и тот сразу повалился с лавки назад спиной.

Все телодвижения и ответные действия гопников были заранее просчитаны в голове Стрельцова, поэтому ему сейчас нужно было просто уворачиваться от атак и наносить удары в уязвимые места хулиганов.

Максим быстрым вращательным движением накрутил цепь на руку и сжал её в кулаке. Гопник с семечками после внезапной затрещины в ухо уже пришел в себя, но Стрельцов тут же нанес ему упреждающий удар в челюсть кулаком с намотанной цепью.

Парень без чувств свалился на землю, а из его рта брызнула кровь. В это время второй гопник, упавший за скамейку, начал подниматься с земли. В его руке внезапно блеснуло лезвие ножа. Разумеется, Максим знал и про этот поворот событий. Но, увидев нож, совершенно не испугался, так как схватка была посекундно рассчитана заранее, и исход её был совсем не в пользу хулиганов.

– Порежу, сука! – яростно крикнул быдлан, размахивая ножом.

– Ну давай, давай, горилла, иди сюда, – издевательским тоном начал подзывать его Стрельцов.

Хулиган с ножом ринулся в атаку. Максим быстро подобрал с земли валяющуюся пустую стеклянную бутылку, подбросил её в одной руке, а затем метко швырнул прямо в бегущего и разъяренного хулигана.

Бутылка угодила прямо в лоб нападавшему и с характерным глухим звуком отскочила от его головы.

Пока громила с ножом был в секундном замешательстве от попадания в его голову стеклянной тары, Максим молниеносно подбежал к негодяю, одним движением оттолкнул в сторону его руку с ножом и сразу нанес удар под ребра всё той же цепью.

Хулиган защурил глаза и взвыл от боли. Стрельцов через секунду нанес ему еще один удар в подбородок, и здоровяк с ножом отлетел в сторону.

Оба гопника теперь лежали в нокауте: один валялся на земле и беспомощно держался за окровавленный рот, а второй просто распластался на земле практически без сознания.