Крокодил на обед

Сегодня ровно три месяца, как я начал вести этот дневник. Зеленомордая поганка сидит рядом, радостно лыбится и зубоскалит. Он выиграл, но нечестно – на его сторону встал мой отец со слишком весомыми доводами. Я так до сих пор и не понял, какого лешего отец поддержал эту затею, но вот – я сижу и строчу.

Вчера, после очередного учебного дня и тренировки, было только одно желание – выпить вина и завалиться на койку. Что и было проделано с неимоверной радостью. Сегодня, правда, побаливала голова, но зато выходной и возможность прогуляться по кабакам всерьёз. Но не дали.

Поганка молча чистил сапоги – он так же серьёзно готовился к выходу в свет. Как сын орочьего посла, он имел определённые привилегии, я, как ближайший друг этого посла, – тоже. Сегодня в наших планах был фешенебельный ресторан, где собиралась городская элита, заезжие гости, послы и все те, у кого в кармане не бывает пусто. Моя семья тоже не из бедных, но я не рисковал ходить в это место. Но в этот раз Роше настаивал:

– Отец собирается провести вечер с какими-то шишками. И как представитель другой расы, я должен явиться вместе с ним. А ты можешь просто увидеть высший свет… Ну, в смысле, совсем высший, – слегка сбился орк. – Может, познакомишься с кем-нибудь…

Я просто махнул рукой. Мне было не по себе. Но я шёл, так как не мог подвести этого поганку…

…Ресторан горел яркими огнями, вокруг сновали толпы людей, разодетых в богатые и не очень одежды. Постоянно подъезжали кареты, лакеи подбегали к дверцам, всё это сверкало, блестело и перешёптывалось.

Мы с Роше были одеты как на парад, но в глубине души (да что там в глубине – под маской вежливости) мечтали свалить подальше, в родные кабаки, где вокруг ровня, молодежь и креплёные вина. Но мы уже стояли у входа:

– Вы среди приглашённых, господа? – вежливо-безразлично поинтересовался метрдотель.

– Да, мы вместе с послом из Горы, – Роше нарочито не называл имён.

Метрдотель проявил толику любопытства.

– Прекрасно. Меня попросили обеспечить вам свободный проход. Вам в третий кабинет.

Кабинет оказался огромной залой, в которой было полно народу. Все расфуфыренные и накринолиненные. Нас усадили недалеко от главы стола, за несколько мест до кресла отца Роше. Было шумно: разговоры людей, музыка, шаги, стулья, тарелки порождали какофонию. Но вошел посол, представитель города и в зале воцарилась тишина. Стало слышно, что кухня находится прямо за стенкой, и там активно что-то шкворчит.

– Приветствуем вас, господа! Званый ужин в честь наших друзей из Горы – объявляю открытым! Да будет наша дружба вечной, крепкой и, конечно, прибыльной! – представитель города поднял бокал.

Присутствующие поддержали, и мы следом.

Дальше началось что-то похожее на обычные посиделки, но без шумных криков, ругани и кидания бутылок. Чинно, спокойно, со вкусом. Иногда люди переходили с места на место, общались, интересовались делами соседей. К нам подсел среднего возраста мужчина с короткой косичкой из тёмных волос:

– А молодежь чего скучает? Неужели старики так неинтересны?

Мы вежливо улыбнулись, но постарались не вступать в дискуссию – даже Роше не очень знал, кто здесь кто, поэтому оскорбить генерала или главного казначея было бы элементарно и очень небезопасно.

– Да, ладно, чего молчите? Думаете, что сын посла и сын благородного фон Прейса могут оскорбить старика? Вряд ли. А если и удастся – сочтёмся. Я думаю, вам стоит дойти до кухни и глянуть, когда принесут главное блюдо. Поговаривают, что в этот раз повара должны превзойти самих себя.

Дядька заинтриговал нас, после чего встал и пошел дальше приветствовать знакомых. Он знал наши имена, даже моё. Он не боялся подтрунивать над нашими соседями. Занятный мужик. Мы решили послушать его совета и, переглянувшись, отправились на кухню.

Кухня была полна запахов, пара, криков и указаний. Она очень напоминала мне дом, где мама с твёрдостью генерала управляла развитием боевого сценария на полотне нового рецепта. Правда, она никогда не экспериментировала с живыми существами, а эти рискнули.

Они притащили на кухню живого крокодила – почти такого, как у нас в пруду, только поменьше и чуток другой раскраски. И теперь пытались его утихомирить, но он брыкался и не давал себя связать окончательно. И в тот момент, когда мы зашли, он наконец смог освободиться.

Повар закричал на подчинённых. Существо очень испугалось. Оно с хрипом вырывалось и щелкало зубами. Поварята и прочая прислуга кинулась в разные стороны, бросая верёвки и кухонные принадлежности.

Ещё рывок, и крокодил соскочил со стола. Дёрганой походкой, хрипя и воя, двинулся к ближайшему выходу. То есть, к нам. А за нами – зал с ничего не подозревающими гостями. В моей голове что-то перещёлкнуло, и я крикнул:

– Роше, запри дверь, нельзя его выпустить! – а сам кинулся к столу, на котором лежали ножи.

Что я делал, я не знаю. В тот момент считал это единственно верным решением. Нож в руки, напряжённые мышцы, сосредоточенный взгляд – и надвигающаяся пасть. Он был меньше взрослого крокодила, но его пасть мне показалась бездонной. На мгновение я застыл, страх вцепился в меня сильнее крокодильей пасти. Но он сшиб хвостом кого-то из служащих. Я очнулся и рванул вперёд.

Я закричал, напугав его ещё сильней и заставив пятиться. А затем кинул в него нож. К своему удивлению, я попал в него, и лезвие даже вошло в плоть. Правда, это не остановило крокодила. Он завертелся на месте, сшибая столы с посудой. Я схватил ещё один нож и прыгнул на зверя. Лезвие вонзилось в спину крокодила, и тот издал звук, похожий на крик.

Дальше помню удар, который вышиб дыхание. В глазах – муть, пол накренился под каким-то неестественным углом.

Крокодил крутится, а затем на мгновение замирает и начинает двигаться ко мне. Роше подбегает сбоку и вонзает ещё один кухонный нож зверю в спину. Затем улетает от удара хвоста. Несмотря на три ножевых ранения, тварь движется и полна желания перекусить мною.

А потом появляется мужик с косичкой и непонятно откуда взявшимся мечом отрубает крокодилу голову.

Кухня затихает. Меня поднимают с пола, дают в руки стакан, от которого разит самогоном.

– Пей, фон Прейс. Ты, конечно, молодец, но сейчас надо прийти в сознание.

Глотаю огненную воду, и в глазах становится яснее, а вот внутри – пожарчик.

– Вот и отлично! Твой друг тоже в порядке, – кивает в сторону, где сидит и машет мне рукой орк. – А теперь вопрос – какого рожна ты полез с голыми руками на монстра?

– Мне показалось, что так будет правильно.

– На что ты рассчитывал?

– Я думал…

– Он думал… Мда, фон Прейсы не измельчали, это радует. Мне кажется, тебе стоит зайти ко мне, но уже не сегодня. Есть о чём поговорить.

И нам действительно нашлось о чём поговорить.

С новым годом

Утро Нового года я встретил сидя на помосте, болтая ножками и жуя пирожок. Последние костры догорали, шатры оттаскивали в сторону. Было тихо, лишь изредка слышалась перекличка егерей и охраны в парке и за границей поместья. Роше уже третий час помогал раненым, отец занимался организацией поисков виноватых, уборкой руководила мама. Один я, с пирожком да усталостью, сидел без дела.

Нет, конечно в начале я тоже был при деле – растаскивал вместе с охраной шатры, проверяя, не задавило ли кого. Потом складывал картины пропавшего художника – крокодил до сих пор вызывал инстинктивное желание вжать голову в плечи. Немного пострадал пейзаж. Он утратил чистоту и яркость. Картину с Тенью я запаковал особенно тщательно, в надежде проанализировать её подробней позже, когда станет светло.

Затем я вытащил застрявший меч из пасти крокодила и вернул его оружейнику. Тот сидел с поникшей головой – было ощущение, что он впал в прострацию. До него явно только сейчас дошло то, что произошло, и как близко была Дама с серебристым лезвием. Бастард продолжал лежать на помосте и я уселся рядом с ним, как у поверженного верстового столба, отмечающего поворотный отрезок.

Утром стало совсем холодно, и мне принесли шерстяной плед, вместе с кружкой травяного настоя. Комбинация этих элементов дала тепло и спокойствие. Легкий пар над кружкой, как туман, навевал мысли о вечном, о прошлом, о забытом. Плюс эти листы дневника с похожим событием, которое произошло много лет назад. Сейчас я понимаю, что те события стали поворотными в моей судьбе. А теперь?

А теперь много вопросов, несколько неприятностей, боевой опыт и неизведанный путь. Что делать? Искать художника, Тень? Вылавливать всех крокодилов? Их и так, по-моему, всех зарубили. Благо, что уже растащили по углам и по помойкам. А то видок тут был адовый – поле боя, зубы монстров и лужи крови. И всё это – в переменчивом свете огня. Повезло ещё, что не дошли до дома – а то и там бы порядок нарушили.

А теперь просто нужно убрать полдвора, прочесать всю территорию для проверки (а вдруг какая тварь ещё где затаилась), уговорить служащих вернуться и продлить Договор, ведь сама церемония не была закончена. На данный момент, у нас официально не было ни одного служащего. Некоторые, конечно, – те, кто был в доме не первый год, – сами вернулись и начали помогать. Но те, кто только начинал свой путь в наших стенах – вот тех и пришлось поискать.

Согласно правилам, мы не имели право на них давить – если они решили передумать, то до заключения Договора они вольны делать что хотят.

Вот эта мысль заставила меня встать – получается, что в тот момент спровоцировать крокодилов мог кто угодно и даже наш служащий, поскольку не был связан узами Договора. Надо осмотреть тела Лугатов и проверить на наличие каких-то подозрительных вещей. А затем опросить всех, кто занимался их кормлением и уходом.

Я передал своё пожелание пробегавшему мимо егерю, и тот помчался искать всех, связанных с прудом и крокодилами. Сам я прошелся до помойных куч, у которых пока что лежали тела убитых существ.

Туши были покрыты корками крови, виднелись резанные и колотые раны, которые наносил я, и странные, тонкие и глубокие, которые наносили стражники своими копьями-алебардами. Непривычно было наблюдать такие раны, но я видел последние удары наших молодцов и не списывал эти дырки на происки неизвестного злоумышленника.

К тому же, некоторые тела ещё были теплыми, даже несмотря на отрубленные головы – что-то безумно их разозлило и заставило адский механизм биться часто и горячо. Что могло спровоцировать такой долгий обратный процесс – от домашнего, слегка кусающегося зверька, до смертоносной твари, которая готова рвать и метать, лишь бы насытить своё брюхо человеческой кровью? Пока вопрос был открыт.

Пришли стражники, привели двух служащих, которые занимались крокодилами и прудом. Один пожилой дядька – он кормил не только крокодилов Лугата, но и уток, цапель и рыбок в остальных прудах. Второй – молодой парень, взятый за реакцию и бесстрашие, именно для работы с крокодилами. Оба были напуганы и наперебой рассказывали, как их питомцы резко озверели и поползли на народ. И очень переживали, что третьего подручного рядом не было.

– А где он был и, главное, где он сейчас? – задал я закономерный вопрос.

– Понятия не имеем, господин. Он как вчерашнего дня пропал, так и не появился. Думали, что напился вчера и не вернулся. А теперь даже и не знаем, что предположить.

Я приказал дать описание третьего служащего стражникам, а те, в свою очередь, обещали начать поиск пропавшего. Я надеялся, что он действительно просто напился и не вернулся. Как не хотелось признавать, что кто-то из твоих людей мог устроить такое, чтоб его, представление…

Все разбежались по своим делам, а я решил пройтись до пруда. Он уже не кипел – некому было его греть. Согласно подсчётам, мы потеряли девять крокодилов. Всю семью. С точки зрения финансов – немало, а вот с точки зрения истории и воспоминаний – невероятно много. Берега водоёма были взрыты десятками когтей, местами были видны неглубокие траншеи от проползших тел.

Я осматривал следы с обычным для охотника любопытством – они могли сказать многое о существе, которое их оставило. Эти следы говорили о прекрасной форме монстров, их массе и силе. Следы шли все в одну сторону – туда, где стояла толпа. Создавалось впечатление, будто они резко и все сразу захотели человеческого мяса и крови. Если считать, что привычку жрать что попало выбил из них отец Лугат триста лет назад, было непонятно, с какого перепугу они так взъярились.

Я продолжил анализ следов и пришёл к неприятному открытию – по одному из них шла кровь: едва заметный след тянулся от пруда. Направление можно было определить по сужающейся полоске крови – у пруда она была самая широкая, а значит, больше всего её было именно в пруду.

Я окликнул проходящего мимо служителя и попросил принести багры. Тот быстро вернулся, захватив пару помощников. Вместе мы прочесывали дно пруда, пока не наткнулись на посторонний предмет. Приложив усилие, мы получили, что хотели – на свет божий явился скрытый объект. Вот это и называется – спрятать концы в воду…

Над поверхностью показался сильно повреждённый труп человека: у него отгрызли руки, прокусили одну ногу, мяса на корпусе почти не осталось. На нём были остатки ткани, по цвету которой можно было бы предположить, что он служил в нашем доме. Чудесное завершение служения в господском доме, ничего не скажешь. Я позвал служащих пруда…

…Роше стоял во главе стола и докладывал отцу о состоянии здоровья раненых, о проводимых мероприятиях по очистке территории, о затраченных ресурсах на оказание помощи. Отец сидел мрачный и сосредоточенный, таким я давно его не видел. Когда он наклонял голову вперёд, фон Прейс становился похож на орла, высеченного из камня – грозный и неподвластный. Он не был охотником, который выслеживает дичь в лесу, он был соколом, который видит ситуацию с неба и наводит собак и простых охотников на жертву. Это умение, этот нюх на поставленную цель поражали воображение. В последние годы работы загонщика было немного, но теперь отец почуял угрозу в собственном доме и не собирался поддаваться. Он впитывал в себя всю информацию как губка, чтобы затем превратить её в чудовищное оружие против нападающего. У меня были прекрасные учителя, но он – самый первый.

– …к тому же я осмотрел тело погибшего служителя. Сложно сказать, был он убит до падения в воду или умер от зубов, но точно могу сообщить, что он был отравлен специальным зельем. Оно, в общем-то, и послужило первым крючком, который вытащил крокодилов в их первородное состояние.

– Что за зелье? – вопрос, как удар бича, но орк не тушуется, он привычен и ко мне, и к отцу.

– Это настойка из специфических болотных трав, которые в соединении производят запах тлена. Можно сказать, что крокодилы кинулись на падаль, а падалью оказался человек с ещё теплой кровью. А согласно данным Лиги исследователей, зверь, который попробует человеческую кровь, автоматически хочет продолжения банкета. Здесь ещё наложилась природная кровожадность этих существ, шум толпы и пугающее пламя. Страх, голод и дурман вытащили одомашненных питомцев из пруда и потащили на первородную охоту.

– Не защищай этих тварей! Питомцы, чтоб их… Кто мог подумать, что приблуда двадцатилетней давности станет такой губительной? Можешь сказать, когда тело попало в пруд?

– Минут за двадцать до нападения. По моим расчётам, как раз незадолго до выступления художника.

– Вот и этот художник. Мне очень интересно, откуда он взялся и что он из себя представляет. Талант его неоспорим, но насколько я понял, он исчез после нападения. Так что можно считать, что он причастен к нападению на мой дом.

Последняя фраза прозвучала как приговор. Жёсткий смертный приговор. Долгий и мучительный.

– По тем данным, что удалось собрать, – взял слово управляющий Хорст, – художник присоединился к конкурсу за три дня до зимнего солнцестояния. Он представился мастером Драко и заявил, что он – успешный художник, чей талант признан в нескольких городах. К нам пришел по причине известности семейства фон Прейсов, с желанием показать своё мастерство. Последнее ему явно удалось, – чуть тише произнёс управляющий. – Также есть описание его внешности и очень разрозненные данные о его передвижениях с началом суматохи.

– Думаю, что эти данные ты уже передал моим егерям?

– Конечно, господин.

О, егеря моего отца – это тоже отдельная песня. Это настоящие гончие псы, способные выследить и загнать любую дичь. Каждый из команды егерей – отборный, тренированный, страшный в ближнем бою и меткий в перестрелках боец. В каждого из них были вложены огромные усилия и деньги, но за это они отдали свою жизнь на служение отцу. Он был для них царь и Бог, он вёл их железной рукой к победам. Основной целью для этих ребят были беглые преступники, разыскиваемые личности, криминальные авторитеты – короче, все те люди, которые могли или уже наворотили дел и не хотели за это отвечать. Цель всегда была одна – найти и поймать, если оказывает сопротивление – уничтожить максимально быстро. Потеря любого егеря каралась жестоко и без промедления как самими егерями, так и их руководителем. В этот раз появился провинившийся человек, который мог получить все прелести возмездия и без смерти егеря.

– Если мои ребята ещё не потеряли свой нюх, – с легкий сарказмом произнёс фон Прейс, – то в ближайшие часы мы получим первую информацию. А пока продолжим разбор.

Фон Прейс повернулся ко мне:

– Сын, ты не пострадал?

– Нет, отец.

– Это радует. Хоть болезнь тебя и подкосила, но я рад, что ты оказался в такой момент дома. Без тебя охране да и простому люду пришлось бы тяжелее.