Русский дипломат Е. Ковалевский писал: «Этерии – известно – покрыли, как сетью, всю Европу и перешли в Малую Азию». Ему вторит П. Пестель, в силу своей службы тесно общавшийся с главой Гетерии и лицами, близкими к ней: «Если существует 800 тысяч итальянских карбонариев, то еще значительнее может быть число греков, объединенных во фратриях общей политической целью».

Любопытно, что незадолго до восстания 1821 г. Пестель по распоряжению начальства делал подробные карты турецкого приграничья и получил благодарность за проделанную работу.

Новые комитеты имели определенные обязанности: сохранять в тайне цели общества; надзирать за надлежащим использованием собранных средств; информировать главный комитет о числе завербованных, их поведении, социальном положении; расширять их число; собирать деньги на нужды Гетерии; рассылать пропагандистов взглядов сообщества.

Предполагалось также и несение ими и контрразведывательных функций. В частности, ими был убит Кириакос Камаринос – глава Гетерии с Мореи. Так как Ипсиланти все время утверждал, что действует по воле Александра I (хотя тот уже несколько лет назад, впервые узнав о подобной организации, начал обсуждение со своим окружением вопроса «О средствах предохранить по мере возможности восточных христиан от бедствий, коими угрожало им это роковое предприятие») и даже показывал сподвижникам – дело происходило уже в Греции в 1821 г. – письма, посылаемые ему якобы как уполномоченному российского двора, Камаринос был послан от морейцев убедиться во всем этом непосредственно в Петербурге.

По приезду из России он принялся громко говорить, что на русских надежды нет, и, дабы гетеристов не постигло разочарование, и их планы не стали известными – его убили в Галаце… Одним словом, обычная история торжества корпоративной этики, отбрасывающей все нормы общечеловеческой морали. Ибо носители подобной этики лучше всех прочих знают, что нужно для всеобщего счастья. И, не задумываясь, готовы насильно загонять туда всех. Ведь великая цель оправдывает любое, даже и самое сильнодействующее средство! Не говоря уже о такой мелочи, как и «ложь во спасение».

Правда, данные события происходили немного позднее. Пока же пора сомнений еще не пришла – в Гетерию вступали тысячами. Не исключая и русских: в Кишиневе хороший знакомый Ипсиланти В. Горновский создает так называемый гетеристский уланский полк. Кроме него членами общества стали также губернский секретарь Ющенко и частный пристав Ренийской городской полиции отставной поручик В. Салтанов. О нем позднее стало известно, что у него совсем иные фамилия и биография.

Шла полным ходом подготовка к восстанию. Ускорению этого процесс а способствовали восстания революционеров в Юго-Восточной Европе, революции в Неаполе и Пьемонте, революционный переворот в Испании, все возрастающие связи гетеристов и карбонариев. Сыграло свою роль и восстание Семеновского полка в Петербурге, солдаты которого были замучены муштрой нового командира. До него здесь всегда были гуманные офицеры, исповедовавшие демократические, просветительские формы общения с подчиненными.

Хотя жажда просвещения иногда переходила все же необходимые в армии рамки уставных отношений; иерархию начальник – подчиненный. Косвенным подтверждением этому может служить тот факт, что в 1820 г. в полковом госпитале лежало большое количество венерических больных.

Промедление становилось преступлением, и 22 февраля Ипсиланти во главе гетеристов-воинов перешел Прут.

В России все сочувствовали восставшим грекам, а оказание им помощи могло бы стать серьезным шагом в укреплении позиций России на Балканах. Однако император Александр I, узнав о начале вооруженной борьбы, исключил Ипсиланти из русской службы и записал: «Если мы ответим туркам войной (как это предполагал Каподистрия), Парижский главный комитет восторжествует и ни одно правительство не останется на ногах. Я не намерен делать простор врагам порядка». Ипсиланти был запрещен въезд в Россию.

Эта удивительная позиция правителя России объяснялась тем, что реальные интересы страны, как не раз бывало в российской истории, были принесены в жертву отвлеченным идеям. В 1815 г., создавая Священный союз, Александр I заложил в качестве одной из основ послевоенного устройства Европы принцип сохранения существующих в европейских странах систем правления, подчинения подданных их правителям. Все потрясения внутри государств, восстания, революции рассматривались как угроза сохранение мира на континенте. В этой идее, несомненно, сказалась оценка событий, связанных с Французской революцией конца ХVIII в. После ужасов и утрат времен Наполеоновских войн, которые стали следствием революции, такой подход казался оправданным.

В Священный союз вступили все европейские государства. Англия, не став членом союза, поддерживала тогда его принципы. Однако в реальной политике, как вскоре выяснилось, большинство стран легко нарушали концептуальные основы Священного союза, если это противоречило их интересам. По иному действовал Александр I. Идеи ряда западноевропейских мистиков, положенные русским государем в основу написанного им «Акта Священного союза», стали для русского царя основой внутренней и внешней политики. Тут уж ни о каких национальных интересах речь не шла. Поэтому и выступление греков Александр I оценил как бунт против «законного правителя» – турецкого султана.

Разумеется, на позицию императора влияло опасение революционных тенденций, связанных с выступлением повстанцев. Многие в Европе были убеждены, что восстание Гетерии – часть единой акции освобождения европейских народов от гнета тираний. Никто не сомневался также и в том, что греческую революцию вдохновлял известный Парижский комитет, состоявший из франко-итальянских заговорщиков. Одним из лидеров этого комитета был Ф. Буонаротти, патриарх и координатор европейского революционного дела, друг и соратник Г. Бабефа. Неаполитанский дипломат Лудольф писал 24 июля 1821 г.: «Не лишено оснований подозрение, что и греческое восстание является результатом происков заговорщиков и мятежников, центр которых находится во Франции». В другой раз он же напишет: «Бесспорно, что революционеры всех стран одинаково смотрели на события в Испании, Португалии, Италии и Греции, считая, что эти страны делают их общее дело в борьбе с несправедливостью». По его мнению, греческая революция также была «результатом скрытых происков тайных обществ».

П.И. Пестель в своей докладной записке о воспитании Этерии писал, что «волнение в княжествах Балканского полуострова и предприятие князя Ипсиланти может рассматриваться как результат давно составленного и зрело обдуманного плана, который захватил всю Грецию… Албанцы и сербы всецело разделяют намерения и планы греков. У них одни и те же интересы и дело у всех у них общее».

Тем временем события развивались естественным образом – когда до рядовых гетеристов-повстанцев начала доходить правда о позиции Александра I, на помощь которого они только и надеялись, множество их отшатнулись от Этерии. Как заметил К. Леонтьев, греки и болгары большей частью занимались религией для политики, Россия же – наоборот. И это, то есть чуждые политические цели и религиозный либерализм, привело к тому, что у Ипсиланти не было поддержки в народе (пик его – это шеститысячное повстанческое войско). Тот же Леонтьев заметил: «Либералы сильны лишь оппозицией и фразами в мирное время. У либералов ХVIII в. были новые идеи, старые ненависти и материальные интересы на подачку простому народу. Есть ли все это у нынешних либералов?»

Данный вопрос носит риторический характер, и в силу этого распространим на времена после искомого переломного ХVIII столетия. Но, видимо, Ипсиланти тоже трудно было бы на него ответить – уже 19 июня 1821 г. он был разбит у реки Ольты у монастыря Дрогошан турками…

В конце своего правления Александр начал склоняться к изменению свой позиции по отношению к греческим повстанцам. Сказывалось негодование общественного мнения внутри страны. Еще большее значение имели действия турецкого правительства, наносившие реальный урон России. Так, османы закрыли Черноморские проливы для торговых судов под флагом России (на таких судах часто плавали греки), ввели свои войска в Дунайские княжества. Резко упал авторитет России на Балканах. Огромный ущерб был нанесен российской экономике. Однако предпринять реальные шаги в Восточном вопросе Александр I так и не успел.

Ситуация изменилась со вступлением в 1825 г. на престол императора Николая I. Чуждый мистическим увлечениям старшего брата, новый император стремился к решению Восточного вопроса в интересах своей страны. Решительные действия вполне отвечали энергичной, властной натуре царя.

Император Николай I пришел к власти в тот момент, когда революционные выступления в Италии и Испании были подавлены. Поэтому появлялась возможность воспользоваться греческим восстанием с чисто внешнеполитическими целями, не боясь внутриполитических последствий. Это осознавалось и другими правителями в Европе. Так что если вначале лишь Россия проявляла активность в Восточном вопросе, заключив с уже начинающей осознавать свое подлинное место в европейской политике Портой в октябре 1826 г. Аккерманскую конвенцию, по которой было узаконено покровительство России Дунайским княжествам и Сербии, а также необходимость принудительных мер против Турции в защиту греков. Вслед за Россией подоспели и всегдашние европейские лидеры – Англия и Франция. К 1827 г., таким образом, обстановка для Порты в значительной мере изменилась и усложнилась. Реальностью стала коалиция Англии, Франции и России. В защиту Греции, для ослабления, а если удастся – и расчленения – Турецкой империи. Ради контроля над всеми желанными Черноморскими проливами и усиления движения и влияния на восток. И ныне настало время вмешаться.

Первоначально Николай I склонен был обеспечить реализацию потребностей России не столько военными, сколько дипломатическими методами. В сфере взаимоотношений с ведущими державами Европы по поводу Восточного вопроса Николаю I удалось первоначально добиться серьезных успехов.

Среди этих держав особое место занимала держава Габсбургов, которую обычно называют Австрийской империей. В ходе ряда Русско-турецких войн Австрия выступала как союзник России. Но союзник ненадежный и ревнивый, думающий о своих выгодах и всегда готовый подставить подножку. И, разумеется, Австрия постоянно стремилась расширить свои владения и влияние на Балканах и всячески препятствовала продвижению туда России. Так было в ХVIII в.

Однако в начале ХIХ в. Австрия оказалась в очень сложной ситуации в связи с экспансией наполеоновской Франции. В эти годы без помощи России ей бы не удалось сохранить свой суверенитет. После разгрома Наполеона Россия оставалась главным союзником Австрии в рамках возникшего в 1815 г. Священного союза. Правда, противоречия на Балканах никуда не исчезли. Однако в конце 40-х годов ХIХ в. Австрийская империя вновь оказалась в серьезной зависимости от России. Общеевропейская революция 1848–1849 гг. поставила империю Габсбургов на грань гибели. В 1849 г. восставшая Венгрия объявила о своей независимости. Имперские войска терпели постоянные поражения от венгерской армии. Император Франц-Иосиф обратился за помощью к Николаю I. Начался венгерский поход русской армии под командованием фельдмаршала И.Ф. Паскевича. Позже этому же военачальнику суждено было сыграть существенную роль и в начальный период Крымской войны.

Биография

Паскевич Иван Федорович

(08.05.1782—01.02.1856)

Сын богатого полтавского помещика Паскевич в 1793 г. был определен в Пажеский корпус, состоял лейб-пажом императора Павла I. В 1800 г. был произведен в поручики лейб-гвардии Преображенского полка. В 1805 г. Паскевич был переведен в распоряжении генерала И.И. Михельсона, командовавшего русской армией на западной границе. В Русско-турецкую войну 1806–1812 гг. Михельсон стал главнокомандующим русскими войсками. Вместе с ним на войну отправился Паскевич. За боевые и дипломатические заслуги (поездки в Константинополь с различными поручениями) Паскевич был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость».

После смерти Михельсона Паскевич остался при преемнике его князе А.А. Прозоровском. При штурме Браилова Паскевич был ранен пулей в голову. В 1809 г. он был произведен в полковники, а год спустя он стал командиром Витебского пехотного полка. За бои под Варной Паскевич получил орден Св. Георгия 4-й степени, а за сражение при Батине был произведен в генерал-майоры.

В Отечественную войну 1812 г. Паскевич отличился в сражениях под Смоленском, Бородином, Малоярославцем и Вязьмою, участвовал в заграничных походах русской армии 1813–1814 гг. Он обнаружил способность быстро и правильно оценивать стратегическую и тактическую обстановку, храбрость (в Бородинском сражении в штыковой атаке под ним была убита лошадь, другую также сразило французское ядро), выдержку, заботу о солдатах, умение сохранить войска в трудных ситуациях. Он умел прекрасно организовывать и обучать войска, проявляя большую трудоспособность и горячую ревность к службе. Александр I охарактеризовал Паскевича, как «одного из лучших генералов армии» во время представления его своему брату Николаю. С этого времени и началась тесная дружба будущего российского императора с Паскевичем. В 1821 г. он был назначен начальником 1-й гвардейской пехотной дивизии, в которой проходили военную практику великие князья Николай и Михаил, командуя бригадами. Впоследствии Николай Павлович, уже став императором, часто называл Паскевича «отцом-командиром».

В 1826 г. Паскевич был послан на Кавказ для командования русскими войсками в русско-иранской войне 1826–1828 гг. Здесь он сменил А.П. Ермолова. В сражении под Елисаветполем, где генерал впервые командовал русскими войсками, персы были разбиты. В 1827 г. он овладел Эриванью и рядом других крепостей. 10 февраля 1828 г. был подписан Туркманчайский мирный договор, по которому в России отходили Ереванское и Нахичеванское ханства (Восточная Армения). Паскевич был возведен в графское достоинство с титулом «Эриванский».

Сразу после окончания одной войны Паскевичу пришлось участвовать в другой – Русско-турецкой 1828–1829 гг. Она велась быстро, смело и решительно. В 1828 г. был взят Карс, в 1829 г. – Эрзерум. Как по замыслам, так и по результатам, война 1828–1829 гг. была лучшим из военных предприятий Паскевича, все победы которого были одержаны с малыми силами против превосходящих сил противника. После войны Паскевич получил чин генерал-фельдмаршала.

В 1849 г. Паскевич принимал участие в подавлении венгерской революции. Он предложил императору Николаю I, воспользовавшись обстоятельствами, занять Галицию и Буковину. Но предложение Паскевича принято не было.

Уже в очень почтенном возрасте Паскевич в начале Крымской войны (которая тогда еще лишь была Русско-турецкой), в 1854 г. был назначен главнокомандующим русскими войсками на западной границе и Дунае, объединив под своим началом Южную и Западную армии. 72-летний возраст существенно сказывался на его здоровье и энергии. Первоначальный план кампании 1854 г. – смелый переход через Балканские горы – под влиянием Паскевича был существенно изменен на более осторожный, в основе которого лежало занятие крепостей в низовьях Дуная.

Опасения за тыл со стороны Австрии только внешним образом оправдывали этот план Паскевича. За этой ширмой он, по мнению многих участников войны и военных историков, искусно скрывал свою боязнь потерять в новой войне свою прежнюю славу.

Только 8 мая 1854 г. начались осадные работы против Силистрии. 22 мая фельдмаршал Паскевич проезжал по линии фронта боевого порядка. Пущенное из крепости ядро разорвалось рядом с ним. В результате взрыва он был тяжело контужен и уже не мог самостоятельно передвигаться. Доставленный в русский лагерь, он был затем переправлен для лечения в Яссы.

С отъездом Паскевича осада Силистрии пошла успешнее, но уже в июне по приказу Паскевича она была прекращена. Русские войска перешли на левый берег Дуная и приступили к очищению Дунайских княжеств. Паскевич скончался 1 февраля 1856 г.

Однако пока до этих событий было еще далеко. В 1849 г. в Венгрии И.Ф. Паскевич действовал смело и решительно. Повстанцы были очень скоро разгромлены, Австрийская империя – спасена.

После венгерского похода, после того, как австрийский фельдмаршал Кабога смиренно кланялся Паскевичу в ноги, моля о помощи против повстанцев, а австрийский император Франц-Иосиф по той же причине целовал руку Николаю I, русский император окончательно пришел к выводу, что Австрия – традиционно трепетно следившая за активизацией России на Балканах – ему более не помеха в делах с Турцией. Эта уверенность подкреплялась и мнением российского канцлера графа К.В. Нессельроде, считавшего, что лишь России и Австрии свойственен истинно-монархический дух и оттого эти две страны – естественные союзницы в большинстве вопросов, в том числе и Восточном.

Не меньшее значение для России имела и позиция в Восточном вопросе других европейских держав, прежде всего, самых сильных – Франции и Великобритании.

Франция в ходе Русско-турецких войн ХVIII в. выступала как союзник Турции и противник России. В конце того столетия Франция попыталась захватить турецкие владения – Ионические острова, Египет, Сирию. Однако затем она переключилась на завоевания в Европе. Казалось, что интересы Франции с тех пор были далеки от ситуации вокруг Черноморских проливов. Николай I надеялся, что несмотря на традиционное союзничество Франции с Турцией, она не сможет помешать ему в решении Восточного вопроса.

Император Николай I, помнивший свое пребывание в Париже после заграничных походов 1813–1814 гг., был уверен, что ни одно правительство Франции не захочет, да и не сможет, противостоять России. И действительно позиция Франции в период правления в ней королей Людовика ХVIII и Карла Х (до 1830 г.) была в целом благоприятной для России. Отношение к Николаю I короля Луи-Филиппа (1830–1848), хотя и было гораздо более сдержанным, чем у его предшественников на троне, также не вызывало особых опасений.

Ставший с конца 1848 г. президентом Французской Республики Луи Наполеон Бонапарт тоже поначалу не вызывал у царя претензии и подозрений. Трансформация президента Бонапарта в императора Наполеона III (1852 г.) вызвала у него лишь неудовольствие с точки зрения титулатуры, решительность же, проявленная при перевороте, лишний раз подтвердила, что новый властитель Франции на поводу у «черни» идти не собирался. И тем импонировала российскому императору. К тому же теперь новому французскому императору предстояло разбираться с делами внутренними, до дел же внешних, судя по всему, у него должны были дойти руки не скоро.

Оставалось договориться с Великобританией – и никто более не будет стоять между Россией и Портой, давно заслужившей свою судьбу.

Англия к середине ХIХ в. превратилась в главного противника России в решении Восточного вопроса. Правда, Николай I имел опыт успешных для него отношений с Великобританией в этом вопросе. Еще в 1827 г. Россия, Англия и примкнувшая к ним Франция подписали в Лондоне конвенцию, содержавшую обязательство трех держав добиваться автономии Греции «общими или раздельными» усилиями. Оговорка о «раздельных» усилиях означала дипломатическую победу царя – он мог действовать, не считаясь с позицией Англии.

Успеху англо-русско-французских переговоров 1827 г. способствовало всеобщее возмущение общественности Европы зверствами, которые творили османы в Греции. Турецкое правительство проигнорировало требования Лондонской конвенции о предоставление автономии Греции. Тогда было принято решение послать к берегам Турции эскадры участников конвенции для оказания давления на Порту в этом вопросе. Именно тогда произошло боевое крещение П.С. Нахимова.