Предисловие

Этот роман завершает тетралогию «Троецарствие». Кто читал первые три, сразу поймет, что здесь и о чем. Однако у этого есть одна интересная составляющая, которой не было в трилогии. Особенно важная для тех, кто играл в «Троецарствие», играет или будет играть, адрес: http://www.3kingdom.ru/. В этом романе не только имена, локации и события идентичны игре, но даже все герои, главные, второстепенные и промелькнувшие, взяты из списка лучших из лучших бойцов, охотников и рыбаков.

То же самое с кланами, их гербами, описаниями подвигов.

Часть 1

Глава 1

Стена деревьев распахнулась, как полог шатра, и пропала за спиной. Конь выметнулся навстречу ветру в выжженную жарким летом степь, справа и слева в топоте копыт заскользил безграничный простор родной Артании, в небе все то же сухое и колючее солнце, а далеко впереди гордо вздымаются стены родной Арсы.

Ютлан наклонился к конской гриве, Алац понял и с галопа перешел в стремительный карьер, обогнав хорта. Тот захрипел от обиды, прижал уши к спине и ринулся такими частыми скачками, что поравнялся и шел ноздря в ноздрю, пока не пришлось сбросить скорость перед воротами стольного града.

Стражи проводили взглядами не мальчишку в седле, а волочащуюся за конем на длинной веревке добычу: гигантского кабана. Один покачал головой, другой сплюнул вслед.

Они с грохотом пронеслись по широким улицам, Алац дорогу помнит, остановился перед величественным теремом из толстых бревен – в Куявии такие называют дворцами, – требовательно заржал и топнул копытом.

На крыльцо медленно вышел высокий худой старик в наброшенной на голые плечи шкуре барса. Ветерок шевелит коротко подрезанные снежно-белые волосы и бороду, кожа на лице прокаленная солнцем, морозами и ветрами, плечи и грудь широки, живот почти прилип к спине, толстые руки свисают чуть ли не до колен. Еще на нем, как помнит Ютлан из почтительного перешептывания молодых воинов, больше шрамов, чем на многих бывалых воинах…

Старик приложил ладонь козырьком к глазам, защищая их от солнца, совсем не старческие глаза внимательно смотрели на подростка, худого, прокаленного зноем, всегда напряженного, как струна. Вот только как бы ни прожаривался на солнце, становясь с головы до ног коричневым, а то и вовсе как обугленная головешка, но руки от локтей и до кончиков пальцев всегда белокожие, как часть его матери, Пореи Солнцерукой, у которой белыми были до плеч.

Но только руки Ютлана не дают света, как получалось у его матери.

Конь заржал еще раз и застыл, будто вырезанный из дерева, а хорт, едва тот прекратил бег, сразу же лег и замер, такой же неподвижный, будто и не живой. Раньше такое не успокаивало, а пугало: пес должен везде бегать, всюду совать нос, все обнюхивать, выпрашивать лакомый кусочек, вилять хвостом, на кого-то рычать, к кому-то ластиться, а этот всегда безразличен и делает только то, что велит этот звереныш в седле…

Конь и пес худые, поджарые, черные настолько, что, казалось, их шерсть горит черным огнем. У Алаца даже копыта угольно-черные, а когда ржет, что бывает крайне редко, страшно смотреть на черные зубы, длинные и острые, как у волка. Хорт с подтянутым животом выглядит вечно голодающим, ребра резко выпирают под тонкой кожей.

Ютлан покинул седло, высокий и широкий в плечах подросток, но с плоской грудью и руками, что кажутся чересчур длинными из-за худобы.

– Здравствуйте, дядя Рокош, – сказал он почтительно звонким и детским еще голосом, хотя Рокош, конечно, не дядя и даже не дед, а прадед, – я поймал что-то новое…

– Поймал? – переспросил Рокош.

Ютлан с хмурым видом развел руками.

– Слишком уж брыкалось. Пришлось удавить.

Он отвязал веревку от седла, Рокош, кряхтя, сошел с крыльца и внимательно оглядел добычу. Брови приподнялись, на лбу появились глубокие складки. Молодой, но гигантских размеров кабан, жуткое порождение Лихих Земель, каким-то образом добрался по лесам, оврагам и балкам почти до самой Арсы. Слишком огромный, в сравнении с обычными лесными, злобный, и хотя такой еще не может бахвалиться чудовищными бивнями, как его старшие сородичи, но так же, как и они, в состоянии сбить с ног взрослого мужчину и растерзать даже нынешними клыками.

Конечно, в Лихих Землях на них охотятся успешно, партии охотников всегда возвращаются с добычей. Особо отважные ходят на таких и в одиночку. Мясо прекрасное, шкура годится хоть на сапоги, хоть на обивку щитов, но Ютлан все-таки подросток… и безоружен.

Ютлан исподлобья взглянул на Рокоша, торопливо снял с седла мешок и вытряхнул на землю с десяток голов гигантских муравьев, каждая размером с крупную репу, и аккуратно срезанные усики гигантской осы, больше похожие на крылья совы.

– Это тоже там, – сказал он кратко. – Раньше не видел.

Рокош вздохнул, еще не зная, как сказать парнишке, что в одиночку с такими созданиями встречаться очень опасно, всегда нужно, чтобы кто-то прикрывал спину.

– Ос опасайся, – предупредил он. – Может быть, тебе просто повезло. Они раньше жили в горах, а теперь вот почему-то спустились и уже нападают на людей… Как и эти муравьи. Тоже с гор… Не знаю, что заставило явиться в долины, где люди.

Ютлан кивнул.

– Муравьев я люблю. Как они дерутся, как строят!.. А еще у них такой воинский порядок! И трудятся все до единого…

– Воинственны, – сказал Рокош, – как мы, артане. И умеют собираться в отряды, чтобы нападать вместе.

– Вот-вот!

– Мне они тоже нравились, – сказал Рокош, – пока нападали на волков, змей, шакалов, истребляли гнезда ос и прочих тварей. Но сейчас люди, что испокон веков жили вблизи гор, начинают из-за них покидать дома. А мне приходится размещать беженцев…

Ютлан помедлил, затем осторожно вытащил из мешка нечто, показавшееся Рокошу сперва головой очень крупной ящерицы. Тускло блеснули мертвые глаза, но в них осталось столько лютой злобы, что Рокош ахнул.

– Ты… убил бурую виперу?

Ютлан кивнул.

– Пришлось.

– Она на тебя бросилась?

– Собралась, – ответил Ютлан коротко. – Я успел раньше.

Рокош изумленно рассматривал голову чудовищной твари. Клыки высунулись, как у кабана, ими випера прокусывает даже самую прочную кольчугу, а одной капли яда достаточно, чтобы убить дракона. В одиночку против виперы не ходят, с нею тягаться смертельно опасно даже целому отряду.

– Я велю волхвам готовить амулеты, – сказал Рокош. – Запретить ходить в лес не могу… тем более что эти твари появляются уже и в степи, и в горах, и даже в реках… но могу помочь с защитой. К счастью, даже этот кабан – пока только скиталец.

Ютлан спросил:

– А кто из них не скиталец?

– Ты прав, – ответил Рокош с горечью, – великая война все перемешала. Артания и Куявия сшиблись с такой силой, что треснул мир, в щели полезли такие жуткие твари, каких свет не видел… Ладно, иди отдохни. У нас гости, Блестка занята, пусть тебя покормит ведунья Ильмет.

– Разве она не в Курганах Бренности?

– Принесла новые снадобья, – объяснил Рокош. – Говорит, дивы появляются уже всюду.

Ютлан поинтересовался:

– А что за гости?

Рокош поморщился.

– Иггельд прибыл.

Ютлан дернулся.

– Что? Тцар Куявии?

Рокош поморщился, сдвинул костлявыми, но широченными плечами.

– Куяв хитрый. Он прибыл не как тцар. Боится повторить ошибку Придона, потому не взял Блестку, когда была у него в плену, не взял и тогда, когда спас от Рослинника. А сейчас прибыл на простом коне. В простой одежде, без пышной свиты… Никогда не пойму уверток этого хитрейшего народа!

– Пойду обедать, – сказал Ютлан. – Есть хочу, в ушах пищит.

Во дворце тихо и пустынно, он прошел три зала, не встретив ни души, уже близко его комната, как вдруг впереди мелькнуло легкое платье. Ютлан замер, потому что навстречу женщине шагнула высокая мужская фигура, а женщина бросилась незнакомцу в объятия.

Ютлан услышал приглушенный женский голос:

– Тебе нельзя вызывать меня тайком!.. Скажут, пришел победитель, чванится, нарушает наши обычаи…

Ютлан узнал голос своей старшей сестры Блестки, кулаки сами сжались до хруста в косточках, а сердце ударило в грудь чаще. Он услышал напряженный голос Иггельда:

– Блестка, тебе напрасно кажется, что Куявия победила и я могу явиться как победитель… Мы всего лишь отбились с великим трудом. «Победившая» Куявия вся в руинах, а вот в побежденной вроде бы Артании молодые герои вошли в возраст, им можно брать в руки оружие и садиться на коней. А еще ты знаешь, в Артанию наши войска не вторгались, у вас все уцелело…

Она сказала насмешливо:

– Еще скажи, что из миролюбия.

– Нет, конечно, – согласился Иггельд. – Мы обессилены. Но и Артания потеряла свою мощь, ее гордость надломлена. И кто выиграл? Только наши общие противники.

– Кто?

Ютлан видел, как Иггельд двинул плечами.

– Еще не знаю. Говорят, Черный Бог, воспользовавшись нашей слабостью, выводит из недр земли свое ужасное темное войско. Я тоже, как и все, стараюсь погасить пожар в своем доме и пока что не могу даже оглянуться и увидеть, что делается на улице… Потому мне ты нужна в Куябе, я не могу тебя оставить здесь!

Ютлан хотел было отступить, подслушивать вроде бы нехорошо, так говорят, хотя это непонятно, подслушать можно и нечто полезное, но сзади медленно пошли, разговаривая, слуги, и если он выйдет из-за столба, точно решат, что подслушивает.

А Блестка тем временем сказала устало:

– Как же ты меня измучил, проклятый… Почему тогда не взял?

Иггельд пробормотал:

– Я тебя завоевал в поединке… Но это нечестно. Ты не вещь, чтобы получить таким образом.

– А когда отбил у Рослинника?

Он развел руками, голос прозвучал виновато:

– Я тебя спасал от бесчестья. Очень хотел увезти с собой, но нельзя, чтобы пошла со мной… из благодарности. Такое слишком похоже на… плату. Это, это… омерзительно! Я хочу, чтобы у нас все было предельно чисто. И честно.

Она вздохнула.

– Ты слишком высоко меня ценишь. Я тоже хочу, чтобы все было только так. Но когда ты уехал, я взмолилась богам: почему, ну почему ты меня не забрал? Я не настолько сильная, чтобы выдерживать гордость…

– Но ты выдержала.

– А ты знаешь, чего мне это стоило?

Ютлан видел со злостью, как этот чужак нежно прижал к груди его сестру, а она его не стала отталкивать.

– Но теперь знаешь, – произнес он так тихо, что Ютлан едва расслышал, – мы все выдержали, все вынесли, все превозмогли. И теперь ничто не разлучит нас. Мы отправляемся в Куявию, Блестка. Все-таки я тцар, мне надо быть в стольном граде. Но ты сможешь навещать своих в Арсе всегда, как пожелаешь.

Она вздохнула.

– Все родные и друзья погибли в этой проклятой войне. Но только я ее называю так, а для других это время сплошных подвигов! В этом году в седла поднялись тридцать тысяч удальцов, которым в прошлом году еще нельзя было брать в руки оружие. Они завидуют тем, кто захватил Куябу и убивал ее жителей, кто красиво погиб в этом ненавистном для нас городе… Погоди, только сейчас сообразила: а как я смогу бывать в Арсе, когда пожелаю? Дорога от Куябы до Арсы занимает долгие недели, а то и месяцы!

Он поцеловал ее в макушку, она замерла в ожидании ответа, он тихонько начал шептать что-то на ухо, Ютлан подкрался ближе и расслышал:

– …в самых высоких и неприступных в горах… пещеру… Горные драконы самые дикие и свирепые… приручить их невероятно трудно, но если это удастся…

Она охнула:

– Но… как? Они сожрут всех!

– Отыскали кладку яиц, – сообщил он чуть громче. – Удалось стащить пару. Выращивать умеем, знаешь. Мы снова возродим наше древнее ремесло наездников неба!

Она счастливо охнула, прижалась к нему на миг, быстро поцеловала, словно клюнула, и убежала, крикнув:

– Пойду собираться!

Ютлан вышел, нарочито топая и загребая ногами. Иггельд оглянулся, на лице глупая улыбка, счастливые все выглядят глуповато, но, когда увидел Ютлана, сразу посерьезнел, насторожился, а голос его прозвучал натянуто бодро:

– Ютлан! Рад тебя видеть.

– Приветствую, – сказал Ютлан сдержанно. – Увозишь сестру?

Иггельд сказал торопливо:

– Прости, Ютлан, я понимаю твои чувства… Но подумай о ней! Это и ее желание, Ютлан. Знаю, все артане хотят оставить… но она решила быть со мной, а я, увы, отныне уже не погонщик драконов, кем всегда хотелось быть, а тцар Куявии. Мне нужно поднимать страну из руин после великой войны… Но ты меня должен понять! А еще я все хотел тебя спросить…

– Спрашивай, – ответил Ютлан безучастно.

Иггельд замялся, словно в последний миг заколебался, спрашивать или смолчать, наконец проговорил трудным голосом:

– В прошлый мой приезд… помнишь, когда я приехал просить руки Блестки… тебя выставили против меня для поединка? Но ты сказал, что признаешь себя побежденным.

Ютлан равнодушно кивнул:

– Помню.

– Почему… ты так сделал?

Ютлан сказал спокойно:

– Блестка боялась, что погибнешь. А я бы убил, не могу останавливаться. Я… убиваю, Иггельд.

Иггельд сказал тихо:

– Блестка… И ты ради нее покрыл себя позором?

– Она моя сестра, – ответил Ютлан зло. – Единственная! Пропал отец, умерла мать, погибли братья Скилл и Придон. У меня больше никого, кроме Блестки, коня и собаки!

Он отвернулся и ушел быстрыми шагами, не прощаясь. Иггельд беспомощно смотрел вслед, а когда пришла мысль закричать вдогонку, что он не прав, все не так, у него, кроме коня и собаки, есть и он, Иггельд, тцар Куявии, Ютлан уже исчез и вряд ли услышал бы.