ГЛАВА 10

Из дверей Станции вслед за Семеном показался озадаченный Головастик, задумчиво щупал химика кончиками сяжек, пытался понять новые запахи. В дверях ксерксу пришлось ползти: на спине громоздились тюки с инструментами, оборудованием, а через грудь теперь шел широкий хомут из кристаллического железа.

У Семена на плече дремал толстый сытый Хоша. Последнее время он предпочитал Семена – тот баловал, чесал мохнатое брюшко, кормил из рук.

– Не сердись, – сказал невесело Семен Владу, – печенку испортишь… Ты выбрал одного, Соколов – другого. Поровну! Что он за вождь, если во всем даст распоряжаться только тебе?

Головастик подбежал, возбужденно подвигал сяжками. Щеточки тревожно шевелились. Влад быстро переговорил на языке жестов, бросил Семену:

– Быстро давай… ту штуку. Ты уверен, что она пригодна в Лесу?

Сотрудники бегом вынесли странное сооружение из металлических труб. Влад погладил Головастика по жвалам, велел лечь. Семен пересадил Хошу на плечо варвара, помог втащить на широкую спину ксеркса и установить на шарнирный лафет спаренную ракетную установку. Откидные сиденья лафета позволяли запускать ракеты с безопасного расстояния, не попадая под газовую струю. Ближе к стеблю, соединяющему грудь с абдоменом, теперь покоились два ящика с ракетами.

Едва закончили, верхушки деревьев вспыхнули под яркими лучами. Семен соскочил на землю, глаза блестели. Влад с сомнением оглядел странную установку из двух рядов труб:

– Уверен, что ваша магия сработает?

– Уверен! – заявил Семен горячо. – В мире богов, откуда мы пришли, это самое могучее орудие. Правда, там на огне, а здесь… но принцип тот же. Один залп способен уничтожить целое племя!

Влад содрогнулся, посмотрел на Семена с отвращением:

– Племя, где, кроме мужчин, живут женщины и дети? Такого даже в царстве Тьмы нет. Семен, тебя обманули про мир богов. Ты не мог жить в таком подлом мире! Это был страшный сон.

Семен опустил глаза, пробормотал:

– Мой толстошкурый друг, твоими устами глаголет… Но где же Кася? Опаздывает, как все женщины!

– Мне что-то болтали насчет специалиста, – напомнил Влад едко.

Кася выбежала из дверей, держа на плечах огромный пакет раза в четыре больше ее. Влад и Семен уже сидели на спине дима, устраивались. Головастик неторопливо трусил вокруг Станции, останавливался почесаться, его беспокоил железный хомут. Семен то и дело подтягивал болты в одном месте, отпускал в другом. Кася с разбега оттолкнулась, описала в воздухе длинную дугу. Влад видел, что она промахивается, по крайней мере шагов на пять. Дим по команде сделал рывок вперед и в сторону, девушка обрушилась Семену и Владу на головы, а мешком едва не сшибла Хошу.

– Вот и я, – сказала она жизнерадостно. – Правда, недолго?

Семен покосился на варвара, рассвирепеет ли, но лицо Влада, сына Кремня, оставалось неподвижным, как кора мегадерева.

Проводить их вышел только сам Соколов. Помахал рукой, тут же отступил, дверь захлопнулась так плотно, что вроде бы исчезла вовсе, а щели затянуло соком.

Влад хлопнул по литой башке. Головастик стремительно метнулся к дальней зеленой стене. Раздутые водой деревья там стояли так тесно, что мясистые полотна листьев скручивались в гигантские трубы, а на земле лежала сырая тень. Не оглядываясь, Влад видел, как за их спинами уродливый красный купол с черными пятнами быстро уменьшается. Все это раздулось в бесформенные пятна, затем всю Станцию накрыл клубящийся Туман.

Дим вбежал в Лес с разбега, сразу похолодало. Справа и слева замелькали зеленые стволы. Даже Кася и Семен видели по ту сторону непрочной коры идущие от земли сладкие соки – холодные и чистые, спасающие деревья от перегрева. Дим зацепился ракетной установкой – еще не делал поправку на нелепый груз. Влад велел Семену и Касе пригнуться, те послушно плюхнулись животами, опасливо подгибая ноги: почти на каждом листе паслись огромные чудища, провожали их бессмысленными хищными взглядами.

Семен наконец сказал сиплым голосом:

– Влад, нельзя ли остановиться? Кася не успела прикрепиться, я держу ее за ногу…

Некоторое время мчались в напряженном молчании, Головастик бега не замедлял, наконец варвар бросил в ответ:

– Мы в походе. Прикрепляйся на ходу или – умри.

Семен, стиснув зубы, обхватил до судороги в ногах шов между сегментами, кое-как прикрепил Касю за бедра широкой липучкой. Жесткая спина Головастика прыгала, подбрасывала, била снизу. Семен расслабился, помог Касе зацепить пакет, в который девушка вцепилась, как богомол в джампа.

– Что там? – спросил он с неудовольствием.

Она покосилась на широкую спину, показала язык, а Семену ответила шепотом:

– Лучше не спрашивай!

Через полчаса Влад остановил Головастика, заботливо напоил, хотя ни разу не выскочили на открытое солнце, заглянул в трахейные трубочки. Сам он, как и Семен с Касей, пил на ходу – все трое прикладывались к флягам чаще, чем поили дима. Закон выживания строг, исключений нет: чем мельче животное, тем больше поверхность тела, что приходится на единицу объема и массы. Слону хватило бы запаса воды на неделю, а уменьши до муравья – высохнет за десять минут. Обмануть закон нельзя, можно только приспособиться, исхитриться. Тонкокожие тли прячутся от солнца и сухого воздуха на тыльной стороне листьев, закручивают их в трубочки, строят галлы. Личинка златоглазки, что жрет тлей десятками, додумалась наклеивать себе на спину их шкурки, предохраняясь от высыхания, а люди пошли еще дальше: влезли в водонепроницаемые комбинезоны.

Семен искоса поглядывал на широкую спину Влада. Этот варвар, судя по его виду, репликам, мимике, презирает тонкошкурых, избравших путь трусов. Ведь у людей его племени кожа уплотнялась в каждом поколении! У него самого стала почти кутикулой. Не такая, как у Головастика или жуков, но все же уплотняется, превращаясь в хитин. Влагу держит! А это едва ли не главное для выживания в этом мире…

К концу второго часа в лоб диму выбежало огромное раздутое животное. Усики его торчали, толстые и длинные, как оглобли. Это был настоящий поезд из плотно составленных цистерн. С разбега наткнувшись на Головастика, животное мгновенно отпрянуло и, не теряя драгоценных секунд на разворачивание, так же стремительно понеслось обратно. Усики упали, а на конце задней цистерны, ставшей теперь передней, поднялись придатки, такие же длинные и гибкие.

– Ух ты, – сказал Семен пораженно, – врубила задний ход!.. Искусница.

– Капподия, – авторитетно заявила Кася, – ее ножки одинаково хорошо приспособлены к бегу задом наперед.

– А кто не приспособился, – сказал Семен глубокомысленно, – тех сожрали. Интересно, они вкусные?

– Фи, Семен Тарасович…

Головастик мчался во весь опор, прямо за капподией, замирая время от времени и делая крохотные рывки в стороны, – остатки инстинкта. Как поняла Кася за время пребывания сына вождя на Станции, люди племени Влада успели удивительно много. Пока муравей еще не муравей, а глупая личинка, они одинаковы – из них можно выращивать рабочего, солдата, фуражира, няньку, землекопа, охотника… Но варвары, судя по всему, сумели уйти дальше. Головастик по жвалам и мышцам явно муравей-солдат, но смышлен как фуражир – самый развитый стаз: командам повинуется беспрекословно, а добавочную броню, стальные шипы на лапах и бритвы на жвалах сгрызть не пытается, принимает как часть доспехов…

Капподия наконец сообразила свернуть – упала за широким деревом. Головастик пронесся мимо. Семен улыбался, представляя, как бедная зверюка, запыхавшись, еще не веря, что спаслась от страшного муравья, сперва ликовала, прыгала от радости, потом с досадой сообразила, что улепетывала зря – ксеркс вовсе не гнался, а бежал по своим делам.

Семен присел за ракетной установкой. Железные трубы поднимаются чуть выше головы – можно не бояться, что поперечная ветка снесет голову. Кася с жалобным видом прижалась к нему теплым боком. Варвар сидел впереди, почти на шее дима.

По бокам проносились зеленые с серым тени, мелькали красные, синие, желтые пятна. Часто обдавало едкими запахами, несколько раз проскакивали сквозь облака цветных шариков, пляшущих в воздухе. Мир был свежий, по-утреннему чистый, но прогревался быстро.

Влад сидел на Головастике по-прежнему неподвижный даже при самых немыслимых рывках и ускорениях, словно дим был мчащимся носорогом, а Влад – боевым отростком на носу. Рядом застыла его уменьшенная копия: Хоша, глядящий вперед прямо и сурово, как строитель светлого будущего. Солнечные лучи одинаково блестели на его отполированном хитине и на крупных плечах варвара.

Кася часто сверялась с картой, указывала направление. Влад невозмутимо отдавал диму новый приказ, тот мчался вроде бы в новом направлении, но Кася чувствовала, что двигаются вдоль прежней невидимой нити. Когда Кася принялась настаивать, что ехать нужно строго вот так и так, Влад лениво поинтересовался:

– Что за люди, сбежавшие преступники? Если я буду знать, мы отыщем быстрее.

Кася презрительно фыркнула, Семен бросил серьезно:

– Скажи, Влад, до указанного места мы доберемся уже скоро. Потом начнется худшее…

– Что?

– Начнем искать серую щетинку в сером стоге.

Кася наморщила носик, сказала принужденно:

– Великий Воин, гроза всех насекомых, не знаю, поймешь ли… Существует генная инженерия. Это сложный узел научных, этических и философских проблем. Можно сказать, больное место науки, да и всего общества. Изыскания ведутся очень осторожно, подстраховываясь, оглядываясь, прислушиваясь к мнению неспециалистов, общественности… Многих ученых это бесит. Они стремятся поскорее ставить опыты, вторгаться в святая святых, дерзать…

Варвар по-прежнему смотрел надменно, свысока. Кася начала злиться, с тем же успехом объясняла бы проблемы генной инженерии тоже чудовищу, на котором они едут.

– Словом, – закончила она резко, – однажды самые горячие головы сбежали. Оставили записку, что, дескать, ученому жизнь дается один раз, хотят прожить в исследованиях, а не в ожидании разрешения.

Варвар величаво кивнул. Кася не поняла, одобрил ли бегство, то ли устал держаться по-королевски. Или же наклонил голову, чтобы избежать пронесшейся над ними ветки.

– Они бежали по классу эс—двадцать один, – закончила она сухо. – То есть увезли с собой новейшее оборудование, банки данных.

– Куда ушли? – спросил варвар. – Мир необъятен. Их не найти.

– Почти необъятен, – возразила она. – Психологи считают, что жажда немедленно начать исследования не даст уйти далеко. Когда беглецы уйдут, как полагают, на достаточное расстояние… ну, чтобы их не обнаружили, тут же наверняка оборудуют Станцию, с головой уйдут в работу.

Варвар остановил Головастика, долго поил, а когда деревья замелькали снова, продолжил, словно паузы не было:

– За два-три дня можно уйти далеко. Прямо сейчас могут жить под нами или на любом этаже мегадерева. Могут стать планктонниками, могут уйти на дно озера, моря… Если заберутся вон туда, а это тоже вероятно, как обнаружишь?

Он кивнул на громадную серую стену, что поднималась почти на краю видимости, едва выступая из Тумана. От стены веяло несокрушимой мощью, чудовищной массой, холодом – старое мегадерево поднимает огромное количество ледяной воды из немыслимых глубин, спасая себя от перегрева. И уже разогретую сбрасывает на еще более немыслимой высоте. Тоже за стеной Тумана, но уже над их головами.

Они мчались мимо этой отвесной стены, а она все не кончалась. В ней виднелись глубокие овраги в потрескавшейся коре, невероятные наплывы, твердые как камень, хмуро нависали громадные карнизы засохшей коры, где могли бы схорониться сотни димов с седоками.

– Все возможно, – ответила Кася так же сухо. – Однако наши психологи… это такие шаманы, просчитали разные варианты. В компьютерных данных есть все данные об их характерах, привычках, вкусах. Имеются результаты тестов… ну, инициаций. Словом, наши мудрецы решили, что беглецы останутся на поверхности.

Варвар спросил напряженно:

– Ваши волхвы могут предсказывать?

– Это долго объяснять… Поверь на слово, так лучше, что в ряде случаев предсказать можно. Вот я, например, утверждаю: ночью ты заснешь, утром тщательно умоешься, почистишься…

Влад отрезал с гордым пренебрежением:

– Я могу мчаться без сна несколько дней!

– Кто спорит, Великий Воин? Беглецы тоже могли забраться очень далеко. Но с такой же вероятностью, как твое утреннее умывание, должны основать станцию на расстоянии недели пути от нас. Кроме того, их убежище находится на поверхности. Скорее всего в готовой полости: заброшенном дупле, муравейнике. Они традиционны во всем, кроме своей работы.

Она поперхнулась словом: из-за зеленых стройных стволов выбежал, перебегая дорогу, желтый муравей – юркий, крохотный, даже Кася взяла бы на руки, как кошку. Она ахнула восторженно, впервые видела такого игрушечного, похожего на блестящую фигуру из янтаря.

Влад мгновенно сорвал с крюка арбалет. Кася увидела только смазанное движение, настолько варвар двигался быстро. Хлопнуло, пахнуло озоном. Муравей уже добежал до деревьев по ту сторону тропки, но вдруг упал, задергал лапами. Жвалы разомкнулись, застыли. Головастик равнодушно пробежал мимо, а Влад снова обратился в каменную статую.

Кася в недоумении оглянулась. Из рваной дыры в брюшке вздувалась огромная, остро пахнущая капля.

– Наповал? – поинтересовался Семен.

Кася спросила дрожащим от негодования голосом:

– Зачем?.. Показать меткость?

Семен толкнул локтем, сказал вполголоса:

– Паразит! Мелкие муравьи живут в семьях крупных. Например, у ксерксов. Устраиваются в стенах, оттуда шпионят, воруют яйца, личинок, гадят. Верно, Влад?

Варвар не обернулся, смотрел в быстро сменяющуюся картину впереди:

– Инквилин. Никогда не покидает гнезда.

Семен огляделся в притворном ужасе:

– Мы уже в гнезде?

– Самка искала внедрения. Мы убили целиком будущую семью паразитов.

Семен подмигнул Касе, она с неудовольствием пробурчала:

– Мы? К тому же я не очень этому верю.

Семен и Влад переглянулись, у обоих мелькнули одинаковые усмешки. Кася не поняла, чему можно смеяться, но тут же возненавидела – мужики! – всем сердцем.