Глава 6

Над Москвой глубокая ночь, но на столбике термометра все еще тридцать. Даже с хвостиком. Я все же открыл окно, выглянул, это называется хлебнуть свежего воздуха, но, понятно, в современных квартирах теперь намного свежее и чище. Так, традиция. Выйти, подышать бензином и прочими загрязнениями, сказать дежурную глупость о здоровой прогулке.

Барбос отправился в прихожую, сдернул с кронштейна поводок и принес мне. Коричневые глаза смотрят с укором. Может быть, и без укора, но почему-то глядя в собачьи глаза всегда чудится в них укор. Будто в чем-то виноваты перед нашими меньшими братьями. Может быть, в том, что мы все умеем, а они нет?

– Ладно-ладно, – сказал я, – только недолго. Возле дома. Я не могу позволить себе длительные прогулки, понял?

Он посмотрел обидчиво, вот и попробуй скажи, что собаки хоть чего-то не понимают, вытянул шею, чтобы я быстрее надел ошейник.

После короткой прогулки, когда Барбос в бешеном темпе побегал по газонам, изредка исчезая за гаражами, я вернулся, помыл паразиту лапы – то ли не научится, то ли хитрит, перед глазами уже поплыли образы. Диван подо мной мягко прогнулся, монитор послушно развернулся в мою сторону. Я еще застал клавиатуры, которые соединялись с компами такими короткими проводами, что приходилось сидеть прямо перед экраном… Да ладно, тогда и экраны были такими крохотными, что с дивана хрен что рассмотришь.

Раньше, помню, поздно вечером в Инете всегда был наплыв юзеров, скорость резко падала. После полуночи, когда льготный тариф, вообще не удавалось пробиться в Сеть: линия всегда забита. Сейчас же смешно вспомнить те скорости, забитый трафик, трудности дозвона. После диалапа пришли выделенки, спутниковые, Интернет-2, оптоволокно и, наконец, флеш-спринт, при котором я трехсотгигабайтный фильм скачиваю за треть секунды. Да и то бурчу, что медленно.

Поработав с дивана, потащился на кухню, пора бы бутербродик, снова голосовыми командами попрыгал по сайтам. Все еще чувствую неясную вину перед Томбергом, хотя это не я перевел все философские труды в цифру, так что философия для меня – совсем не книги, а познание смысла бытия и целей жизни.

На моем сайте идет жаркое обсуждение на тему, какой пляж в Москве чище, я просмотрел заглавные постинги, заглянул на пару новостных серверов, пробежался по игровым, а в заключение заглянул на сайт «Вся-вся фантастика». Там на форуме дискуссия о какой-то книге, суть спора вскоре была потеряна, флеймисты обвиняли друг друга в неграмотности, в дурости, в самопиаре, потом кто-то заорал, что под таким-то ником пишет сам Владимир Факельный, потому и защищает такую гниль, тут же несколько голосов поддержали, ага, мол, в самом деле Владимир Факельный под ником, даже под двумя, тремя никами, его стиль, его фразы.

Я прочел внимательно, мелькнула даже мысль написать зло и ядовито в ответ, но тут же остыл и пошел на сайты софта в поисках новых скинов. Странно, эти недоумки на «Всей-всей фантастике» в самом деле уверены, что это я там у них на форуме с кем-то лаюсь, доказываю, исхожу слюной и злобой, пытаюсь переубедить или переспорить какого-то первоклашку, что пишет «извеняюсь» и запятые расставляет наугад.

Хотя нет, не странно. Конечно же, любому из недругов хотелось бы стукнуть по голове Самого, потому и высматривают среди своих оппонентов по Сети: нет ли Его под ником? И радостно накидываются на подозреваемого, не понимая самого механизма творчества. Вот я делаю роман, он стреляет сразу огромным тиражом, поражая первым же выстрелом сто тысяч человек. И потом, когда я перейду к другому роману, буду заниматься совсем другим проектом, оставленная пушка по-прежнему будет стрелять, как стреляет, скажем, мой «Юзверь», стреляет вот уже десять лет, с каждым выстрелом поражая огромные площади и, чего лукавить, принося новые гонорары.

Но находятся наивные, которые уверены всерьез… или все же прикидываются?.. что я вот это время, которое мог бы затратить на написание нового романа, хожу по форумам и гавкаюсь с ними поодиночке? Нет, у этих ребят мания величия!

Дело даже не в том, что жаль времени. Время бы нашлось. Но спор с одним человеком так же эмоционален, как и с тысячью. Если я влезу в спор на конфе, то это будет отвлекать от романа… любого романа, не говоря уже о Главной Книге!.. больше, чем бомбежка города юсовскими самолетами. Я буду просыпаться с мыслью не о том, как отправить звездолет с планеты А на планету Б и помирить принцессу с Конаном, а как поядовитее ответить оппоненту, сумевшему меня уесть вчера… Зачем? Я отвечу романом. Сразу, вместе с тем оппонентом, вогнав в землю по уши и еще тысяч десять моих недоброжелателей и порадовав сто тысяч моих друзей. Не забывая о том, что за книгу платят, а за гавканье на конфах можешь только получить инфаркт в мои неполные сорок лет.

Козе ясно, что на литературные форумы ходят, помимо фэнов, и сами литераторы. Особенно те, кто страстно желает, чтобы о них говорили, их обсуждали, их книги раскупали… Понятно, что сами заводят о себе разговоры, благо почти все форумы позволяют заходить под разными никами, спрашивать о себе и тут же отвечать от имени другого читателя. Новички начинают себя расхваливать, а более тертые стараются так уж явно не подставляться: две трети в своих постингах отводят на похвалу, а треть пускают на сдержанное поругивание.

Понятно, что наипервейшая цель такого завоевателя места под литературным солнцем – низвержение идолов. А я – уже идол. Если я по какой-то дури напишу что-то на форуме, то на каждую мою реплику такой завоеватель ответит под десятком ников, и везде от имени «критика», «читателя», «библиотекаря», «книжника» и прочих – он облает, выставит на посмешище, и создастся впечатление, что все, читающие мои книги, плюются от них, а меня все считают не иначе, как придурком, тупым ремесленником и прочее, прочее.

Посему всерьез литературные форумы принимать нельзя, а для несерьезы у меня есть закладки на сайтах игр, юмора, порно, новинок музыки и видеоклипов.

Глаза начали слипаться, а буквы поплыли по экрану. Сейчас бы встать, сделать два шага и рухнуть на кровать. Может быть, еще успею помечтать, как спасаю мир. Это хорошее начало сна, мысли ползают все медленнее, я спасаю мир от Юсы, от нашествия динозавров, от вторжения инопланетян, предотвращаю ядерную катастрофу… Иногда продолжаю какой-нибудь недавно увиденный фильм и всякий раз убеждаюсь, что во мне дремлет ко всему еще и гениальный сценарист с режиссером: никто не додумался еще спасать мир так лихо, так круто и так увлекательно…

И засыпаю легко и счастливо. В случае таких грез перед сном не бывает ночных кошмаров, несварения и прочих гадостей, а просыпаюсь свеженький, как муромский огурчик.

Правда, чаще всего после работы и перед сном я ловлю себя на привычной слабости: врубаю какую-нибудь новенькую рилтаймовую, начинаю строить свой мир, а там уже и не замечаю, как наступает утро. Конечно же, я баймлю практически только в рилтаймовые: для писателя это самое то – создаешь свой мир буквально с нуля, обычно это из каменного века, развиваешь все технологии, расселяешь народ по материку и отправляешь экспедиции на кораблях через моря и океаны, основываешь колонии на островах и других континентах, деревни превращаешь в города, создаешь новые учения, в интересах науки теснишь религию, но и ее не забываешь – она стержень любого народа, общаешься с соседями, дружишь во имя безопасности или торговли, иногда дружишь против кого-то, вступаешь в конфликты за земли, торговые пути, источники богатства, как то: богатые залежи железа, золота, серебра, а попозже – нефти.

Мы все то же самое проделываем с начала цивилизации: Гомер так же вел войска на осаду Трои, десять лет штурмовал ее, пока не взял и не разграбил, а потом в сиквеле успешной баймы долго квестил уцелевшего героя домой, преодолевая множество препятствий, вступая в схватки, побеждая где умом, где силой, а на последнем левеле, как водится, по законам жанра его ждал самый лютый бой с самыми главными противниками.

Да почему только писатели: мы все, все человечество, время от времени живем в баймах. Только у абсолютного большинства это не идет дальше утренних или вечерних грез, другие же выкладывают на бумагу, в результате чего и получается все это разнообразие: женские романы, фэнтези, боевики, приключения, эротика…

Так что, собственно, я должен быть счастливым человеком: занимаюсь в реале тем, что другие проделывают только в мечтах. Мне за это еще и деньги платят!.. Правда, это не совсем полная картина, умалчиваю только еще о своей «Последней цитадели», где я создаю и обосновываю мир, основанный совсем на других принципах, чем утренние грезы, еще затуманенные сном, не вполне отделившиеся от ночных желаний и видений. Но «Последняя цитадель» – особая тема, не хочу дать касаться ее всуе…

Хрен муромский, хоть и не строил цивилизацию на экране, но дважды просыпался в липком поту. Руки шарили в поисках одежды или одеяла, которое бы сбросить, но сплю голый, а собственную кожу сбрасывают разве что змеи да ящерицы. Встал, отправился в ванную. Барбос лежит на боку под дверью, дышит сипло, с хрипами. Не случился бы сердечный приступ, у короткомордых собак сердца слабые. Черт, когда же это я отключил кондишен… Или он сам вырубился от перегрева?

Из морозилки вытряхнул в тарелку полдюжины ледяных шариков, Барбос сперва не понял, что ему подсунули прямо к морде, ноздри затрепетали, уловил струйку прохладного воздуха, поднял голову, лизнул. Когда я обливался отвратительно теплой водой, он уже во всю гремел льдинками.

Заснул под утро, простыня влажная, кондишен тихонько взревывает от натуги, шелестящий шум напоминает непрерывный монотонный дождь, черт бы его побрал, уже месяц без дождей, прямо не Москва, а бедуинская Сахара…

Барбос поднялся со стоном, но его лобастая голова без протестов приняла тяжелый ошейник. Народ только-только выливается потоками из подъездов. Никогда я в такую дичайшую рань не выводил пса на прогулку. От утренней свежести ни следа, если даже и была такая.

У подъезда на лавочке разомлевшая от ранней жары консьержка лениво погладила Барбоса. Тот помахал ей обрубком хвоста. Лавочку притащили откуда-то из сквера, удобно старушкам сидеть и перемывать кости всем выходящим из пивного бара напротив. Правда, обычно сидят молодые ребята и девчонки, это называется тусовкой, что значит, кости перемывают еще как, старушки в ауте.

Барбос обнюхивал каждый кустик, а когда перешли шоссе, я дал ему полную волю, и зверюка вломилась в заросли. Я двигался по тропке, вдали маячат собачники. Их собаки носятся по кустам, но когда увидят Барбоса, это будет похоже на несущуюся навстречу конницу батьки Махно.

По тропке, что пересекалась с моей, прогуливался молодой парень. Увидев меня, расцвел, бросился навстречу, но из кустов вышел Барбос, остановился и посмотрел на него с интересом. Будет этот человек играть с ним или не будет?

Парень покосился на мою зверюку с осторожностью, сказал извиняющимся голосом:

– Вы знаете… на прошлой неделе меня покусала собака, я теперь обхожу всех стороной.

– Барбос, ко мне! – скомандовал я.

Барбос подбежал, вертя хвостиком. Я молча взял на поводок и потащил в сторону. Он смотрел на меня большими обвиняющими глазами. За что? За что меня? Ведь врет же, видно! Ведь все они, кто из-за изъянов в психике, кто по дури, но все, кто иррационально и панически боится собак, в оправдание всякий раз рассказывают одну и ту же басню, как однажды их покусала собака. Они все думают, что придумали оригинальную историю, но на самом деле, ты же знаешь, повторяют одно и то же и теми же словами, меняются только сроки: «На прошлой неделе…», «две недели назад…», «однажды…». Есть еще вариант, когда страдающий собакобоязнью придумывает и рассказывает леденящую душу историю, как в его дворе прямо вот на его собственных глазах собака «отъела пол-лица у крохотной дочурки моего друга…». Обязательно дочурки, заметь, а не сынишки, ибо девочку как бы больше жальче!

На самом деле, только в нашей Москве, ежедневно на улицах и в темных подворотнях убивают люди, а не собаки, и не просто сносят пол-лица, а именно убивают по пять-семь человек. Эта норма никого не волнует, но если хоть одна собака где-то кого-то укусит, то все газеты: правые и левые, западники и славянофилы – взрываются гневными статьями, расписывающими этот злобный укус, выпад этого злобного зверья против человечества, печатают фото, интервью с очевидцами, рассказы соседей, комментарии специалистов, рекомендации профессоров-собаколовов… хотя любой милиционер может подтвердить, что ежедневно в состоянии подпития хоть один гражданин да ухитряется укусить другого гражданина-собутыльника, но это нормально, это ничего, царям природы быть собаками и гораздо ниже собак можно, это называется расслабиться, оттянуться, побалдеть, словить кайф, вести себя естественно, раскованно, быть самим собой…

На том же самом деле, во всей десятимиллионной Москве не найти человека, которого действительно покусала собака. Нет, если основательно перетрясти, то одного-двух найти можно. Но надо еще выяснить, что же они такое творили, что собака их все-таки укусила. На самом же деле, если бы жители Москвы в таком же количестве держали, скажем, овец, то овцы кусали бы хозяев, прохожих и «сносили пол-лица маленьким дочуркам» гораздо чаще!

За спиной послышался виноватый голос:

– Простите… Я здесь вас уже вторую неделю ловлю!

Парень идет следом, на лице страх перед Барбосом, но глаза смотрят на меня с мольбой и непонятной надеждой. Теперь в руках видеокнига, где же прятал, даже фломастер приготовил, держит наготове, острие направив в сторону Барбоса.

– Меня поймать нетрудно, – ответил я, чтобы что-то сказать.

– Да… но такая собака не даст приблизиться, – промямлил он.

– Что вы, – возразил я жизнерадостно, – конечно, даст приблизиться! Иначе как же сможет покусать?

Он снова остановился, я подошел сам, взял, расписался на полупрозрачном футляре, смутно просвечивает лазерный диск, спросил как зовут, раз уж такой энтузиаст отыскал на входе в лес. Это совсем не в книжном магазине подойти на встрече с читателями, добавил несколько стандартных слов пожелания успехов в труде и личной жизни.