Глава 17

– И не жаворонки, – ответил Мрак. – И не рыбы. Отец, тебе придется долго перечислять, кто мы «не». Вы чего такие злые? Идем себе, птичек слушаем, кузнечиков шугаем, никого не трогаем. И тут на тебе: бегут, кричат, топочут…

Воеводы переглянулись, второй смолчал, а первый сказал тем же тяжелым голосом:

– Вы трое странствующих героев?

– Разве герои гуси, – усомнился Мрак, – чтобы ходить стаями?

Воевода осмотрел Олега и Таргитая, оба чувствовали его цепкий взор, но вроде не совсем слуги, зачем оставаться в челяди, если в этом мире человека больше ценят за молодецкий удар по голове другого человека…

– Вы герои, – сказал воевода уже увереннее, – только для вашей тайной цели вам надо…

Крик, который нарастал издалека, заставил его прервать речь. Второй воевода уже развернул коня. Из-за леса неслась тяжелая конница, во главе мчался на легком коне человек с боевым прапором. Ветер рвал и трепал полотнище, рот всадника был разинут в беззвучном крике. Конница, что мчалась за ним, выплескивалась и выливалась мрачными тяжелыми волнами.

Налетчики поспешно выстраивались для обороны, но было видно, что их либо сметут, как спелые колосья, либо изрубят в коротком бою, после чего помчатся освобождать полон. А легкие всадники уже торопливо угоняли захваченный скот и пленных, а тех, кто отставал, нещадно убивали.

Воевода повернулся всем телом к изгоям, голос был тяжелым:

– Вам лучше уйти с нами.

– Почему? – спросил Мрак.

– А что вы скажете урюпинцам?

Таргитай еще не понимал, Олег поморщился, как от боли в груди. Те, которые освобождают свой полон, видят их троих беседующими с этими воеводами и тоже бросятся на них со всей справедливой яростью, как на напавших.

– Черт бы вас побрал, – сказал Мрак с досадой. – Нам что вы, что они с вашей муравьиной возней… Ладно, нам что-то надоели эти драки.

Воевода кивнул понимающе:

– Да, героям пристало драться только с себе подобными.

Без охоты поехали за ним следом, а сзади был грохот сражения, лязг железа, крики, дикое конское ржанье, тяжелые удары, будто на землю рушились целые скалы.

На дороге лежали в лужах крови женщины и молодые парни. Стариков не было, тех порубили еще в селении, теперь кони боязливо фыркали и осторожно переступали через теплые еще тела, которые в спешке не успели сбросить на обочину.

Передний отряд преследовали до реки, там был яростный бой. Половина напавших погибла, когда отступала через узкий брод. Река вздулась и покраснела от потоков крови, вниз понесло трупы, но еще больше убитых, скованных тяжелыми доспехами, сразу уходило на дно, запруживало узкое русло, и тяжелые красные волны начали накатывать на берег все дальше и дальше. Люди дрались по колено в крови, падали изрубленные в эту кровь и сами истекали ею, смешивая свою кровь с кровью друзей и врагов.

Мрак поворачивался в седле, оглядывался с одобрением:

– Люто бьются!.. Как есть люто. Кто эти урюпинцы?

Воевода бросил зло:

– Неужто не знаешь?

– Не довелось, – скромно признался Мрак.

– Черт, откуда же вы такие? Все знают… или должны знать… урюпинцы – это самый подлый и негодный народ. Их земли начинаются прямо за рекой, и мы иногда пускаем им кровь, да они слишком укрепляются… Правда, наших гибнет немало, но пока там отстроятся, снова засеют, посадят, у нас будет время укрепиться малость.

По обе стороны дороги торчали обгоревшие пни, кое-где из обгорелых груд камней выглядывали трубы, что означало боярские хоромы, все-таки простой люд, даже богатый, топит по-черному. Далеко виднелась группа мужиков, что на пепелище возводили венец новой хаты.

Олег догнал, поинтересовался:

– Они тоже совершают набеги?

Воевода поморщился:

– Река мелкая, за всеми бродами уследить не удается. Неделю назад урюпинцы перешли ночью, смяли наш дозор, всех в побережных деревнях вырезали, порубили. Может быть, кого-то успели увести. Хотя вряд ли, наши собрались с силами быстро.

– Лютая война, – согласился Мрак. – За что?

Воевода поморщился:

– Я человек военный, мое дело готовить войско и водить в бой. Но, видать, повод был немалый, раз столько крови льется.

– А кто знает?

Воевода чуть привстал в стременах:

– Вон впереди человек в белом, зришь?.. Это походный волхв и колдун. Говорят, мудрее его нет на свете. Он знает все и даже то, чего на свете нет. Спроси, он сам не лечит, его лекари поврачуют раненых, а он будет рад поговорить с героями.

Мрак повернулся к Олегу:

– Видишь, какой у них волхв?

– Какой? – буркнул Олег.

– Рад поговорить с героями!

– Это волхв? – усомнился Олег. – Да еще мудрый?

Волхв был очень стар, но даже в этом дряхлом с виду пне чувствовался в далеком прошлом бывалый боец. Даже сейчас плечи остались широки, хотя теперь кости торчали так, что едва не протыкали кожу вместе с белым полотном. Седые волосы падали красивыми серебряными волнами на плечи, а длинную бороду заправил за пояс, тоже не простой, а украшенный железными бляшками. Мрак даже заметил дырочки от колец для швыряльных ножей.

Олег почувствовал, как острый взгляд пронзил его, как яркий солнечный луч пронзает лист, когда становятся видны все жилки и даже движение сока.

– Вы не совсем люди, – проговорил старик скрипучим голосом, в котором Мрак все же уловил далекие отзвуки воинских призывов, что перекрывали шум битвы, рев разъяренного тура, даже слышал лязг железа о железо. – Как давно я не зрел таких странных людей из леса…

Мрак сказал пораженно:

– Батя, ты прямо в душу смотришь!

А Олег даже отшатнулся:

– Мы прошли весь мир, но никто не сказал нам… из людей, что мы не такие, что мы из Леса. Ты в самом деле мудрей всех, нами виданных.

Волхву, наверное, почудилось умаление его достоинства, проворчал:

– Я не думаю, что вы видели много.

Мрак ощутил, что плечи сами расправляются гордо: повидать пришлось немало, но внезапно в груди кольнуло острым – придется ли повидать больше? Числобог сказал, что его ниточка вот-вот прервется… А он вместо того, чтобы мчаться хотя бы успеть увидеть перед смертью ту, ради которой подставил под отравленное лезвие свою грудь…

Он шумно вздохнул:

– Ты прав, отец. Видели мы мало, а успеем увидеть еще меньше. Что у вас за царство, с кем воюете?.. Я вижу, у вас есть на нас виды, но и у нас, скажу честно, на вас тоже есть.

Старый волхв продолжал всматриваться в них пристально и недоверчиво. Воевода спросил нетерпеливо:

– Из леса?.. Ну и что? Мы часто встречаем лесные деревушки.

– Это не такие…

– А чем они лучше?

– Они… другие.

– Чем?

– Пралюди, – ответил волхв замедленно. – Были такие люди, не от Адама и Евы, а от Адама и его первой жены Лилит… В них было много из того, чего нет в нас, детях благословенной Родом пары. А потом и вовсе… Когда Род наслал Великий потоп, ибо снова был недоволен творением своих рук, часть тех первых людей, их звали неврами, переждали эти страшные сорок дней в пещерах, закрыв входы камнями, а другие в личине волков-оборотней пробрались на ковчег…

Воевода попятился, смотрел на троих устрашенными глазами:

– Так что же… они не люди?

Волхв развел руками:

– Теперь уже не узнать… Когда в эти северные края пришел величайший из старых героев Яфет… да, тот самый, который башню до неба, дабы сразиться с самим Родом, то привел свой род, детей и челядь… В этих дремучих лесах он и встретил невров… Был бой или нет, память не сохранила… но говорят, что кто-то из рода Яфета все же с этими неврами… Словом, теперь на свете есть люди, что пошли от Яфета, и есть те, что от той помеси. Ну, полулюди-полуневры… Говорят, остались где-то и совсем чистые невры, но это уж враки.

Голос его дрогнул, а воевода поспешно сделал рукой жест, отгоняющий колдовские чары:

– Чур нас!.. Мы-то, надеюсь, ведем свой род только от благородного Яфета?

Волхв сказал успокаивающе:

– Все в Гиперборее ведут род от Яфета. Ну, разве что какие-то племена полукровок и сохранились где-то в лесах, то уже выродились. Их постепенно находят и истребляют. Не со зла, а так… Простой народ всегда страшится тех, кто что-то умеет больше.

Воевода вздохнул с облегчением. Олег поглядывал на Мрака предостерегающе, не брякнул бы, что они не какие-то полукровки, а самые что ни есть невры, но Мрак, в свою очередь, посмотрел на Таргитая, однако дударь не слушал умные речи, а зачарованно рассматривал блестящие доспехи, яркие красные попоны на конях, уздечки с медными бляшками, начищенными так, что глазам больно.

Примчались двое всадников, что-то прокричали воеводе. Тот отмахнулся, тех унесло как ветром, но с собой захватили почти всех конников, оставив с чужаками только троих, не считая воеводы и старого волхва.

Олег поерзал в седле. Новенькая кожа звонко поскрипывала, пахло свежим потом. Тягостное чувство, что говорят и делают не то, усиливалось, наконец он вмешался:

– Простите, что прерываю важный разговор о наших истоках… Но что за страшная битва с теми несчастными урюпинцами? Что стряслось?

Старый волхв взглянул на воеводу. Тот раздвинул плечи, грудь сама выгнулась вперед, а голос сразу стал злым и хриплым от ненависти:

– Там, за рекой, худший из всех людей на свете!

– Да?

– Там владения Вернигоры, нашего извечного противника, да будет проклят его род вовеки и всегда, а все его предки перевернутся в гробах!

Олег поспешно согласился:

– Да, у вас, вероятно, веские основания…

– За рекой, – прорычал воевода, – начинаются земли тупого и жадного человека. Волей случая, а не по уму или доблести ставшего правителем. Вернигора силен, кто спорит, но глуп, как дятел, давно бы уже пустил царство по ветру, если бы не его умелые воеводы… Еще у него есть близкий волхв, такой же тупой, что оскорбительно для этого рода занятий, ибо тупой волхв – оскорбление богов, но этот тупой как-то наловчился двум-трем заклятиям, ну пусть полдюжине, но не больше!..

Мрак многозначительно посмотрел на Олега. Тот старательно не замечал оскорбительный взгляд оборотня, что, мол, он знает и еще большее оскорбление для богов, слушал и впитывал каждое слово престарелого волхва.

– Но если тот волхв туп, – сказал он осторожно, – значит…

Старый волхв ответил вместо воеводы:

– Если бы! Но бывает и такое, что в нашем деле мудрость значит не все. Этот тупой и невежественный волхв по недосмотру богов овладел очень мощными заклятиями! Очень. Я знаю их больше трех сотен, мне служат боги подводные, горные и множество вихрей и вихриков, но удерживаю напор Кичастого, так его зовут, только благодаря умению вязать тонкие нити заклятий. Пока рвет, я успеваю сплести новые. В конце концов он изнемогает и возвращается в свою башню… или подземную нору, я так и не знаю, где он обитает.

Он кивнул Олегу почти благожелательно, поймав его горячий взгляд, полный глубокого сочувствия. Таргитай смотрел на всех добрыми глазами и то совал руку за пазуху, то спешно выдергивал, напоровшись на предостерегающий взгляд Мрака.

Олег сказал осторожно:

– Но разве вы, как мудрейший, не знаете, что через девять дней спасенным миром будут владеть либо упыри, либо лешие, а то и вовсе горный народ или великаны?

Лицо старого волхва осветилось злой радостью:

– Знаю! Но как вы… Главное, что даже в случае нашего поражения от злобного Вернигоры ему с его волхвами недолго кататься как сыр в масле! Кто бы ни пришел к власти, Вернигору заставят потерять корону, богатства, а затем либо пасти жаб, либо копать руду в подземельях, где не бывает света… В любом случае ему это не понравится!

Он захохотал, Олег смотрел с отвращением.

– А что же все люди?

Старый волхв отмахнулся с раздраженным пренебрежением:

– Какие все? Что нам за дело до каких-то всех, когда вот уже триста лет… триста!.. идет тяжба с этим мерзавцем, этим… этим… нет на свете достаточно верных слов, чтобы выразить всю его гнусность, гнусность всего их рода, всех урюпинцев!

Мрак громыхнул:

– Ладно, но вас тоже заставят пасти жаб!

Волхв поморщился:

– Да, но когда я только подумаю, что жаб пасет и этот напыщенный дурак Кичастый, мне уже ничто не унизительно! Вы бы видели, как он носит свое одеяние волхва!.. В трех водах стирает, душистыми травами окуривает!.. Такого увидеть в болоте с ряской на ушах, в тине – нет выше радости!

Мрак первым насторожился, непонимающе оглядывался по сторонам, кружился на коне, как пес за собственным хвостом. Затем вдали послышались крики, у реки всадники бросились врассыпную.

Воевода взглянул наверх, выругался:

– Черт бы побрал!.. Когда успели? В лес, быстро!

Справа и слева загрохотали копыта. Всадники, пригнувшись к конским шеям, неслись во весь опор. Мрак крикнул, Олег и Таргитай послушно направили коней к лесу. Над головами нарастал странный рев. В спины толкнуло горячим воздухом, словно от горящего дома.

Оглянувшись на скаку, Таргитай увидел, как с неба падает широкая полоса огня, а вокруг разбегаются люди, кричат испуганные кони. Над головами промелькнула огромная тень. Невероятно огромный Змей несся быстро и мощно, распластав кожистые крылья, а когда обогнал даже передних всадников и оказался перед стеной деревьев, быстро и часто забил крыльями, верхушки сосен пощекотали по странно белесому пузу, похожему на брюхо исполинской жабы.

Воевода закричал бешено:

– Рассыпаться во все стороны!..

Со всех сторон закричали сотники:

– Рассыпаться!

– В лес – поодиночке!

– В отряды не сбиваться!

– Встреча в лесу…

Змей поднялся ввысь, распластал крылья и снова, опустив одно крыло, а второе задрав наискось к небу, пошел по наклонной вниз. Таргитай как завороженный оглядывался на страшную полураскрытую пасть, даже видел, как чудовищная жаба набирает в грудь побольше воздуха, чтобы огненным дыханием настичь убегающих всадников.

Причудливо и красиво вспыхнули на солнце растопыренные крылья. Толстые жилы и кости выделялись темным, а сама кожа оказалась настолько тонкой, что лучи просветили крыло, как кленовый лист, видна каждая жилка, мутное желто-оранжевое пятно солнца поползло к краю крыла, красиво дробясь на блестящих когтях…

– Тарх! – донесся злой вопль Мрака. – Быстрее к лесу, дурак!

Таргитай вздрогнул, заставил коня перейти на галоп, но теперь уже спиной чувствовал, как огромный зверь быстро снижается, вот сзади снова закричали обожженные люди, оглянулся и вздрогнул от вида пылающих факелов на месте всадников, у коней горели гривы, рассыпая по ветру крохотные искры…

Змей выдохнул еще и еще, всякий раз попадая на всадников, а когда Таргитай оглянулся в третий раз, на него неслись по крутой дуге с небес, словно с горки, страшная оскаленная пасть и вытянутые лапы, в каждой из которых поместилось бы по корове…

Крылья Змей растопырил, закрыв ими чуть ли не половину поля, а за ним были огонь, крики, дикое ржанье.

Всадники, как всполоханные куры, рассыпались в разные стороны. Таргитай скакал к лесу, но конь несся по прямой, да и Таргитай не гнал его во весь опор и, постоянно оглядываясь на Змея, вдруг сообразил, что тот тоже заметил его, развернулся и уже держит цепкими глазами его, именно его!