Приходится признать, что вопросы устройства такой организации, как государство, не просты, и понятны далеко не всем, причем даже далеко не всем из тех, кто тратил время на их изучение. Полагаю, что причина в том, что даже любопытные не имели личного опыта руководства очень большими организациями, а те, кто имел, не удосуживались его обобщить. Тем не менее, были люди, которые сумели в той или иной степени вникнуть в устройство государств, причем делали это и века назад. Примером такого специалиста можно назвать автора произведения, которое имеет название «Протоколы сионских мудрецов», и на идеях этого произведения я хочу показать, что случается с организацией, когда люди не задают вопроса «а зачем мне это надо?»
В мире множество примеров создания могущественных организаций, которые после смерти своих создателей приходили в упадок или разваливались. Мне нравится пример корпорации «Юнайтед фрут компании». Пока ею руководил выходец из Кишинева Сэм Земюррэй (Самуил Змура), корпорация держала половину мирового рынка торговли бананами, имела огромные площади земли в Центральной и Южной Америках, тысячи километров железных дорог, сотни судов. Торговый оборот компании намного превышал доходы центрально-американских стран, в которых она занималась банановой торговлей, в силу чего она обладала колоссальным политическим влиянием в этих государствах, в ту пору благодаря «Юнайтед фрут компании» известных как «банановые республики». «Юнайтед фрут» практически назначала в этих «республиках» правительства, а если для нее шло что-то не так, то подключала к свержению неугодных правительств армию США, то есть имела огромное влияние и на правительство США.
В начале 50-х Сэм Земюррэй отошел от дел, и вскоре компании не стало. Почему развалилась «Юнайтед фрут» и множество других финансово-промышленных империй? А не финансовых? Почему развалился СССР? Это интересный вопрос.
Мне время от времени приходится сталкиваться с программами различных курсов и ВУЗов по подготовке менеджеров. Думаю, если бы обучающихся в потоке преподаваемой им ненужной билиберды ознакомили, к примеру, с немецким уставом по вождению войск и пояснили, почему начальники обязаны действовать только так, как предписывали немцы своим генералам, а не иначе, уже была бы какая-то польза и от этого обучения, и от этих «менеджеров». Но ведь из сонма наших профессоров и академиков, обучающих управлению людьми, никто не видит тождественности между управлением такой организацией, как армия, и управлением такими организациями, как фирма, отрасль или государство. Как и никто не видит, что при обучении менеджеров классическими хрестоматиями – произведениями, разъясняющими, к чему может привести управленческий идиотизм руководителей фирмы, отрасли или государства, – являются произведение Н. Макиавелли «Государь» и «Протоколы сионских мудрецов».
Вот я и хочу рассмотреть эти Протоколы не так, как их принято рассматривать – не как происки евреев, а как учебное пособие того, как нужно разрушать организацию, в том числе и такую нужную гражданам, как государство, и поразмышлять на тему, как создать идеальное государство.
Но сначала о том, что об этих Протоколах общеизвестно. Википедия сообщает:
««Протоколы сионских мудрецов» – появившийся в начале XX века сборник текстов, представлявшийся публикаторами как документы всемирного еврейского заговора; некоторые из них, в частности С. А. Нилус, утверждали, что это протоколы докладов участников Сионистского конгресса, состоявшегося в Базеле, Швейцария в 1897 г. В текстах излагаются планы завоевания евреями мирового господства, инфильтрации в структуры управления государствами, взятия неевреев под контроль, искоренения прочих религий. «Протоколы сионских мудрецов» играют важную роль в теории жидо-масонского заговора.
Существуют многочисленные доказательства (в печати, в суде и независимыми исследованиями), что «Протоколы» являются плагиатом и мистификацией. Вместе с этим существуют многочисленные сторонники того, что содержимое «Протоколов» соответствует действительности. В частности, такую позицию занимают многие арабские и мусульманские правительства и политические лидеры. В некоторых странах изучение «Протоколов» включено в школьную программу.
За свою историю существования они переиздавались многомиллионными тиражами и были переведены на многие языки мира.
…Происхождение документов разными людьми и в разных изданиях указывалось по-разному, зачастую различные трактовки входили в противоречие друг с другом и со здравым смыслом. «Протоколы» стали одним из инструментов антиеврейской пропаганды, они использовались в этих целях антисемитами в разных странах, иногда их вспоминают даже сейчас.
В 1920 году в США Генри Форд спонсировал издание «Протоколов» тиражом 500 тыс. экземпляров, опубликовав также в 1920–1922 гг. в своей газете «The Dearborn Independent» серию антисемитских статей, озаглавленных «Международное еврейство. Важнейшая проблема мира». В 1921 году он писал: «…Протоколы вписываются в то, что происходит. Им 16 лет, и вплоть до настоящего времени они соответствовали мировой ситуации».
…Согласно показаниям Екатерины Радзивилл, «Протоколы» были сфабрикованы по указанию главы парижского филиала охранки П. И. Рачковского. Екатерина Радзивилл утверждала, что русский журналист Матвей Головинский показал ей в ее парижской резиденции копию Протоколов, которую он написал в 1904–1905 годах с помощью Рачковского и Мануилова. …Эта версия, однако, противоречит тому, что первый вариант «Протоколов» появился в печати в 1903 году в журнале «Знамя»».
Как видите, авторство Протоколов приписано неким евреям, а суды в России подтвердили это еврейское авторство, признав Протоколы экстремистской литературой, разжигающей ненависть к евреям. Однако (не знаю, делаю ли я этим комплимент сионистам) к написанию этих Протоколов евреи, все же, не имеют никакого отношения.
У меня есть навыки разоблачать фальшивки, кто в этом сомневается, тому рекомендую свой «Катынский детектив». Дело это, хотя и требует знания подробностей о предмете, который фальсифицируется, тем не менее, технически не очень сложное. Фальшивки создаются позже событий, о которых они говорят, поэтому нужно просто хорошо знать эти события и внимательно читать фальшивку. Где-нибудь, а фальсификатор да попадется. В Катынском деле, кстати, фальсификаторы, сфабриковав всего три не очень больших документа, допустили более полусотни ошибок, каждая из которых кричит о том, что эти документы являются подделкой.
Но в случае с Протоколами этот путь не годится. Протоколы соответствуют своему времени, и если в них есть ошибки, то они значения не имеют – их мог сделать и автор. Кроме того – это план действий, то есть план того, чего еще не было, и говорить о том, что это фальшивки только из-за каких-то ошибок в их тексте, не приходится.
По своей форме Протоколы сфабрикованы под распорядительный документ, а документ, в отличие от романа, пишется специалистом в том вопросе, по которому документ дает распоряжения, и адресуется не неопределенному кругу лиц, а тем, кому он предназначен для работы, – тоже специалистам. В связи с этим нужно напрячь фантазию и поставить себя на место того, кто писал документ, и на место того, кто его получил, чтобы вообще понять:
а) о чем написано в документе;
б) чего автор хотел добиться с помощью этого документа, то есть зачем он его написал.
Скажем, такой вид документа, как «докладная записка», чаще всего предназначен не для решения поставленного в нем вопроса, а для «прикрытия зада» писавшего в случае, если порученное ему дело не будет исполнено.
Мои наблюдения за историками и писателями показывает, что они, за редким исключением, не способны поставить себя на место крупных руководителей, соответственно, редко способны понять смысл документа и интересы его автора. Порою историков и винить не приходится, поскольку они редко имеют опыт руководящей работы или хотя бы опыт наблюдения за реальными руководителями.
Попробую пояснить сказанное выше вот таким довольно отвлеченным примером, попавшим мне под руку. Мне приходилось рассматривать подробности позорнейшего бегства наших адмиралов и генералов из осажденного Севастополя в июне 1942 года.
Вот первый документ. Адмирал Кузнецов, во время войны нарком (министр) военно-морского флота СССР, в своих воспоминаниях описывает это так.
«В последние дни июня обстановка в Севастополе резко ухудшилась. В это время командующий оборонительным районом Ф. С. Октябрьский вместе с членом Военного совета Н. М. Кулаковым телеграфировал: «Москва Кузнецову; Краснодар – Буденному, Исакову. Исходя из данной конкретной обстановки, прошу разрешить мне в ночь на 1 июля вывезти самолетами 200–250 ответственных работников, командиров на Кавказ, а также и самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова И. Е. Противник прорвался с Северной стороны на Корабельную. Боевые действия приняли характер уличных боев. Оставшиеся войска сильно устали, хотя большинство продолжает героически драться. Противник резко увеличил нажим авиацией, танками. Учитывая сильное снижение огневой мощи, надо считать, что в таком положении мы продержимся максимум 2–3 дня».
Кузнецов описывает получение этого документа очень спокойно, как будто такие телеграммы – это рядовое событие, пусть и трагическое. Точно так же этот документ описывают и историки. Но встаньте мысленно на место действующих лиц этого события, ведь эта телеграмма беспрецедентна и вряд ли имеет хоть какие-нибудь аналоги в военной истории всего мира. Более того, если бы такое и было, то вряд ли у кого хватило ума такое опубликовать. Вдумайтесь в суть изложенного!
Во время боя, причем в тот момент, когда командование войсками особенно необходимо, полководец Октябрьский практически шантажом требует от власти, чтобы власть для спасения этого полководца, обезглавив, дезорганизовала 100-тысячную сражающуюся армию, отдав ее тем самым на растерзание врагу. Ни малейшего понятия о солдатской чести!
А Кузнецов без каких-либо комментариев пишет, что сообщил об этой телеграмме Сталину. Давайте поставим себя на место Сталина и логически прикинем: что нам теперь на его месте делать? Что делать с Октябрьским – что тому отвечать? Ведь вариантов ответа ему всего два: запретить отъезд, приказав драться, и разрешить отъезд.
Запретить? Но ведь драться Октябрьский не будет, если бы он хотел драться и не дрожал за свою шкуру, то не послал бы телеграмму, ультиматумом оговорив срок своей сдачи в плен – «максимум 2–3 дня». Этот трус сочтет себя жертвой, которую Сталин определил на смерть, и запросит спасения у Гитлера, т. е. через 2–3 дня сдаст Гитлеру Севастополь. Итог будет один и тот же, но Геббельс растрезвонит на весь мир, что на милость немцам сдался командующий Черноморским флотом СССР с десятком генералов и адмиралов и со всем гарнизоном Севастополя. Пропагандистский ущерб будет колоссальный, так как это создаст прецедент для других советских генералов, которые до этого хотя и попадали в плен, но вместе с войсками не сдавались. А здесь Октябрьский прямо предупреждает, что сдаст Севастополь вместе с армией – он ведь ни слова не говорит об эвакуации гарнизона, но зато излагает причину капитуляции – «войска сильно устали».
Таким образом, по отношению к Октябрьскому у нас выбора нет – надо разрешать этому трусу и его «ответственным работникам и командирам» удрать из Севастополя. Это на тему того, что отвечать Октябрьскому. Продолжу цитату из воспоминаний Кузнецова.
«Об этой телеграмме мне доложили около 14 часов 30 июня. Хотя Севастопольский оборонительный район оперативно подчинялся маршалу Буденному, я понимал, что моя обязанность прежде всего – своевременно дать ответ. Армейское командование в Краснодаре еще болезненно переживало недавнюю неудачу на Керченском полуострове. По опыту эвакуации Таллина я полагал, что главком едва ли примет решение сам, не запросив Ставку. Времени же для запросов и согласований уже не оставалось. По обстановке было ясно: Севастополь придется оставить. Поэтому, еще не заручившись согласием Ставки, я приказал ответить вице-адмиралу Октябрьскому: «Нарком ваше предложение целиком поддерживает». Переговорив со Сталиным, в 16 часов 40 минут я послал Военному совету Черноморского флота телеграмму о том, что эвакуация Военсовета разрешена».
У историков по этому вопросу к Кузнецову вопросов нет, а у меня возникает два вопроса. Почему Кузнецову нужно было, чтобы Буденный не знал о первой телеграмме Кузнецова в Севастополь? Он пишет, что Буденный не согласованные со Сталиным решения не принимал, а посему мог затянуть дело. Но ведь и Кузнецов решение дать полководцам Севастополя сбежать тоже согласовал со Сталиным, а первая телеграмма Кузнецова в Октябрьскому вообще не содержала никакого военного решения – это сообщение Октябрьскому о некой личной солидарности с ним Кузнецова. Почему эту свою солидарность в деле отдачи гарнизона Севастополя немцам на расправу, Кузнецов постеснялся согласовать с Буденным?
Второй вопрос. А зачем он послал первую телеграмму? Кому она нужна? Ведь Октябрьскому нужно было разрешение на то, чтобы удрать из Севастополя, а не солидарность Кузнецова. Зачем Кузнецов загружал шифровальщиков и радистов этой бессмысленной для Октябрьского чепухой?
Все дело в том, что эта чепуха была предназначена не Октябрьскому, а Сталину и Буденному, почему Кузнецов и не стал согласовывать с ними свою первую телеграмму. Чтобы это понять, задайте себе вопрос, кто являлся непосредственным начальником Октябрьского? Буденному Октябрьский подчинялся только в оперативном отношении, т. е. Октябрьский обязан был выполнять приказы Буденного об обороне или высадке десанта, об обеспечении разгрузки судов и т. д., но Буденный не мог снять с должности и заменить другим командующего Севастопольским оборонительным районом – это мог только Кузнецов, поскольку он являлся прямым начальником Октябрьского. В Краснодар Буденному Октябрьский посылал телеграмму для сведения, а разрешения удрать испрашивал у своего прямого начальника – у Кузнецова. Так почему Кузнецов застеснялся Буденного?
А Буденный знал, что у Севастополя достаточно сил, чтобы выдержать немецкий штурм, даже 27 июня, за два дня до трусливых воплей полководцев, с кавказского берега в Севастополь Буденным переправлялись войска. Севастополь был прекрасным рубежом, на котором можно было бить немцев, там выгодно было их бить, посему их нужно было бить именно там, тем более, что они на этот рубеж сами полезли. Нельзя было допустить, чтобы дивизии Манштейна вышли из-под Севастополя из горных теснин в степи Дона и Кубани, где уже во всю шло наступление на Сталинград и Кавказ. Оставлять Севастополь с военной точки зрения было глупо, а посему, как многословно оправдывается Кузнецов в мемуарах, эвакуация войск из Севастополя до телеграммы Октябрьского даже не продумывалась, и трусливое, по сути, предательство севастопольских полководцев оказалось для Сталина и Буденного как снег на голову.
А здесь нужно понять, что логика управления людьми наработала ряд приемов управления, которые начальники применяют, даже не задумываясь, – настолько они естественны. К примеру. Есть директор завода, у него подчиненный – начальник цеха, а у того свой подчиненный – начальник участка. Представим, что на этом участке возникла проблема, которая ставит под угрозу срыв задачи всего завода, а начальник участка по каким-либо причинам (неопытность, загулял, растерялся и т. д.) с этой проблемой не справляется. Если начальник цеха честный работник, то он без какого-либо приказа бросится на этот участок и возьмет управление им на себя. Если он не догадается или директор узнает о проблеме раньше начальника цеха, то директор немедленно и автоматически прикажет начальнику цеха взять управление на участке в свои руки, а уж потом думать, что делать – менять начальника участка или вновь доверить ему эту должность. Это, повторю, логика управления, и она действует везде.
Вот теперь поставьте себя на место Кузнецова, получившего телеграмму Октябрьского. Будь Кузнецов честный командующий, то немедленно запросил бы согласия Ставки самому вылететь в Севастополь и взять управление войсками на себя, пока не будут подобраны люди на место Октябрьского с компанией. Но даже если бы он сам на это не решился, но сразу же доложил о телеграмме Сталину и обсудил ее с Буденным, то они автоматически скомандовали бы ему: вылетай в Севастополь и бери командование на себя! А, как мы видим, рисковать своей жизнью нашему выдающемуся флотоводцу очень не хотелось, посему страх надоумил его на действие, по сути беспрецедентное: он еще до доклада Сталину солидаризируется в трусости со своим трусливым подчиненным!
Теперь его послать в Севастополь нельзя – он сдастся в плен вместе с Октябрьским. Ведь если он туда поедет и вдруг он сам или кто-то вместо него отобьет штурм немцев, то как будет выглядеть эта победа с уже высказанной Кузнецовым солидарностью просьбе, разрешить полководцам Севастополя удрать и отдать Севастополь немцам? Телеграмма Кузнецова Октябрьскому никакого другого смысла не имеет – это отказ Кузнецова сражаться за свою Родину. Отказ, закамуфлированный в форму личного мнения и трогательной заботы о начальствующем составе. Нет, как и все советские полководцы, Кузнецов готов был сражаться за Родину, но чужими руками и так, чтобы его лично при этом не убили.
Вот видите, как обстоит дело с документами. Вроде телеграмма Кузнецова адресована адмиралу Октябрьскому, и документ, вроде, не сложный, и, вроде, в нем все понятно, а как много из этого документа следует, если понимать суть происходящих событий. Да, внешне телеграмма адресована Октябрьскому, а на самом деле – Сталину и Буденному, внешне в ней моральная поддержка Октябрьского, а по сути – отказ Кузнецова взять на себя ответственность за оборону Севастополя.
Так и с Протоколами. Воспринимать их за чистую монету – адресованные евреям указания неких еврейских мудрецов, – нельзя. Поэтому прежде, чем начать обдумывать их текст, необходимо задать себе и прояснить несколько важных вопросов.
О проекте
О подписке