Глава 3

Ворг со Страгом вскоре вернулись с наспех сколоченными носилками. У Лотера от возмущения выдвинуты клыки. Поединщик смотрит хмуро, губы сжались в сплошную линию.

– Чертовы гномы, – пробурчал Лотер, – жмоты! Золотая монета за эту дрянь! Да я и сам лучше бы сделал.

– Я как-то знавал одного принца гномов, – согласился Страг, – тоже был прижимистый. А этот гном – так вообще жмот вдвойне. В другом месте за эту цену можно десяток носилок купить, но гномы ж такие – последние деньги выжмут, а потом будут упрекать, что, мол, и так продали со скидкой, себе в убыток, только для хорошего человека!

Они опустили носилки на землю. Лотер туже затянул на скрепляющих их веревках узлы. Положили туда еще не пришедшего в сознание незнакомца, и ветки прогнулись под его весом. Страг кивнул в сторону Резиденций, они с воргом потащились туда.

Гнур с мелкиндом отправились следом.

Носилки трещат, едва не разваливаются на ходу.

– Если носилки рассыплются, – процедил Страг, – я вставлю Тарнату его молот в задницу по самый набалдашник, чтобы не давал сородичам распускаться. И адамантиновые доспехи его не спасут.

Мелкинд брезгливо отказался нести, мол, он маг, возвышенный и одухотворенный, не его это дело таскать тяжести. Гнур идет рядом, охотнее работает языком, рассказывая, как уютно и комфортно в его новом доме. А заодно пригласил всех присутствующих обмыть его новую резиденцию.

Страг подумал, что это уже пятое приглашение на этой неделе. Но каждый раз к вечеру вдруг выяснялось, что у Гнура, как у мудрого представителя расы гоблинов, гора неотложных дел, и праздновать некогда.

Убедившись, что в их услугах здесь больше не нуждаются, половина амазонок с Брестидой вернулись к патрулированию улиц, а другая осталась на внешнем периметре.

Мелисс мощно оттолкнулась, взбивая тяжелыми крыльями воздух, и снова унеслась вверх, к подругам – патрулировать с воздуха. С высоты видно все – Внутренний круг с Резиденциями и Залом Советов, за ними Внешний круг, где поселились купцы и ремесленники, и другой, где народ беднее да проще.

Вокруг с трех сторон тянется лес, кое-где отступает под натиском топоров, и – серая гладь моря Атлантии на западе. Волны колышутся тяжелые, свинцовые. Над ними разносятся крики чаек.

Горгульям нравится бороздить небо над Цитаделью. К тому же сверху любые беспорядки как на ладони, и ни одно войско не проскользнет незамеченным. Также у них приказ – наблюдать за войсками, что прислали короли Угерт и Кориолард. На случай, если поднимут мятеж и попытаются уничтожить Хранителей.

***

Страг и думать забыл про голод. Поднял голову – солнце уже карабкается в зенит. На горизонте, громадный и далекий, возвышается силуэт Горы, упирается вершиной в самое небо, где ее скрывает рваная ткань облаков.

Когда они с Лотером вступили во Внутренний круг, подбежали два гоблина, что-то прорычали Гнуру на своем языке, и тот ушел с ними в сторону своей новопостроенной резиденции у моря.

Ворг критически поцокал языком, мол, хрен с ним, все равно несут они с циркачом, а мелкинд тоже просто топает рядом. Тот еще помощник.

– Все же интересно, – пробурчал Лотер. – Кого в этот раз занесло? Не первый гость уже, которого заносим вперед ногами.

– Сплюнь, – посоветовал Страг, – главное, что не вперед ногами выносим!

– Надеюсь, эти хлопоты не зря, – проворчал ворг, – и он расскажет что-нибудь стоящее. Иначе я собственноручно оторву ему голову. Нет, пожалуй, отгрызу. Так больнее. А боль, как известно, пробуждает совесть. Хотя, тебе, например, и боль не поможет. Совести у тебя не допросишься.

– Ты это о чем?

– Да про твои вонючие розы, – сказал Лотер прямо, встретив вопросительный взгляд поединщика. – Я, когда просыпаюсь, в первый миг думаю, что заснул в бочке с перебродившим вином. На твоем месте давно бы их выполол.

– Девчонки обидятся, – покачал головой Страг. – Они старались. Может, лучше вытопчешь ты? Ты ворг, дикий, невежественный. Тебе простят.

– Ага, щас, – фыркнул Лотер. – Ссориться с крылатыми мне тоже не с руки. Хоть и женщины, глупые, но все же – красивые.

Мелкинд все это время шел рядом, не проронив ни слова. Полы плаща колышутся вокруг обутых в сапоги ног. Чуть вытянутое, похожее на морду песчаной ящерицы, лицо задумчиво, губы двигаются, что-то бормочут. Сразу видно, мыслями далеко, погружен в магию и изыскания.

В какой-то момент на лице проступило выражение радости и озарения, глаза радостно заблестели, будто только что совершил великое открытие и теперь всех нагнет своей магией и волшебством.

***

Чужака внесли в двери замка. Страг по-хозяйски кивнул на коридор на первом этаже, где тянется ряд из дверей. Пинком распахнул ближайшую, и они с воргом втащили носилки в комнату.

Лотер хмуро огляделся. Из мебели только топчан да пара стульев.

– Я смотрю, у тебя для гостей и раненых – все условия, – заметил он скептически. – Гм…Живешь на широкую ногу, хоть сейчас зови гостей да пир на весь мир.

– Некогда было обустраиваться, – огрызнулся циркач. – Это у тебя землянка с одной комнатой, а у меня все солидно. Если надо, могу приютить уйму народу.

Они аккуратно опустили носилки на каменный пол. Один из продольных прутьев сухо треснул. Лежащий без движения чужак соскользнул, едва не ударившись головой об пол. Лотер дернулся, успел подхватить. Сквозь зубы вырвалась пара крепких слов.

– Надеюсь, мелкинд в самом деле его исцелил, – проворчал полузверь. – Не хватало еще заразиться той дрянью.

– Уверен, Осколки убивают всю заразу, – заверил Страг. – Можешь не волноваться.

Ворг усмехнулся. Снова посмотрел на человека, что лежит на носилках. Небольшая, аккуратно подстриженная бородка, орлиный нос на все еще бледном лице. Глаза под закрытыми веками немного запали. Русые волосы на лбу слиплись от пота. Впалая грудь едва заметно поднимается и опадает.

Одет незнакомец просто, но ярко. На нем коричневые штаны, синяя рубаха выбилась и выглядит неопрятной. Сверху короткий зеленый плащ, полы заляпаны грязью, а сверху видны темные разводы. От парня идет крепкий запах пота и немытого тела.

– Мда, – заметил ворг, – хорошо бы его вымыть, а одежду – сменить.

Циркач поскреб в затылке.

– Да уж, тут без купания не обойтись. Покумекаем.

Они переложили чужака на топчан.

– Ладно, я пошел, – сказал ворг, направляясь к выходу. – Удачи.

Рядом хлопнула входная дверь. Страг подошел к окну и толкнул ставни. Внутрь хлынул пропитанный ароматом роз воздух. Комната наполнилась чириканьем птиц.

С улицы долетают голоса. Теонард разговаривает с птерингом возле Зала Советов. Керкегор повышает голос, яро спорит, но Теонард слушает спокойно, собрано.

Позади раздался слабый голос:

– Пить…Воды…

Страг резко обернулся. Человек на топчане открыл глаза. Лицо все еще бледное, но уже значительно меньше.

Поединщик вышел во двор, зачерпнул ковшиком в кадке, из которой поливает розы, и вернулся, придерживая, чтобы не расплескать. Осторожно приподнял голову чужака и поднес ковшик к губам. Тот начал медленно пить, обессилившие руки еще дрожат, так что Страгу пришлось держать ковш, пока тот делал несколько глотков.

Наконец, парень отстранился и снова лег. Капли воды блестят вокруг губ и на бородке с усами. Он закрыл глаза. Видно, что еще слаб, словно эти несколько глотков стоили неимоверных усилий.

– Благо…дарю… – произнес негромко.

Веки снова поднялись, и на Страга взглянули карие глаза, все в красных прожилках.

– Вы…должны помочь…Чума…Я почти…сумел…

Он вяло облизнул пересохшие губы, добавил:

– Кроме Цитадели…надежды нет…

– Кто ты такой? – спросил поединщик, пристально вглядываясь в его лицо.

– Араон…родом из Ирбензе…

– Так он пришел в себя? – раздался за спиной усталый, но мощный голос.

Страг обернулся, рука машинально рванулась к секире. Однако, увидев Теонарда, опустил руку.

– Боишься? – спросил Глава Совета насмешливо.

Страг покачал головой.

– Перестраховываюсь. Кстати, тебя не учили стучать?

Теонард поднял руки в успокаивающем жесте.

– Я думал, ты уже перестал подозревать всех в желании ударить в спину. Здесь тебя окружают друзья.

– Да хватит. Уже тошнит от наставлений. Мирные намерения доказываются делом. А здесь пока делом доказали единицы, а остальные только и делают, что болтают.

– Со временем все утрясется, – заверил Теонард. – Как гость?

Страг кивнул на парня на топчане.

– Выглядит слабым.

Теонард шагнул в комнату, оправил черный кафтан с расстегнутым воротом. На шее видна цепочка, уходит под черную ткань – там, как и у большинства Хранителей, спрятан Осколок. А еще, помнил Страг, Теонард носит там амулет, который не дает болтам в его магическом арбалете иссякнуть.

– Мелкинд его исцелил, – напомнил поединщик, – но потребуется время, чтобы полностью восстановил силы.

– Знаю, – кивнул Теонард, оглядывая комнату. – Я не смог прийти сразу, как все заварилось – как всегда, столько дел… Ладно. Женщин разместить сумеешь? Аэлло готова переехать, насколько потребуется. Эвриала тоже.

– Да хоть сейчас пусть приходят, – сказал Страг.

Теонард улыбнулся.

– Повезло, что они такие отзывчивые, Брестида вон сидеть с больным не предложила. Каонэль – тоже.

Циркач пожал плечами.

– От Брестиды больше пользы в седле с мечом. А ушастая – не сиделка по натуре. Я вон тоже с ним сидеть и менять ему штаны не собираюсь.

– Ладно, – кивнул арбалетчик. – Будет нужна помощь, обращайся.

Страг посмотрел в его серые глаза. Там многодневная усталость, как будто Глава Совета перестал спать по ночам, а если и спит, то всего час или два. Немудрено с такими-то заботами. Все Хранители думают только за себя, и только Теонард – как заставить всех ужиться, блюсти общие интересы.

Поединщик покачал головой, на лице отразилось сочувствие, но тут же скрыл – некоторых оно оскорбляет.

– Справимся сами.

Глядя в окно, как Теонард скрывается за леском воргов, Страг подумал, что не хотел бы стать Главой Совета. Ни за какие сокровища.

***

Поединщик услышал приближение женщин сразу. Громадный огр Булук тащит три больших узла. У Аэлло пожитки нехитрые, зато у Эвриалы множество всякой посуды. Каонэль пару раз обронила, что горгона заставила всю выделенную ей комнату, там постоянно дым коромыслом, полно вкусных запахов: печет, варит, жарит.

Страг пригласил располагаться поближе к больному. Огр едва протиснулся в дверь, затаскивая пожитки Хранительниц. Первый ярус замка сразу заполнился шумом, разговорами, звонким смехом.

Не дожидаясь, пока женщины разложат все по местам, Страг вышел на улицу.

Ноги сами понесли на базар. Теперь в замке ослабевший больной и две женщины. Страг уже мысленно прикинул, что и сколько надо купить на ближайшие дни. Почесал в затылке, пробурчал:

– Мда, сам себе добавил хлопот.

Стоило выйти из замка и повернуть к внешнему кругу, как на фоне зеленеющего леса зарябило от множества строений. Блестят на солнце новенькими черепичными крышами, из труб тянутся хвостики дыма. Кузницы, пекарни, дубильные, кожевенные и прочие мастерские. Конюшни, кузницы, да и просто добротные жилые дома. Стучат топорами, доносится срежет пил, стук молотков. Страг напомнил себе, что постоянно прибывают новые поселенцы, стройка не прекращается. Желающих жить в Цитадели и пользоваться ее благами – вагон и две тележки.

Из пекарни вкусно пахнет свежим хлебом. В животе заурчало, Страг вспомнил, что не ел с утра.

Дома раскрашены в яркие цвета, на некоторых нарисованы домовые, чтобы злые духи обращались в бегство.

У домов играют дети. Навстречу Страгу попадается многочисленный люд. По одежде видно, что не бедствуют, живут в достатке.

Внезапно, проходя мимо ярко выкрашенного в разные цвета дома, услышал за спиной детский голос.

– Мама, мама, смотри – козел драный!

Обернувшись, Страг увидел у распахнутой калитки трехлетнего мальчика. Ребенок тычет пальцем в него.

За забором громко охнула мать.

– Ты что, сынок?! Это не драный козел, это дядя!

– Но ведь, когда вчера дядя Тархан ушел, папа назвал его драный козел! – громко и радостно продолжал малыш. – И еще сказал, что ему надо как следует вломить!

– Сынок, быстро иди сюда! Не позорь на всю улицу!

***

Вскоре улица вывела Страга к базарной площади. Здесь шумно, в воздухе стоит запах фруктов, специй. Торговцы зазывают к лавкам, слышно, как люди торгуются, раздается смех и ругань.

Тут же на жаровнях шкворчит, шипит – жарят мясо и рыбу, пекут лепешки и пироги. В воздухе разлиты вкусные, дразнящие ароматы.

Страг купил у гоблинов две толстых лепешки и зажаренную целиком курицу.

– Для Хранителя скидка, – проговорил доверительно низкорослый гоблин и раздвинул губы в подобострастной улыбке, обнажая клыки. – У нас лучшие лепешки на всем базаре!

– Лепешки в "Лихом молоте" тоже вкусны, – заметил стоявший рядом невысокий мужик. – И дешевле.

– Чертовы гномы заворачивают туда крыс и бездомных котят, – заявил гоблин обиженно. – Конечно, у них дешевле! У нас настоящая голубятина! Отведаешь нашу лепешку, не захочешь есть их крысу или дворнягу!

Гоблин мстительно прищурился.

– Но для тебя я специально добавил крысятины! Я тебя помню, подлая твоя рожа! Еще раз придешь отбивать покупателей, то вообще проносного подсыплю!

Мужик поперхнулся, покраснел, глаза выпучились. Он закашлялся. Бросив надкусанную лепешку, торопливо зашагал прочь. Гоблин злобно посмотрел ему вслед.

Страг с едой расправился быстро.

Внезапно над головой захлопали крылья. Звук был такой, словно на ветру полощутся простыни. Поселенцы задрали головы, принялись указывать в небо пальцем. Те, кто возле циркача, подались в разные стороны.

С неба, элегантно коснувшись утоптанной земли, опустилась Аэлло.

Крылья стройной девушки сложились за спиной. Лицо гарпии чуть встревоженное, но это лишь подчеркивает ее холодноватую красоту.

– Страг, – сказала она торопливо, – Араон просит скорее вернуться. Хочет рассказать что-то важное!