Цитаты из книг автора «Юрий Антонян»

зе загоняют самок на деревья, с которых те не могут убежать. Исследователи также указывают, что поведенческий репертуар ухаживания у шимпанзе включает ряд элементов, свойственных агрессивным проявлениям. Однако чаще всего агрессивное сексуальное поведение обнаруживают молоды

характерных для всех видов млекопитающих, существует как раз между ухаживанием и угрозой[12]. Его можно рассмотреть на примере поведения зябликов. В начале брачного сезона самец зяблика начинает угрожать другим птицам в стае. Самки, готовые образовать брачную пару, не улетают. Самец же постепенно воздерживается от проявлений агрессивности и переходит к ухаживанию. Если вначале он принимал позу угрозы, то теперь он стоит боком к самке. Такая перемена связана с изменением в доминировании: первоначально самец доминирует над самкой, но теперь самка постепенно берет верх и начинает отгонять его от корма. На более поздних стадиях ухаживания самец приближается к самке только после некоторых колебаний. Он подходит к ней мелкими шажками, идет не прямо, а зигзагами, многие его попытки спариваться оканчиваются безрезультатно из-за страха перед самкой. Таким об

к-Лейн привлек внимание к наблюдениям лишенных грудного молока детей, которые обнаруживают гнев и одновременно эрекцию. Аналогичное поведение наблюдалось у обезьян саймири в возрасте двух дней, когда они были изолированы от матерей. Это должно было явиться строгим доказательством врожденного характера такого поведения. Обсуждая анатомическое расположение ответственных за эрекцию центров, он показал тесное соседс

ологии влечений показывают отдельные социальные преимущества лиц с инверсией полового поведения, в частности, с гомосексуализмом. Оказалось, что в основе биологии гомосексуализма с пассивной ориентацией лежит особый альтруистический тип поведения. X. Бадкок привлек внимание к малоизвестным этнографическим данным о специальном развитии гомосексуалов в архаических племенах, например, в племени мохавов. Выяснилось, чт

добная неразрывность потребностной и деятельностной сторон парафильного синдрома комплекса приводит к тому, что существующее уголовное право, по существу, наказывает не столько за совершаемое человеком правонарушение, сколько за имеющееся у него расстройство. С этой точки зрения обоснованность наступления уголовной ответственности лиц с парафилиями в принципе представляется сомнительной: если психиче

время амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы сообщил, что периодически у него появлялись апатия, раздражение, он начинал «как бы представлять процесс изнасилования», ничем не мог отвлечься, заканчивалось все тем, что на улице встречал женщину, «набрасывался на нее, пытался душить». После изнасилования мучило раскаяние, появлялись мысли о самоубийстве. Вопросы о его психическом состоянии и вменяемости решены не были. При обследовании в Центре выявлено следующее. Соматическое состояние. Высокого роста, астенического телосложения, пониженного питания, яз

но отметить, что психические аномалии существенно затрудняют усвоение социальных норм, регулирующих отношения между полами. Но это обстоятельство следует рассматривать не изолированно, а в контексте всех связей и отношений лиц с такими аномалиями. Дело в том, что в социально-психологическом плане они отличаются отчужденностью от социально одобряемых ценностей и малых социальных групп, большей, чем здоровые люди, выключенностью из нормального общения, дезадаптацией в микросоциальной среде, ослаблением связей с окружающими. Происходит это и потому, что они обладают субъективно слабыми адаптивными возможностями, и потому, что сама среда их часто выталкивает. Поэтому предупредительное влияние на них других людей в значительной мере неэффективно. В целом, чем хуже человек адаптирован, тем труднее удержать его

е не обойдены вниманием и потерпевшие, поскольку без анализа их личности и поведения зачастую совершенно нельзя понять, почему и как совершено преступление. Сексуальное – в особенности, потому что самим преступным действиям часто предшествуют более или менее тесные отношения между будущим преступником и будущей жертвой, отношения сложные, запутанные, противоречивые. Это можно сказать, например, о многих случаях изнасилований, когда женщина своим неосторожным, даже аморальным поведением, ведя так называемую любовную игру, вовлекает в нее мужчину. Это и факты изнасилования детей их отцами или отчимами, соседями или «друзьями» дома. Интересно отметить искреннюю убежденность многих преступников в том, что жертва сама стремилась к половой близости.

Другая не менее сложная тайна: почему жертвами мужского насилия становятся дети – девочки и мальчики, пожилые, даже очень старые, женщины, почему женщины, особенно молодые, принимают активное участие в совершении изнасиловании представительниц того же пола?

Еще одно важное замечание, относящееся к большинству насильственных сексуальных преступлений: межполовые отношения лишь в силу определенных личностных дефектов, особенно связанных с прожитой жизнью и приобретенным опытом, становятся субъективно наиболее значимыми, т. е. приобретают бытийный характер. Поэтому такие отношения переживаются наиболее остро, что и определяет фиксацию на сексуальной сфере и повышенную сенситивность, т. е. чувствительность, восприимчивость к любым элементам в сфере контактов между мужчиной и женщиной. Предпринимая сексуальное насилие, виновный решает самую главную для себя задачу: подтверждает право на свое существование, бытие в собственных глазах в первую очередь, ибо его бытие зиждется на роли и поведении в сексуальной сфере, на признании себя в этой сфере.