Я проснулся рано, под звуки машины. В просторном помещении камералки, где прошла моя ночевка было душно, несмотря на открытое настежь окно. Косые лучи солнца скользили по белым стенам комнаты, увешанной большой геологической картой Советского Союза и отдельными картами среднеазиатских республик и некоторых месторождений самоцветов. Неожиданно дверь бесшумно приоткрылась и из нее выглянуло круглое настороженное лицо, а затем появилась и вся плотная, коренастая фигура молодого человека в зеленой экспедиционной форме. Я сразу подумал, что это и есть мой гид.
– Доброе утро! – произнес он мягким баритоном. – Меня зовут Анвар. Виннер поручил мне провезти вас по нашим объектам. Вы готовы ехать?
– Да, конечно! – ответил я, приглядываясь к своему гиду.
– Тогда собирайтесь, – деловитым тоном произнес он. – Я буду ждать вас во дворе возле «Газика». Да, не забудьте захватить спальный мешок, дорога у нас длинная. Я быстро собрался и покинув душную камералку вышел во двор. Возле старенького вездехода «Газ-69» суетился Анвар и молодой русоволосый водитель.
– Сейчас заедем в чайхану «Салом» – она здесь под боком, заправимся и в путь к самоцветам, – улыбнулся Анвар.
Несмотря на ранее утро чайхана, утопающая в зелени и дразнящая аппетит своими запахами была открыта. Чайханщик поставил на наш стол медный чайник с крепко заваренным зеленым чаем по-ташкентски и плов. Заправившись тронулись в путь. Дорога от Ташкента обросла фруктовыми садами. Ярко-зеленая, ослепительная под южным солнцем зелень. А вдоль дороги тянулись домики белого, розового, желтовато-золотистого цвета, чайной розы. Эти краски наверно предназначены чтобы согревать душу в любое время года, как и лучезарное бирюзово-голубое небо. Клубится пыль из-под колес геологического «Газика», а в лицо дышит встречный ветер. За рулем молодой парень Володя Сорокин из Подмосковья. Как попал в Ташкент? Как и многие приехал на стройку восстанавливать Ташкент после землетрясения. Проработал на стройке водителем, прослышал про экспедицию и геология его увлекла. Третий год с геологами ездит, нрав веселый, общительный, умеет слушать, не перебивая (ценное качество), но когда начинает говорить сам, то уже не может остановится – ему нужно разрядиться до конца. Любит песни Высоцкого и наши геологические, часто напевает, крутя баранку:
«Все перекаты, да перекаты
Послать бы их по адресу
На это место уж нету карты
Теперь плывем-плывем по абрису…»
Эта песня родилась где-то в Сибаре у первопроходцев, но вот перекочевала в Среднюю Азию. И где бы геологи не работали они поют одинаковые песни, ибо геологическое братство не знает границ. С моим гидом Анваром у меня с первого дня установились товарищеские отношения. Выпускник Ташкентского университета самозабвенно полюбил свою бродячую профессию, побывал на многих месторождениях Средней Азии, знает и любит родные камни. И пока мы были в дороге постоянно обменивались информацией. Анвар рассказывал о самоцветах Средней Азии, а я делился воспоминанием о монгольском камне. Мы объехали с ним немало геологических объектов, представляющих чисто профессиональный интерес, на которых останавливать внимание не буду. Основная цель к которой я стремился с самого начала была жила «Аметистовая». К ней мы подбирались долго, сложными путями. Стояла летняя изнуряющая жара, солнце жгло немилосердно, а в душной раскаленной кабине машины дышалось как в сауне. После нескольких мучительных часов автопробега по солнцепеку уже к вечеру мы добрались до предгорья Кураминского хребта. Перед глазами возникла панорама вытянутых в цепочку сглаженных сопок, представляющих собой сплошные коренные выходы пестроцветный пород, напоминающих разрезанный слоеный пирог. Спустившись по широкому сухому руслу, машина урча и переваливаясь с боку на бок, свернула немного в сторону остановилась на относительно ровной и широкой площадке возле брезентовых палаток. Так мы наконец подъехали к полевому лагерю поискового отряда геологов, работающих на жиле «Аметистовая». Нас встретили радостными возгласами, приветствиями, усадили возле дымящегося костра, напоив крепким зеленым чаем, накормив настоящим узбекским пловом, умело приготовленным на костре. Встреча с коллегами по профессии всегда интересна и греет душу. А в ту ночь на жиле «Аметистовая» мы долго не ложились спать, сидели у костра, попивая зеленый чай и немножечко «огненной воды», которую я прихватил на особый случай. Говорили «за камень» вообще, и о том, что нашли в этом пустынном и неприглядном на первый взгляд месте. Уже за полночь, забравшись в холодный спальный мешок я забылся тем неглубоким тревожным сном, когда в настороженном мозгу скользили как льдины разорванные фантастические ведения. Под утро я проснулся от какого-то оглушительного раската, похожего на обрушившуюся в бездну скалу. С трудом разомкнув веки я выбрался из спального мешка и вышел из палатки. В лицо пахнуло утренней свежестью и ледяным холодком. Звуки похожие на обвал исходили с ближайшего холма, смутно темневшего в сизом предрассветном тумане. Спать уже не хотелось и какая-то неведомая сила подхватила меня и потянула к холму, откуда раздавались странные звуки. Дойдя до него я поднялся по склону и пройдя немного по нему неожиданно наткнулся на вырытую канаву – еще свежую геологическую выработку на жиле «Аметистовая». Возле канавы были сложены кучи камней, сливавшиеся с поверхностью. Я присел у канавы пытаясь разглядеть камни, но это не удавалось. Между тем предрассветные сумерки таяли и открывали резко очерченные и оголенные ребра холма.
И вдруг холодное и серое как сталь небо словно зажженное волшебной силой полыхнуло призрачно-зеленым светом. А вдоль горизонта над вершинами гор зажглась заря и словно заревом пожара охватила быстро меняющееся по цвету небо. Из-за гряды гор робко выглянул краешек, а затем выплыл и весь солнечный диск. Вершины и склоны угрюмо застывших холмов внезапно ожили и окрасились в оранжевые и сиреневые тона утренней зари. Я взглянул на лежавшие у моих ног кучи камней и встрепенулся. Камень отражал чистую и многоцветную палитру возникшего на моих глазах чуда природы. Я опомнился, когда услышал совсем рядом внизу звук падающего камня. Резко обернувшись я увидел, поднимающегося ко мне Анвара.
– Куда вы торопитесь в такую рань? Еще даже чаю не попили! – сказал подходя ко мне Анвар.
Во рту у меня пересохло то ли от жажды, толи от волнения так что трудно было говорить. В ушах стоял звон. И в этот момент я испытывал то волнующее, незабываемое предчувствие, вернее предвкушение какого-то необыкновенного открытия. Прекрасное мгновение знакомое каждому искателю, вставшему на трудную каменистую тропу, по которой взбираются к вершине истины. Нагнувшись я поднял с поверхности первый камень с этой жилы «Аметистовая». Вот она эта самая загадочная кварц-аметистовая брекчия! Пестроцветная порода, сложенная обломками сургучно-коричневой яшмы, сцементированной разноцветным кварцем. Геологи знают, что подобные породы возникают в напряженных участки земной коры, в зоне тектонического разлома. Земная кора в этих местах дрожала и раскалывалась на глыбы и остроугольные обломки пород. Но затем на смену разрушительным силам природы пришли восстановительные, созидательные. Горячие или как их называют гидротермальные кварцевые растворы внедрившиеся в толщу разрушенных пород произвели их цементацию плотным кварцем, образуя мощную зону окремнения вдоль разлома. Так образовались кварцевые брекчии, которые за долгий геологический период подверглись не раз действию пульсирующих кварцевых растворов, включая самые последние низкотемпературные с которыми связан аметист.
Мы с Анваром просмотрели массу камней выложенных в виде куч возле пройденных поисковых канав. В некоторых местах брекчии были пронизаны густой сетью кварц-аметистовых прожилок. Именно в этих местах по словам Анвара встречались иногда щелевидные полости с кристаллами непрозрачного аметиста, непригодного для огранки.
– Да, жила «Аметистовая» не оправдала своего названия, – сокрушенно вздохнул Анвар. – Теперь вся надежда только породу, вот эту самую брекчию, которая поражает своим разнообразием. Этим камнем заинтересовался даже один историк побывавший у нас.
– Уж не Салихов случайно, – поинтересовался я.
– Вы его знаете? – удивился Анвар.
– Да, нет только наслышан от вашего главного геолога.
– А что делал этот вездесущий историк на вашей жиле.
– Весь день проторчал на выработках, набрав полный мешок камней и довольный уехал с попутной машиной. Да, еще поковырялся в древних копях наверное так для интереса.
– Как здесь есть древние копи? – воскликнул я с изумлением. – И ты молчал Анвар!
– Пошли, это совсем рядом, – невозмутимо промолвил Анвар. Поднявшись на плоскую вершину холма Анвар подвел меня к древней выработке. Она представляла собой яму диметром около двух метров, засыпанную землей и едва заметную на поверхности. Пройдя немного мы наткнулись на вторую копь, а за ней также незаметно обнаружилась третья. А дальше уже шли крупноглыбовые развалы пород, покрывающие мощным плащом поверхность холма. Я заметил, что все древние выработки вытянуты в одну прямую линию и расположены на равном расстоянии друг от друга. Мы измерили это расстояние шагами и получили одинаковый результат. Тогда Анвар вытащил из своей куртки рулетку и мы замерили расстояние между копями уже точно – оно равнялось ровно 12 метрам.
– Интересно! – воскликнул Анвар. – Похоже, что древние рудокопы руководствовались этим магическим числом. Но что они искали? Как мы аметист или что-то другое?
– Это можно установить! – ответил я ему. – Надо расчистить эти копи, хотя бы две крайние. Поставь двух ребят-проходчиков на расчистку и сегодня быть может мы раскроем эту тайну.
– Будет сделано – воскликнул Анвар и в его больших широко раскрытых карих глазах полыхнули огоньки азарта. Мы спустились вниз и вернулись в лагерь, где нас ожидал простой, но сытный походный завтрак. После него у полевиков начинается самое главное – работа на жиле. Вместе с бригадой горнорабочих мы с Анваром вернулись на жилу, где проводились разведочные работы. Анвар сразу поставил двух здоровых парней на расчистку древних копей. И пока они, вооружившись кайлой и лопатой начали усердно расчищать древние копи мы с Анваром пошли осматривать этот интересующий меня геологический объект. Жила «Аметистовая», местное название «Канджола» находится в Карамазарских горах вдоль крупного глубинного разлома. Протяжность ее велика – около десяти километров, при ширине от 20 до 100 м. Это по сути жильная зона, которая сложена брекчированными породами – сургучными яшмами, сцементированными белым кварцем и сиреневым аметистом. Аметист также инкрустирует мелкие пустотки в кварцевых прожилках. Иногда в местах сгущения и утолщения кварцевых прожилок возникли более крупные полости с крупными (до 10 сантиметров) кристаллами аметиста густой фиолетовой окраски, но почти не прозрачных. Мы прошли с Анваром около километра, по жильной зоне, часто останавливались и разглядывали на поверхности высыпки брекчий, которые поразили меня своим многообразием. Создавалась впечатление, что здесь можно найти высокодекоративный поделочный камень. Вот только где зацепиться? Может копи, что-нибудь подскажут? И вот мы снова вернулись к древним выработкам. Ребята старательно расчищали их, выкладывая обломки пород, смешанные с землей на бортах копи. Усевшись возле кучи камней мы стали перебирать извлеченные из ямы камни, иногда смачивая их водой из фляжки. Мне охватило волнение, похожее на азарт присущий старателю или кладоискателю.
Анвар покосился на меня с удивлением и спросил:
– Что вас так волнует в этой яме? Обычный материал, такая же брекчия как и в наших выработках.
– Нет, Анвар, здесь должно быть нечто необычное. В этих камнях я вижу нечто большее, чем просто необычный декоративный материал, из которого можно что-то сделать.
– А что именно? – в больших широко раскрытых глазах Анвара вспыхнули огоньки любопытства.
– За этими камнями возможно скрываются какие-то исторические события, человеческие судьбы о которых пока не знаем. Археологи ковыряясь в своих раскопках читают их как древние книги, раскрывая их тайны, узнавая о том что было когда-то в далеком прошлом. И вся информация заключена в предметах материальной и духовной культуры – в осколках посуды, монетах, украшениях и прочем.
– Но это же все сотворили люди, а камни творения природы, – возразил Анвар.
– Камни из древних копей добывали люди и исследователю важно знать для какой цели они использовались и какой след оставил в истории! Между тем энергичными действиями проходчиков копи постепенно расчищались и наконец в одной из них приоткрылась свежая коренная часть жилы. Эта порода по составу и строению заметно отличалась от аметистовой брекчии, на которую мы достаточно насмотрелись. Да и брекчией ее по большому счету нельзя было назвать. Это был плотный монолитный камень состоящий из белого и фиолетового, аметистового кварца, образующих зональную гребенчатую структуру. Такая же порода появилась и в стенках другой копи, при ее расчистке. Всматриваясь в эту породу я не мог отделаться от мысли, что где-то видел нечто подобное. Но где и когда? И вдруг вспомнил. Я чуть не подпрыгнул от охватившей меня радости. Ну конечно, же этот камень я видел в Монголии на проявлении аметиста Харнасту-обо. Мы там тоже искали аметист в кварц-аметистовой жиле протяжностью свыше 200 метров. Жила была сложена несколькими генерациями кварца, белого, дымчато-серого и фиолетового цвета. Аметист в жиле преобладал и создавая в жильной массе гребенчатые кристаллические агрегаты. Изредка здесь в жильной массе встречались мелкие гнезда с мелкими кристаллами слабо прозрачного аметиста. Да, хорош аметист в монгольской жиле, но сам жильный материал заинтересовал как поделочный камень. Его назвали аметистовый кварц. А спустя какое-то время я увидел в руках монгольского шамана шарик из этого камня, который он держал в ладонях. Аметистовый кварц – медитативный камень!
Я вздрогнул от того, что кто-то трясет меня за плечо и увидел встревоженно-удивленные глаза Анвара.
– Что с вами? Вы словно отключились и никак не реагируете.
– Все в порядке, Анвар. В этих копях мы нашли ключ к разгадке. Древних интересовал не сам аметист, а вот этот аметистовый кварц как поделочный камень. Аналог ему имеется в Монголии, я наконец-то вспомнил.
Теперь твоя задача разведать жилу именно на этот камень. Ну, а мне надо раскручивать этот сюжет дальше. А для этого надо срочно ехать в Ташкент для встречи с этим заезжим историком. Он не случайно побывал здесь и по-видимому что-то знает. Внутренний голос мне подсказывает, что сюжет с этим камнем имеет интересное продолжение.
– Все понял! – сказал Анвар, несколько взбудораженный моими словами. – Будем тогда действовать: отвезу вас сегодня на рудник Табошары, а оттуда вы рейсовым автобусом или попуткой доберетесь до Ташкента.
Так мы и порешили. В тот же день не без сожаления я покинул жиду «Аметистовая» и с первой оказией выехал из Табошар в Ташкент.
О проекте
О подписке