Невидимые нити альтерверса

В одной из ветвей альтерверса кто-то из менделеевцев, причастных к истории восстановления контакта Жоржа и Крамиша, переслал ему номер «Исторического вестника» с его письмами и материалами о Жорже.

Представим себе реакцию Крамиша, ознакомившегося с материалами этого номера журнала. Ясно, что публикация по сути является «раскрытием Жоржа» и его причастность к атомной разведке СССР теперь в России – «секрет Полишинеля».

И мог ли он, один из самых авторитетных в США историков советского атомного шпионажа, не использовать этот факт для укрепления своего авторитета? Ведь ещё пять лет назад, в 1995 году, он опубликовал в «Commentary» (приложение к денверской газете «Rocky Mountain News») статью со своими воспоминаниями о некоторых эпизодах истории Манхэттенского проекта и фотографией военного подразделения в Ок-Ридже, на которой запечатлён и он сам, и Жорж Коваль!

12.29. Газета «Commentary», Денвер, Колорадо, 6 августа 1995 г.^[184]

12.30. Увеличенный фрагмент фото из газеты «Commentary». А. Крамиш (сидит первый слева) и Ж. Коваль (стоит первый справа) – солдаты армии США в Ок-Ридже 9 авг. 1944 г.^[185]

Фактически, он опередил «Исторический вестник РХТУ» на пять лет в представлении «широкой публике американской глубинки» советского атомного разведчика Жоржа Коваля. Правда, и «Commentary», и «Вестник», издания «провинциальные», малотиражные, да и публикации в них не отражают полной картины – каждая из них по отдельности есть только элемент паззла «Советский атомный разведчик Жорж Коваль в Манхэттенском проекте».

Эти элементы следовало соединить и дополнить (а и то, и другое, было Крамишу по силам!), чтобы получилась «информационная бомба» мирового масштаба.

Далеко ли от нас эта ветвь событий? Буквально в одном шаге! Как рассказал мне А. П. Жуков, он, вместе с Г. Г. Каграмановым, уже готовил письмо А. Крамишу и бандероль с номером «Исторического вестника». Но что-то не сложилось, что-то отвлекло – письмо не было отправлено. Какая мелочь отделила нас от этой ветви, неизвестно.

А в той ветви альтерверса, в которой на глаза Жукову с Каграмановым не попалось спелое яблочко (хорошая закуска!), отвлекшее их от написания адреса на бандероли в Америку, А. Крамиш, специалист по электродетонаторам атомных бомб и историк атомного проекта, получив бандероль с журналом из Москвы, этот паззл «информационной бомбы», конечно же, собрал и взорвал.

Но произошло это «не у нас». И как развивались события в этой ветви дальше, гадать не буду.

Думаю, что «у нас» В. Лота узнал о публикации в «Историческом вестнике РХТУ» переписки Крамиша с ректоратом РХТУ и других материалов, среди которых была и фотография Ж. А. Коваля с подписью: «Первый советский человек, взявший в руки элемент № 94» от самого Жоржа Абрамовича.

Конечно, это огорчило Владимира Ивановича, и, вероятно, поэтому у него возникла такая спешка с публикацией книги, что рукопись «в целом» попала в издательство без итогового просмотра Жоржем.

Просматривается и ещё одно тонкое ветвление альтерверса. В нём ГРУ (и Лота, естественно) каким-то образом знали о содержании писем А. Крамиша к Ж. А. Ковалю и знали о публикации в «Commentary».

В этом ветвлении В. Лота, узнав о публикации в «Историческом вестнике», не просто огорчился, а сильно разволновался. Ему, опытному ГРУшнику, стало ясно, что достаточно скоро и Крамиш также узнает об этой публикации и может стать первым, кто громко и публично оповестит мир о «феномене Коваля».

И тогда ФБР и ЦРУ снимут «информационные сливки» с этого события, а ГРУ окажется в роли недотёпы, прозевавшего выигрышный ход в вечной шахматной партии разведок, к тому же вынужденного оправдываться от обвинений в воровстве атомных секретов.

Но это тоже «не наше ветвление» – не было у ГРУ законных возможностей для ознакомления с личной перепиской Арнольда и Жоржа, а, значит, и опасения по поводу возможной «информационной диверсии» Крамиша ☺.

Подготовив материалы для книги, В. Лота сразу опубликовал её «ударную часть» – о разведчике Дельмаре – в качестве «сенсационной бомбы» в газете «Красная Звезда» от 19 апреля 2002 года. И «бомба» взорвалась!

Статью заметили, много обсуждали, и сам Жорж дарил газету со статьёй и своими автографами. Многие сегодняшние авторы обращаются к ней, собирая материалы по биографии Ж. А. Коваля. Книга «ГРУ и атомная бомба» подписана к печати 24 апреля того же года, и статья послужила прекрасной рекламой для книги.

Но то, что и статья, и книга оказались без «главной изюминки» – кто же такой Дельмар? – показывает, что из двух задач, которые были поставлены перед сотрудником ГРУ, выполненной оказалась одна, первая – опасность того, что Жорж Абрамович Коваль своими действиями нанесёт вред имиджу ГРУ, была устранена. А вот вторая – сделать его искренним «другом ГРУ», так и не получилась.

Таким образом, может показаться, что операция вербовки завершилась «вничью»: ГРУ избавилось от потенциальной опасности имиджевого скандала, а Жорж Абрамович обрёл подобающий его заслугам вес в кругу близких ему людей и профессиональных разведчиков – как «наших», так и «не наших», без попадания под софиты «жёлтой прессы».

Приобрёл Жорж Абрамович и некоторое укрепление своего финансового положения. И с полным основанием мог бы повторить вслед за Фёдором Степановичем Елистратовым, героем Олега Басилашвили из фильма «Небеса обетованные»: «У меня пенсия хорошая. Маленькая, но хорошая».

Однако в рамках нашей модели, эта операция просто выявила торжество здравого смысла. Ведь вероятные опасения ГРУ о возможном наличии у Жоржа Абрамовича намерений как-то дискредитировать ту разведывательную структуру, в которой он почти десять лет своей молодой жизни отдавал все силы для выполнения поставленных перед ним задач – это мифические опасения. Вся его жизнь показала – был он человеком «высшей пробы» и просто органически не был способен на недостойные порядочного человека поступки.

Тем не менее, очевидное раздражение автора книги «ГРУ и атомная бомба» по поводу такого исхода вербовки видно из следующих фактов. После выхода статьи и книги, он ничего не написал ни о Ковале, ни о Дельмаре до самой смерти Жоржа Абрамовича.

К теме Дельмара В. Лота обращается в своих публикациях только почти через 4 года после выхода книги и через 10 месяцев после смерти Жоржа.

Он посвящает Дельмару несколько абзацев в статье об атомных разведчиках.^[186] И опять пишет не о Ковале, а именно о Дельмаре. Почему он не воспользовался якобы данным ему ещё 25 декабря 2005 года разрешением «раскрыть» псевдоним Дельмара? Можно только гадать. Выскажу свои предположения.

Мне кажется, что когда пропала нужда в пропагандистском эффекте после завершения операции «Дельмар-2», раскрытие псевдонима «Дельмар» снова становится некоей «козырной картой», которой не следует разбрасываться в мелкой игре. Карта оказалась востребованной в 2007 году, при подготовке награждения Ж. А. Коваля звездой Героя России. Но это тоже другая история, о которой речь впереди…

А пока посмотрим, как протекала жизнь пенсионера Жоржа Абрамовича Коваля после бурных событий 1999–2002 годов.

Глава 13. Пенсионер

21 год и 10 дней…

Запись в трудовой книжке Жоржа Абрамовича Коваля свидетельствует, что с понедельника 21 января 1985 года он «освобождён от занимаемой должности по ст. 31 КЗОТ РСФСР» и, в соответствии с Приказом № 97 от 15 января того же года, увольняется с последнего постоянного места работы – МХТИ им. Д. И. Менделеева.^[187] Таким образом, с этого понедельника он стал «чистым пенсионером».

Обстоятельства, предшествовавшие этому событию и бывшие истинной причиной увольнения заслуженного и уважаемого сотрудника, к тому времени уже 12 лет имевшего право «на заслуженный отдых», но продолжавшего в составе «дружного коллектива» кафедры Общей химической технологии успешно служить делу воспитания и подготовки кадров советской химической промышленности, ещё свежи в памяти ветеранов кафедры.

Свежи настолько, что откровенное обсуждение их подробностей до сих пор ими не приветствуется. Но, скажу прямо, «официальная причина» – необходимость ухода за больной женой – вряд ли была доминирующей. Ничего критического в состоянии здоровья Людмилы Александровны в это время ещё не было. Тем не менее, цели, мотивы и формы поведения в «делах житейских» коллег по кафедре – это «тонкая материя» и вряд ли нужно здесь и сейчас испытывать её на прочность…

«Чисто пенсионная жизнь» у Жоржа Абрамовича оказалась долгой – 21 год и 10 дней. И состояла из трёх основных периодов: первые годы (1985–1996), когда Людмила Александровна была относительно здорова и он ещё «подрабатывал» доцентом на родной кафедре 2 месяца в году, годы тяжёлой болезни Людмилы Александровны (май 1996 – май 1999), когда все его силы отдавались уходу за ней, и годы после её смерти (июнь 1999 – январь 2006).

Что касается первого периода, то о нём мало что можно рассказать – «обычная пенсионная жизнь». Род колхозника Абрама Коваля в это время был ещё рассеянным по просторам страны – Хабаровск, Воскресенск, Москва – и каждая его ветвь была относительно автономной. Конечно, переписка, редкие встречи – контакт был всегда, но на бытовом уровне каждая из ветвей жила всё-таки самостоятельной жизнью.

Конечно, в критические моменты, когда случались большие беды, никакие сотни и тысячи километров не были препятствием для соединения усилий в попытках эти беды преодолеть. Но не всегда это удавалось.

В мае 1987 года случился инсульт у Шаи. Выяснилось, что может помочь препарат церебролизин. О том, что произошло дальше, рассказал Г. И. Коваль:

«Это сильно омолаживающий сосудистую систему, головного мозга особенно, препарат. Когда мой папа с инсультом был, и его наблюдали хорошие врачи из Хабаровской краевой больницы, Гитины коллеги, они очень надеялись на это препарат и в нас надежду вселяли. Но его тогда нигде не было. Ж. А. с большим трудом в Москве раздобыл и привез его в Хабаровск (я там в то время уже месяц находился), но опоздал на два дня».^[188]

Спасти Шаю не удалось, но и Геннадий, и Жорж Абрамович сделали для этого всё, что возможно в человеческих силах…

Конечно, было бы очень интересно узнать, о чём думал и вспоминал «отставной разведчик Дельмар», прогуливаясь на лыжах вдоль Мичуринского проспекта, или «отставной педагог Коваль» за чаепитием с женой на даче, но документальных свидетельств об этом пока немного, так что я оставляю эту тему будущим историкам рода Ковалей. Убеждён, что такие найдутся и среди самих Ковалей, и среди «внешних историков», которые будут заниматься биографией Жоржа Абрамовича.

Второй период ещё более личный и потому ещё более закрытый для анализа и детализации. Пока можно только констатировать, что в той тяжелейшей жизненной ситуации, в которой оказался Жорж Абрамович, он проявил и стойкость, и мужество и «бытовой героизм», которые требуются от человека его нравственных принципов в таких обстоятельствах.

И в этом ему помогли и члены складывавшейся в это время «московской общины», особенно её «воскресенская ветвь». Но и об этом много не напишешь: событий мало, тяжёлая рутина быта, а эмоции… Те, кто пережил подобное, их знают, а остальным можно только пожелать избегнуть такого испытания.

В последний период он оказался во главе обширного рода Абрама Коваля, многочисленного благодаря потомству его сына Шаи.

Дети и внуки Шаи, в силу происходивших в стране процессов, в конце 90-х собрались, по выражению Г. И. Коваля, в большую «московскую диаспору» (семьи племянниц и племянника с их супругами, братьями, сёстрами и детьми). К Жоржу Абрамовичу сходились нити «общественных интересов» всех ветвей рода, он принимал кардинальные решения (в частности, об общей семейной даче), но и сам уже нуждался в поддержке и заботе.

По счастливому стечению обстоятельств в 2003 году, типичном году последнего периода «пенсионерства» Жоржа Абрамовича, у нас с Геннадием Ковалем, его племянником (а по степени человеческой близости практически сыном), протекала интенсивная интернет-переписка. Она сама по себе достойна внимания и как документ эпохи, и как свидетельство литературного таланта Геннадия.

Старость, как известно, не радость. И потому такое её описание, которое было бы интересно всем возрастным категориям и не вызывало удручённости при чтении, нелёгкая литературная задача. Геннадий выбрал технику «театрализации событий».

13.01. Г. И. Коваль рассказывает…^[189]