Как Алексей понимал, функции телохранителя – не воевать на поле боя, а быть хранителем тела господина, в данном случае – нойона. Телохранителю не нужна стрельба из лука, метание дротиков и копий. Но, кроме владения холодным оружием, телохранитель должен уметь вести рукопашный бой, быть наблюдательным – не прячет ли входящий в избу человек оружие под одеждой? Не приближается ли к нойону вместе с толпой наемный убийца? Поэтому он учил своих людей драться – как умел сам. Броски, подножки и подсечки, удары по болезненным местам. Ударить в лицо – еще не значит вывести противника из строя. Тычок в кадык, удар в глаз или в солнечное сплетение, удар ногой по голени или в пах.

Парни его постепенно привыкали к тренировкам, видели в них пользу. Почти все накачали мышцы, сбросили жирок, да и глаза оживились, заблестели, хотя в самом начале тренировок они напоминали глаза снулой рыбы.

Незаметно пролетели полгода. Неврюй изредка появлялся на окраине становища, смотрел, как Алексей упражняется с телохранителями, хмыкал и уходил. Но в один из дней он решил устроить проверку, причем внезапно. Привел на луг два десятка своих моголов, и не молодых новичков, а опытных воинов. Противоборствующие стороны вооружили деревянными мечами и устроили показательный бой.

Алексей переживал за своих телохранителей, но они не подвели, дрались умело и отчаянно, да и чувство товарищества проявили: справившись со своим противником, свалив его на землю, они помогали это сделать товарищу.

Нойон хмурился: ему не нравилось, что моголы уступают, но одновременно он был доволен – Алексей здорово вымуштровал свою команду. Если раньше телохранители были данью традиции, антуражем, показателем высокой должности хозяина, то теперь это была боевая команда.

Когда начался учебный бой, посмотреть на него сбежались многие, так что к концу потешного сражения зрителей собралось много.

Неврюй подозвал Алексея:

– Вижу – не праздно ты время провел, сделал из своих людей хороших воинов.

– Для твоей безопасности, мой господин! – Алексей поклонился.

Нойон улыбнулся:

– Кто посмеет посягнуть на меня в моем собственном становище? Но не скрою, приятно.

Однако вскоре начались события, показавшие правоту Алексея – булгарские князья подняли восстание против моголов. Исподволь они копили силы в дальних аулах и выступили. Несколько гарнизонов в городах были истреблены.

Сведения о выступлении тут же стали известны хану Батыю, и он бросил на подавление булгар войско Неврюя.

Гонец привез приказ хана вечером. Нойон разослал указания своим сотням, которые были разбросаны по округе. Держать войско в одном месте было невозможно – лошади съели бы всю траву.

Уже к утру сотни в полном вооружении стали подходить к лагерю. Сразу стало многолюдно и шумно.

Неврюй собрал у себя в юрте сотников, определил порядок выдвижения.

Когда сотники разбежались выполнять приказ, Алексей вошел в юрту.

Неврюй выглядел озабоченным: булгары собрали большие силы и нападали исподтишка, пока не решаясь дать бой в чистом поле.

– Досточтимый Неврюй, позволь телохранителям выступить с тобой в поход.

– Ты готов за них отвечать? Не забывай, они не моголы, а рабы. Не переметнутся ли они на сторону врага?

– Готов ручаться.

– Якши. Пусть Кутлуг выделит по одному коню из моего табуна, а седла даст трофейные.

Алексей поклонился и попятился из юрты.

Прибежав в юрту телохранителей, он построил их.

– Мы выступаем в поход против булгар. Идем конно. Сразу предупреждаю – порядки будут как в войске моголов. Струсит и побежит один, а еще того хуже, если переметнется к врагу – казнят весь десяток, а то и всю команду. Помните это!

На этот раз у всех на поясах висели настоящие, а не деревянные сабли.

У Кутлуга взяли лошадей. Причем сначала толстяк попытался подсунуть им лошадей хворых, со сбитыми копытами, но Алексей эту попытку пресек.

Седла выбирали каждый себе сам.

Пока возились, войско Неврюя уже ушло, и пришлось его догонять. А за ними уже выходил из становища обоз – с провизией, лекарями, кузнецом – война без тыла невозможна.

До Булгара, где сейчас была ставка Батыя, было недалеко, и к вечеру войско расположилось у стен города.

Мятежники выступали со стороны Иски-Казани.

Нойон сразу отправился к хану. О чем говорили на совете, Алексей, естественно, не знал. Только утром выделили из каждой сотни дозорных, которые ускакали на разведку.

Каждый десяток моголов готовил еду на своем костре, и на отряд телохранителей косились: непривычная для воинов одежда, европейские лица – и ни у кого нет щитов, копий, луков. Сотники и десятники Алексея после памятного боя с Амбагаем узнавали, здоровались уважительно.

К вечеру дозорные вернулись и сразу направились к нойону с докладами. Алексей сам стоял у походного, маленького шатра Неврюя, и все доклады слышал, поняв диспозицию булгар.

Противник оказался неожиданно многочисленным, в общей сложности – немного больше тумена. Конечно, каждого воина не считали, это невозможно, сочли количество бунчуков.

На копье прикреплялись разные цветные ленточки, и у каждой сотни – свой бунчук. Бунчуком в бою отдавались команды, цвет своего бунчука сотня знала и спутать ни с каким другим не могла.

Булгары потеряли главный город своего государства, Булгар, но сохранили в целости другие, коих было много. И если Биляр был под моголами, то Джукету, Иски-Казань, Керменчук, Алабуха, Сувар и Кашан платили дань и воинских гарнизонов моголов не имели. Но главное для булгар – города располагались по берегам Камы, вокруг было много густых, зачастую непроходимых лесов, в которых можно было незаметно укрыть целую армию. Из этих краев и началось выступление мятежников.

Булгары, а фактически – татары, приняли ислам в 922 году и даже засылали послов в Киев, пытаясь склонить киевскую знать и князя к принятию ислама.

Сильной стороной булгарского войска была конница, ни в чем не уступающая могольской – выучкой, смелостью, дисциплиной.

На первых порах восставшие имели успех: территория велика, есть поддержка коренного населения, снабжение продовольствием, могольские гарнизоны малочисленны. Но как только гонцы с сообщениями о мятеже домчались до Батыя и он двинул на север свои тумены, ситуация резко изменилась – слишком неравны были противоборствующие силы. У Батыя армия превышала сто тысяч сабель, не считая вспомогательных войск, булгары же могли выставить войско почти в десять раз меньше. Им бы объединиться с русскими князьями да половцами, нанести удар сразу с трех сторон – и неизвестно еще, в какую сторону качнулась бы чаша весов, в чью пользу. Но гордыня мешала, да и вероисповедание разное. Русичи – православные, половцы – язычники.

Восставших подавляли жестоко, раненых добивали, и делали это не столько из-за кровожадности, сколько для устрашения и в назидание живым. Булгары отчаянно сопротивлялись, теряя воинов. Временами они, имевшие большой флот маломерных судов вроде лодок, фелюг, сажали в них воинов, под покровом ночи высаживались у могольских лагерей и нападали. Моголы в таких схватках лишались главного преимущества – своей ударной силы в виде конницы. Им приходилось сражаться в несвойственной манере – пешими. А такое войско не мобильно и плохо управляется. И лучникам, наносящим противнику значительный урон, ночью делать нечего. Дальше костра не видно – куда стрелять? Тактика партизанская, но булгары быстро оценили ее преимущества.

В одной из таких скоротечных схваток участвовал Алексей со своей командой телохранителей.

Дело было у Джукету, который расположен на Каме. Корпус Неврюя был распылен, многие тысячи его были направлены к разным городам Булгарии. Две тысячи расположились лагерем на берегу – для нойона, мурз и сотников были разбиты походные шатры. Лошадей пустили пастись на луг, выставили караульных – в походах безопасностью не пренебрегали.

Воины, разбитые на десятки, уселись у костров, ожидая, когда сварится баранина.

С верховьев Камы, под покровом темноты, спустилась флотилия булгар. Они тихо высадились выше лагеря и выслали разведчиков.

Булгар было много, около пятисот воинов. Их военачальник, выслушав доклад лазутчиков, сразу отрядил полсотни воинов – отсечь моголов в лагере от пасущихся коней. Остальные прокрались вдоль берега и напали на моголов.

Удар был внезапным, и первые десятки моголов полегли сразу. Сидевшие немного подальше успели вскочить, выхватить оружие и вступить в бой. Но без коня, без организованной массы, не получая ясных и четких приказов, могольский нукер – неважный воин. И хотя десятники и сотники пытались организовать шеренги, дать отпор напавшим, пока получалось плохо. Булгары давили, используя эффект внезапности, тем более что перед ними была видимая цель – белеющие в ночи шатры, там могольские военачальники. Убив их или захватив в плен, можно было лишить могольских воинов командования. А без командира войско – вооруженная толпа.

Алексей наблюдал, как упорно пробиваются булгары к шатрам военачальников. Сам Неврюй наблюдал за боем, но что можно увидеть в ночи? Он рассылал гонцов к сотникам с приказами, но и гонцы в большей части случаев не могли найти в темноте и сутолоке боя адресатов. Воины перемещались: тут дерется группа моголов, а рядом булгары – как слоеный пирог.

По команде Алексея все группка телохранителей стояла рядом с походным шатром, буквально за спиной Неврюя. Дело людей Алексея – уберечь нойона, если опасность будет реальна, а не участвовать в бою.

Но по мере того как булгары приближались к шатрам, он начинал беспокоиться. Вот уже захвачен шатер одного тысячника. Подрубленная опора рухнула, и шатер упал. Но он был пуст, и тысячник не пострадал. Однако шатер – символ, поэтому среди булгар послышались радостные вопли. Основная их часть сосредоточилась здесь, на острие удара, и медлить было нельзя.

Неврюй и другие военачальники рядом с ним выглядели невозмутимыми, но Алексей понимал – это всего лишь маска, степняки всегда старались скрывать от посторонних свои эмоции.

– Вы двое – остаетесь у нойона, в случае опасности вы должны будете увести его.

– Как мы узнаем, что пора?

– Когда булгары подойдут на десять шагов.

Плохо, что у телохранителей не было щитов – по статусу не положено.

Алексей дал команду строиться в одну шеренгу. Он готовил своих воинов к пешему бою, и это было то, что они должны были уметь лучше всего.

Идя в атаку, моголы издавали воинственный вопль «Ала!». Русичи же имели свой клич «Славься!», и потому иноземцы зачастую называли их славянами. Вот и сейчас Алексей обнажил свою саблю и крикнул: «Славься! Вперед!»

Телохранители бросились в атаку. Хоть и не все из них были русичи, но «Славься!» закричали все.

Для булгар появление русичей в стане моголов стало неожиданностью, на несколько секунд клич вызвал замешательство. А телохранители уже врубились в ряды врагов.

Войско булгар было неоднородным, наряду с профессиональными воинами в их рядах были ополченцы – неважно вооруженные и плохо владевшие своим оружием. И удар телохранителей пришелся как раз по ополченцам. Отлично обученные, имевшие до пленения боевой опыт, телохранители вырубили противника и продвинулись вперед. Дрались они яростно, и булгары продвигались, отступали. Получалось, что отряд телохранителей раздвигал войско булгар, пытаясь рассечь его на две части.