Меха приводились ногой. Наступаешь на доску, под весом тела она вниз идёт, верёвку тянет, что к мехам привязана. Те воздух на угли подают. Огонь жарко горит, до белого пламени. Под таким железо плавится у кузнеца. Никите интересно, старается ни одного движения Антипа не пропустить. Как хозяин определил, что чашу с огня пора снимать, неизвестно, но Антип приказал.

– Бери щипцы, одевай рукавицы. Снимай чашу и сюда вываливай.

В подвале чадно, запахи неприятные, горелых химикатов, окалины. Никита всё исполнил.

– А теперь подождём, пока остынет.

Уселись оба на лавку, потные. Через время, около получаса прошло, Антип чашу перевернул на поднос, пальцами всё прощупал, достал несколько маленьких серебристых комочков.

– Знаешь, что это такое?

По виду не опознать металл. Судя по температуре выплавки и тому, что обрабатывали породу, это могло быть серебро или сурьма.

– Серебро? – предположил Никита.

– Вот же сразу видно человека учёного! Угадал.

Это была вовсе не алхимия в чистом виде. Из породы выплавили несколько граммов серебра. Достойно уважения, но где философский камень, золото?

– Антип, зачем тебе серебро?

– Огорчаешь ты меня. Зачем человеку серебро? Впрочем, тебе пока знать рано. Пусть полежит.

Несколько кусочков, на взгляд Никиты, граммов пять, не больше, Антип уложил в маленький кожаный мешочек, затянул горловину, повесил на шею на длинном кожаном ремешке.

– Поближе сховаешь, побыстрее найдёшь!

Никита сделал вывод, что Антип ему пока не доверяет. Впрочем, на его месте он поступил бы так же. Суток не знакомы, не проверен в деле Никита. Вдруг тать? По здравом рассуждении, Антип взял его не столько за учёность, а за отсутствие знакомых и родни в городе. Некому будет сообщить о секретах подвала. А в том, что секреты есть, Никита уже не сомневался. Похоже, выплавка серебра – лишь верхушка айсберга. Интересно Никите стало. Неужели этот самоучка чего-то достиг? Никита институт закончил, с современными достижениями химии знаком, знает, что трансмутация металлов невозможна. Но сколько изобретений и открытий человечества похоронено втуне в отвалах истории? И всё ли мы знаем о наших предках? Тем более что алхимики – народ скрытный, работы втайне ведут. Благодаря им многие открытия сделаны, как побочные продукты исследований.

Антип посмотрел в оконце под потолком.

– Однако на сегодня хватит. Моем руки и обедать, заслужили сегодня.

А не фальшивомонетчик ли Антип? Серебро – металл лёгкий и пластичный. Долго ли изготовить нехитрые приспособления да ковать монеты? Всего и нужно, что обратные, зеркальные оттиски на твёрдом металле, к примеру стали. А затем клади кусочек серебра и бей молотом. Выйдет новенькая монета. Учитывая качество деньги московской, скверное, скажем прямо, занятие не сложное. Насколько помнил из истории Никита, фальшивомонетчиков во все времена и во всех странах наказывали в случае поимки жёстко – сажали на кол, отрубали головы. Но и сами фальшивомонетчики виноваты. Вместо золота использовали сплавы медные, так называемое «самоварное золото». А чекань монеты Антип, серебро-то настоящее, от монет государственной чеканки не отличить.

Пообедали славно. На этот раз ухой наваристой, гречневой кашей с зайчатиной, пирожками с капустой, которые Антип и Анастасия называли пряженцами. После обеда Никита попросил Антипа о разговоре. Прошли в комнату Никиты, там хозяйка не слышит. Не стал разговаривать при супружнице Антип, стало быть, осторожен, это ему в плюс.

– Чего хотел? – по-хозяйски расположился на лавке Антип. Никита на полатях умостился.

– По серебру поговорить желаю. Давай начистоту. Фальшивые деньги чеканишь?

– Эка хватил! Не, без головы жить плохо, можно сказать, невозможно. Когда серебра много набирается, отливаю слиток, отдаю златокузнецам, что украшения делают. А они мне настоящие московки али копейки.

– Уже лучше.

– А ты бы в Разбойный приказ побежал? – прищурился Антип.

– Ни в коем случае. Руку, которая кормит, не кусают.

– Хм, верно.

– Предложение сделать хочу.

– Говори! – навострил уши Антип.

– Можно повысить выход серебра из породы и даже попробовать добыть золото.

– Шутишь?

– Ртуть или киноварь есть?

– Найду. У иконописцев в монастыре куплю.

– Тогда и попробуем.

– Хм, занятно. Я сам голову ломал, а похоже, тебя сам Господь послал, дошли до него мои молитвы.

– Насколько я знаю, Всевышний к молитвам об обогащении глух.

– Мил-человек! Я, конечно, сидеть за столом с коркой хлеба и кружкой воды не хочу. Но не о богатстве мечтаю. Если золото смогу получить, стало быть, к философскому камню близко подойду.

– Зачем он тебе?

– Больно шустёр ты. Едва знакомы, а всё тебе поведай. Я на исповеди у батюшки всю душу не открываю, только о грехах глаголю.

– Опасаешься?

– Не любят у нас на Руси алхимиков. Думают, волхвы али чернокнижники. А я и близко к ним не стоял.

– Не в обиду сказано – тёмен ты для меня, Антип.

– Как и ты. Появился ниоткуда в запертом подвале в одежде иноземной, да умён и учён. В Твери таких нет. Я, грешным делом, поперва прибить тебя хотел. Сам знаешь, сера у меня в подвале есть. Вдруг порождение дьявола? Но я же в душу к тебе не лезу и тебе не советую.

– Ну вот и определились.

– Ладно, спать-почивать пора. Я с утра в монастырь, дверь в подвал отопру, а ты приготовь, что надобно.

– Сделаю.

Антип ушёл, Никита задумался. Весь ли процесс он помнит? Вроде дело не хитрое, но упустишь мелочь и не получится ничего, только осрамишься. Спалось хорошо, спокойно. Заброшен во времени, оказалось, в конец XVI века, но есть крыша над головой, еда и даже новая одежда, стало быть, можно жить.

С утра в подвал спустился, лучиной дрова в печи разжёг, потом угля подкинул. Два ведра породы водой залил. Теперь остаётся ждать, когда Антип киноварь принесёт. На Руси ртуть встречается чаще всего в месторождениях именно в виде киновари, материале красного цвета. Если его истолочь да маслом развести, то получается натуральная краска, которую художники и монахи используют для написания картин или икон. А если киноварь нагреть, она разлагается с образованием ртути и выделением водорода. Водород взрывоопасен, если рядом открытое пламя есть, а пары ртути ядовиты. Конечно, не так, как мышьяк, который на Руси знатные господа применяли для отравлений, причём не менее часто, чем в Европе. Сколько князей, царских жён умерли в полном расцвете сил и внезапно?

Чтобы время в ожидании прошло быстрее, Никита стал обследовать подвал. Каменный, с толстенными стенами, он служил фундаментом для деревянной избы, был обширен. Все углы исследовал, в оба сундука забрался, изучил хранящиеся там в склянках и горшках химикаты. Запаслив Антип! И где только берёт? Кислоты в Европе делают, на Руси ещё не освоили, стало быть – заказывает купцам, которые в чужие земли вояжи совершают.

Случайно на камни стены опёрся. Раздался щелчок, часть камней в виде дверцы выдвинулась вперёд. От неожиданности Никита в сторону отскочил. Из образовавшейся щели потянуло током воздуха. Стало быть, рассуждая логически, есть другой выход. Любопытство разбирало. Никита снял с держателя на стене факел, потянул дверцу на себя. Открылся невысокий, метра полтора, ход. Никита факел в проём сунул. От силы видно метров на пять-семь. Ход далеко уходил, тяга воздуха сильная, пламя факела отклонялось в сторону хода. Не прост Антип! Запасной выход приготовил. Никита дверь прикрыл, щёлкнул замок. Стена выглядела цельной, никаких щелей, указывавших на ход, не было. Строители потрудились на славу. Никита факел на место вернул, а с лестницы уже шаги Антипа слышны. Как вовремя Никита дверцу тайную прикрыл! Иначе Антип мог подумать, что Никита специально всё обнюхивал, выведывал.

Антип прижимал к груди объёмистый свёрток, лицо довольное. А глаза его сразу к левому от входа углу подвала метнулись. Никита это заметил. Странно. Дверца к потайному ходу была в правом дальнем углу. Стало быть, есть ещё нечто интересное, что Антип скрывает. Непоняток Никита не любил. Надо будет угол этот досконально изучить, когда он останется в одиночестве, как сегодня.

Киноварь была большим куском. Её рубили молотком, мелкие куски в глиняную чашу поместили и на огонь. Обожжённая глина или керамика выдерживала большую температуру, но боялась ударов или резких перепадов температуры, трескалась.

Киноварь медленно плавиться начала, на поверхности коричнево-красной массы периодически вспыхивали огоньки, это горел водород. Никита мехами воздуха в горн поддал. Киноварь цвет начала менять, запузырилась.

– Хватит! – Никита вытащил чашу щипцами из горнила.

Слил осторожно те примеси, что сверху были. Заблестел жидкий металл.

– Ртуть! – изрёк Никита.

– Знакомое дело. Ко мне иной раз подходят те, кто колодцами занимается.

– Не понял, поясни.

– А вот пересыхает колодец, воду не накапливает. Можно глубже рыть или новый рядом копать. Но есть способ проще. В колодец льют ртуть, она находит дорогу к водоносным слоям. Седмицу подождать, и снова в колодце вода.

– Не знал.

– Выходит, и учёные люди не всё знают.

– Всё знать невозможно, даже если ты в своём деле мастак.

Антип за действиями Никиты наблюдал внимательно, не отвлекался. Никита в большой котёл породу с водой в виде жидкой грязи вывалил, потом ртути добавил и на огонь поставил. Котёл нагрелся, пар повалил. Через полчаса содержимое котла сухим стало, даже дымок пошёл. Это выгорали органические соединения.

– Пожалуй, хватит, – решил Никита.

Снял котёл с треноги в горне, отставил.

– Антип, ложку дай и чашку.

Ложкой медной сухую породу убрал, кидал на пол. Под породой ртуть блестит, с розовым отливом. Снова котёл на огонь поставил. Три раза его снимал, осторожно ртуть в чашу сливал. Золото и серебро имеют относительно ртути высокую температуру плавления. Вначале ртуть при нагреве соединяется с крупицами золота и серебра, покидая породу. А потом драгоценные металлы надо от ртути отделить.

Когда Никита закончил, на дне котла остался небольшой, неправильной формы комочек.

– Это что? – прошептал Антип.

От волнения у него перехватило горло.

– Электрон. Сплав серебра и золота. Ещё древние римляне и византийцы о сём сплаве знали, делали из него монеты.

– Ты в Византии был? – изумился Антип.

– Окстись! Византия два века как пала. Константинополь под османами.

Сплав ртути и золота с серебром называется амальгамой, в хорошей золота ровно половина. В домашних условиях разогретую амальгаму можно продавить через замшу. Ртуть продавится, на замше останется золото. Однако резиновых перчаток нет. Да и амальгамы нет, остаётся электрон. Никита знал точно, что серебро имеет температуру плавления на сто градусов ниже – 960 по Цельсию, а золото – 1064. Если нагревать, то так, чтобы серебро из электрона выплавилось. Без градусника электронного или дистанционного плохо. Но Никита в лаборатории зачастую температуру по цвету пламени определял, чай русский человек. И сейчас чашку с электроном в горнило поставил, к Антипу повернулся.

– Гляди внимательно. Нужное нам пламя синеватое, с жёлтыми языками.

– А зачем?

– Серебро раньше поплавится, его и сольём. Чашку приготовь.

На время добычи и выплавки драгоценных металлов хозяин и подмастерье поменялись местами. Антип смотрел, запоминал, выполнял все указания Никиты. В подвале были кусочки закопченного стекла. Никита взял один осколок, через него посмотрел в чашку. Металл уже плавился. Щипцами чашку взял, осторожно серебро в чашу слил. И так повторил трижды, пока золото не засверкало солнечными оттенками.

– Всё! – выдохнул Никита.

– Дай посмотреть! – заторопился Антип.

– Погоди, остынет, в руках подержишь! – Серебра вышло из породы вдвое больше, чем вчера, золота – с ноготь среднего пальца. Но это было начало, первая проба. Антип ухватился за ещё тёплый комочек, подкинул на ладони.

– По весу, как четыре-пять копеек будет.

А как копейка выглядит и сколько весит, Никита не знал. Тоже приблизительный вес прикинул – грамма три-четыре. Попробовал на зуб прикусить. На золотом комочке след остался. Это очень хорошо, мало примесей меди. Уж точно не 585-я проба, выше. Но он не ювелир, приборов не имеет.

Ошалевший от вида полученного золота Антип уселся в углу на лавку. Золото в сжатой кисти держал, глаза прикрыл. Явно оценивал возможности производства.

– Антип, ты не уснул? – спросил Никита.

– Счастлив я, не мешай. Сколько лет кислотой дышал, опыты ставил, а золото получить не мог. А тут появляешься ты и показываешь. Оказывается, просто.

– Просто для тех, кто знает. Пошли отсюда.

– Как пошли?

– Есть охота, не завтракали ещё, а уже и обеду быть пора. К тому же ртутные пары для здоровья плохо.

– Э, ерунда. Небольшой горн на заднем дворе поставить можно, все пары ветром унесёт. День сегодня у меня особенный, отметить надобно.

Поднялись из подвала, умылись у колодца и в избу.

– Заждалась я вас. Работнички! Обед давно готов, садитесь за стол, – встретила их супружница Антипа.

Антип не удержался, протянул ладонь с кусочком золота жене.

– Зри и любуйся!

– Это что?

– Эх, бабы! Золото это! Никиту благодарить надо, научил! Поставь-ка нам ради такого случая пиво или мёда стоялого, хмельного.

Как можно мужу перечить? Не по домострою. Да убоится жена мужа своего. Не в смысле страха писано, а подчиняться супруга мужу должна, он голова в доме.

– Откуда пиво? Ты его варил?

Хозяйка выставила кувшин сидра, местного яблочного вина. Выпили по кружке за успех, потом поели. Для Никиты распорядок непривычный. Утром надо завтракать. А сейчас получалось, и завтрак, и обед, и ужин вместе. После еды приняли ещё по кружке вина. Слабенькое, сладкое, оно пилось легко.

– Спать пора, – объявил Антип.

Как наступали сумерки, жизнь прекращалась во всём городе. По улицам ходили сторожа с трещотками, на перекрёстках стояли заставы из городской стражи как защита от татей. Но и просыпался город рано, с первыми лучами солнца.

– Никита, я снова в монастырь за киноварью, а ты в подвал.

– Надеюсь, ты отправишься в другой монастырь?

– Это почему ещё?

– Только вчера брал, по местным меркам много. Могут вопросы возникнуть – зачем? Что ответишь?

Антип в затылке почесал.

– Верно, пойду в Николаевский мужской монастырь. Немного дальше, но я там не был.

– Приготовь разумное объяснение, если спросят.

– Кому оно надо? Плати деньги и забирай.

Ох, беспечен Антип! Как бы боком не вышло. Среди монахов умных людей много, особенно среди настоятелей.

Антип ушёл, Никита в подвал спустился, запалил факелы, горн разжёг. Пока угли разгорались, он стал исследовать левый угол подвала. Не зря туда Антип смотрел, проверял – всё ли в порядке?

Никита каждый камень ощупал, даже простучал. И ничего подозрительного. Потом нажимать стал. Причём начал с верхних рядов. На четвёртом по порядку ряде щелчок. Но откинулась не дверца, а один камень. Никита факел поднёс. За камнем углубление в локоть, полотняные мешочки лежат. Никита вытащил один, горловину развязал. Блеснули серебряные монеты. На руке взвесил – килограмма полтора будет. Это сколько же в деньгах? Такой мешок час, а то и полтора пересчитывать надо. Пощупал другие мешочки. В трёх монеты, прощупывались хорошо. А в четвёртом склянка. Вытащил мешочек, склянку достал, притёртую пробку убрал, понюхал осторожно. Лёгкий приятный запах, не химии, скорее каких-то трав. От запаха слегка закружилась голова. Никита пробку на место вернул, склянку в мешочек. По памяти мешочки на место вернул. Тот, что со склянкой – поглубже, с деньгами поближе. У Антипа здесь нечто вроде тайника, сейфа. А и пусть хранит. Никита никогда чужого не брал, считал – непорядочно и постыдно. Но склянка его заинтересовала. Была бы какая-то кислота, Антип в тайнике её не прятал. Стало быть – секрет. А секретов в химии Никита не принимал.

Антип вернулся удрученный, вздохнул.

– Небольшой кусок киновари в монастыре купил. Иконописцы говорят, у самих мало осталось. И на торгу нет, заходил.

Киноварь добывали в рудниках Османской империи, Египте, на Балканах. На Руси залежей этого минерала полно, но все на Урале, и месторождения ещё не открыты. Ещё под посёлком Никитовка киноварь была, на нынешней Украине, под Горловкой.

– Хоть немного, да принёс, да ещё чуть вчерашней осталось, на одну плавку хватит.

Пока разогревался горн и мокла порода, отправились завтракать, потом снова в подвал. В перерыве между работой Никита спросил:

– А откуда породу берёшь?

Антип глянул хитро, промолчал, сделал вид, что не услышал. Опять секрет. Никита вопрос не повторил, настойчивое любопытство насторожит Антипа. Не засланный ли казачок?

К позднему обеду снова получили несколько граммов серебра и золота. Антип золото подбросил на ладони.

– Как говорится, мал золотник, да дорог.

И убрал в кожаный мешочек на груди. Присели на лавку дух перевести. Никита и спроси.

– Вот ты алхимиком назвался. А успехи есть? Ведь то, что мы делаем, не алхимия вовсе. Злато-серебро получили? Так из породы, не философским камнем.

– А с помощью меркурия! – Поднял палец Антип.

Каждый металл, использовавшийся в алхимии, имел свой знак и название. Ртуть называлась меркурием.

– По сути, ты перерабатываешь породу, такой же ремесленник, как кожевенник, купец, плотник.

– Я уже десять годков бьюсь! – Выпятил грудь вперёд Антип. – И кое-чего достиг!

Видимо, задело за живое сравнение с кузнецами и прочим мастеровым людом.

– Тогда покажи, – уцепился Никита.

Вдруг, чем чёрт не шутит, когда Бог спит, Антип действительно сделал изобретение важное? Сколько было таких самоучек, не поддержанных государством, опередивших время, открытия которых канули в Лету и были заново открыты через года и века?

Антип рот открыл, чтобы похвастать, да спохватился. Никиту он знает мало, вдруг конкурент? А хуже того – через Разбойный приказ до царя донесёт о волхвовании тайном и злобном. Хоть и нет инквизиции в прямом смысле слова в государстве Московском, а жгли людишек на кострах, рубили головы, сажали на кол и при меньших провинностях.

– Опосля покажу, а сейчас обедать пора, – отвертелся Антип.

Помылись у колодца, пообедали. Антип сказал:

– Дрова наколоть надо, а завтра с утра воду из колодца в баню наносить. Али забыл, что суббота? В воскресенье в храм идти чистыми на заутреню надобно.

Конечно, забыл. Никита число не помнил и день недели. Часы «Победа» старенькие в комнате, под подушкой, лежали.

– Как скажешь.

– Бельё чистое есть?

– Откуда ему быть, если ты денег в обрез только на одежду дал?

– Моё упущение! – кивнул Антип.

Из-за гашника мошну достал, выудил полушку.

– На порты и нижнюю рубашку хватит.

– Ой ли?

Антип добавил ещё полушку. Скуповат мужик на деньги. Никита помог за два дня граммов десять серебра добыть и граммов шесть золота. Уж всю одежонку и харч окупил, да раз десять, как не больше. С утра Никита на торг отправился, бельё купил, по рядам прошёл, просто так, для интереса. Уже на самом краю торга увидел то ли купца из небогатых, то ли корабельщика. Рядом мешки стоят.

– Чего продаёте?

– Ты скажи, что надобно. Мой товар редкий.

– Про киноварь слышал?

Мужик в широченных шароварах, как у казака, но без чупруна на голове, молча мешок развязал.

– Любуйся!

Никита заглянул. Киноварь, причём высокого качества, не коричневая, а красная.

– Сколько у тебя?

– Всё, что в мешках, в каждом по два пуда.

– Мой хозяин возьмёт всё, если цену не заломишь.

– Тогда зови.

Никита побежал к избе Антипа. Вроде не мальчик, чтобы бегать, но дело того стоило. Антип, как узнал, затрясся.

– Возьму, возьму. Погодь маленько, покажешь торговца.

А сам в подвал. Никита сразу догадался – за деньгами. Потом оба к торгу поспешили. Торговец на месте был. Антип торговался отчаянно, цену сбил, поскольку сразу оптом брал. По рукам ударили, Антип монеты отсчитал.

– Ты постой здесь, за товаром посмотри, я скоро.