Павел Судоплатов, как и большая часть молодёжи двадцатых годов прошлого столетия, активно участвовал в общественной жизни: в 1922-м вступил в комсомол, в феврале 1926-го стал кандидатом в члены партии, а два года спустя и членом КП(б) Украины. Жил, учился, трудился, помогал развитию украинской культуры в Мелитополе. Украина как родина и среда обитания, её культура, традиции, – всё это было ему близко.
Украинский язык тогда изучался в партийных и государственных учреждениях. Местная газета «Радянский степ» перешла на украинский язык, появилась «Литературная Украина» – орган Союза писателей Украины. Её художественная литература получила возможность широкого развития. Украинский язык всё больше распространялся в республике.
Одновременно шёл активный процесс интернационализации культуры, межнациональные браки стали обычными. Всё это, вместе взятое, воспринималось ревнителями национальной идентичности весьма болезненно.
Аналогичное отношение к национальному вопросу бытовало и среди членов партии. Они пытались рассматривать интернационализацию отношений как угрозу национальной самобытности народа – его культуры, языка, традиций. Настойчиво звучали требования ускорения темпов украинизации «любой ценой», включая русский пролетариат, живущий на Украине. Перегибов как в одну, так и в другую сторону было предостаточно.
Судоплатов, работая в разных районах Украины, говорил в основном на украинском языке, хотя свободно владел и русским. И никто, даже мысленно, не ставил ему это в вину. Уважение к языку как к одному из основных составляющих понятия «нация» было естественно и для людей неукраинской национальности.
Уже на исходе первого полугодия 1934 года грамотность среди украинцев достигла почти девяноста шести процентов; украинских школ в республике насчитывалось более пятнадцати тысяч. В них обучались почти четыре миллиона детей из общего пятимиллионного числа учащихся. Всё это было достигнуто после Октября – в царской России на Украине не было школ на родном языке.
К сожалению, естественный и закономерный процесс укрепления национальных тенденций имел и крайне негативные последствия. Он вызывал всплеск национализма, способствовал появлению множества националистических партий, которые повели яростную борьбу против ВКП(б).
Иллюстрацией подобных процессов может служить судьба ряда видных украинских деятелей в послереволюционное время. К примеру, один из главных идеологов национализма и организаторов Центральной рады, Винниченко, с ноября 1918 по февраль 1919-го являлся главой Директории и вел активную борьбу с Советской властью. Уже летом следующего, 1920 года он, отказавшись от борьбы с Советами и Россией, поклялся верно служить интересам «рабоче-крестьянской социалистической Украины», вошёл в состав правительства заместителем Председателя Совнаркома Украинской ССР. Но когда его не ввели в состав Политбюро ЦК КП(б) Украины, сложил с себя полномочия, выехал за границу, откуда стал вести активную пропагандистскую кампанию против СССР.
Но этим дело не кончилось. Не прижившись в эмигрантской среде, где его не приняли из-за служения Советам, оскорбляли и даже грозили расправой, он вновь стал предлагать Советам свои услуги «борца за дело коммунизма».
Такими были амплитуда колебаний и одновременно трагедия крупного украинского писателя, честолюбивого, непоследовательного и неудачливого политика.
Павел Судоплатов (Андрейченко) стал свидетелем переговоров украинских партийных властей и с другим бывшим главой Центральной рады – Михаилом Грушевским. Этот тоже признал свои ошибки националистического толка, прекратил борьбу против Советской власти и в марте 1924 года вместе с семьёй возвратился из-за границы в СССР, занялся научной деятельностью, стал членом Украинской, а затем Всесоюзной Академии наук.
Последовавшие позднее в республике репрессии не коснулись Грушевского. Не коснулись они и его ученика, академика Крипякевича, активно поддерживавшего ранее националистические тенденции на Украине.
В двадцатые годы на Украине, особенно на западноукраинских землях было заметно распространение националистических настроений. Как ни печально, но реакция на этот процесс не всегда была гибкой и продуманной. Элементы давления, насилия, получившие все права в годы революции и Гражданской войны, оставались главными составляющими политики.
Для смягчения националистических тенденций требовалось сочетания различных методов: от интернационального воспитания масс при уважении национальных чувств народа до административного воздействия на тех, кто активно мешает проведению правильной и гуманной национальной политики Советского государства.
Увы, практика сопротивления национализму была далека от разумной, порождала насилие, раздоры, ненависть.
Судоплатов, в то время кандидат в члены Прилукского райкома КП(б) Украины, разумеется, видел противоречия в политике властей. Однако и сам был захвачен господствующими антинационалистическими настроениями. С откровенной нетерпимостью относился он и к мелкобуржуазным националистическим партиям, и к «боротьбистам» из так называемой Украинской компартии – УКП.
«Боротьбисты», как и УКП, требовали принять их в Коминтерн в качестве самостоятельной секции в противовес КП(б) Украины. Их домогательства по настоянию Ленина были отвергнуты. Позднее, после вступления в КП(б) Украины, их претензии на роль первой скрипки в руководстве республикой были отклонены.
В газетах, выступлениях на митингах, партийных конференциях «боротьбисты» и члены УКП требовали ликвидации военно-политического союза с РСФСР, создания на Украине самостоятельной Красной Армии, а в это время некоторые их организации готовили восстание против Советской власти.
На экстренно созванном заседании Политбюро ЦК ВКП(б) Сталин, выслушав информацию о замыслах руководителей националистических украинских групп, высказался в своём обычном ключе:
– Мы долго и терпеливо относились к ним по-доброму. Они отвечают нам злом. Это видно и понятно любому здравомыслящему человеку. Какие выводы мы обязаны сделать? Склонить перед ними головы, чтобы их отрубили? Я думаю, это будет неправильно. Легкомысленно и преступно. Видимо, придётся на террор ответить тем же… Иначе спокойствие не наступит на украинской земле.
Судоплатов был молод, малоопытен, но всё же умел отличать национальное от националистического. Чтобы досконально разобраться в правде и логике исторического процесса, требуются годы размышлений, молодость же открыта эмоциональному воздействию. Павел воспринимал многое происходящее на его глазах именно так – эмоционально.
Важнейшим преимуществом Судоплатова были его ум и врожденное чутьё. Именно они помогли ему с годами разобраться в том, что в начале пути понять ещё не мог. Андрейченко, шедший на выполнение задания, когда в генштабе вермахта вовсю вынашивались планы захвата чужих территорий, был уже другим. И о многом судил по-другому. В том числе и о людях, с которыми столкнула его судьба чекиста-нелегала за рубежом.
Однако при всем этом он верил в то, что любая деятельность, направленная извне против его страны, губительна для ее народа. И эта убежденность помогала ему в его многотрудном деле. Несмотря на обстановку, царившую в Наркомате.
…Начальник Управления НКВД по Московской области майор госбезопасносмти на срочно созванном совещании руководящих работников аппарата заявил:
– В данную минуту нарком внутренних дел Ежов со своими единомышленниками и в соответствии с бредовыми контрреволюционными идеями восстановления в стране капиталистического строя обсуждает план захвата в Москве Большого театра. Террористическую акцию эта кучка предателей намерена провести во время предстоящего торжественного заседания, посвященного Великой Октябрьской социалистической революции. По их плану подлежит аресту весь состав Политбюро и физическому уничтожению дорогого, всеми нами любимого генерального секретаря ЦК ВКП(б) товарища Сталина и его ближайших соратников…
В кабинете повисла тягостная тишина. Все словно окаменели. Первой мыслью была мысль о том, что они присутствуют на собственных похоронах…
В ту же ночь Политбюро ЦК ВКП(б), обсудив заявление начальника УНКВД по Московской области единодушно постановило: «Выразить политическое недоверие всему руководящему составу Народного комиссариата внутренних дел СССР».
Открывалась новая страница в истории этой организации. С утра следующего дня начались аресты и обыски, опечатывались дела, письменные столы, сейфы, несгораемые шкафы сотрудников наркомата. Подверглись аресту уже и те чекисты, которые, согласно постановлению ЦК ВКП(б) и его Политбюро, накануне выполняли аналогичные функции. Косвенно они якобы тоже были причастны. К чему? Точного ответа никто не знал. Тайна оставалась за следствием…
В наркомате и подведомственных ему службах проводились собрания, циничные, беспардонные разбирательства, в ходе которых выдвигались чудовищные обвинения, распространялась несусветная клевета. Пользуясь случаем, сводились и личные счёты, прикрытые политико-патриотической демагогией.
Вскоре начались судебные процессы, выносились приговоры, гибли или заточались в тюрьмы люди. Вначале топор обрушивался на верхний эшелон НКВД. Почти тут же начали расправляться и с низами, коль скоро выражено недоверие всему наркомату.
Поначалу аресты коснулись десятков людей, потом сотен, затем многих сотен чекистов, прокуроров, партийных работников. Было среди них немало и таких, кого трудно пожалеть. Но много невинных, достойных сотрудников попали в мясорубку царившего беспредела, понятия не имевших о закулисной интриге, разработанной на самом верху партийно-государственной иерархии, преследовавшей свои цели.
О проекте
О подписке